Хрущевки как образ жизни
Существуют две полуанекдотические легенды, откуда взялись хрущёвки. По одной, за основу хрущёвок взят проект, разработанный в нацистской Германии для оккупированных территорий -- в таких домах должны были жить недочеловеки. По другой -- это французский проект, рассчитанный на эксплуатацию в относительно тёплом европейском климате, но и в этом случае в подобных постройках планировалось разместить рабочих из стран Северной Африки. Что лучше, непонятно. Легенды -- они и есть легенды.
Любопытны воспоминания Григория Климова из книги «Песнь победителя»: «Вскоре после возвращения с охоты за атомом в Тюрингии ко мне на стол пришла из Управления Репараций папка с чертежами, к чертежам было приложено сопроводительное письмо: "Настоящим направляем Вам типовой проект No. ... стандартного дома коттеджа для рабочих поселков Советского Союза по репарационному наряду-заказу No. ... . Просим согласовать с нами и утвердить электрическую часть в указанных проектах. Кроме того просим составить сводную спецификацию электрооборудования из расчета всего наряд-заказа в количестве 120.000 домов и одновременно указать на каких предприятиях эти заказы могут быть размещены. Начальник Отдела Электропромышленности Упр. Репараций - Петров."
На чертежах был изображен обычный немецкий дом на одну семью, состоящий из трех комнат с кухней, ванной и уборной. В подвальном этаже кроме погреба для хранения угля было также отдельное помещение для стирки белья.
Я и еще несколько инженеров с интересом просмотрели чертежи. "Вот вернемся в Россию - тоже такой домик получим," - сказал кто-то из присутствующих. Электротехническая сторона проекта была согласована, проект был подписан и послан Управлением Репараций в Москву для окончательного утверждения. Вскоре проект снова очутился на моем столе. Сопроводительная записка гласила: "Прошу произвести необходимые изменения в расчетах, вытекающие из указаний Министерства Строительной Промышленности СССР. Петров."
Я развернул бумаги, любопытствуя, что за усовершенствования диктует Москва. Первым делом - ликвидируется подвальное помещение для стирки. По мнению Министерства стирать можно и на кухне. Затем ликвидируется веранда. Это понятно. Чтобы люди не засиживались на веранде с праздным видом.
После изменения и согласования проект снова пошел на утверждение в Москву. Через несколько недель я опять нашел на столе злополучную папку с лаконической запиской: "Прошу внести соответствующие изменения. Петров."
На этот раз изменения были радикальны. Без объяснения причин предлагалось изъять и ванную и уборную. В рабочих поселках есть общественные бани. Тогда к чему ванные в каждом доме? Это понятно. А уборные? Видимо московские руководители рассуждали так - зачем уборные, когда можно бегать в кусты.
Схема электрооборудования дома была густо усеяна жирными вопросительными знаками красным карандашом. В спальне эти вопросы стояли над электроточками, соответствующими лампам на ночных столиках и проводке выключателя-шнура для гашения света, не вставая с постели. Видимо дядя в Москве не знал что это за вещи. Или, если знал, хотел выразить свое недоумение наличию такой роскоши в жилищах, предназначенных для рабочих.
120.000 домов для рабочих поселков были переделаны на советский манер. Из коттеджей получились обычные избы. Окончательно "модернизированный" проект ходил затем по рукам инженеров Управления Промышленности в качестве анекдота. Люди качали головами и молчали.»
Основными параметрами, утверждёнными СНиПами пятидесятых годов, возводимого стандартного жилья стали:
Принимая во внимание маниакальную экономию на всём, что касалось нормального человеческого быта, свирепствовавшую в Советском Союзе с момента его зарождения, в 1950-е годы было принято решение приравнять себестоимость квартиры в новостройке к себестоимости комнаты в коммунальной квартире. Единственным способом решения поставленной партией задачи стало панельное домостроение. В 1961 году был запущен Первый домостроительный комбинат, а потом таких заводов по все стране появилось около четырёхсот.
Конструкция железобетонной плиты должна была быть максимально простой - плоская поверхность без "архитектурных излишеств" и окно. Такие панели назывались "бубликами". Строительство панельного дома занимало 12 - 15 дней (рекорд - 5 суток), внутренняя отделка - 30 дней. Таким образом, дом возводился за полтора месяца. Внешний вид таких домов был, как правило безликим. Только к середине 60-х торцы пятиэтажек стали разнообразить мозаикой. Площади квартир минимизировались - отсюда все бытовые неудобства: жилища превращались в склады вещей, так как место для их хранения не предусматривалось, балконы - если они были - захламлялись. Квартиры предоставлялись из расчёта: количество членов семьи минус единица. Контраст с немецкими решениями разительный! А немцы тем временем наращивали жилплощадь и увеличивали количество комнат. В Советском Союзе сокращались не только площади квартир, но и расходные нормы на сами панели за счёт экономии бетона и металлической арматуры. Качество такой продукции вскоре прочувствовали на себе обитатели пятиэтажных хрущёвок.
Вершиной экономной инженерной мысли стали дома серии "К-7" с межквартирными стенами толщиной 8 см и межкомнатными - 4 см (!). Автором проекта "лёгкого дома", получившим за это государственную награду, был Виталий Лагутенко, дед знаменитого "Мумий Тролля". Эти дома так и назывались - "лагутенковскими". Выпуском панелей серии "К-7" занимался ДСК-1. Причем, эта серия пошла в дело без предварительной технической экспертизы, конкурс не проводился. У таких домов, напомню, были очень серьёзные проблемы со звуко- и теплоизоляцией, швы и крыши текли, зимой влага на чердаке замерзала, а по весне оттаивала и протекала в квартиры, панели и межпанельные швы растрескивались, и в итоге было принято решение отказаться от этой серии. Но и в проект К-7 вносились постепенные изменения «на ходу».
Так, исторически последний дом К7, построенный в Москве в Новых Черемушках (его недавно начали сносить), обладал рядом достоинств, которых у первых домов не было и в помине. Перекрытия в нем отвечали требованиям звукоизоляции, у него имелись балконы, межквартирные перегородки достигли толщины 20 см (такая звукоизоляция обеспечена далеко не у всех современных зданий), и, наконец, крыша дома была вентилируемой.
А между тем, построенные в шестидесятые годы "лагутенковские дома" стоят до сих пор, ожидая очереди на снос.
Дом серии К-7 -- и является на самом деле той самой хрущевкой , хотя его, конечно, стоит называть лагутенковкой. На практике по имени конструктора никто эти домики не называл, хрущёвка и всё. Если была необходимость, уточняли, какая именно - панельная, кирпич, и т.д.
Сегодня К7 сносят, а на их месте строятся другие дома, которые вряд ли могли появиться, не будь на свете этой пятиэтажки, которая дала отсчет эпохе массового строительства жилья. Все чаще говорят о том, что технология крупнопанельного домостроения -- вчерашний день. Пусть говорят -- для бюджетного жилья она остается самой дешевой и сравнительно при этом долговечной. В наших пенатах, пожалуй другого варианта нет.
Немного подробнее об этих домиках. Буква К в серии -- означает каркасный.
На 1-х этажах могут располагаться магазины, кроме того входы в дом и лестницы могут располагаться по разные стороны дома. Помню, один такой дом с магазином был на Народного ополчения, а вообще таких домов с нежилым 1-м этажом было мало, я вот так навскидку и не вспомню, где были в Москве другие.
Тип дома -- каркасно-панельный. Элементы каркаса образовывали характерные выступы по углам комнат. Сборка из изготовленных на ДСК крупноблочных элементов и позволила резко ускорить темпы строительства. Эксперименты в области дальнейшего укрупнения блоков полным ходом шли в Черёмушках, как я писал в прошлом посте. Там встречались блоки-комнаты, и даже сдвоенные комнаты, очевидным минусом этого метода являлась долгая сборка тяжёлого козлового крана, в то время как обычную панельку мог поднять и небольшой кран.
