Рябина в огне || «Красная звезда» 13.08.1942
Бр.Тур || « Красная звезда» №189, 13 августа 1942 года
«Война есть война, она требует железной дисциплины». ЛЕНИН.
# Все статьи за 13 августа 1942 года.
Деревушка, где мы остановились, была неподалеку от передовых позиций. Артиллерийское зарево непрерывно стояло рядом, за холмами. Снаряды тяжелых орудий часто перелетали через деревню, через березовый лес. Обезглавленный и обугленный лес, покинутый птицами, глухо стонал под ветром.
Прошлой осенью здесь побывали немцы. Зимой их выбили. Уходя, они подожгли дома. Остались торчать одни только печи - привычная прифронтовая картина. Но до чего же цепок человек! Жители сложили на пепелищах конуры-времянки из обгорелой жести и жили в них.
Мы видели однажды, как корчевали старый пень. Ну, как же он упирался, хватаясь полусгнившими корневищами за землю! Его отдирали, били, увечили железным ломом, а он, казалось, глухо стонал, еще крепче впиваясь в грунт старыми руками. Вот так и человек прикипает к своему месту.
Лишь несколько хат, чудом сохранившихся, торчало на юру, на перекрестии задонских ветров.
Мы сидели на крыльце избы, где вчера заночевали. Занималась заря. Ее было видно сквозь редкий лесок, как сквозь обломанный гребень.
Сегодня уходила вперед кавалерийская часть, отведенная сюда, в ближний тыл, для отдыха после одиннадцатидневных жестоких боев. Молодой лейтенант, стоявший в нашей избе, перехлестнутый со всех сторон полным набором полевых ремней, в шпорах, с золотыми сабельками и подковкой на стоячем кавалерийском воротнике, примасливал ладонью ржаные волосы перед щербатым зеркальцем. Потом он плюнул на щетку и стал чистить кирзовые, сломанные в под’еме сапоги с лохматыми головками.
Хозяин избы, семидесятилетний старик Ипат Васильевич, с маленькими голубыми глазками в красноватых веках и седым пушистым венчиком волос вокруг коричневой, как жолудь, лысины, сидел на крыльце. Он молча смотрел, как лейтенант наклонил над лавкой налитое кровью лицо, свирепо пестуя грубый солдатский сапог. Старуха принесла лейтенанту глиняную махотку с молоком и маленькую плюшку.
Лейтенант кончил ласкать сапог, взял в обе руки махотку и, отведя пальцем толстую коричневую корочку, стал крупными глотками пить молоко.
- Ну, надо прощаться. Четыре ноль-ноль,- сказал лейтенант, строго посмотрев на большие, переделанные из карманных часы, громко стучавшие у него на руке поверх обшлага выгоревшей добела гимнастерки.- До свиданья, Ипат Васильевич, спасибо за гостеприимство.
Он протянул руку старику, и тот долго мял ее в своих больших, разбитых многолетним трудом, рыжих от табаку пальцах.
- И вам до свиданья, мамаша. Спасибо за молочко и за ласку.
- До свиданья, сыночек, - сказала старуха и вдруг по-матерински, вытянув шею, поцеловала лейтенанта в щеку. Юноша смутился, кашлянул и для солидности еще раз сурово посмотрел на громадные свои часы. Потом вышел из избы с маленьким городским чемоданчиком и занес ногу в стремя, чтобы сесть на коня, подведенного ездовым - безусым казахом с круглым, как бубен, лицом.
Тогда старик сказал решительно:
- Погоди, командир, выслушай, чего я тебе скажу на прощанье.
Лейтенант остановился с одной ногой в стремени. Конь нетерпеливо косил большим, лиловым, как слива, глазом.
- Летошний год был у нас немец. Как вы тогда отступали, я с вами не пошел, не мог я уйти от родных мест. Ведь я же здесь рожденный - на этой земле. Печники мы, все печи в этой деревне да и окрест мною складены, вот этими руками.
Он показал на руки, притертые к труду, защищенные корой, руки, в которые в’елась земля.
- Как же мог я, скажи на милость, уйти от своих печей? Выйду я, бывалоча, утречком на двор, погляжу в небо - на морозце вьется дымок. Куда ни взгляну вокруг - мои печи курятся, и на сердце этак блажее станет. Я и остался при своих печах, при своей земле.
Лейтенант слушал его понимающе, как крестьянский сын, и в знак сочувствия серьезно кивал головой, сводя на переносице красивые темные брови.
- Пришли, стало быть, немцы. Как же они лютовали, лихоблудили, поганцы. Не об том уж говорю, что всех кур переловили да у меня последнего телка зарезали. В душу, в самую душу норовили они наплевать, в сердце русского человека напакостить - вот об чем говорю. Разденутся, бывало, нагишом, бесстыжие, ищутся при бабах, как псы, вшей бьют и сердце будто ржавой пилой пилят: «Россия - капут, Москва - капут, русский - свинья».
