Бесконечный Чавес, бесконечный Сталин
«Мы должны хотеть чего-то великого, - писал Гегель, - но нужно также уметь совершать великое; в противном случае это - ничтожное хотение. Лавры одного лишь хотения суть сухие листья, которые никогда не зеленели» [«Философия права», с.144 (изд.1934)].
Листья исторических свершений зеленеют благодаря таким людям, как Уго Чавес и ушедший 60 годами ранее Иосиф Сталин. Их делом, делом исторических личностей, было «знать... необходимую ближайшую ступень в развитии их мира, сделать её своей целью и вложить в её осуществление свою энергию» [«Философия истории», с.29 (изд.1935)]. Их «личные частные цели... содержат в себе тот субстанциальный элемент, который составляет волю мирового духа» [там же].
Именно дух есть сила, побеждающая смерть:
«Смерть... есть самое ужасное, и для того, чтобы удержать мёртвое, требуется величайшая сила. <...> Но не та жизнь, которая страшится смерти и только бережёт себя от разрушения, а та, которая претерпевает её и в ней сохраняется, есть жизнь духа. Он достигает своей истины, только обретая себя самого в абсолютной разорванности. Дух есть эта сила не в качестве того положительного, которое отвращает взоры от негативного, подобно тому как мы, называя что-нибудь ничтожным или ложным, тут же кончаем с ним, отворачиваемся и переходим к чему-нибудь другому; но он является этой силой только тогда, когда он смотрит в лицо негативному, пребывает в нём. Это пребывание и есть та волшебная сила, которая обращает негативное в бытие. - Эта сила есть то же самое, что выше было названо субъектом, который тем, что он в своей стихии сообщает определённости наличное бытие, снимает абстрактную, т.е. только вообще сущую непосредственность, и тем самым есть подлинная субстанция, бытие или та непосредственность, у которой нет опосредствования вне её, но которая сама есть это опосредствование» [«Феноменология духа», с.17 (изд.1959)].
«Смерть [индивидуальной] жизни есть возникновение духа» [«Наука логики», т.III, с.237 (изд.1939)]. Посвятив жизнь осуществлению рода, всеобщего, великие люди не умирают после смерти. Это чувствовал венесуэльский лидер, когда говорил: «Чавес никогда не закончится, потому что я больше не Чавес. Чавес теперь это улицы, люди и национальная сущность».
То же можно сказать и о Сталине, и о других крупных исторических деятелях, «доверенных лицах всемирного духа». Причастные к этой опосредствующей себя бесконечности они и сами есть бесконечный Чавес, бесконечный Сталин, бесконечный дух.