Этажность - 5. Чердака нет, на верхнем этаже 4-го подъезда люк на крышу. Такая этажность была обусловлена отказом от лифта.
Квартиры -- 1,2,3 комнатные. Три штуки на площадке. Известны модификации серии по 4 квартиры на этаже.
Санузлы в домах этой серии раздельные, в том числе и в однокомнатных квартирах. Сантехкабины собраны из листов ЦСП на заклёпках, с окраской фасадной краской. Заклёпки быстро ржавели, а краска сходила клочьями. Удивительно, при такой сугубой экономии, и - раздельный санузел! Хотя, с другой стороны, это позволило делать коммунальные хрущёвки. Да, и такое было. Сам прожил 20 лет в такой коммуналке.
Наличие балконов - как правило, нет. Проектом они были предусмотрены, но для экономии чаще строили без ненужных излишеств. Хочешь подышать воздухом - вали во двор, там места много.
Высота жилых помещений -- 2,59 м. Потолок не только сам по себе низкий, но и подвесной из-за особенностей перекрытия, которое представляло собой гребнистую ж\б плиту. Эти гребни снизу и закрывал оргалит, опиравшийся краями на выступы каркаса. В самом деле, не штукатурить же! Эти оргалитовые потолки всегда слегка провисали, и степень провисания сильно зависела от, как вы понимаете, влажности. Мне рассказывали про маляршу, которую позвали белить потолки в одной из таких квартир. Малярша была молодая девчонка, и, видимо, никогда с такими потолками не сталкивалась, потому что в ужасе убежала, когда намоченные побелочным раствором листы оргалита угрожающе свесились. Даже денег за работу не взяла.
Наружные стены -- навесные ж/б панели утепленные пеностеклом и минватой (касcетные панели) толщиной 270 мм., 160 мм. Из швов кое-где торчала пакля. Снаружи швы герметизировались замечательным резиноподобным герметиком, иногда удавалось раздобыть такой на стройке, из него получались отличные очень тяжёлые дубинки.
Перегородки ж/б тонкостенные балки-стенки 80 мм. (источник ошибается, на самом деле 40 мм. Проверено лично). Однажды сосед пробил такую стенку насквозь, вешая полки, и наша кухня обзавелась живописным украшением в в виде торчащих чопиков. Причём пробил не 1 раз, а все три! Долбоёб он был, что сказать. При том, что человек сам по себе хороший.
Города распространения К-7 -- Москва, Подмосковье (Балашиха, Подольск, Климовск, Дмитров, Люберцы, Мытищи, Нахабино, Солнечногорск, Электросталь, Дубна), Саратов, Санкт-Петербург. Собственно, когда я в прошлом посте писал про первую московскую пятиэтажку, я не упомянул, что её предшественницы были построены в Петербурге. Вернее, в Ленинграде тогда еще.
На площадке было по три квартиры; напротив средней квартиры проходила водосточная труба по лестничному пролёту, и это имело очень большое значение. Дело в том, что двери квартир открывались наружу, и если найти подходящий по размеру дрын, то можно было, уперев одним концом в дверь, а другим в трубу, заблокировать хозяев в квартире. Потом в дело шла, разумеется, спичка, вставленная в звонок. Ещё практиковалось связывание веревкой ручек дверей квартир, расположенных по бокам, но это в том случае, если двери открывались уже внутрь.
Вообще, двери очень многие меняли или как-то облагораживали. Распространёнными практиками были обивка дерматином (не потому, что дерматина много было, а из-за шумо- и теплоизоляции, которая, как вы помните, была неважной). Для этого обычно использовались специальные мебельные гвозди с фигурными шляпками. Как раз в этом году я отдал банку таких гвоздей соседу, т.к. не смог придумать никакого им применения.
Часто двери обшивали деревом, кто как умел. Стандартная дверь была довольно неказистой на вид и была покрыта чем-то вроде тонкого пластика, но при этом отличалась достаточной крепостью. Однажды в такую дверь ломился маньяк с двухметровой водопроводной трубой, и дверь выдержала. Но почтовый ящик, прикрученный к ней снаружи, как это было заведено на 1-х этажах, пал жертвой безумца и его орудия. Я лично был свидетелем этой шокирующей ситуации, для тех времён явление было исключительное. Тогда считалось совершенно нормальным постучаться к соседям и попросить воды, или луковицу, или соль, или пару яиц взаймы, и в глазок мало кто смотрел перед тем, как открыть дверь. Именно этим и пользовался печально знаменитый убийца Мосгаз.
Современному поколению может быть непонятно, зачем ходить за продуктами к соседям, неужели не проще в магазин? А вот не проще. Начнём с того, что магазинов, как сейчас говорят, шаговой доступности, тогда не было как класса. До них ещё нужно было дойти, до двух магазинов в моём районе было идти примерно километр, равно как и до ближайшей булочной. А работали они с 8 до 20 и только в будни, с перерывом на обед в один час. Дежурный же магазин, который работал по выходным, был ещё дальше. Часто бывало, что в магазин не успел, он на обеде, а готовить надо. Ну и очереди, конечно. Сперва стоять в один отдел, потом отдельная очередь в другой отдел, потом ещё очередь в кассу. Так что проще мелочь какую-нибудь занять, а потом отдать при случае.
Соседи тогда всё про всех знали, отдельные малообщительные товарищи считались странными и подозрительными. Вездесущие бабки, днём проводящие время на лавочках у подъездов, служили добровольными вахтёрами двора и по совместительству сарафанным радио. То есть, если проститутка из третьей квартиры привела к себе хахаля, через малое время об этом знал весь двор. Нравы были простыми, люди часто оставляли ключи под ковриком (а эти коврики, кстати, никто не воровал!), и, самое смешное, оставляли на двери записку об этом. Впрочем, сами замки на дверях были тоже смешные. Во дворе соседнего дома к дереву цепью был привязан старый холодильник с приваренными петлями и навесным замком. Кто-то из соседей хранил в нём что-то, и однажды я нашёл на улице ключ, по виду как раз от такого замка. Вечером того же дня втихаря проверил - подходит! Но мне и в голову не пришло открыть этот ящик, или тем более, разорить его. Закрыл обратно на замок и ушёл, и всё. Такие же несложные замки были и в квартирах. Я часто терял ключи, и однажды, устав делать копии, попробовал подобрать ключ из гигантской связки ключей, собранной по всем знакомым. На удивление, подошёл не один ключ, а целых два.
Теснота квартир компенсировалась широкими дворами. Каждый домик обносился невысоким деревянным заборчиком, по давней традиции. В торце дома у нас был верстак, на котором сосед из 4-го подъезда плотничал, благо что стройматериал можно было легко раздобыть на задворках магазина Мото-Ява, торговавшего мотоциклами. Упаковки от них представляли собой деревянные каркасы, которые все окрестные дачники регулярно растаскивали. Ввиду дефецита стройматериалов использовались даже гнутые гвозди из этих ящиков, они аккуратно выпрямлялись и служили ещё. Тотальный дефицит приучал к бережливости, вещи носили долго, перелицовывали, донашивали за старшими. Если выбрасывали, то уже такое, чем пользоваться совсем нельзя, но несмотря на это, помойки тех лет это настоящая сокровищница для мальчишек. Помню, я там как-то подобрал старинный арифмометр «Феликс» с рукояткой, прадедушку современного калькулятора. Он даже работал, потерялся при переезде.
Возле каждого подъезда были лавочки, часто даже по нескольку. Во дворах столы для игр в домино или шахматы, за которыми обычно собиралось мужское население двора, а по вечерам и молодёжь. Теснота квартир не располагала к сидению дома.
