КБЖД. Байкалочка.
".... А еще хочу приписать для Вас, дорогая Катерина Матвеевна, что иной раз такая тоска к сердцу подступит, клешнями за горло берет. Думаешь, как-то Вы там сейчас? Какие нынче заботы? С покосом управились или как? Должно быть, травы в этом году богатые....."
-Э-эй! Эй! Ты чего это там в телефоне ковыряешься? Какая такая Катерина Матвеевна? Какие покосы в сентябре? Кому это ты?
- Спокойно! Без паники! Должен же из нас двоих хоть кто-то думать о семье! А то ты сейчас такого понапишешь...
Та-а-к-сс, продолжаем:
"Дорогая...."
-Стоп! Отставить! Тоже мне, Сухов нашелся! Соблюдай субординацию! В конце концов - я моё первое "Я", а не ты. Сам решу свои проблемы. Да и что, собственно, было? Ну посидели, ну поболтали....Так по отечески. По дружески. И только!
- А где же Люба?-глупо спросил я, желая выиграть пару секунд и понять что здесь делает приятная на вид молодая особа, бесцеремонно занявшая место моей скептически настроенной попутчицы,- Неужели сбежала, устав от моих занудливых речей?
Девушка подняла на меня глаза и в спокойном недоумении пожала плечами. Я узнал в ней старшую одной из групп, подсевших к нам в вагон на перроне в Слюдянке. Запомнилась ее голубая куртка и желтый чехол на рюкзаке.
- Значит поедем вместе? Признаюсь, я бываю не в меру болтлив, уж извините! С этими, - я кивнул в сторону англичанина и американки,- особо не поговоришь: иностранцы. Так что если буду надоедать, не стесняйтесь. Вы сами откуда?
-Из Иркутска.
-И в Листвянке бывали?
-Конечно! Много раз...
Я обрадовался. Наконец-то мне попался знающий человек. Ведь очень скоро я должен оказаться в дождливых осенних сумерках совсем один на берегу Ангары. У меня будет не более получаса до полной темноты, чтобы отыскать нужный адрес. Знающий человек пришелся бы кстати.
Девушке на вид было лет 27-28. Стройная, со спортивной фигурой. Русые волосы, собраны в кроткий тугой хвостик. Спокойное лицо, главным украшением котрого были глаза. Не глаза, а синь с молоком в лазуритовой оправе. Байкалочка!
Она отложила в сторону книгу. Арсеньев. "Дерсу Узала". Успел рассмотреть я.
-Да...Смелые были люди,- я указал взглядом на томик.
-Я только начала,- тон Байкалочки мне понравился. В нем не было ни флирта, ни томной наигранной усталости. Так мог говорить только человек прямой и искренний. Для меня, путника, оказавшегося в незнакомой обстановке, это было неплохо.
В окне поезда появлялись и исчезали распадки и склоны хребтов, кряжи и скалы, утесы и стены. Там, среди предгорий Саяна и сегодня еще немало опасностей. Следы обвалов заметны даже отсюда. Мне вспомнилось лицо старшего гида, женщины серьезной и сдержанной, когда я внутри Шумихинского тоннеля неудачно пошутил про возможную встречу с медведем. На нем был вполне натуральный испуг. Такой бывает когда в разговоре с суеверным человеком поминают нечистую силу.
-Я работаю в одной из турфирм. Инструктором. Сопровождаю пешие группы. Люди разные. Бывают и очень пожилые. Мы ходим разными маршрутами. Чаще всего по ББТ.
-ББТ?
-Большая Байкальская тропа. Она идет вдоль берега. Объединяет несколько заповедников и охраняемых природных зон. Берег моря...
-Моря?!
-Вы не знаете? У нас принято называть Байкал не озером, а морем... Так вот, берег моря местами бывает обрывист. Тогда тропа совсем небезопасна. Людей надо уметь правильно подготовить.
Я слушал ее и находил, что всех встреченных мною иркутян объединяла некая простота в общении. Дружелюбная открытость.
-В этом году воды заметно прибавилось. Давно так не было. Видимо, Селенга постаралась.
- Чем же вы занимаетесь в зимнее время года?
-Да тем же. Зимой люди тоже путешествуют. Иногда по льду моря ходим в Танхой. Это поселок на противоположном берегу. Именно туда приходили когда-то паромы из Порт-Байкала, а в морозы по льду озера делался железнодорожный путь. Находятся желающие посмотреть исторический маршрут Транссиба. Ну и на Хамар-Дабан посмотреть.
