«Амаркорд». Запись фильма (часть 3)
1 часть: https://1-9-6-3.livejournal.com/616923.html
2 часть: https://1-9-6-3.livejournal.com/617344.html
26 картина: Поездка с дядей Тео
В воскресный летний день семья героя отправляется загород.
По дороге заезжают в психлечебницу и забирают с собой на день 42-летнего брата отца - «почти здорового сегодня» дядю Тео:
(для любителей стримов очаровательная парочка справа может ассоциироваться с ироническим дуэтом «Наки и Плющев»...
...в сценарии Гуэрры - дядю зовут Лео, но Феллини переименовал его в Тео; и мне, рефлекторно-искусствоведчески, мерещится здесь абстрактная отсылка к Ван Гогу - через его брата Тео)
...дядя Тео показывает свои камни, которыми набиты его карманы
Любопытно: когда в дороге дядя Тео, отвлекаясь от печенья и приподнявшись, смотрит на вращающееся колесо экипажа, это колесо не видно его спутникам, и ироническая реакция Тео на движение колеса - адресована исключительно нам, зрителям.
Когда дядя Тео с дедушкой на минутку выходят из экипажа, чтобы облегчиться, и долговязый Тео, остановившись, смотрит в золотистое поле, - там возвышается странная, очень высокая фигура (вероятно, пугало), своеобразный рефрен дяди Тео. Тео обращен к нам спиной, но возникает впечатление, что он смотрит именно на эту одиноко торчащую фигуру. Впрочем, анекдотически завершив свое дело, и забираясь снова в экипаж, он сообщает племяннику, что тот прав и «море отсюда похоже на голубую ленту».
После полуденной трапезы, когда старшие предаются неспешным разговорам и дрёме, молодежь развлекаются на свой лад:
...Титта погружает в сон белого индюка на фоне странно-«скульптурного» сооружения из сена с деревянными «клыками»
...его младший брат - профиль к профилю - гипнотизирует осла на фоне золотистых злаков и голубого неба
...а на фоне большой стены сарая какой-то совсем маленький мальчик, подняв с земли здоровенный кирпич, пытается опустить его в люльку с младенцем
Неожиданно действие перемещается на раскидистое дерево, куда, никем не замеченный, взобрался дядя Тео:
Дерево становится центральной точкой зрелища: дядюшка, оглашающий округу эротическими воззваниями...
...швыряние им камней и приезд санитаров с требуемой им «женщиной»
(вся эта вереница сцен поездки с дядей Тео в наибольшей степени из всех картин воспроизводит аналогичный кусок сценария Гуэрро)
27 картина: Встреча океанского лайнера
Жители городка собираются куда-то (под 2-ю музыкальную тему).
Градиска на этот раз в белом костюме (но пумпон на берете все же непременно-красный и тельняшка под белым жакетом - в алую полоску).
Все устраиваются на лодках и баркасах и отплывают куда-то.
Вступает новая муз. тема (трубы). Нищий Джудицио вновь обращается к нам, оборачиваясь к камере: «Куда они все собрались, куда они бегут, как сумасшедшие?.. Я сейчас не могу этого сказать, потому что это должно быть сюрпризом. Короче, все эти люди отправляются в открытое море».
Преподаватель физики вместе с директором школы остались на набережной - преподаватель установил подзорную трубу и рассчитывает, что увидит в нее то, что проплывет вскоре в 8 км от берега.
Лисичка тоже осталась на берегу и расположилась на бетонных блоках мола в позе созерцания.
Городок опустел, ни души. Только одинокая собака привольно отдыхает на городской площади.
И вот камера уже на одном из баркасов, где собралась обширная компания: там и адвокат, и фотограф… В какой-то момент приятели дяди втаскивают его из-за борта на палубу - он вплавь проделал часть пути.
Вечереет. Лилово-розовый закат. На баркасе кто-то запевает арию, кто-то слушает фантастические рассказы Гешефта... Вот уже совсем стемнело, и всё освещает только серебристый свет луны.
На одной из лодок родители героя: Аурелио смотрит вверх и, как строитель, восхищается звездным небом (Миранда явно засыпает под его болтовню): «Как там всё это держится? - спрашивает он сам себя. - Где у них фундамент?...»
Он накидывает на плечи жены свой пиджак, она спрашивает: «Когда же он будет? Уже час ночи...»