Двери в подъезд были тяжёлые, деревянные, с тамбуром. Там обязательно висел кодовый замок. Такой замок работал если набрать код из трех цифр, и я до сих пор его помню - 191, а еще через него можно было связаться с диспетчером ЖЭК. Ближе к девяностым эти замки всё чаще ломались, и, наконец, перестали работать. В связи с каковым фактом их и демонтировала очень кстати подвернувшаяся бригада дворовых мальчишек.
После напряжённой борьбы с чиновниками от строительства в квартирах всё-таки появились стенные шкафы-гардеробные, научными расчётами было доказано, что для кухни 4 квадратных метра -- это мало. Впрочем, квартиры, где кухни стали по 5,5 квадратных метра, превращались в... коммунальные! Борьба с нехваткой жилой площади приобретала странные формы. Например, бороться предлагалось с помощью гибридной мебели от кресло- и диванов-кроватей до столов-кроватей, секретеров и так называемых "стенок". Качество подобных конструкций было не самым лучшим, но и такой мебели всё равно на всех не хватало.
Характернейшим явлением в хрущёбах были шкафчики или полочки в техшкафах. Такой техшкаф объединял водопроводные стояки, канализацию, вытяжку в каждой квартире и обычно открывался на кухню. Теоретически, планировалось, что в него лезть будут только при необходимости починить водопроводные трубы или для перекрытия вентилей, на практике же любой квадратный сантиметр пространства использовался на 100%. Поэтому в этом неудобном пространстве сразу же делались полочки для хранения банок под закатку, инструмента, редко используемой утвари. Очень часто на внутреннюю сторону двери шкафа вешали разделочные доски, формы для вафель, пельменей и прочее.
Вообще, кухня - это главное место сборов и общения. Комнаты жилые, а учитывая плотность заселения, в одной комнате могла жить сразу несколько человек, поэтому самое частое место для принятия гостей это именно кухня. В случае коммунальных кухонь это ещё иногда и нейтральная территория с проходящей по ней демаркационной линией (а иной раз и линией фронта. И такое бывало). Коммуналки, строго говоря, это тема обширная и заслуживают отдельного разговора, а пост получается и без того слишком объемным.
В кухнях и ванных комнатах стирали и вывешивали бельё. Места мало, поэтому часто делались самодельные сушилки на окна. Крупноразмерное вывесить было уже негде, и постельное белье вывешивали во двор. Там специально обустраивались сушилки в виде труб в форме букв Г или П, веревки жильцы натягивали сами. Опять же, никто не боялся, что его оттуда украдут. Я про такие случаи и не слышал. Там же, во дворе выбивали ковры, промышленность изготавливала специальные палки-выбивалки для этого.
На окнах кроме сушилок висели ещё ящики для цветов. В некоторых домах такие ящики были обустроены строителями, а те, кому не досталось, делали их самостоятельно. А куда деваться, балкона-то нет!
Кроме таких ящиков кухонные окна отличались ещё ящиками для продуктов, устанавливаемыми снаружи. Эти ящики уже все делали сами, строители такого не предусматривали. Самый распространенный ящик был деревянным и оббит изнутри клеёнкой, зимой выполнял функцию морозилки. Более того, даже в начале двухтысячных я видел приспособленный для этих целей полутораметровый холодильник без двери, установленный в оконном проёме, занимая большую его часть. И уже не в хрущёвке, а в новостройке. Как говорится, можно уехать из хрущевки, но хрущёвка не уедет из тебя…
Самым простейшим выносным холодильником являлась обыкновенная авоська. Её вешали за окно, и я слышал истории, как хитрые алконафты воровали таким образом себе закусь, палкой сшибая такие авоськи с окон первых этажей. Такое явление не было повсеместным, по крайней мере в моём дворе никто такого не боялся. И, как я помню, даже алконафты отличались интеллигентностью: взяв для соображаловки на троих стакан в автомате с газировкой, обязательно приносили обратно и тщательно мыли за собой! Хотя, бывало, и разбивали случайно, как без этого. Во двориках «злачных мест» часто валялись в кустах донышки от таких разбитых стаканов, и местные девчонки делали из них «секретики». Для этого была разработана целая секретная технология, в землю закапывались фантики, цветные стеклышки, ещё какие-то девчоночьи ништяки, и всё это роскошество закрывалось таким донышком-иллюминатором.
Эти выносные ящики-холодильники были абсолютно незаменимы зимой. Особенно, когда лепили пельмени, для чего часто использовалась доска-пельменница, упоминавшаяся мной. Пельменей лепили много, и обычно в целях ускорения процесса делали это коллективно, всей семьёй или даже вместе с друзьями. Была дурацкая традиция в некоторые из пельменей класть сюрприз, чаще всего двухкопеечную монету, как говорили, на счастье. Хотя какое может быть счастье от внепланового похода к стоматологу, я так и не уяснил. Один мой знакомый таким вот нехитрым образом сломал зуб. Стоматология, напомню, тогда была карательной.
Не менее характерным признаком хрущёвок были вошедшие в историю антресоли. Обычно под них отводились проходные коридорчики, из прихожей в кухню - и это несмотря на и так не сильно высокие потолки! В туалете тоже строился шкафчик, а ещё очень часто там на стенку вешали лыжи или санки.
В таких антресолях хранился редко используемый скарб, начиная от коньков и заканчивая подшивками журналов. Интернет тогда был на целюллюзе, ага, и скорость низкая.
Ужасающая экономия места при строительстве приводила к неизбежному захламлению квартир. Практически все мои знакомые в той или иной степени устраивали склады непонятно чего. В коридорах висели велосипеды, искусственные ёлки хранились на антресолях, в коридорах хранились коробки и ящики. Из-за недостатка фабричной мебели часто строились самодельные стеллажи, шкафы и полочки. В итоге хрущёвский коридор превращался в полосу препятствий, по которой можно пройти, только уворачиваясь от всевозможных предметов.
В комнатах обстановка была не лучше. Хорошо, когда есть возможность приобрести «стенку» или гарнитур, а такая возможность была далеко не у всех - за мебелью тоже были очереди, в которых стояли годами. Частое явление - разнокалиберная мебель, иногда совершенно друг с другом не сочетающаяся. Или части мебельных гарнитуров, стоящие, например, на кухне.
Зато дворы были очень хорошие, просторные. Жильцы, въезжая в новостройки, сажали деревья, кустарники, прилегающую к дому территорию превращали в сад. За декоративными деревянными заборчиками буйствовала зелень. У меня под окнами росла груша, чуть дальше по двору две яблони. Напротив школы - черёмуха. Районы массовой застройки стали утопать в зеленых насаждениях. Не было и в помине никаких коммунальных дебилов с вонючими газонокосилками, которые начинают греметь с 8 утра независимо от того, рабочий день или выходной. Трава росла как хотела; в некоторых местах, где никто не ходил, вымахивала в рост человека, а то и выше. Может быть, это связано с меньшим количеством машин на улицах и соответственно меньшим загрязнением среды, или с тем, что палые листья тогда сжигали, удобряя тем самым почву, а не вывозили, как сейчас, но зелень пёрла как на дрожжах.
Часто жители сами строили отличные детские площадки, с резными деревянными скульптурами. Во дворах кипела жизнь, носилась детвора, играя в индейцев и пиратов вместо доты и линейки и между делом хулиганя на стройках.
Стройки были наше всё. Везде постоянно что-то строили, а где не строили, там значит начали строить, да бросили - долгостроев у нас в районе было много. Улицу так вообще постоянно где-то копали, коммуникации были старые и постоянно ломались, поэтому обязательно не здесь, так там что-то будет разрыто или недозакопано, что тоже интересно.
Стройки, это не только отличные декорации для дворовых игр, но и незаменимый источник всякого вкусного хабара, как то: строительных патронов, карбида, досок и кирпичей для всяких пацанских штабов.
