клочок медвежьей шерсти
Чего греха таить - относился я к этим рассказам скептически. А между тем, многие из моих знакомых, старые и опытные Каа-Хемские рыболовы-харьюзятники вполне серьезно утверждали, что нет мушки лучше и уловистей, чем из шерсти только что убитого медведя. Ну, а если из живого - вообще ей цены нет. Правда, это или нет, я не знал, но не раз и не два мой напарник по рыбалкам Володя Гераськов вытаскивал отличных «черных» хариусов на медвежью мушку там, где у меня брали одни ельцы. Но однажды случилось так, что медведь сам подарил мне изрядный клок своей шерсти…
Конец августа в Туве уже начало осени. Днем еще по-летнему греет солнышко, а к ночи таким холодом потянет, что впору о тулупе вспомнить. Вода в речках в эту пору становится кристально чистой и такой холодной, что ломит зубы. Осторожный хариус и лихой разбойник речных перекатов ленок покидают отмели и скатываются ближе к зимовальным ямам.
Майналык на Бурени одно из таких мест. Правый скалистый берег почти отвесным обрывом уходит в громадное улово, оставляя лишь небольшую «полку» у самой воды, которую давно облюбовали местные рыболовы. А наверху, прямо у края обрыва, расположился крупный стригальный пункт, куда пригоняют отары овец со всего Ажика - огромного степного хребта Танну-Ола, чьи снежные шапки сверкают над серо-зеленой щетиной тайги. Было на Майналыке любимое местечко и у меня. Еще с прошлого года я отметил здесь одну интересную особенность. Даже в самое глухое бесклевье на выходе из ямы около полудня очень хорошо клевали ленки. Но клев продолжался всего около часа, а затем прекращался до следующего дня…
Тем летом рыбаки не раз видели в пыли на дороге четкие следы медведя. Впрочем, это никого особенно не волновало. Не насторожили следы и меня, когда, открутив на велосипеде двенадцать километров, я добрался до Майналыка. До полудня было еще далеко, и, прислонившись спиной к разогретым на солнце камням, я задремал. Приглушено, как сквозь вату, до меня доносилось стрекотание дизеля, лай собак, отгоняющих отару, блеяние овец, шум воды на перекате…
Медведь был молодой, но уже довольно крупный. В первый раз чабаны видели его еще в начале лета, когда мишка, испугавшись бросившихся на него лохматых псов, торопливо скрылся в густом ельнике и открыто появляться больше не рисковал. Что заставило его позабыть об осторожности в тот день - сказать трудно. Может быть, за лето он привык к близости людей и собак, а, может, был голоден, и острый запах овец не давал ему покоя. Однако мишка осмелел. Поминутно останавливаясь, вытягивая шею и настороженно прислушиваясь к голосам стригальщиц, он осторожно направился к загону, из которого доносилось блеяние овец.
К женским голосам медведь прислушивался особенно внимательно. Женщин он не любил и боялся больше собак. Год назад в голубичнике он случайно наткнулся на трех женщин. Мишка и опомниться не успел, как они завизжали, загремели ведрами… Он очень долго болел после той встречи, страшно похудел, даже линять стал не ко времени. Но сегодня они спокойно переговаривались, и, казалось, ничто не предвещает опасность.
Медведь прошел вдоль загона, попробовал лапой жерди и уже совсем было собрался пробраться к заметавшейся в ужасе отаре, как вдруг внимание его привлек какой-то сердито фыркающий и ворчащий «зверь». На всякий случай медведь предупреждающе заворчал, однако незнакомец не испугался. От него противно воняло гарью, дымом и еще чем-то незнакомым. Когда мишка приблизился, «зверь» вдруг затрясся и плюнул в него струей сизого дыма. Медведь проворно отскочил, а потом, рассердившись, стукнул противника лапой. В ответ «зверь» больно обжег подушечку, и тогда, озлившись уже не на шутку, медведь поддал врагу во весь мах.
Враг, а это был дизель стригального пункта, скособочился и замолк. С видом победителя мишка обнюхал поверженного противника и, так как тот не подавал никаких признаков жизни, а лишь мерзко вонял, утратил к нему всякий интерес. Все-таки овцы в загоне были куда как привлекательнее…
Свет погас, и стрекотание машинок смолкло.
