Патриархат допускается строго с разрешения жены!
Редкий муж имеет право носить свои вещи сам, без вмешательства жены. Начинается всё еще на стадии жениховства. Уж не знаю, то ли синематограф привил девушкам такой стереотип, то ли еще какая сволочь, но, надев мужскую майку или рубашку единожды, женщина не успокоится, пока не износит все ваши вещи.
Моя жена уделяет своей внешности гораздо больше внимания, чем, например, всей российской внешней политике. Да и внутренней тоже. Чего уж тут скрывать-то. Ее зеркальце, подобно поставленной на паузу плазме, никогда не успевает до конца сбрасывать ее изображение, и несет в себе контуры неземной красоты постоянно. Косметичка уже даже не скрипит, она молча жертвует всю себя на алтарь прекрасного.
Нас узнают в магазинах женского белья, нам кланяются в отделах с одеждой, продавцы платьев незаметно нас крестят и желают вечной жизни. Наша гардеробная комната, а также резервные шкафы и шифоньеры разбухли от нарядов на все случаи жизни и больше напоминают коньячные бочки. В целом на красоту мы тратим бюджет небольшого муниципального образования.
Но это мне так кажется. Понятное дело, ошибочно. Жена думает по-другому. Во-первых - носить ей, в сущности, нечего. А во-вторых, надо срочно что-то с этим делать.
Один из выходов в ситуации - отнимать вещи у меня и хоть как-то прикрывать наготу. На святое дело сгодится всё - носки, майки, рубашки, свитера. Вчера, например, я встал на защиту своих семейных трусишек. Мы долго дрались, и в итоге я, как всегда, одержал поражение. Победительница приспособила добытый в шкафу трофей под элегантные легкие шортики, чудесно сочетающиеся с отобранной у меня же майкой. А уж как оказались милы и удобны мои пижамные штанишки, муха-цокотуха! А то, что жена в них похожа на карлсона-метросексуала - так это я от злости говорю. И от жадности. Бе-эээ!
Знаете, что любит говорить жена, когда я отказываюсь ехать с ней на очередной ее шопинг? Правильно. - «Ну, давай тогда что-нибудь тебе купим»…
Моя жена уделяет своей внешности гораздо больше внимания, чем, например, всей российской внешней политике. Да и внутренней тоже. Чего уж тут скрывать-то. Ее зеркальце, подобно поставленной на паузу плазме, никогда не успевает до конца сбрасывать ее изображение, и несет в себе контуры неземной красоты постоянно. Косметичка уже даже не скрипит, она молча жертвует всю себя на алтарь прекрасного.
Нас узнают в магазинах женского белья, нам кланяются в отделах с одеждой, продавцы платьев незаметно нас крестят и желают вечной жизни. Наша гардеробная комната, а также резервные шкафы и шифоньеры разбухли от нарядов на все случаи жизни и больше напоминают коньячные бочки. В целом на красоту мы тратим бюджет небольшого муниципального образования.
Но это мне так кажется. Понятное дело, ошибочно. Жена думает по-другому. Во-первых - носить ей, в сущности, нечего. А во-вторых, надо срочно что-то с этим делать.
Один из выходов в ситуации - отнимать вещи у меня и хоть как-то прикрывать наготу. На святое дело сгодится всё - носки, майки, рубашки, свитера. Вчера, например, я встал на защиту своих семейных трусишек. Мы долго дрались, и в итоге я, как всегда, одержал поражение. Победительница приспособила добытый в шкафу трофей под элегантные легкие шортики, чудесно сочетающиеся с отобранной у меня же майкой. А уж как оказались милы и удобны мои пижамные штанишки, муха-цокотуха! А то, что жена в них похожа на карлсона-метросексуала - так это я от злости говорю. И от жадности. Бе-эээ!
Знаете, что любит говорить жена, когда я отказываюсь ехать с ней на очередной ее шопинг? Правильно. - «Ну, давай тогда что-нибудь тебе купим»…