1 октября 1941 года
«Красная звезда»: 1943 год.
«Красная звезда»: 1942 год.
«Красная звезда»: 1941 год.
# Все статьи за 1 октября 1941 года.
Д.Ортенберг, ответственный редактор «Красной звезды» в 1941-1943 гг.
Противник стянул на московское направление громадные силы. По танкам, самолетам и артиллерии он превосходил нас здесь в два с лишним раза. Значительно больше у него и пехоты. 30 сентября гитлеровцы повели наступление против войск Брянского фронта. 2 октября они ударят по войскам Западного и Резервного фронтов. Эта их наступательная операция имела кодовое название «Тайфун». По замыслу Гитлера, «Тайфун» должен был смести все на своем пути к советской столице. В немецком приказе по Восточному фронту говорилось: «Создана наконец предпосылка к последнему огромному удару, который еще до наступления зимы должен привести к уничтожению врага... Сегодня начинается последнее, большое, решающее сражение этого года...»
Неотвратимо надвигалась и даже уже надвинулась великая битва за Москву. А страницы «Красной звезды» пока еще заполняли материалы главным образом с Ленинградского, Юго-Западного и Южного фронтов.
★
Южный фронт представлен очерком и несколькими фотографиями К.Симонова. Ни до, ни после того Симонов не выступал в газете в качестве фотокорреспондента. Почему выступил в данном случае, объясню чуть ниже. А сейчас о его очерке.
25 или 26 сентября Симонов, как обычно, прямо с аэродрома ввалился ко мне. Его щеголеватая, длиннополая шинель была изрядно замызгана и зияла какими-то подозрительными прорехами. Я не удержался от вопроса:
- Ты где был?..
Мне, конечно, было известно, что Симонов вернулся из 51-й армии, которая в те дни вела тяжелые бои в Крыму; я сам направил его туда после возвращения из подводного плавания. Но Симонов сразу же уяснил суть моего вопроса: куда, мол, еще лазил?
Ответил с полуулыбкой:
- Был на Арабатской стрелке... С Николаевым…
Я хорошо знал Александра Сергеевича Николаева - члена Военного совета армии, человека мужественного и нетерпимого к малейшим проявлениям трусости. Знал, что он сам ходит в атаки с пехотинцами, втягивая в это всех, кто оказывается рядом с ним. На себе испытал неотразимость его личного примера еще на Карельском перешейке зимой 1939-1940 годов. Вместе с Николаевым оказался я тогда на КП стрелкового батальона. В ходе наступательного боя залегла одна из рот. Николаев тотчас направился подымать ее в атаку. Мне ничего не сказал, но таким испытующим взглядом посмотрел на меня, что деваться было некуда, и я тоже двинулся за ним.
Это я хорошо запомнил, и когда Симонов позвонил из Крыма и сказал, что находится у Николаева, я предупредил его:
- Остерегайся ездить с Николаевым! Он тебя угробит, имей в виду…
И сейчас, разглядывая шинель Симонова, я сразу сообразил, почему в ней появились дырки. Оказывается, уже на второй день после прибытия его в 51-ю армию Николаев поехал осматривать позиции на Чонгарском полуострове. Пригласил с собой и нашего корреспондента. С полуострова они переправились на Арабатскую стрелку - длинную, узкую косу, выходящую своим острием к Геническу. Там узнали, что с передовой ротой случилась беда: ночью немцы высадились на косу, внезапно атаковали наши позиции, кого убили, кого увели. Каждую минуту они могли подбросить туда новые силы. Медлить было нельзя. Николаев повел в атаку другую роту. Вместе с ним оказался Симонов. Вначале немцы молчали, а затем открыли огонь из минометов. Мины плотно рвались впереди роты. Бойцы залегли.
Симонов потом напишет в «Красной звезде»:
«Совсем рядом грохнул особенно близкий разрыв. Я прижался к земле, так же как и шедшие со мной рядом бойцы. И вдруг, подняв головы, мы в десяти шагах от себя, сквозь дым и пыль, увидели комиссара. Он шел все той же своей неторопливой, тяжелой походкой, словно вдавливал гвозди в землю. Шел спокойно, не пригибаясь, легко неся на плече такую же, как у всех, трехлинейку.
Он шел так, что, видя его, нельзя было не подняться вслед за ним. Шел так, будто ничего другого и невозможно было делать, как только идти вперед, вот так же просто и спокойно. И должно быть, то же самое чувство, что и я, испытали все лежавшие рядом со мной бойцы.
Мы поднялись и пошли за комиссаром, невольно стараясь подражать ему: идти так же спокойно, быстро и в то же время неторопливо, как он».
Вскоре к минометному огню прибавился еще и пулеметный. Некоторые бойцы снова залегли. Теперь уже не только Николаев, но и Симонов подымал их, увлекая за собой, подбадривая. Спустя полчаса гитлеровцы были выбиты со стрелки и рота заняла окопы…
Вычитывая очерк Симонова « Смерть за смерть», я обнаружил, что автор опустил в нем многие из подробностей, рассказанных мне устно. Не было там, в частности, тех нескольких абзацев, которые цитируются выше.
- Обязательно допиши, - настаивал я. - Особенно о Николаеве. Конечно, не дело корпусного комиссара, члена Военного совета армии водить роту в атаку. Но что было, то было. Николаев боевой человек. Отличился на Хасане, на финской войне. Сейчас тоже герой из героев! Настоящий комиссар... И про себя напиши, как ходил в атаку, что переживал. Все, как было, все напиши...