- Изотыч! Эй, проснись, будя дрыхнуть-то! Аль не слышишь, что движок сдох! Марья, плесни-ка на него водичкой, а то ить никак зенки не продерет!
Зычные голоса стригальщиц, наконец, разбудили спящего в тени моториста.
- И чо разбазарились? Эко дело - движок заглох! Щас справим. - Отругиваясь от наседавших баб, моторист, не торопясь, направился к дизелю.
Тем временем медведь, встревоженный возникшей перебранкой, оставил в покое загон и потрусил вдоль навеса, намереваясь убраться от греха подальше. С мотористом они столкнулись буквально нос к носу и в страхе бросились в разные стороны. На глазах у опешивших баб Изотыч птицей вспорхнул на крышу навеса.
- Ну, чо вылупились, дуры! Бегить скорей! Ведмедь тамот-ка!
Что тут началось! С истошными воплями, отталкивая друг друга, стригальщицы толпой полезли по затрещавшей лестнице на крышу.
- Куды! Куды претесь, мать вашу!- Срывая голос до визга, орал моторист, но… Ветхий навес хрястнул, подломились сгнившие опоры, и вся эта воющая и орущая куча с грохотом рухнула прямо на медведя.
…От дремоты меня разбудили крики наверху. Потом был грохот, после чего в туче песка и пыли буквально в двух шагах от меня в воду прямо на мои удочки с оглушительным всплеском свалилось что-то черное, показавшееся мне огромным. Я даже не успел испугаться, а это «что-то», оказавшееся медведем, в считанные секунды перемахнуло реку и скрылось в затрещавших кустах…
Дрожащими руками я кое-как смотал удочки и начал карабкаться по узкой тропинке наверх, туда, где оставил велосипед и где теперь стояла подозрительная тишина. На месте стригального навеса царил полнейший разгром. Из под искореженной крыши моторист и прискакавший на шум чабан вытаскивали овец. Чуть в сторонке, прямо в пыли, кучкой сидели еще не пришедшие в себя бабы. К счастью, кроме нескольких овец, других жертв не было. Велосипед мой тоже был невредим. А, помогая враз протрезвевшему мотористу искать в завале машинки, я обнаружил на обломке доски большой клок бурой медвежьей шерсти…
Почти два года после этого и я, и мои друзья рыбачили на мушки из моей находки, вспоминая добром незадачливого мишку. Последнюю мою мушку оборвал здесь же у Майналыка невесть откуда вывернувшийся таймень. Мушки оказались действительно отменными. Вот и не верьте после этого в приметы рыбацкие.
источник
Конец августа в Туве уже начало осени. Днем еще по-летнему греет солнышко, а к ночи таким холодом потянет, что впору о тулупе вспомнить. Вода в речках в эту пору становится кристально чистой и такой холодной, что ломит зубы. Осторожный хариус и лихой разбойник речных перекатов ленок покидают отмели и скатываются ближе к зимовальным ямам.
Майналык на Бурени одно из таких мест. Правый скалистый берег почти отвесным обрывом уходит в громадное улово, оставляя лишь небольшую «полку» у самой воды, которую давно облюбовали местные рыболовы. А наверху, прямо у края обрыва, расположился крупный стригальный пункт, куда пригоняют отары овец со всего Ажика - огромного степного хребта Танну-Ола, чьи снежные шапки сверкают над серо-зеленой щетиной тайги. Было на Майналыке любимое местечко и у меня. Еще с прошлого года я отметил здесь одну интересную особенность. Даже в самое глухое бесклевье на выходе из ямы около полудня очень хорошо клевали ленки. Но клев продолжался всего около часа, а затем прекращался до следующего дня…
Тем летом рыбаки не раз видели в пыли на дороге четкие следы медведя. Впрочем, это никого особенно не волновало. Не насторожили следы и меня, когда, открутив на велосипеде двенадцать километров, я добрался до Майналыка. До полудня было еще далеко, и, прислонившись спиной к разогретым на солнце камням, я задремал. Приглушено, как сквозь вату, до меня доносилось стрекотание дизеля, лай собак, отгоняющих отару, блеяние овец, шум воды на перекате…
Медведь был молодой, но уже довольно крупный. В первый раз чабаны видели его еще в начале лета, когда мишка, испугавшись бросившихся на него лохматых псов, торопливо скрылся в густом ельнике и открыто появляться больше не рисковал. Что заставило его позабыть об осторожности в тот день - сказать трудно. Может быть, за лето он привык к близости людей и собак, а, может, был голоден, и острый запах овец не давал ему покоя. Однако мишка осмелел. Поминутно останавливаясь, вытягивая шею и настороженно прислушиваясь к голосам стригальщиц, он осторожно направился к загону, из которого доносилось блеяние овец.
