Письма с фронта. Василий Моисеевич Ярош
Интерес к истории Великой Отечественной войны со временем не ослабевает. Тем ценнее свидетельства участников войны - найденные неизвестные ранее документы, военные фотографии. Самые дорогие реликвии - фронтовые письма, которые бережно хранились в семье солдата, воюющего с врагом.
В преддверии праздника Победы к нам в редакцию обратилась жительница Арсеньева Тамара Владимировна Ершова с просьбой опубликовать фронтовые письма своего дяди, ветерана Великой Отечественной войны, Яроша Василия Моисеевича. Что же хранится в потускневших строчках жёлтых обветшавших от времени фронтовых «треугольниках»? Долгожданная весточка - единственная невидимая ниточка-напоминание о том, что родной человек здоров и бьется с врагом. Пока пишет человек, есть надежда - он жив. Сколько души, сколько чаяний, переживаний и ласки могли передать слова, начертанные на бумаге.
«Вставай, страна огромная…»
26 августа 1941г. в районе Алтайского края формируется 380-я стрелковая дивизия. Через 3 месяца всё подготовлено. Пятнадцать эшелонов отправлены в 58-ю резервную армию на станцию Волга Вологодской области, куда прибывают и с 2 декабря по 9 февраля 1942г. находятся в резерве, после чего дивизию включают в состав Калининского фронта.
В районе Осташково Калининской области, совершив 200-километровый марш, 21 февраля 1942г., вступают в бои за населенные пункты Железница, Жиглица, Максимова Гора и другие поселки в 30 километрах западнее Оленино. После ожесточенных боев с 9 марта по 19 апреля по приказу переходят к активной обороне.
Война вовсю идёт, но почта работает по часам. Долгожданные письма получают с фронта родные бойцов. Инженер-майор, начальник технического снабжения 380-й стрелковой дивизии Василий Ярош шлет весточки.
«6.12.41 Письмо №16«Моя самая любимая Шуренька!! Славная Женушенька до места добрался сносно. Только уж утомительно. Поезд шел очень медленно. Всего проехал почти одиннадцать суток. Встретили здесь прилично и устроили в общежитие, в котором, хотя и не совсем комфортно, но тепло и поддерживается известная чистота. По делу видно, что я здесь задержусь недолго».«23.10.43г. Дорогая Таня! Твоё письмо, а также Люси и Томы получил. Благодарю. Еду хорошо, сплю чрезмерно много, от чего мысли как-то работают не совсем ясно. Ежедневно вижу тебя во сне, в каком-то новом, не известном мне платье: по маминым предсказаниям это нехорошо. И я страшно беспокоюсь. И это ещё больше усугубляется тем, что я не могу быстро от тебя получить письмо. Будешь писать, - обязательно напиши, что случилось с тобой 22 или 23 ноября. Спешу опустить письмо. Целую бесконечно и крепко Твой муж»
Несмотря на все тяготы фронтовых будней, он не перестает переживать и думать о своих близких, оставленных в тылу.
«4.02.43г. Письмо №80Здравствуй, мой милый друг! Моя радость! Много тревожных минут переживал каждый из нас после известий с других фронтов. И под впечатлением этих чувств воскрешаются из глубоких тайников другие чувства - чувства нежные, чувства воспоминаний. И кажется, всё это так близко и так реально, что стук в дверь - и тебе кажется, что это не обычный посетитель, а кто-то родной. Шуренчик, как там дедуся? Уехал уже или еще нет? Мне приятно, что он уедет в деревню, там ему будет лучше. И жаль его до боли в сердце. В семье есть за ним уход и присмотр. А там он будет один. Хорошо, если найдет заботливую семью, в которой он может получить все необходимое. А что если этого не случится, и жить ему бобылем? Хотелось бы мне, чтобы он до моего возвращения пожил сносно. Жаль, что всем вам на время нельзя выехать в деревню. А эта идея по сути неплохая. Целую, сжимая до боли в объятиях моего Шуренка.»