Слепой аккордеонист играет 3-ю тему, и под эту грустную мелодию Градиска признается какому-то спутнику: «Мне уже 30, а я все еще жду. Мне так хотелось бы встретить мужчину... (ее младшая сестра-кошечка мечтательно устраивается у нее на бедре) ...с которым это будет надолго, на всю жизнь... Мне гораздо важнее чувства... во мне столько нежности». В итоге она так расчувствовалась, что даже расплакалась - сестра, смеясь, успокаивает ее.
В темноте и ожидании на лодках и баркасах все понемногу засыпают.
И в момент всеобщего сна - в глубине кадра возникает невероятный силуэт огней: это огромный корабль, которого все ждали.
Его протяжно-гудящий сигнал, донесшийся откуда-то с высоты, будит самого чуткого - младшего брата героя - и он кричит всем: «Плывет!..»
Флотилия вышедших в море горожан мгновенно оживает, все машут, восклицают, кричат близко проплывающей громаде: «Рекс!»
При этом нам отчетливо видно, что вода, в которую погружены их лодки - это бутафорская пленка, - и в таком намеренном произволе формы (разрушении иллюзии) ощущается явственная демонстрация в кадре автора (а заодно с ним и нас, зрителей).
Секретарь мэрии обращается к кораблю: «По поручению нашего мэра я желаю вам счастливого пути! Да здравствует Италия!» (на эту здравицу наслаивается голос Гешефта: «Кому орешки-ешки?.. Покупайте...»
Слепой аккордеонист снимает очки и спрашивает, словно в надежде на чудо: «Какой он? Какой?..»
Всех поражает дивное зрелище плывущего во тьме светящегося гиганта (под главную музыкальную тему)
Градиска в экстазе посылает кораблю свои воздушные поцелуи и, вытирая слезы, провожает его: «Прощай, прощай!..» Океанский лайнер уходит, целлофановая пленка на крупном плане изображает бурление морской воды.
28 картина: Туман
Дедушка нашего героя выглядывает в стекло входной двери, протирает его, но ничего не может разглядеть. Выходя на улицу, он в растерянности зовет служанку: «Джина?..» Хватается за решетку ворот и восклицает: «Да что же это творится?!»
Открывает калитку, выходит: «И вправду, ничего не видно». Он немного продвигается вдоль забора, вытягивая руки перед собой, и сам себе говорит: «Пойдем по стеночке… Что-то после 22-го года я такого тумана и не видал».
Внезапный проезд велосипедиста совершенно дезориентирует его: он отрывает руки от забора и теперь совсем ничего не видит. Безуспешно зовет: «Джина, Джина!..»
«Куда же я зашел? - спрашивает он себя. - Чувствую себя так, как будто я нигде. Если это и есть смерть, то это совсем не здорово. Всё вокруг исчезло: люди, деревья, птицы, вино…»
Он поворачивается и возмущенно бросает в никуда: «Свинство!»
В тумане, вдруг, возникают совершенно бутафорский остов дерева (опять очевидный произвол формы, намеренно материализующий в кадре автора) и проезжающий извозчик. Дед обращается к нему: «Тино! Я заблудился, никак домой не попаду!»
Тот удивляется ему со своего высокого сиденья: «Как это где? Вы же прямо перед домом и стоите, вот он». Дед оборачивается и прямо перед собой видит забор и калитку, из которой как раз выходит его младший внук, что-то насвистывая.
- Ты куда это в такой туман?
- В школу. Пока, дедушка!
- Надо же...
Мало, насвистывая, идет по опавшей листве, мимо бутафорских остовов деревьев. Внезапно впереди высвечиваются фары, проезжает грузовик с людьми в кузове. После него в пространстве остается остов, но уже не дерева, а какого-то разрушенного корабля. Мало секунду всматривается в этот странный пейзаж и невозмутимо продолжает путь, смотря себе под ноги.
Но в тумане вновь что-то возникает: большое и живое. Мальчик испуганно замирает и отпускает резинку капюшона, который забавно подскакивает к его подбородку. Расставив руки под плащом, он пятится назад - и камера тоже отступает от него на несколько шагов. Замерев, Мало невольно приседает, сжимая коленки: перед ним оказывается белоснежный буйвол.
