К дню победы
Москва перед Победой и мой первый заработок
Сергей Петрович Маслов
Мой первый заработок я получил зимой 1943 года. Мне только что исполнилось 12 лет. Шла война, перелом в нашу пользу был уже очевиден. Осенью 1943 года мы с мамой и отчимом возвратились из эвакуации в Москву. Точнее: возвратился отчим, у которого в Москве была квартира, а мы приехали с ним. На следующий день после нашего приезда прогремел первый салют в честь освобождения Орла и Белгорода.
Москва того времени представляла собой совершенно необычный город: думаю ничего подобного в её истории ранее не было. Это была столица страны, которая шла к Победе, страны богатейшей, даже при продолжающейся кровопролитной войне. Посмею утверждать, что что грядущее величие страны в Москве ощущалось уже тогда. А до Победы, между тем, оставалось еще 2 года!
Я не случайно сказал: «Столица богатейшей страны». Несмотря на войну, на окупацию Украины - житницы страны, в Москве было все! Как в магазине «Принцип» из анекдота «...говорят, что в Москве ничего не купишь, а в принципе все есть». Оправившись от шока отступления, можно даже сказать бегства, первых лет войны властям удалось мобилизоваться и навести порядок. Пусть даже в одном, отдельно взятом, городе - столице. Когда я говорю: «было все» это совершенно не означает «все для всех». Причем то, что сейчас бы назвали «социальная несправедливость», отнюдь не пряталось. Похоже именно тогда родилось расслоение общества на равных и более равных, которое сейчас, после падения СССР и исчезновения КПСС, продолжается со все увеличивающейся скоростью.
Немцы отступали, а в столицу стекалась элита. Возвратилась из эвакуации Академия Наук. Возросло число иностранцев - теперь союзников. Для них специально открылся на улице Горького «Коктейль-Холл», да какой. Это отдельная песня, и я когда-нибудь расскажу о нем. Я не говорю уже о крупных военных и об их аппарате. Приезжали с фронтов герои за орденами. Всех надо было обеспечить, всем воздать и никого не обидеть. Иначе как разделом на касты этого не добиться. И разделение произошло, касты возникли. Вообще-то механика известна. Она была обкатана с введением карточной системы. Когда еды и товаров мало, на всех не хватает - надо определить, кому давать побольше, кому поменьше, а кому что останется. Но там принцип распределения прозрачен: есть рабочие карточки, их имеют рабочие, которые трудятся, им самую высокую норму хлеба, мяса и т.д., есть служащие - им поменьше, иждевенцам - что останется...
А как же теперь именовать «самых равных»? Вот и появились: «Литера А», «Литера Б»... Не так обидно. Тогда шутили: «ЛитерАторы», «ЛитерБеторы»... А в самом конце списка «Коекакеры». Открылись «лимитные магазины». Немного. В разных частях города. Привилегированная публика распределялась по этим магазинам. Вход по лимитным книжкам. Книжки у разных «равных» на различные суммы. Ассортимент - как в мирное время, до войны, цены такие же. Со временем в этих магазинах стало возможным кое-что брать и «без лимита». В частности, газировку в бутылках и «калорийные булочки». Тогда они были более чем вдвое крупнее нынешних, с оранжевой, благодаря шафрану, мякотью и очень вкусные.
Вскоре после нашего приезда появились и «коммерческие магазины» - то же что лимитные, но по высоким (коммерческим) ценам. Ими стали «Елисеевский», гастроном на Смоленской. А на Арбате - «Восточные сладости». Промтоварные коммерческие магазины открылись в "Мосторге" (нынешний ЦУМ), пассаже и др.
Представители элиты ежемесячно получали специальные книжки с талонами, которые принимались коммерческими магазинами для частичной оплаты покупок. И снова: разные "равные" имели право на разный процент коммерческой стоимости, которая могла оплачиваться талонами. Да и сумма самих талонов была разной. Самые "равные" получали право на 40% оплату талонами и могли брать новую книжку взамен исчерпанной не дожидаясь конца месяца. Существовала и такая практика. В особых случаях, например: юбилей известного ученого, торжество организовывалось за "казенный счет". В заключение устраивался банкет. Волей обстоятельств я однажды побывал на таком банкете. Ни до, ни после мне не доводилось видеть ничего похожего. Может быть сейчас олигархи пируют подобным образом. Но тогда, в воюющей и голодающей стране, лицезреть жареного целиком поросенка или метрового заливного осетра было странно, особенно после блокадного Ленинграда.