«Если удастся то за 4,5 года войны я первый раз буду в театре, а хочется посмотреть постановку в хорошем исполнении. По театру я истосковался… В газете Правда прочел, что Мартилов, Меркилов и Чинокий получили Сталинскую премию. Увидишь Виктора, поздравь от моего имени. Прет мужик и в никакую. Он, очевидно, уже орденоносец? Вот тебе и метаморфоза? Как чувствует себя теперь Петр Мартович, который при защите диплома получил самые лестные отзывы и рукой ***, а теперь фортуна повернулась к нему спиной. Мне говоря откровенно даже жаль Петра. Он мог работать значительно лучше и полезнее; нежели и работает теперь, но как видно есть что-то такое у него, что не дает ему рационально использовать свои способности. Если знаешь, что либо о нем то напиши обязательно.»«Конечно, война внесла много вывихов в семью, которая непрочно организована внутренне, хотя по внешнему виду казалось, что это безупречная семья. Только здесь, только там, у Вас, только в это время проходят все генеральный экзамен по этому вопросу. Ряд сдадут с лихвой "на отлично" - другие провалятся.»
«Должен тебе похвастаться, что в освобождении г. Орёл мы играли главную роль, и нам присвоено звание «Орловская». Сейчас шагаем по территории Белоруссии...»
Василий Моисеевич сестре Тане, моей маме, не только писал, но и поддерживал на постоянной основе семью материально - так говорит племянница Тамара.
«Шуренчик! По три весточки я тебе выслал телеграфом 200 руб и в письме с дорогой выслал квитанцию, кажется №84, я не думаю, чтобы и то и другое могло потеряться. Меня так многое интересует дома, что тебе приоритетнее высылать телеграммы-письма. Мне кажется, что в дальнейшем мое пребывание будет более постоянным и я смогу тебе выслать адрес, по которому ты сможешь писать *** письма. Целую тебя горячим и крепким поцелуем, твой Мурзик.»
И, конечно, находясь на войне, не переставал верить, что гражданская жизнь продолжится и все снова будет как прежде:
«Мы иногда предаемся здесь всяким «детским» мечтаниям, и в такие минуты кажется, что мысленно побывал дома, прижал к истосковавшейся груди любимого человечка. Легче становится. Бодрее держишь голову и хочется безудержно мчаться на запад, чтобы скорее вернуться на восток в тишину и домашний уют. Хочется окунуться в свою прежнюю работу и трудиться до изнеможения. Уже 9 лет назад я окончил институт. А я и сейчас еще студент, мне и теперь еще хочется и нужно учиться. А фронт в этом отношении дает поучительные примеры того, что конца познанию нет, нет того предела, когда ты мог бы сказать: «Ну, теперь точка. Все, что я должен знать своей специальности, мне известно, и могу передавать свой опыт молодому поколению.» Вот видишь, я совсем уже хочу записаться в старички!!! Уже проскальзывает брюзжание старости. Ну не чепуху ли я говорю, Шуренчик?»
Ступая по освобожденной от врага земле, пропитанной кровью, слезами и горем, красноармейцы не жалели крепких выражений:
«Мне кажется, что это им уже с малолетства написано на роду и в нашу зиму это для них полезнее, т.к. здесь полная гарантия, что они не замерзнут. Выпей там чарочку горилки за освобождение г. Ростова и сотни населенных пунктов от этих ”молодчиков”.....»
«В нашей землянке горят сразу две лампы: одна фабричная, другая изготовлена своими силами. Кругом тишина. Лишь по вершинам нашего леса шумит ветер. Фрицы после головомойки под Сталинградом (сегодня нам стало известно, что там уничтожен или взят в плен последний фрицёнок) приутихли. По всей вероятности, их тупые головы начинают «освежеваться».