-Это же далеко!
-Да, километров сорок. Два дня пути. С ночевкой в палатках, обогреваемых газовыми отопителями.
-И все равно, наверное, холодно?
- Три пары штанов одеваем. Вниз хэбэ. Потом шерстяные. Сверху защитные. Унты с оленьим мехом на ноги. Стельки специальные, с подогревом. Носки толстые. Зато, если повезет с погодой, красоты всякой насмотришься, такой нигде больше нет. В одних местах лед дыбится торосами, смерзается и образует удивительные гроты. В других, поле ровное как стекло и все в трещинах. Кое-где наледи с бахромой. Ледяные сталактиты и сталагнаты. Глянец наплесков и сокуев в солнечную погоду слепит.
Воспоминания заставили Байкалочку улыбнуться. Никотиновый ободок несколько портил ее красивые крупные зубы.
-Самое страшное, наверное, для путешественника, такого как Арсеньев, это сбиться с пути,- произнес я,- Не так-то просто ориентироваться в местах труднодоступных, совершенно незнакомых, да еще в условиях сурового климата, - я взял в руки томик Арсеньева, - Я знаю, что его экспедиция носила вполне конкретные военные цели. Русско-японская война показала как уязвимы и немощны были наши коммуникации на Дальнем Востоке. Ошибки надо было исправлять, чем и занялся Владимир Клавдиевич, ведя разведку доступных троп, перевалов и рек по заданию военного ведомства.
Я заметил, что девушка заинтересовалась.
- Несколько позже, уже при Советской власти, не только в Приморье, но и здесь в Прибайкалье, в Саянах, во многих других тогда еще диких местах развернулись масштабные работы по картографированию. Требовались не просто планы троп, рек и хербтов, но точные карты. С физической карты страны должны были исчезнуть все белые и мутные пятна. Ведь как раньше было? Пройдет экспедиция. Ее начальник аккуратно вносит все измерения и особенности в специальный журнал. Потом другая экспедиция. Другой журнал. Данные часто не совпадали. В конце концов, решено было подойти к вопросу системно. Создавались специальные партии, которые шли в исследуемый район. Поднимались на господствующие высоты и..... строили на них геодезические пункты. А если конкретнее - пирамиды в несколько метров высотой. Часто это были сооружения из сосновых бревен на литом фундаменте. Представляете! Не просто подняться на пик в 3-3,5 тысячи метров, а занести туда все необходимое. Цемент, металл, бревна, геодезический инструмент. Соорудить пункт, определить его координаты и следовать к следующему пику. По координатам геодезических пунктов и их взаимному расположению можно было уже с достаточно высокой точностью наносить местность на карту. Очень интересные книги писал Григорий Анисимович Федосеев, руководивший долгие годы такими вот экспедициями. Не хуже Арсеньевских. Первая мною прочитанная: "Злой дух Ямбуя". Потом: "Мы идем по Восточному Саяну" и другие...
Я заметил как Байкалочка молча достала блокнот. Лёгкая рука вывела: "Злой дух Ямбуя". Видимо, эта тематика была ей интересна.
- В конце 30-х Федосеев исследовал Восточный Саян, работал и на Ангаре. Не раз попадал в опасные ситуации, был опытным охотником, собрал богатые коллекции минералов, растений и животных.
Я долго еще рассказывал о марях и тайге, о перевалах и реках. Описывал Казир и Кинзелюкские водопады, Агульские Белки и гольцы Канского Белогорья. А поезд неспешно приближал нас к конечной точке маршрута. Затем Байкалочка ушла - работа есть работа. Надо было готовить группу к переправе через Ангару.
П.С. К вечеру следующего дня я неспешно прошел всю Листвянку насквозь. От Шаман-камня до Байкальской астрофизической обсерватории. Чтобы успеть вернуться к камню Черского засветло я взял в порту такси. И вот, когда я уже садился в автомобиль, из толпы прохожих кто-то выпрыгнул и радостно приветствовал меня руками. В мелькнувшей за стеклом улыбке я узнал Байкалочку. Я замахал в ответ, но был уже далеко. Такси резво мчалось к Байкальскому тракту, а я смотрел на дорогу и не мог сдержать улыбку.