К слову о штабах. Шалаши на деревьях и землянки это был уже пройденный этап. Мы к тому времени открыли для себя ещё один отличный элемент нашего дома - подвал. Надо сказать, в нашей хрущевке (или, вернее, лагутенковке) подвал был очень низкий, но зато без пола. И всегда открытый, как и все прочие техпомещения. Зачем их запирать? Подъезды вон тоже открытые стоят, и ничего. Коммуникации подвала просто были засыпаны песком, чем мы и пользовались, вырыв там себе чуть ли не метро. Ходила у нас дворовая легенда, что кто-то из старших пацанов зарыл где-то там ящик с патронами, и периодически кто-то из подрастающего поколения вооружался лопатой и пытал счастье. Ящик, кстати, так и не нашли, подозреваю, что это была байка. Там мы и заседали по вечерам, а в дождливую погоду и днём, к вящему неудовольствию наших соседей с первого этажа. Звукоизоляция-то была сами знаете какая. Случалось, вызывали милицию, и мы удирали от наряда, бегом по вечно тёмному подвалу, выбегая когда в соседний подъезд, когда вылезая в подвальный продух…
Да, раз уж заговорил про коммуникации. Расскажу немного про электропроводку и сантехнику. Проводка в хрущевках была, конечно, алюминиевая. На практике это означало то, что постоянно что-то где-то отгорало и переставало работать, алюминий металл капризный и не любит много чего, например перегибов и сырости. Учитывая тот факт, что проектом предусматривалось по 2-3 розетки на комнату (а в комнате могло жить и два, и три, и четыре человека) потеря даже одной розетки означала катастрофу. Поэтому электриков уважали, а кто не хотел звать электриков, учился разбираться в электричестве. Щитков как таковых не было, была панель с двумя пробками и счётчиком; пробки часто вышибало и их либо жучили (что было чревато), либо заменяли пробками-автоматами. Розетки, кстати, почти все были надплинтусные, т.к. в стенах проводку провести было нельзя - толщина стен перегородок всего-то 40 мм. Вся проводка была в перекрытиях, и выключатели тоже были потолочные, с верёвочками. Разве что в капитальных стенах, общих с соседями, можно было сделать скрытую розетку или выключатель, и то только потому, что стенки там были двойные. В этих местах розетки устанавливались в железных коробках. Такие же коробки, только для распайки проводов, торчали в прихожей, крышки от них быстро куда-то терялись и жители были вынуждены любоваться на пучки проводов. Вешать люстры было страшно: алюминиевые провода торчали прямо из потолка, изолирующие трубки пересыхали и выкрашивались, сломать такой провод у основания было очень просто.
Сантехника тоже дело весёлое. В каждом подъезде была парочка персонажей, которые регулярно давали гари, то затопят весь подъезд, то канализацию засорят. Последняя засорялась очень часто, раз в два-три месяца точно. Слесаря из аварийки в таких случаях поступали просто: приезжали, открывали ревизию в подвале и уезжали. Подвал заливало. Времени, до тех пор пока жековские пробьют засор, иногда уходило много, и подвал заливало аж по колено. Зато я нашел после одной из таких аварий шведик, выроненный кем-то из слесарей, он до сих пор у меня.
Нельзя не упомянуть ещё об одной особенности индустриально-строительного бума. По мере того, как бывшие жители полуподвалов, расселенных коммуналок, бараков и комунн обживались в новом для себя индивидуальном жилье, в них постепенно зрела изначально чуждая для советского человека (по крайней мере, так это пытались представить) идея индивидуальной собственности. Впервые очутившись в собственном жилье, люди приобретали некую отчужденность, как бы обосабливались. Вместе с тем отношение к общей собственности как бы в противовес становилось наплевательским. К закату Союза считалось само собой разумеющимся выкрутить лампочку из подъезда, а ведь за несколько лет до этого поступали наоборот.
Панельная застройка - фундаментальный образ в российской культуре. Советские авторы часто ставили панельный модернизм в центр произведений. В живописи такими были соцреалистические картины Юрия Пименова и работы Антонины Ромодановской. Шостакович под жилищное строительство создал целую оперетту «Черемушки», и ее до сих пор ставят во Франции. И «Мосфильм», и «Ленфильм» снимали огромное количество лент в декорациях новых районов: достаточно вспомнить «Зеленый огонек» и «Приключения Шурика», «Осенний марафон» и даже «Иронию судьбы». Восторженный тон пропаганды исчез из творчества только в перестройку. «Осень в Чертаново» и «Трагедия в стиле рок» - кино, где советские панельки выступают в качестве левиафана, застройка давит на персонажей и загоняет их в ловушку. Внезапный всплеск ностальгических настроений в 2010-х годах снова делает хрущевки модными и противоречивыми: в социальных сетях набирают популярность тематические фотопаблики, депрессивные многоэтажные гетто до сих пор остаются классическим сеттингом для русского рэпа: свой новый альбом Хаски в феврале анонсировал клипом «Панелька».
В литературе никто не работал с этим образом дольше и тщательнее, чем Дмитрий Пригов, основатель советского концептуализма. Его прозвали «герцогом Беляевским» - по названию района, в котором он жил с 1965 года до самой смерти в 2008-м. В книге «Беляево навсегда» архитектор Куба Снопек подробно останавливается на приговском осмыслении новой архитектуры: он не приемлет негативных штампов, не считает спальные районы безликим бетоном, подавляющим человеческое достоинство: «Тема, которая часто повторяется в стихах и графике Пригова, - это избыток пространства между домами, бесконечная пустота. Пригов никогда явно не порицал просторность того нового ландшафта, в котором он жил, - скорее задавался вопросом о смысловом наполнении этой пустоты. Он полагает, что поэзия имеет право существовать не только в местах прекрасных и знаменитых, но и на безликой блочной окраине… Беляево ничем не хуже Переделкина, которое славится своими поэтами: в конце концов, муза выбирает себе пристанище не из-за славы - она является там, где захочет».
Хрущёбы сформировали не только культуру, но оказали своё влияние и на психологию нескольких поколений.
Человек, растущий и живущий среди сталинских высоток и сталинского ампира - это совсем иной человек, чем выросщий в Черемушках, Бибиреве или Медведкове среди безликих панельных муравейников... Не случайно все крупные политики очень интересовались архитектурой или сами были к ней причастны. Достаточно вспомнить Гитлера (лично разрабатывал проекты застройки городов будущего Рейха...), Сталин - фактически создал архитектурный стиль СССР 30-40-50-х, лично утверждал многие строительные объекты Москвы и страны...
Хрущевская революция оказалась долговечнее сталинской, поскольку определила покухонный, поквартирный, помикрорайонный образ жизни страны. Социальная инженерия потерпела полное поражение - построить общество по единому плану не удалось, - но инженерия физическая оставила после себя «массовое» многоэтажное наследие, которое останется с нами навсегда.
Но при Хрущеве закрепилась и печальная формула: архитектура - для патрициев, инженерия - для плебеев. Вообще, один из способов измерить прогресс - посмотреть на долю людей, способных позволить себе роскошь патрициев и королей прошлого, то есть возможность обустроить жизненное пространство по собственному плану.
Второй стороной строительной и социальной революции хрущевского времени было то простое обстоятельство, что именно тогда, в конце 1950-х годов, был выбран путь, по которому массовое строительство и расселение людей в российских городах идет до сих пор. Так и появился на свет панельный городской пейзаж: все ресурсы были брошены на панельные дома, как при Сталине - на домны и электростанции. Даже неизбежные трубы ТЭЦ, ставшие зрительной доминантой большинства российских городов, - следствие принятых тогда решений. Без них все эти миллионы метров жилья нельзя было бы осветить и обогреть. Панельные дома и трубы - и по сей день единый городской вид, объединяющий всю страну: от Калининграда до Магадана, от Оренбурга до Мурманска.