Взглянув на мальчика, буйвол уходит за дерево...
Ощутив, что тот отошел достаточно, Мало стремительно бежит вперед: в туман, в свою школу.
В пространстве возникает какой-то гудящий звук. Сквозь туман становится видна пристань, стоящие шхуны со спущенными снастями. У одной из них, на мостовой расположился Гешефт, как всегда, оживленный, со своей повозкой, и бодро говорящий кому-то наверх (откуда его и снимает камера): «...Я был в Норвегии, у меня там были две подружки. Такие большие, красивые норвежки-ежки... Орешки, кокосы, печенье!..»
По набережной бредет собака.
29 картина: Осенний танец у Гранд-Отеля
Ветер шумит и несет остатки опадающей листвы. Фонари у Гранд-Отеля не горят. Безлюдно. Туман.
Появляется компания знакомых нам подростков: Титта, де Сантис, Чиччо, Кандела...
Титта пытается что-то разглядеть за закрытыми створами огромных ворот Гранд-Отеля: видна парадная лестница, чаша фонтана и мебель в светлых чехлах. Де Сантис задумчиво отходит от ворот и - вместе с первыми тактами появляющейся в шуме ветра музыки - начинает раскачиваться в каком-то своем внутреннем танце. Разрастаясь, звучит главная муз. тема фильма.
Раскачивающемуся танцу приятеля вторит Титта, де Сантис изображает в своих руках саксофон, а Титта - партнершу. Сидящий на ступенях Джильоцци изображает постукивание ударных, Чиччо - скрипку, а совсем худой юноша в очках, раскинув руки, как тонкие крылья, скользит в танце вдоль ограды Гранд-Отеля. Все погружены в себя и в танец отступающей перед новыми ветрами осени.
Танцуя с воображаемой девушкой, Титта произносит: «Где ты, любовь моя?» Де Сантис заходится в пируэте со своим воображаемым саксофоном. Даже робкий Кандела что-то танцует, кружится в вальсе сам с собой.
30 картина: Автогонки на улицах городка
Почти без перехода кадр прорезает стремительный проезд автомобиля со светящимися в темноте фарами - ему вторит движение камеры, пытающейся поспеть за ним.
Одна из центральных улиц заполнена жмущимися к стенам зрителями. Через улицу переброшена растяжка-транспарант спортивных гонок. Появляется следующее авто. Наши подростки, забравшись на какой-то тесный балкончик, отслеживают в своих программках номера участвующих машин и имена пилотов.
Чиччо кричит куда-то выше: «Альдина, сказать, кто это был?» Та, расположившись на просторном балконе в компании нескольких респектабельных молодых людей, бросает ему вниз: «Мы и без тебя знаем, это Кампари». Чиччо раздосадован ее высокомерным безразличием к нему.
С ревом проносится следующий пилот. Компания дяди тоже здесь, у дверей какого-то заведения. Его томный товарищ в теплом пальто, шляпе и длиннющем шарфе следит за событиями, сидя на стуле, и хлопает вместе с другими. Они тоже называют участников гонки и комментируют ее ход.
Титта внезапно высвечен ярким светом фар. Он представляет себя пилотом, участвующим в гонке: вот перед его красным болидом расступается толпа восторженно встречающих его женщин, а он - за рулем, в белом комбинезоне.
Из-за огромного букета цветов выскакивает радостная Градиска, тоже в белом, и Титта разрешающим жестом приглашает ее в свое авто. Она вскакивает на подножку, делает публике свое коронное «па» задом и усаживается рядом с Титта. Счастливые, они уезжают под общие аплодисменты.
В следующем кадре - балкон с Альдиной и ее элегантным молодым человеком. На это взирает обиженный Чиччо, и его воображение тоже рисует эффектную картину. Он, пилот синего болида, подъезжает, снимает гоночные очки и кричит снизу - Альдине, - которая в изумлении привстает. Но в ответ Чиччо демонстрирует ей из авто неприличный жест, она шлепается на свой стул, а он, довольный, уезжает.
Проносится очередной участник гонок, вслед ему бежит дядя в своем белом полупальто. Приятели кричат: «Осторожно, Лало, что ты там нашел?» - Он поднимает что-то с мостовой и кричит им в ответ, торжествующе поднимая руку: «Треугольник, письмо!»
Темнеет.