- Так вот, начальник, - продолжал старик, - ежели вы и на этот раз отсюда отступите, немцу нас сдадите, я не останусь и дома родного не пожалею, - пойду за вами. Вот как есть, с мальцом на руках пойду за обозом.
И он показал на малое дитя, на внучонка, мирно посапывавшее в круглом решетчатом ящике от двухсоткилограммовой фугаски.
- Куда же ты пойдешь, дед? - сказала старуха. - Ведь ты и версты не пройдешь - упадешь на дороге.
- Ну, и упаду, - упрямо сказал старик. - Ползком буду ползти, на карачках. Так и поползу с дитем по дороге.
И из розоватых старческих глаз его потекли слезы.
- Все равно, - убежденно произнесла старуха. - Без вас наша жизнь, как эта рябина горькая - вся в крови.
И впрямь, старая рябина, росшая у крыльца и дрожавшая под ветерком, казалась окровавленной в свете утреннего солнца.
Вдруг старик схватил за плечи лейтенанта и, охваченный каким-то исступлением, почти крикнул:
- Дай мне слово, командир, что не отдашь немцу нашу деревню. Слышишь, дай слово.
Лейтенант смутился и начал неловко успокаивать старика:
- Что вы, Ипат Васильевич, успокойтесь. Ну, зачем плакать?
Но старик, отерев насухо глаза, решительно продолжал настаивать:
- Нет, дай мне слово, что отсюда не уйдете.
И тогда лейтенант, видимо, почуяв все внутреннее значение этой просьбы, поглядел в глаза старика и серьезно сказал:
- Даю воинское обещание, Ипат Васильевич, не уйдем и не отступим.
- Перекрестись, - настойчиво требовал старик.
- Я в бога не верую, - ответил лейтенант, - но воинское обещание святее креста.
А ездовой Курбангалиев, внимательно слушавший этот разговор, спросил у старика:
- Как это место называется?
- Ромашевка, деревня Ромашевка.
- Даю крепкое советское слово не отдать деревню Ромашевка. Умрем, слышишь, - не отдадим. Живи спокойно, старый человек.
- Верю вам, - тихо сказал старик. - Верю вам, командиры, слышите?
А старуха повторяла, быстро шевеля губами и поправляя волосы под платком:
- Верим вам, деточки, верим. Счастливой вам дороги, возвратиться живыми.
Лейтенант и ездовой вскочили на коней и помчались среди полыни и медвежьей крапивы в человеческий рост по задонской степи к тому ее краю, где из-за серебряного Дона должно было показаться солнце. Старик и старуха смотрели им вслед, крестя пыль, клубившуюся за их конями.
Мы оглянулись на деревню. Старые, закопченные трубы, сложенные Ипатом Васильевичем, торчали, как бы знаменуя торжество жизни над смертью, труда - над разрушением.
Старая рябина под прикосновением первых лучей солнца казалась уже не облитой кровью, а охваченной огнем, будто костер горел на высоком юру, будто столб пламени освещал дорогу кавалерийскому эскадрону, скакавшему через деревню вслед за своим командиром. // Братья Тур. НА ДОНУ.
************************************************************************************************************
НА ДОНУ. Расчет противотанкового ружья на огневой позиции.
Снимок М.Пригожина.
★
Вышел из печати №14 журнала «Красноармеец» за 1942 год
Содержание номера: С фронтов отечественной войны. К.Паустовский. - «Просьба бойца Терехина». Рассказ. С.Н.Сергеев-Ценский. - «Брусиловский прорыв». Отрывок из романа. И.Арамилев. - «Рассказы о бойцах». Народный поэт Советской Белоруссии Янка Купала. А.Чепелев. - «Кровь невинных». Рассказ. М.Брагин. - «Честь шофера». Г.Самсонов. - «Снайперы-бронебойщики». С.Кирсанов. - «Смерть врагу». В.Суходольский. - «Дурак». Пьеса в 1 д. Матусовский. - «Безымянная высота». За рубежом. В свободную минуту. Искусство на фронте. Новые книги.
_______________________________________________________
К.Симонов: Земля моя!**|| «Красная звезда» №201, 27 августа 1942 года
Бр.Тур: Колосья в крови*|| «Красная звезда» №212, 9 сентября 1942 года
П.Трояновский: Родной дом || «Красная звезда» №70, 25 марта 1942 года
В.Апресян: Байковое одеяло*|| «Красная звезда» №195, 20 августа 1942 года
Б.Ямпольский: Русский дом*|| «Красная звезда» №27, 3 февраля 1942 года
Газета «Красная Звезда» №189 (5253), 13 августа 1942 года