Источники: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
Любопытны воспоминания Григория Климова из книги «Песнь победителя»: «Вскоре после возвращения с охоты за атомом в Тюрингии ко мне на стол пришла из Управления Репараций папка с чертежами, к чертежам было приложено сопроводительное письмо: "Настоящим направляем Вам типовой проект No. ... стандартного дома коттеджа для рабочих поселков Советского Союза по репарационному наряду-заказу No. ... . Просим согласовать с нами и утвердить электрическую часть в указанных проектах. Кроме того просим составить сводную спецификацию электрооборудования из расчета всего наряд-заказа в количестве 120.000 домов и одновременно указать на каких предприятиях эти заказы могут быть размещены. Начальник Отдела Электропромышленности Упр. Репараций - Петров."
На чертежах был изображен обычный немецкий дом на одну семью, состоящий из трех комнат с кухней, ванной и уборной. В подвальном этаже кроме погреба для хранения угля было также отдельное помещение для стирки белья.
Я и еще несколько инженеров с интересом просмотрели чертежи. "Вот вернемся в Россию - тоже такой домик получим," - сказал кто-то из присутствующих. Электротехническая сторона проекта была согласована, проект был подписан и послан Управлением Репараций в Москву для окончательного утверждения. Вскоре проект снова очутился на моем столе. Сопроводительная записка гласила: "Прошу произвести необходимые изменения в расчетах, вытекающие из указаний Министерства Строительной Промышленности СССР. Петров."
Я развернул бумаги, любопытствуя, что за усовершенствования диктует Москва. Первым делом - ликвидируется подвальное помещение для стирки. По мнению Министерства стирать можно и на кухне. Затем ликвидируется веранда. Это понятно. Чтобы люди не засиживались на веранде с праздным видом.
После изменения и согласования проект снова пошел на утверждение в Москву. Через несколько недель я опять нашел на столе злополучную папку с лаконической запиской: "Прошу внести соответствующие изменения. Петров."
На этот раз изменения были радикальны. Без объяснения причин предлагалось изъять и ванную и уборную. В рабочих поселках есть общественные бани. Тогда к чему ванные в каждом доме? Это понятно. А уборные? Видимо московские руководители рассуждали так - зачем уборные, когда можно бегать в кусты.
Схема электрооборудования дома была густо усеяна жирными вопросительными знаками красным карандашом. В спальне эти вопросы стояли над электроточками, соответствующими лампам на ночных столиках и проводке выключателя-шнура для гашения света, не вставая с постели. Видимо дядя в Москве не знал что это за вещи. Или, если знал, хотел выразить свое недоумение наличию такой роскоши в жилищах, предназначенных для рабочих.
120.000 домов для рабочих поселков были переделаны на советский манер. Из коттеджей получились обычные избы. Окончательно "модернизированный" проект ходил затем по рукам инженеров Управления Промышленности в качестве анекдота. Люди качали головами и молчали.»
Основными параметрами, утверждёнными СНиПами пятидесятых годов, возводимого стандартного жилья стали:
- из 30 квадратных метров общей площади 21 квадратный метр должно быть жилой (соответственно, кухня, прихожая, ванная (со знаменитой "сидячей" ванной, в которой вытянуться в полный рост было невозможно) и туалет должны были уместиться на 9 квадратных метрах);
- жилая площадь двухкомнатной квартиры - 22 квадратных метра (вместо 35 - 40 квадратных метров);
- площадь кухни - 4,5 квадратных метра (вместо 6 - 10 квадратных метров);
- высота потолков - 2,5 метра (вместо 3,2 метра).
Принимая во внимание маниакальную экономию на всём, что касалось нормального человеческого быта, свирепствовавшую в Советском Союзе с момента его зарождения, в 1950-е годы было принято решение приравнять себестоимость квартиры в новостройке к себестоимости комнаты в коммунальной квартире. Единственным способом решения поставленной партией задачи стало панельное домостроение. В 1961 году был запущен Первый домостроительный комбинат, а потом таких заводов по все стране появилось около четырёхсот.
Конструкция железобетонной плиты должна была быть максимально простой - плоская поверхность без "архитектурных излишеств" и окно. Такие панели назывались "бубликами". Строительство панельного дома занимало 12 - 15 дней (рекорд - 5 суток), внутренняя отделка - 30 дней. Таким образом, дом возводился за полтора месяца. Внешний вид таких домов был, как правило безликим. Только к середине 60-х торцы пятиэтажек стали разнообразить мозаикой. Площади квартир минимизировались - отсюда все бытовые неудобства: жилища превращались в склады вещей, так как место для их хранения не предусматривалось, балконы - если они были - захламлялись. Квартиры предоставлялись из расчёта: количество членов семьи минус единица. Контраст с немецкими решениями разительный! А немцы тем временем наращивали жилплощадь и увеличивали количество комнат. В Советском Союзе сокращались не только площади квартир, но и расходные нормы на сами панели за счёт экономии бетона и металлической арматуры. Качество такой продукции вскоре прочувствовали на себе обитатели пятиэтажных хрущёвок.
Вершиной экономной инженерной мысли стали дома серии "К-7" с межквартирными стенами толщиной 8 см и межкомнатными - 4 см (!). Автором проекта "лёгкого дома", получившим за это государственную награду, был Виталий Лагутенко, дед знаменитого "Мумий Тролля". Эти дома так и назывались - "лагутенковскими". Выпуском панелей серии "К-7" занимался ДСК-1. Причем, эта серия пошла в дело без предварительной технической экспертизы, конкурс не проводился. У таких домов, напомню, были очень серьёзные проблемы со звуко- и теплоизоляцией, швы и крыши текли, зимой влага на чердаке замерзала, а по весне оттаивала и протекала в квартиры, панели и межпанельные швы растрескивались, и в итоге было принято решение отказаться от этой серии. Но и в проект К-7 вносились постепенные изменения «на ходу».
Так, исторически последний дом К7, построенный в Москве в Новых Черемушках (его недавно начали сносить), обладал рядом достоинств, которых у первых домов не было и в помине. Перекрытия в нем отвечали требованиям звукоизоляции, у него имелись балконы, межквартирные перегородки достигли толщины 20 см (такая звукоизоляция обеспечена далеко не у всех современных зданий), и, наконец, крыша дома была вентилируемой.
А между тем, построенные в шестидесятые годы "лагутенковские дома" стоят до сих пор, ожидая очереди на снос.
Дом серии К-7 -- и является на самом деле той самой хрущевкой , хотя его, конечно, стоит называть лагутенковкой. На практике по имени конструктора никто эти домики не называл, хрущёвка и всё. Если была необходимость, уточняли, какая именно - панельная, кирпич, и т.д.
Сегодня К7 сносят, а на их месте строятся другие дома, которые вряд ли могли появиться, не будь на свете этой пятиэтажки, которая дала отсчет эпохе массового строительства жилья. Все чаще говорят о том, что технология крупнопанельного домостроения -- вчерашний день. Пусть говорят -- для бюджетного жилья она остается самой дешевой и сравнительно при этом долговечной. В наших пенатах, пожалуй другого варианта нет.
Немного подробнее об этих домиках. Буква К в серии -- означает каркасный.
На 1-х этажах могут располагаться магазины, кроме того входы в дом и лестницы могут располагаться по разные стороны дома. Помню, один такой дом с магазином был на Народного ополчения, а вообще таких домов с нежилым 1-м этажом было мало, я вот так навскидку и не вспомню, где были в Москве другие.
Тип дома -- каркасно-панельный. Элементы каркаса образовывали характерные выступы по углам комнат. Сборка из изготовленных на ДСК крупноблочных элементов и позволила резко ускорить темпы строительства. Эксперименты в области дальнейшего укрупнения блоков полным ходом шли в Черёмушках, как я писал в прошлом посте. Там встречались блоки-комнаты, и даже сдвоенные комнаты, очевидным минусом этого метода являлась долгая сборка тяжёлого козлового крана, в то время как обычную панельку мог поднять и небольшой кран.