4 часть: https://1-9-6-3.livejournal.com/618252.html
.
2 часть: https://1-9-6-3.livejournal.com/617344.html
26 картина: Поездка с дядей Тео
В воскресный летний день семья героя отправляется загород.
По дороге заезжают в психлечебницу и забирают с собой на день 42-летнего брата отца - «почти здорового сегодня» дядю Тео:
(для любителей стримов очаровательная парочка справа может ассоциироваться с ироническим дуэтом «Наки и Плющев»...
...в сценарии Гуэрры - дядю зовут Лео, но Феллини переименовал его в Тео; и мне, рефлекторно-искусствоведчески, мерещится здесь абстрактная отсылка к Ван Гогу - через его брата Тео)
...дядя Тео показывает свои камни, которыми набиты его карманы
Любопытно: когда в дороге дядя Тео, отвлекаясь от печенья и приподнявшись, смотрит на вращающееся колесо экипажа, это колесо не видно его спутникам, и ироническая реакция Тео на движение колеса - адресована исключительно нам, зрителям.
Когда дядя Тео с дедушкой на минутку выходят из экипажа, чтобы облегчиться, и долговязый Тео, остановившись, смотрит в золотистое поле, - там возвышается странная, очень высокая фигура (вероятно, пугало), своеобразный рефрен дяди Тео. Тео обращен к нам спиной, но возникает впечатление, что он смотрит именно на эту одиноко торчащую фигуру. Впрочем, анекдотически завершив свое дело, и забираясь снова в экипаж, он сообщает племяннику, что тот прав и «море отсюда похоже на голубую ленту».
После полуденной трапезы, когда старшие предаются неспешным разговорам и дрёме, молодежь развлекаются на свой лад:
...Титта погружает в сон белого индюка на фоне странно-«скульптурного» сооружения из сена с деревянными «клыками»
...его младший брат - профиль к профилю - гипнотизирует осла на фоне золотистых злаков и голубого неба
...а на фоне большой стены сарая какой-то совсем маленький мальчик, подняв с земли здоровенный кирпич, пытается опустить его в люльку с младенцем
Неожиданно действие перемещается на раскидистое дерево, куда, никем не замеченный, взобрался дядя Тео:
Дерево становится центральной точкой зрелища: дядюшка, оглашающий округу эротическими воззваниями...
...швыряние им камней и приезд санитаров с требуемой им «женщиной»
(вся эта вереница сцен поездки с дядей Тео в наибольшей степени из всех картин воспроизводит аналогичный кусок сценария Гуэрро)
27 картина: Встреча океанского лайнера
Жители городка собираются куда-то (под 2-ю музыкальную тему).
Градиска на этот раз в белом костюме (но пумпон на берете все же непременно-красный и тельняшка под белым жакетом - в алую полоску).
Все устраиваются на лодках и баркасах и отплывают куда-то.
Вступает новая муз. тема (трубы). Нищий Джудицио вновь обращается к нам, оборачиваясь к камере: «Куда они все собрались, куда они бегут, как сумасшедшие?.. Я сейчас не могу этого сказать, потому что это должно быть сюрпризом. Короче, все эти люди отправляются в открытое море».
Преподаватель физики вместе с директором школы остались на набережной - преподаватель установил подзорную трубу и рассчитывает, что увидит в нее то, что проплывет вскоре в 8 км от берега.
Лисичка тоже осталась на берегу и расположилась на бетонных блоках мола в позе созерцания.
Городок опустел, ни души. Только одинокая собака привольно отдыхает на городской площади.
И вот камера уже на одном из баркасов, где собралась обширная компания: там и адвокат, и фотограф… В какой-то момент приятели дяди втаскивают его из-за борта на палубу - он вплавь проделал часть пути.
Вечереет. Лилово-розовый закат. На баркасе кто-то запевает арию, кто-то слушает фантастические рассказы Гешефта... Вот уже совсем стемнело, и всё освещает только серебристый свет луны.
На одной из лодок родители героя: Аурелио смотрит вверх и, как строитель, восхищается звездным небом (Миранда явно засыпает под его болтовню): «Как там всё это держится? - спрашивает он сам себя. - Где у них фундамент?...»
Он накидывает на плечи жены свой пиджак, она спрашивает: «Когда же он будет? Уже час ночи...»