К женским голосам медведь прислушивался особенно внимательно. Женщин он не любил и боялся больше собак. Год назад в голубичнике он случайно наткнулся на трех женщин. Мишка и опомниться не успел, как они завизжали, загремели ведрами… Он очень долго болел после той встречи, страшно похудел, даже линять стал не ко времени. Но сегодня они спокойно переговаривались, и, казалось, ничто не предвещает опасность.
Медведь прошел вдоль загона, попробовал лапой жерди и уже совсем было собрался пробраться к заметавшейся в ужасе отаре, как вдруг внимание его привлек какой-то сердито фыркающий и ворчащий «зверь». На всякий случай медведь предупреждающе заворчал, однако незнакомец не испугался. От него противно воняло гарью, дымом и еще чем-то незнакомым. Когда мишка приблизился, «зверь» вдруг затрясся и плюнул в него струей сизого дыма. Медведь проворно отскочил, а потом, рассердившись, стукнул противника лапой. В ответ «зверь» больно обжег подушечку, и тогда, озлившись уже не на шутку, медведь поддал врагу во весь мах.
Враг, а это был дизель стригального пункта, скособочился и замолк. С видом победителя мишка обнюхал поверженного противника и, так как тот не подавал никаких признаков жизни, а лишь мерзко вонял, утратил к нему всякий интерес. Все-таки овцы в загоне были куда как привлекательнее…
Свет погас, и стрекотание машинок смолкло.
- Изотыч! Эй, проснись, будя дрыхнуть-то! Аль не слышишь, что движок сдох! Марья, плесни-ка на него водичкой, а то ить никак зенки не продерет!
Зычные голоса стригальщиц, наконец, разбудили спящего в тени моториста.
- И чо разбазарились? Эко дело - движок заглох! Щас справим. - Отругиваясь от наседавших баб, моторист, не торопясь, направился к дизелю.
Тем временем медведь, встревоженный возникшей перебранкой, оставил в покое загон и потрусил вдоль навеса, намереваясь убраться от греха подальше. С мотористом они столкнулись буквально нос к носу и в страхе бросились в разные стороны. На глазах у опешивших баб Изотыч птицей вспорхнул на крышу навеса.
- Ну, чо вылупились, дуры! Бегить скорей! Ведмедь тамот-ка!
Что тут началось! С истошными воплями, отталкивая друг друга, стригальщицы толпой полезли по затрещавшей лестнице на крышу.
- Куды! Куды претесь, мать вашу!- Срывая голос до визга, орал моторист, но… Ветхий навес хрястнул, подломились сгнившие опоры, и вся эта воющая и орущая куча с грохотом рухнула прямо на медведя.
…От дремоты меня разбудили крики наверху. Потом был грохот, после чего в туче песка и пыли буквально в двух шагах от меня в воду прямо на мои удочки с оглушительным всплеском свалилось что-то черное, показавшееся мне огромным. Я даже не успел испугаться, а это «что-то», оказавшееся медведем, в считанные секунды перемахнуло реку и скрылось в затрещавших кустах…
Дрожащими руками я кое-как смотал удочки и начал карабкаться по узкой тропинке наверх, туда, где оставил велосипед и где теперь стояла подозрительная тишина. На месте стригального навеса царил полнейший разгром. Из под искореженной крыши моторист и прискакавший на шум чабан вытаскивали овец. Чуть в сторонке, прямо в пыли, кучкой сидели еще не пришедшие в себя бабы. К счастью, кроме нескольких овец, других жертв не было. Велосипед мой тоже был невредим. А, помогая враз протрезвевшему мотористу искать в завале машинки, я обнаружил на обломке доски большой клок бурой медвежьей шерсти…
Почти два года после этого и я, и мои друзья рыбачили на мушки из моей находки, вспоминая добром незадачливого мишку. Последнюю мою мушку оборвал здесь же у Майналыка невесть откуда вывернувшийся таймень. Мушки оказались действительно отменными. Вот и не верьте после этого в приметы рыбацкие.
источник