Этажность - 5. Чердака нет, на верхнем этаже 4-го подъезда люк на крышу. Такая этажность была обусловлена отказом от лифта.
Квартиры -- 1,2,3 комнатные. Три штуки на площадке. Известны модификации серии по 4 квартиры на этаже.
Санузлы в домах этой серии раздельные, в том числе и в однокомнатных квартирах. Сантехкабины собраны из листов ЦСП на заклёпках, с окраской фасадной краской. Заклёпки быстро ржавели, а краска сходила клочьями. Удивительно, при такой сугубой экономии, и - раздельный санузел! Хотя, с другой стороны, это позволило делать коммунальные хрущёвки. Да, и такое было. Сам прожил 20 лет в такой коммуналке.
Наличие балконов - как правило, нет. Проектом они были предусмотрены, но для экономии чаще строили без ненужных излишеств. Хочешь подышать воздухом - вали во двор, там места много.
Высота жилых помещений -- 2,59 м. Потолок не только сам по себе низкий, но и подвесной из-за особенностей перекрытия, которое представляло собой гребнистую ж\б плиту. Эти гребни снизу и закрывал оргалит, опиравшийся краями на выступы каркаса. В самом деле, не штукатурить же! Эти оргалитовые потолки всегда слегка провисали, и степень провисания сильно зависела от, как вы понимаете, влажности. Мне рассказывали про маляршу, которую позвали белить потолки в одной из таких квартир. Малярша была молодая девчонка, и, видимо, никогда с такими потолками не сталкивалась, потому что в ужасе убежала, когда намоченные побелочным раствором листы оргалита угрожающе свесились. Даже денег за работу не взяла.
Наружные стены -- навесные ж/б панели утепленные пеностеклом и минватой (касcетные панели) толщиной 270 мм., 160 мм. Из швов кое-где торчала пакля. Снаружи швы герметизировались замечательным резиноподобным герметиком, иногда удавалось раздобыть такой на стройке, из него получались отличные очень тяжёлые дубинки.
Перегородки ж/б тонкостенные балки-стенки 80 мм. (источник ошибается, на самом деле 40 мм. Проверено лично). Однажды сосед пробил такую стенку насквозь, вешая полки, и наша кухня обзавелась живописным украшением в в виде торчащих чопиков. Причём пробил не 1 раз, а все три! Долбоёб он был, что сказать. При том, что человек сам по себе хороший.
Города распространения К-7 -- Москва, Подмосковье (Балашиха, Подольск, Климовск, Дмитров, Люберцы, Мытищи, Нахабино, Солнечногорск, Электросталь, Дубна), Саратов, Санкт-Петербург. Собственно, когда я в прошлом посте писал про первую московскую пятиэтажку, я не упомянул, что её предшественницы были построены в Петербурге. Вернее, в Ленинграде тогда еще.
На площадке было по три квартиры; напротив средней квартиры проходила водосточная труба по лестничному пролёту, и это имело очень большое значение. Дело в том, что двери квартир открывались наружу, и если найти подходящий по размеру дрын, то можно было, уперев одним концом в дверь, а другим в трубу, заблокировать хозяев в квартире. Потом в дело шла, разумеется, спичка, вставленная в звонок. Ещё практиковалось связывание веревкой ручек дверей квартир, расположенных по бокам, но это в том случае, если двери открывались уже внутрь.
Вообще, двери очень многие меняли или как-то облагораживали. Распространёнными практиками были обивка дерматином (не потому, что дерматина много было, а из-за шумо- и теплоизоляции, которая, как вы помните, была неважной). Для этого обычно использовались специальные мебельные гвозди с фигурными шляпками. Как раз в этом году я отдал банку таких гвоздей соседу, т.к. не смог придумать никакого им применения.
Часто двери обшивали деревом, кто как умел. Стандартная дверь была довольно неказистой на вид и была покрыта чем-то вроде тонкого пластика, но при этом отличалась достаточной крепостью. Однажды в такую дверь ломился маньяк с двухметровой водопроводной трубой, и дверь выдержала. Но почтовый ящик, прикрученный к ней снаружи, как это было заведено на 1-х этажах, пал жертвой безумца и его орудия. Я лично был свидетелем этой шокирующей ситуации, для тех времён явление было исключительное. Тогда считалось совершенно нормальным постучаться к соседям и попросить воды, или луковицу, или соль, или пару яиц взаймы, и в глазок мало кто смотрел перед тем, как открыть дверь. Именно этим и пользовался печально знаменитый убийца Мосгаз.
Современному поколению может быть непонятно, зачем ходить за продуктами к соседям, неужели не проще в магазин? А вот не проще. Начнём с того, что магазинов, как сейчас говорят, шаговой доступности, тогда не было как класса. До них ещё нужно было дойти, до двух магазинов в моём районе было идти примерно километр, равно как и до ближайшей булочной. А работали они с 8 до 20 и только в будни, с перерывом на обед в один час. Дежурный же магазин, который работал по выходным, был ещё дальше. Часто бывало, что в магазин не успел, он на обеде, а готовить надо. Ну и очереди, конечно. Сперва стоять в один отдел, потом отдельная очередь в другой отдел, потом ещё очередь в кассу. Так что проще мелочь какую-нибудь занять, а потом отдать при случае.
Соседи тогда всё про всех знали, отдельные малообщительные товарищи считались странными и подозрительными. Вездесущие бабки, днём проводящие время на лавочках у подъездов, служили добровольными вахтёрами двора и по совместительству сарафанным радио. То есть, если проститутка из третьей квартиры привела к себе хахаля, через малое время об этом знал весь двор. Нравы были простыми, люди часто оставляли ключи под ковриком (а эти коврики, кстати, никто не воровал!), и, самое смешное, оставляли на двери записку об этом. Впрочем, сами замки на дверях были тоже смешные. Во дворе соседнего дома к дереву цепью был привязан старый холодильник с приваренными петлями и навесным замком. Кто-то из соседей хранил в нём что-то, и однажды я нашёл на улице ключ, по виду как раз от такого замка. Вечером того же дня втихаря проверил - подходит! Но мне и в голову не пришло открыть этот ящик, или тем более, разорить его. Закрыл обратно на замок и ушёл, и всё. Такие же несложные замки были и в квартирах. Я часто терял ключи, и однажды, устав делать копии, попробовал подобрать ключ из гигантской связки ключей, собранной по всем знакомым. На удивление, подошёл не один ключ, а целых два.
Теснота квартир компенсировалась широкими дворами. Каждый домик обносился невысоким деревянным заборчиком, по давней традиции. В торце дома у нас был верстак, на котором сосед из 4-го подъезда плотничал, благо что стройматериал можно было легко раздобыть на задворках магазина Мото-Ява, торговавшего мотоциклами. Упаковки от них представляли собой деревянные каркасы, которые все окрестные дачники регулярно растаскивали. Ввиду дефецита стройматериалов использовались даже гнутые гвозди из этих ящиков, они аккуратно выпрямлялись и служили ещё. Тотальный дефицит приучал к бережливости, вещи носили долго, перелицовывали, донашивали за старшими. Если выбрасывали, то уже такое, чем пользоваться совсем нельзя, но несмотря на это, помойки тех лет это настоящая сокровищница для мальчишек. Помню, я там как-то подобрал старинный арифмометр «Феликс» с рукояткой, прадедушку современного калькулятора. Он даже работал, потерялся при переезде.
Возле каждого подъезда были лавочки, часто даже по нескольку. Во дворах столы для игр в домино или шахматы, за которыми обычно собиралось мужское население двора, а по вечерам и молодёжь. Теснота квартир не располагала к сидению дома.