Слепой аккордеонист играет 3-ю тему, и под эту грустную мелодию Градиска признается какому-то спутнику: «Мне уже 30, а я все еще жду. Мне так хотелось бы встретить мужчину... (ее младшая сестра-кошечка мечтательно устраивается у нее на бедре) ...с которым это будет надолго, на всю жизнь... Мне гораздо важнее чувства... во мне столько нежности». В итоге она так расчувствовалась, что даже расплакалась - сестра, смеясь, успокаивает ее.
В темноте и ожидании на лодках и баркасах все понемногу засыпают.
И в момент всеобщего сна - в глубине кадра возникает невероятный силуэт огней: это огромный корабль, которого все ждали.
Его протяжно-гудящий сигнал, донесшийся откуда-то с высоты, будит самого чуткого - младшего брата героя - и он кричит всем: «Плывет!..»
Флотилия вышедших в море горожан мгновенно оживает, все машут, восклицают, кричат близко проплывающей громаде: «Рекс!»
При этом нам отчетливо видно, что вода, в которую погружены их лодки - это бутафорская пленка, - и в таком намеренном произволе формы (разрушении иллюзии) ощущается явственная демонстрация в кадре автора (а заодно с ним и нас, зрителей).
Секретарь мэрии обращается к кораблю: «По поручению нашего мэра я желаю вам счастливого пути! Да здравствует Италия!» (на эту здравицу наслаивается голос Гешефта: «Кому орешки-ешки?.. Покупайте...»
Слепой аккордеонист снимает очки и спрашивает, словно в надежде на чудо: «Какой он? Какой?..»
Всех поражает дивное зрелище плывущего во тьме светящегося гиганта (под главную музыкальную тему)
Градиска в экстазе посылает кораблю свои воздушные поцелуи и, вытирая слезы, провожает его: «Прощай, прощай!..» Океанский лайнер уходит, целлофановая пленка на крупном плане изображает бурление морской воды.
28 картина: Туман
Дедушка нашего героя выглядывает в стекло входной двери, протирает его, но ничего не может разглядеть. Выходя на улицу, он в растерянности зовет служанку: «Джина?..» Хватается за решетку ворот и восклицает: «Да что же это творится?!»
Открывает калитку, выходит: «И вправду, ничего не видно». Он немного продвигается вдоль забора, вытягивая руки перед собой, и сам себе говорит: «Пойдем по стеночке… Что-то после 22-го года я такого тумана и не видал».
Внезапный проезд велосипедиста совершенно дезориентирует его: он отрывает руки от забора и теперь совсем ничего не видит. Безуспешно зовет: «Джина, Джина!..»
«Куда же я зашел? - спрашивает он себя. - Чувствую себя так, как будто я нигде. Если это и есть смерть, то это совсем не здорово. Всё вокруг исчезло: люди, деревья, птицы, вино…»
Он поворачивается и возмущенно бросает в никуда: «Свинство!»
В тумане, вдруг, возникают совершенно бутафорский остов дерева (опять очевидный произвол формы, намеренно материализующий в кадре автора) и проезжающий извозчик. Дед обращается к нему: «Тино! Я заблудился, никак домой не попаду!»
Тот удивляется ему со своего высокого сиденья: «Как это где? Вы же прямо перед домом и стоите, вот он». Дед оборачивается и прямо перед собой видит забор и калитку, из которой как раз выходит его младший внук, что-то насвистывая.
- Ты куда это в такой туман?
- В школу. Пока, дедушка!
- Надо же...
Мало, насвистывая, идет по опавшей листве, мимо бутафорских остовов деревьев. Внезапно впереди высвечиваются фары, проезжает грузовик с людьми в кузове. После него в пространстве остается остов, но уже не дерева, а какого-то разрушенного корабля. Мало секунду всматривается в этот странный пейзаж и невозмутимо продолжает путь, смотря себе под ноги.
Но в тумане вновь что-то возникает: большое и живое. Мальчик испуганно замирает и отпускает резинку капюшона, который забавно подскакивает к его подбородку. Расставив руки под плащом, он пятится назад - и камера тоже отступает от него на несколько шагов. Замерев, Мало невольно приседает, сжимая коленки: перед ним оказывается белоснежный буйвол.
Взглянув на мальчика, буйвол уходит за дерево...