Вот сколько всякого разного вспомнилось на пути к рассказу о своем первом заработке. Но - ближе к делу. Мы жили на Арбате. Учился я в 59 школе в Староконюшенном переулке. До революции там располагалась известная московская гимназия и здание было выстроено специально под нее. Помню, на широких деревянных лестничных перилах были специальные вставки, препятствующие катанию по перилам школяров. На Арбате, по пути в школу находился комиссионный магазин, торговавший радиотехникой, в первую очередь трофейной. Сейчас, когда я вспоминаю об этом, мне кажется странной сама возможность такого рода торговли. Дело в том, что в начале войны население обязали сдать имеющиеся очень немногочисленные радиоприемники на специальные склады, чтобы сделать невозможным слушание иностранного радио. Аппаратура хранилась на этих складах (по некоторым данным это были баржи) и в начале 1944 года была возвращена владельцам! За исключением радиоприемников 6-Н-1 - последнему писку предвоенной моды - советской копии американского радиоприемника RCA. От него остался только деревянный ящик, который и получили в прошлом счастливые обладатели аппарата. Внутренность приемника была использована как узел войсковой радиостанции, так было задумано! Кроме ящика выдавалась небольшая сумма денег в качестве компенсации. Похоже магазин открылся после того, как запрет на пользование радиоприемниками был снят.
Помимо трофейной радиотехники в магазине можно было купить своеобычный проигрыватель грампластинок - я бы назвал его "радиопатефон". Нынешняя молодежь скорее всего не знает, что же такое просто патефон. Это - механический проигрыватель. В электричестве он не нуждался вообще. Пластинку (не долгоиграющую, всего на 3-4 минуты!) крутил пружинный двигатель, который заводили ручкой, а "усилитель звука" - рупор был встроен в обшитый дерматином небольшой чемоданчик. С появлением радиоприемников можно было приобрести т.н. "адаптер" - электромагнитный звукосниматель, заменявший мембрану патефона и подключаемый к НЧ входу радиоприемника. Так вот: умельцы ухитрялись в патефонный ящик затолкать ламповый усилитель НЧ, силовой трансформатор, динамик, а пружинный мотор заменить электрическим. И все это выглядело вполне пристойно.
Так вот, наконец то я смогу рассказать об обещанном. Однажды в магазин поступила с завода партия громкоговорителей. Многие видели в фильмах на военную тему черную тарелку, висевшую на стене. Это - громкоговоритель "Рекорд", устройство преобразующее электрический сигнал из радиотрансляционной сети в звуковые колебания. Он сильно отличался от современного динамика. К круглой металлической основе прикреплен конус из плотной бумаги. На поперечине в основании конуса находится преобразователь, в котором, подключенные к радио розетке электромагнит, заставляют колебаться упругую пластинку. К пластинке крепился тонкий металлический стержень, другой конец которой, посредством специальных конических шайб, был связан с вершиной бумажного конуса. Пластинка колеблется в такт с передаваемыми звучаниями, через стержень эти колебания передаются конусу. Тот, в свою очередь, заставляет колебаться воздух перед собой и окружающие слышат звук. Все это хозяйство посредством металлического полукольца прикрепляется к стене.
Во время войны по карточкам распределялись продукты и лишь самые необходимые промтовары: обувь, одежда, мыло и т.д., а не громкоговорители. Между тем нужда в них имелась большая, ведь слушать радио хотели все! Понятно, что спрос на этот товар был огромен.
Проблема заключалась в том, что "Рекорды" поступили с завода в магазин в разобранном виде. В ящиках лежали отдельно: бумажные конусы, поперечины с преобразователями, полукольца и крепеж. Все это надо было собрать и отрегулировать, чтобы иметь работающий громкоговоритель. Сделать это могли предприимчивые мальчишки, в числе которых был и я. Вооруженные отверткой и пассатижами, поощряемые продавцами (дядей Витей и тетей Клавой) мы предлагали свои услуги сомневающимися взрослым, деваться которым, впрочем, было некуда. Получив согласие, прямо на магазинном прилавке, мы производили сборку и тут же, подключив собранный "Рекорд" к розетке, делали окончательную регулировку. Она состояла в установке необходимого натяга стержня, чтобы не было хрипения. Заказчикам и исполнителям было приятно видеть, как из груды деталей возникал новенький "Рекорд" и слышался звук. В этом, собственно, и заключался мой первый оплачиваемый труд. Поверьте, это был честный труд. Платили нам кто сколько может, но за день набиралась ощутимая сумма. К сожалению, "Рекорды" быстро закончились, а новых не поступало.
Происходило это в канун нового, 1944 года. На вырученные деньги я купил в "Восточных сладостях" какую то из них и виноград.
PS На радиотехнику того времени можно посмотреть здесь.