Двери в подъезд были тяжёлые, деревянные, с тамбуром. Там обязательно висел кодовый замок. Такой замок работал если набрать код из трех цифр, и я до сих пор его помню - 191, а еще через него можно было связаться с диспетчером ЖЭК. Ближе к девяностым эти замки всё чаще ломались, и, наконец, перестали работать. В связи с каковым фактом их и демонтировала очень кстати подвернувшаяся бригада дворовых мальчишек.
После напряжённой борьбы с чиновниками от строительства в квартирах всё-таки появились стенные шкафы-гардеробные, научными расчётами было доказано, что для кухни 4 квадратных метра -- это мало. Впрочем, квартиры, где кухни стали по 5,5 квадратных метра, превращались в... коммунальные! Борьба с нехваткой жилой площади приобретала странные формы. Например, бороться предлагалось с помощью гибридной мебели от кресло- и диванов-кроватей до столов-кроватей, секретеров и так называемых "стенок". Качество подобных конструкций было не самым лучшим, но и такой мебели всё равно на всех не хватало.
Характернейшим явлением в хрущёбах были шкафчики или полочки в техшкафах. Такой техшкаф объединял водопроводные стояки, канализацию, вытяжку в каждой квартире и обычно открывался на кухню. Теоретически, планировалось, что в него лезть будут только при необходимости починить водопроводные трубы или для перекрытия вентилей, на практике же любой квадратный сантиметр пространства использовался на 100%. Поэтому в этом неудобном пространстве сразу же делались полочки для хранения банок под закатку, инструмента, редко используемой утвари. Очень часто на внутреннюю сторону двери шкафа вешали разделочные доски, формы для вафель, пельменей и прочее.
Вообще, кухня - это главное место сборов и общения. Комнаты жилые, а учитывая плотность заселения, в одной комнате могла жить сразу несколько человек, поэтому самое частое место для принятия гостей это именно кухня. В случае коммунальных кухонь это ещё иногда и нейтральная территория с проходящей по ней демаркационной линией (а иной раз и линией фронта. И такое бывало). Коммуналки, строго говоря, это тема обширная и заслуживают отдельного разговора, а пост получается и без того слишком объемным.
В кухнях и ванных комнатах стирали и вывешивали бельё. Места мало, поэтому часто делались самодельные сушилки на окна. Крупноразмерное вывесить было уже негде, и постельное белье вывешивали во двор. Там специально обустраивались сушилки в виде труб в форме букв Г или П, веревки жильцы натягивали сами. Опять же, никто не боялся, что его оттуда украдут. Я про такие случаи и не слышал. Там же, во дворе выбивали ковры, промышленность изготавливала специальные палки-выбивалки для этого.
На окнах кроме сушилок висели ещё ящики для цветов. В некоторых домах такие ящики были обустроены строителями, а те, кому не досталось, делали их самостоятельно. А куда деваться, балкона-то нет!
Кроме таких ящиков кухонные окна отличались ещё ящиками для продуктов, устанавливаемыми снаружи. Эти ящики уже все делали сами, строители такого не предусматривали. Самый распространенный ящик был деревянным и оббит изнутри клеёнкой, зимой выполнял функцию морозилки. Более того, даже в начале двухтысячных я видел приспособленный для этих целей полутораметровый холодильник без двери, установленный в оконном проёме, занимая большую его часть. И уже не в хрущёвке, а в новостройке. Как говорится, можно уехать из хрущевки, но хрущёвка не уедет из тебя…
Самым простейшим выносным холодильником являлась обыкновенная авоська. Её вешали за окно, и я слышал истории, как хитрые алконафты воровали таким образом себе закусь, палкой сшибая такие авоськи с окон первых этажей. Такое явление не было повсеместным, по крайней мере в моём дворе никто такого не боялся. И, как я помню, даже алконафты отличались интеллигентностью: взяв для соображаловки на троих стакан в автомате с газировкой, обязательно приносили обратно и тщательно мыли за собой! Хотя, бывало, и разбивали случайно, как без этого. Во двориках «злачных мест» часто валялись в кустах донышки от таких разбитых стаканов, и местные девчонки делали из них «секретики». Для этого была разработана целая секретная технология, в землю закапывались фантики, цветные стеклышки, ещё какие-то девчоночьи ништяки, и всё это роскошество закрывалось таким донышком-иллюминатором.
Эти выносные ящики-холодильники были абсолютно незаменимы зимой. Особенно, когда лепили пельмени, для чего часто использовалась доска-пельменница, упоминавшаяся мной. Пельменей лепили много, и обычно в целях ускорения процесса делали это коллективно, всей семьёй или даже вместе с друзьями. Была дурацкая традиция в некоторые из пельменей класть сюрприз, чаще всего двухкопеечную монету, как говорили, на счастье. Хотя какое может быть счастье от внепланового похода к стоматологу, я так и не уяснил. Один мой знакомый таким вот нехитрым образом сломал зуб. Стоматология, напомню, тогда была карательной.
Не менее характерным признаком хрущёвок были вошедшие в историю антресоли. Обычно под них отводились проходные коридорчики, из прихожей в кухню - и это несмотря на и так не сильно высокие потолки! В туалете тоже строился шкафчик, а ещё очень часто там на стенку вешали лыжи или санки.
В таких антресолях хранился редко используемый скарб, начиная от коньков и заканчивая подшивками журналов. Интернет тогда был на целюллюзе, ага, и скорость низкая.
Ужасающая экономия места при строительстве приводила к неизбежному захламлению квартир. Практически все мои знакомые в той или иной степени устраивали склады непонятно чего. В коридорах висели велосипеды, искусственные ёлки хранились на антресолях, в коридорах хранились коробки и ящики. Из-за недостатка фабричной мебели часто строились самодельные стеллажи, шкафы и полочки. В итоге хрущёвский коридор превращался в полосу препятствий, по которой можно пройти, только уворачиваясь от всевозможных предметов.
В комнатах обстановка была не лучше. Хорошо, когда есть возможность приобрести «стенку» или гарнитур, а такая возможность была далеко не у всех - за мебелью тоже были очереди, в которых стояли годами. Частое явление - разнокалиберная мебель, иногда совершенно друг с другом не сочетающаяся. Или части мебельных гарнитуров, стоящие, например, на кухне.
Зато дворы были очень хорошие, просторные. Жильцы, въезжая в новостройки, сажали деревья, кустарники, прилегающую к дому территорию превращали в сад. За декоративными деревянными заборчиками буйствовала зелень. У меня под окнами росла груша, чуть дальше по двору две яблони. Напротив школы - черёмуха. Районы массовой застройки стали утопать в зеленых насаждениях. Не было и в помине никаких коммунальных дебилов с вонючими газонокосилками, которые начинают греметь с 8 утра независимо от того, рабочий день или выходной. Трава росла как хотела; в некоторых местах, где никто не ходил, вымахивала в рост человека, а то и выше. Может быть, это связано с меньшим количеством машин на улицах и соответственно меньшим загрязнением среды, или с тем, что палые листья тогда сжигали, удобряя тем самым почву, а не вывозили, как сейчас, но зелень пёрла как на дрожжах.
Часто жители сами строили отличные детские площадки, с резными деревянными скульптурами. Во дворах кипела жизнь, носилась детвора, играя в индейцев и пиратов вместо доты и линейки и между делом хулиганя на стройках.
Стройки были наше всё. Везде постоянно что-то строили, а где не строили, там значит начали строить, да бросили - долгостроев у нас в районе было много. Улицу так вообще постоянно где-то копали, коммуникации были старые и постоянно ломались, поэтому обязательно не здесь, так там что-то будет разрыто или недозакопано, что тоже интересно.
Стройки, это не только отличные декорации для дворовых игр, но и незаменимый источник всякого вкусного хабара, как то: строительных патронов, карбида, досок и кирпичей для всяких пацанских штабов.