Ощутив, что тот отошел достаточно, Мало стремительно бежит вперед: в туман, в свою школу.
В пространстве возникает какой-то гудящий звук. Сквозь туман становится видна пристань, стоящие шхуны со спущенными снастями. У одной из них, на мостовой расположился Гешефт, как всегда, оживленный, со своей повозкой, и бодро говорящий кому-то наверх (откуда его и снимает камера): «...Я был в Норвегии, у меня там были две подружки. Такие большие, красивые норвежки-ежки... Орешки, кокосы, печенье!..»
По набережной бредет собака.
29 картина: Осенний танец у Гранд-Отеля
Ветер шумит и несет остатки опадающей листвы. Фонари у Гранд-Отеля не горят. Безлюдно. Туман.
Появляется компания знакомых нам подростков: Титта, де Сантис, Чиччо, Кандела...
Титта пытается что-то разглядеть за закрытыми створами огромных ворот Гранд-Отеля: видна парадная лестница, чаша фонтана и мебель в светлых чехлах. Де Сантис задумчиво отходит от ворот и - вместе с первыми тактами появляющейся в шуме ветра музыки - начинает раскачиваться в каком-то своем внутреннем танце. Разрастаясь, звучит главная муз. тема фильма.
Раскачивающемуся танцу приятеля вторит Титта, де Сантис изображает в своих руках саксофон, а Титта - партнершу. Сидящий на ступенях Джильоцци изображает постукивание ударных, Чиччо - скрипку, а совсем худой юноша в очках, раскинув руки, как тонкие крылья, скользит в танце вдоль ограды Гранд-Отеля. Все погружены в себя и в танец отступающей перед новыми ветрами осени.
Танцуя с воображаемой девушкой, Титта произносит: «Где ты, любовь моя?» Де Сантис заходится в пируэте со своим воображаемым саксофоном. Даже робкий Кандела что-то танцует, кружится в вальсе сам с собой.
30 картина: Автогонки на улицах городка
Почти без перехода кадр прорезает стремительный проезд автомобиля со светящимися в темноте фарами - ему вторит движение камеры, пытающейся поспеть за ним.
Одна из центральных улиц заполнена жмущимися к стенам зрителями. Через улицу переброшена растяжка-транспарант спортивных гонок. Появляется следующее авто. Наши подростки, забравшись на какой-то тесный балкончик, отслеживают в своих программках номера участвующих машин и имена пилотов.
Чиччо кричит куда-то выше: «Альдина, сказать, кто это был?» Та, расположившись на просторном балконе в компании нескольких респектабельных молодых людей, бросает ему вниз: «Мы и без тебя знаем, это Кампари». Чиччо раздосадован ее высокомерным безразличием к нему.
С ревом проносится следующий пилот. Компания дяди тоже здесь, у дверей какого-то заведения. Его томный товарищ в теплом пальто, шляпе и длиннющем шарфе следит за событиями, сидя на стуле, и хлопает вместе с другими. Они тоже называют участников гонки и комментируют ее ход.
Титта внезапно высвечен ярким светом фар. Он представляет себя пилотом, участвующим в гонке: вот перед его красным болидом расступается толпа восторженно встречающих его женщин, а он - за рулем, в белом комбинезоне.
Из-за огромного букета цветов выскакивает радостная Градиска, тоже в белом, и Титта разрешающим жестом приглашает ее в свое авто. Она вскакивает на подножку, делает публике свое коронное «па» задом и усаживается рядом с Титта. Счастливые, они уезжают под общие аплодисменты.
В следующем кадре - балкон с Альдиной и ее элегантным молодым человеком. На это взирает обиженный Чиччо, и его воображение тоже рисует эффектную картину. Он, пилот синего болида, подъезжает, снимает гоночные очки и кричит снизу - Альдине, - которая в изумлении привстает. Но в ответ Чиччо демонстрирует ей из авто неприличный жест, она шлепается на свой стул, а он, довольный, уезжает.
Проносится очередной участник гонок, вслед ему бежит дядя в своем белом полупальто. Приятели кричат: «Осторожно, Лало, что ты там нашел?» - Он поднимает что-то с мостовой и кричит им в ответ, торжествующе поднимая руку: «Треугольник, письмо!»
Темнеет.
4 часть: https://1-9-6-3.livejournal.com/618252.html
.