О развитии конфликта между Албанией и СССР
Ни дня без классиков: Энвер Ходжа
Мы все более и более замечали, что взгляды и позиция Никиты Хрущева по важным вопросам международного коммунистического движения и социалистического лагеря отличались от наших. Особенно XX съезд КПСС явился тем событием, из-за которого мы оказались в оппозиции к Хрущеву и хрущевцам.
Мы, как марксисты-ленинцы, время от времени марксистско-ленинским путем говорили советским руководителям о наших оговорках и возражениях по поводу их примиренческих позиций в отношении югославских ревизионистов, по многим аспектам их непринципиальной внешней политики, по многим их ошибочным, отнюдь не марксистским позициям, касавшимся насущных международных вопросов, и т.д. Хотя иногда и делали вид, будто отступают, они продолжали идти своим путем, а мы отказывались проглотить то, что они преподносили нам; более того, мы отстаивали свои взгляды и проводили свою внешнюю и внутреннюю политику.
Все это помогло нам с течением времени лучше узнать позиции друг друга, так что ни одна из сторон не верила другой стороне. Мы, с нашей стороны, продолжали хранить дружбу с Советским Союзом, с его народом, продолжали строить социализм в соответствии с учением Ленина и Сталина, продолжали по-прежнему защищать великого Сталина и его дело и вести решительную борьбу с югославским ревизионизмом. Сомнение, которое копошилось у нас в душе в отношении советских ревизионистов, усиливалось и росло с каждым днем, ибо Хрущев с компанией каждодневно поступали вразрез с марксизмом-ленинизмом.
Хрущев знал о наших оговорках касательно XX съезда и его политики в отношении титовцев, в отношении империализма и т.д., но его тактика требовала не ускорить обострение отношений с нами, албанцами. Он надеялся воспользоваться нашими чувствами дружбы к Советскому Союзу, чтобы взять изнутри албанскую крепость и заманить нас в ловушку посредством улыбок и в то же время угроз, посредством каких-то урезанных кредитов, а также при помощи давления и блокады. Хрущев и хрущевцы думали так: «Мы знаем албанцев: как бы они ни были упрямыми, как бы они ни были запальчивыми, им некуда уйти от нас, ибо мы крепко зажали их в кулак, так что в случае кривлянья, неповиновения мы прибегнем к угрозе, установим против них блокаду, бойкот, а всех тех, кто окажет сопротивление, низвергнем».
Группа Хрущева подготовила себе этот путь, развила и углубила его, рассчитывая добиться своего «потихоньку» и «бесшумно». Между тем реальная действительность убеждала ее в том, что эта тактика не приносила ей плодов, отчего она то и дело выказывала нетерпение и грубость. Обстановка обострялась, затем «смягчалась», чтобы вновь обостриться. Мы знали, куда приведет этот путь Хрущева и его компанию; вот почему мы повышали бдительность и, давая отпор проявлениям самоуправства с их стороны, стремились продлить жизнь «миру», не отказываясь, однако, от принципов.
Но настал момент, когда чаша переполнилась. Прежний, мнимый «мир» уже не мог дальше продолжаться. Хрущев перешел в открытое наступление, чтобы поставить нас на колени и заставить проводить его насквозь оппортунистический курс. Тогда мы прямо и во весь голос сказали Хрущеву «Нет!», сказали «Стой!» его изменнической деятельности. Это ознаменовало собой начало долгой и очень трудной борьбы, в процессе которой наша партия, во имя своей славы и славы народа, который ее породил и вырастил, всегда отстаивала и отстаивает интересы своей социалистической Родины, неизменно защищала и защищает марксизм-ленинизм, истинное международное коммунистическое движение.
Энвер Ходжа. Хрущевцы. Воспоминания (отрывки). // Избранные произведения. Том 6. НРА, Издательство „8 Нентори“, Тирана, 1988. С. 111-113.