К слову о штабах. Шалаши на деревьях и землянки это был уже пройденный этап. Мы к тому времени открыли для себя ещё один отличный элемент нашего дома - подвал. Надо сказать, в нашей хрущевке (или, вернее, лагутенковке) подвал был очень низкий, но зато без пола. И всегда открытый, как и все прочие техпомещения. Зачем их запирать? Подъезды вон тоже открытые стоят, и ничего. Коммуникации подвала просто были засыпаны песком, чем мы и пользовались, вырыв там себе чуть ли не метро. Ходила у нас дворовая легенда, что кто-то из старших пацанов зарыл где-то там ящик с патронами, и периодически кто-то из подрастающего поколения вооружался лопатой и пытал счастье. Ящик, кстати, так и не нашли, подозреваю, что это была байка. Там мы и заседали по вечерам, а в дождливую погоду и днём, к вящему неудовольствию наших соседей с первого этажа. Звукоизоляция-то была сами знаете какая. Случалось, вызывали милицию, и мы удирали от наряда, бегом по вечно тёмному подвалу, выбегая когда в соседний подъезд, когда вылезая в подвальный продух…
Да, раз уж заговорил про коммуникации. Расскажу немного про электропроводку и сантехнику. Проводка в хрущевках была, конечно, алюминиевая. На практике это означало то, что постоянно что-то где-то отгорало и переставало работать, алюминий металл капризный и не любит много чего, например перегибов и сырости. Учитывая тот факт, что проектом предусматривалось по 2-3 розетки на комнату (а в комнате могло жить и два, и три, и четыре человека) потеря даже одной розетки означала катастрофу. Поэтому электриков уважали, а кто не хотел звать электриков, учился разбираться в электричестве. Щитков как таковых не было, была панель с двумя пробками и счётчиком; пробки часто вышибало и их либо жучили (что было чревато), либо заменяли пробками-автоматами. Розетки, кстати, почти все были надплинтусные, т.к. в стенах проводку провести было нельзя - толщина стен перегородок всего-то 40 мм. Вся проводка была в перекрытиях, и выключатели тоже были потолочные, с верёвочками. Разве что в капитальных стенах, общих с соседями, можно было сделать скрытую розетку или выключатель, и то только потому, что стенки там были двойные. В этих местах розетки устанавливались в железных коробках. Такие же коробки, только для распайки проводов, торчали в прихожей, крышки от них быстро куда-то терялись и жители были вынуждены любоваться на пучки проводов. Вешать люстры было страшно: алюминиевые провода торчали прямо из потолка, изолирующие трубки пересыхали и выкрашивались, сломать такой провод у основания было очень просто.
Сантехника тоже дело весёлое. В каждом подъезде была парочка персонажей, которые регулярно давали гари, то затопят весь подъезд, то канализацию засорят. Последняя засорялась очень часто, раз в два-три месяца точно. Слесаря из аварийки в таких случаях поступали просто: приезжали, открывали ревизию в подвале и уезжали. Подвал заливало. Времени, до тех пор пока жековские пробьют засор, иногда уходило много, и подвал заливало аж по колено. Зато я нашел после одной из таких аварий шведик, выроненный кем-то из слесарей, он до сих пор у меня.
Нельзя не упомянуть ещё об одной особенности индустриально-строительного бума. По мере того, как бывшие жители полуподвалов, расселенных коммуналок, бараков и комунн обживались в новом для себя индивидуальном жилье, в них постепенно зрела изначально чуждая для советского человека (по крайней мере, так это пытались представить) идея индивидуальной собственности. Впервые очутившись в собственном жилье, люди приобретали некую отчужденность, как бы обосабливались. Вместе с тем отношение к общей собственности как бы в противовес становилось наплевательским. К закату Союза считалось само собой разумеющимся выкрутить лампочку из подъезда, а ведь за несколько лет до этого поступали наоборот.
Панельная застройка - фундаментальный образ в российской культуре. Советские авторы часто ставили панельный модернизм в центр произведений. В живописи такими были соцреалистические картины Юрия Пименова и работы Антонины Ромодановской. Шостакович под жилищное строительство создал целую оперетту «Черемушки», и ее до сих пор ставят во Франции. И «Мосфильм», и «Ленфильм» снимали огромное количество лент в декорациях новых районов: достаточно вспомнить «Зеленый огонек» и «Приключения Шурика», «Осенний марафон» и даже «Иронию судьбы». Восторженный тон пропаганды исчез из творчества только в перестройку. «Осень в Чертаново» и «Трагедия в стиле рок» - кино, где советские панельки выступают в качестве левиафана, застройка давит на персонажей и загоняет их в ловушку. Внезапный всплеск ностальгических настроений в 2010-х годах снова делает хрущевки модными и противоречивыми: в социальных сетях набирают популярность тематические фотопаблики, депрессивные многоэтажные гетто до сих пор остаются классическим сеттингом для русского рэпа: свой новый альбом Хаски в феврале анонсировал клипом «Панелька».
В литературе никто не работал с этим образом дольше и тщательнее, чем Дмитрий Пригов, основатель советского концептуализма. Его прозвали «герцогом Беляевским» - по названию района, в котором он жил с 1965 года до самой смерти в 2008-м. В книге «Беляево навсегда» архитектор Куба Снопек подробно останавливается на приговском осмыслении новой архитектуры: он не приемлет негативных штампов, не считает спальные районы безликим бетоном, подавляющим человеческое достоинство: «Тема, которая часто повторяется в стихах и графике Пригова, - это избыток пространства между домами, бесконечная пустота. Пригов никогда явно не порицал просторность того нового ландшафта, в котором он жил, - скорее задавался вопросом о смысловом наполнении этой пустоты. Он полагает, что поэзия имеет право существовать не только в местах прекрасных и знаменитых, но и на безликой блочной окраине… Беляево ничем не хуже Переделкина, которое славится своими поэтами: в конце концов, муза выбирает себе пристанище не из-за славы - она является там, где захочет».
Хрущёбы сформировали не только культуру, но оказали своё влияние и на психологию нескольких поколений.
Человек, растущий и живущий среди сталинских высоток и сталинского ампира - это совсем иной человек, чем выросщий в Черемушках, Бибиреве или Медведкове среди безликих панельных муравейников... Не случайно все крупные политики очень интересовались архитектурой или сами были к ней причастны. Достаточно вспомнить Гитлера (лично разрабатывал проекты застройки городов будущего Рейха...), Сталин - фактически создал архитектурный стиль СССР 30-40-50-х, лично утверждал многие строительные объекты Москвы и страны...
Хрущевская революция оказалась долговечнее сталинской, поскольку определила покухонный, поквартирный, помикрорайонный образ жизни страны. Социальная инженерия потерпела полное поражение - построить общество по единому плану не удалось, - но инженерия физическая оставила после себя «массовое» многоэтажное наследие, которое останется с нами навсегда.
Но при Хрущеве закрепилась и печальная формула: архитектура - для патрициев, инженерия - для плебеев. Вообще, один из способов измерить прогресс - посмотреть на долю людей, способных позволить себе роскошь патрициев и королей прошлого, то есть возможность обустроить жизненное пространство по собственному плану.
Второй стороной строительной и социальной революции хрущевского времени было то простое обстоятельство, что именно тогда, в конце 1950-х годов, был выбран путь, по которому массовое строительство и расселение людей в российских городах идет до сих пор. Так и появился на свет панельный городской пейзаж: все ресурсы были брошены на панельные дома, как при Сталине - на домны и электростанции. Даже неизбежные трубы ТЭЦ, ставшие зрительной доминантой большинства российских городов, - следствие принятых тогда решений. Без них все эти миллионы метров жилья нельзя было бы осветить и обогреть. Панельные дома и трубы - и по сей день единый городской вид, объединяющий всю страну: от Калининграда до Магадана, от Оренбурга до Мурманска.
Источники: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7