Ночь настолько тёмная, что в полшага ничего не видно, а в такую непроглядную тьму и при тишине на фронте как-то даже не по себе. Всё же мы как-то привыкли к фронтовой «музыке» и когда всё затихает, кажется, что-то необычное происходит на нашем участке.»
«Когда я ехал сюда, то полагал, что здесь меня могут проутюживать немецкие стервятники, но уже прошло 3 дня, а они сюда еще не залетали, да мне думается, что и не залетят, ибо, как-то уже слышал по радио, им во многих местах, так бахнули по черепку, что они, как натрусившие паршивые псы, с поджатыми хвостами несутся в свою конурку без оглядки. Забавно взглянуть на этих «непобедимых» вояк с какими обмундированиями они несутся по нашим полям в свою берлогу, теперь им, наверное, и в трусишках жарко даже в зимние месяцы.»
«15.02.43г.
Новый 1943г. начался неплохо. Радио приносит нам все новые сведения о наших победах. У нас также второй день идет «концерт», устроенный специально для фрицев, и многие из них от удовольствия умерли. Успехи первого дня неплохие. Наши бойцы апплодировали неистово. Многие фрицы от избытка чувств поднимут руки вверх, а наиболее тупые в понимании музыки вряд ли соберут потом части своего грязного тела.»
«Письмо №113 3.01.44
Шурёнчик, моя любимая!!!
Новый 1944г. покатился своим чередом. Начался он для меня довольно приятно. Накануне 1-го числа, т.е. вечером 31.12, мне вручили правительственную награду Орден Красной Звезды. Приказ о награждении вышел еще в декабре, но знак вручен в торжественной обстановке встречи Нового года. В тесном кругу офицерского состава, главным образом, ветеранов нашего хозяйства, мы встретили многообещающий 1944г.
В эти минуты кануна и самое начало года, когда подняты и осушены бокалы за новый наступающий год мое острейшее желание было быть среди вас не только мыслями, а физически: именно в 12 часов ночи открыть дверь и лично поздравить Вас с Новый годом.
Поздравить и сказать: «Все! Теперь я дома. Я вижу тебя, ты видишь меня наяву, не во сне или на фото.»
Шурёнчик!
Каждый из нас пережил за время войны колоссально многое, и кажется, что не будет конца рассказам о всех минутах жизни периода войны. Но грянет победа и многое исчезнет из памяти под звуки радости, которые наполнят сердца каждого, оповещая о победе.
Мы будем вспоминать тяжелые дни для нашей Родины, но еще большие дни, когда ковали победу. Многие сядут за письменные столы, чтобы запечатлеть на бумаге все дни упорного труда и сражений, обеспечивших нам победу.
История войны войдет в века. Выполнение миссии нашим народом будет изучаться всеми народами мира. Борьба, не имеющая себе равных в истории, поднимет на величайший пьедестал величия наш народ. Народы СССР будут славить на всех языках мира, и тогда каждый кто потрудился за общее дело, может сказать себе: "Я тоже вложил все доступное человеческих сил для победы. И все, что пережито за эти годы уйдет на задний план, ибо результат труда и пережитого горя настолько величествен, что перед ним бледнеют переживаемые трудности.
И не секрет, Шуренчик, что каждый из нас, и в тылу и на фронте, ждет этого часа. Только предатели и изменники Родины думают иначе. Но их горстка. Нас много, и все мы ждем, а самое главное, куем своими руками приближение часа грядущей победы.
Времени уже осталось значительно меньше, чем затрачено. И стоит напрячь все силы нашей громадной семьи, народа, - и конец войны обеспечен.»
8 июля майор Ярош Василий Моисеевич погиб в бою.
До сих пор письма с фронта, обожженные, надорванные, полуистлевшие, трогают нас до глубины души. С годами не забываются уроки той войны - горькие и победные. И всякий раз 9 Мая - как-то по-особенному торжественно звучат слова: «Подвиг народа бессмертен!»
Иван Тимофеев
Программа Движения
Вступить в Движение