Читайте свежие материалы на нашем сайте 1957anti.ru
Мы все более и более замечали, что взгляды и позиция Никиты Хрущева по важным вопросам международного коммунистического движения и социалистического лагеря отличались от наших. Особенно XX съезд КПСС явился тем событием, из-за которого мы оказались в оппозиции к Хрущеву и хрущевцам.
Мы, как марксисты-ленинцы, время от времени марксистско-ленинским путем говорили советским руководителям о наших оговорках и возражениях по поводу их примиренческих позиций в отношении югославских ревизионистов, по многим аспектам их непринципиальной внешней политики, по многим их ошибочным, отнюдь не марксистским позициям, касавшимся насущных международных вопросов, и т.д. Хотя иногда и делали вид, будто отступают, они продолжали идти своим путем, а мы отказывались проглотить то, что они преподносили нам; более того, мы отстаивали свои взгляды и проводили свою внешнюю и внутреннюю политику.
Все это помогло нам с течением времени лучше узнать позиции друг друга, так что ни одна из сторон не верила другой стороне. Мы, с нашей стороны, продолжали хранить дружбу с Советским Союзом, с его народом, продолжали строить социализм в соответствии с учением Ленина и Сталина, продолжали по-прежнему защищать великого Сталина и его дело и вести решительную борьбу с югославским ревизионизмом. Сомнение, которое копошилось у нас в душе в отношении советских ревизионистов, усиливалось и росло с каждым днем, ибо Хрущев с компанией каждодневно поступали вразрез с марксизмом-ленинизмом.
Хрущев знал о наших оговорках касательно XX съезда и его политики в отношении титовцев, в отношении империализма и т.д., но его тактика требовала не ускорить обострение отношений с нами, албанцами. Он надеялся воспользоваться нашими чувствами дружбы к Советскому Союзу, чтобы взять изнутри албанскую крепость и заманить нас в ловушку посредством улыбок и в то же время угроз, посредством каких-то урезанных кредитов, а также при помощи давления и блокады. Хрущев и хрущевцы думали так: «Мы знаем албанцев: как бы они ни были упрямыми, как бы они ни были запальчивыми, им некуда уйти от нас, ибо мы крепко зажали их в кулак, так что в случае кривлянья, неповиновения мы прибегнем к угрозе, установим против них блокаду, бойкот, а всех тех, кто окажет сопротивление, низвергнем».
Группа Хрущева подготовила себе этот путь, развила и углубила его, рассчитывая добиться своего «потихоньку» и «бесшумно». Между тем реальная действительность убеждала ее в том, что эта тактика не приносила ей плодов, отчего она то и дело выказывала нетерпение и грубость. Обстановка обострялась, затем «смягчалась», чтобы вновь обостриться. Мы знали, куда приведет этот путь Хрущева и его компанию; вот почему мы повышали бдительность и, давая отпор проявлениям самоуправства с их стороны, стремились продлить жизнь «миру», не отказываясь, однако, от принципов.
Но настал момент, когда чаша переполнилась. Прежний, мнимый «мир» уже не мог дальше продолжаться. Хрущев перешел в открытое наступление, чтобы поставить нас на колени и заставить проводить его насквозь оппортунистический курс. Тогда мы прямо и во весь голос сказали Хрущеву «Нет!», сказали «Стой!» его изменнической деятельности. Это ознаменовало собой начало долгой и очень трудной борьбы, в процессе которой наша партия, во имя своей славы и славы народа, который ее породил и вырастил, всегда отстаивала и отстаивает интересы своей социалистической Родины, неизменно защищала и защищает марксизм-ленинизм, истинное международное коммунистическое движение.
Энвер Ходжа. Хрущевцы. Воспоминания (отрывки). // Избранные произведения. Том 6. НРА, Издательство „8 Нентори“, Тирана, 1988. С. 111-113.
Читайте свежие материалы на нашем сайте 1957anti.ru