Симонов посмотрел на меня с удивлением:
- А я здесь при чем?
- Очень даже при чем…
До войны в нашей газете, да и в других тоже, как-то не принято было, чтобы корреспондент ссылался на свою причастность к тому, о чем пишет: мол, и я при этом был, видел то-то, делал так-то. Это называлось у нас «яканьем», считалось дурным тоном, бахвальством. В войну - иное. Кто мог бы упрекнуть корреспондента, если он писал о своем присутствии на месте событий, о своих чувствах и переживаниях? Какое уж тут бахвальство, когда опасность и риск шагают рядом! Наоборот, считал я, это важно и нужно. Пусть читатель убедится, что корреспондент пишет свои статьи и очерки не по штабным донесениям, не по чужим рассказам, а что он был рядом с бойцами, вместе с ними переживал трудности и опасности боя и описывает то, что видел своими глазами.
Все это я изложил Симонову, добавив полушутя-полусерьезно:
- А потом пусть народ знает, какие у нас боевые спецкоры, ценит их и газету!..
Словом, Симонов дописал много интересного о Николаеве и кое-что о себе. Только Арабатская стрелка по понятным причинам не была названа, а было сказано, что действие происходит «на одном полуострове». И о должности Николаева умолчали - в очерке он просто «комиссар Николаев».
А уже после войны, отвечая на вопросы, возникшие у меня в связи с работой над книгой воспоминаний, и касаясь эпизода на Арабатской стрелке, Симонов написал мне:
«Пришлось в эту поездку быть в таком переплете, когда многое испытываешь на своей шкуре: и прицельный огонь по тебе, и ощущение человека, идущего в атаку, и ощущение человека, которого поднимают, когда он залег, и ощущение человека, который уже сам после этого поднимает других. Все это мне потом помогло и беседовать с людьми, и давать более достоверно в очерках какие-то черточки психологии солдат и офицеров, оказавшихся в сложных боевых обстоятельствах. Крайне важная сторона работы спецкора - знать хотя бы в какой-то мере по собственному опыту то, о чем ты расспрашиваешь других. Требование редакции «Красной звезды» - видеть как можно больше своими глазами - было требованием верным и с точки зрения журналистской нравственности, и самого качества материала. Мне это редакционное правило нравилось, и я стремился ему следовать».
Кроме очерка «Смерть за смерть» на материале из 51-й армии Симонов сделал тогда для газеты еще две вещи - « Разоблаченная шпионка» и «Девушка с соляного промысла». Фотография этой боевой девушки, опубликованная вместе с очерком, принадлежит опять-таки Симонову.
И вот теперь самое время рассказать, как и почему в газете появились снимки Симонова. Дело в том, что ему пришлось на короткий срок расстаться с Халипом. Из Симферополя они разъехались в разные стороны: один - в 51-ю армию, а другой - к морякам в Севастополь. При расставании Халип сказал:
- Знаешь, Костя, пока ты «пропадал» на подводной лодке, я собрал тебе материал для очерка « Батарея под Одессой». А теперь ты потрудись на меня - сделай хотя бы несколько интересных снимков там, где тебе случится быть. Вот тебе одна из моих «леек», а вот так ею надо «щелкать»...
Как уже отмечалось, очерк «Батарея под Одессой» появился в «Красной звезде» за двумя подписями. А вот со снимками из 51-й армии получилось несколько иначе. Симонов тоже подписал их двумя фамилиями. Но в редакции кто-то, очевидно с моего молчаливого согласия, снял фамилию Халипа, дабы у читателей не возникло сомнения в авторстве Симонова.
★
С того же Южного фронта - заметка Бориса Галина. Всего несколько дней назад он перебрался туда с Брянского фронта. В одной из деревушек на юге Украины ему довелось встретиться с захваченными в плен итальянцами. Их было девять человек - все из той добровольческой шпаны, которая поверила в россказни Муссолини о веселой прогулке по России, все отправились на войну промышлять грабежом.
Галин пробыл с ними целый день. Обстановка сложилась так, что писателю вместе с переводчиком из разведотдела армии пришлось не только допрашивать пленных, а и сторожить их с винтовкой в руках. Один из них слезливо жаловался:
- Нас подвели. Нечем здесь поживиться: ни продуктов, ни девушек... Другой доказывал, что он появился в здешних местах потому, что должен был выбрать одно из двух:
- Или кушай солдатский суп, или бросайся в окно.
Афоризм несколько туманный, но, в общем-то, догадаться нетрудно: иди в бой - или получишь пулю в лоб...
★
Сергей Михалков впервые прислал нам свое стихотворение, тоже с Южного фронта.
Называется оно « Письмо» и адресовано семьям фронтовиков - их женам, детям, матерям:
Здесь, на войне, мы рады каждой строчке
И каждой весточке из милых нам краев.
Дошедших писем мягкие листочки
Нам дороги особо в дни боев.
Сто дней уже длится война. Время достаточное, чтобы загрустить о доме, о близких.
★
А из материалов с Ленинградского фронта самой значительной была в том номере статья полковника С.Борисова. В ней довольно точно освещались и трезво оценивались события на этом направлении за два последних месяца, верно охарактеризованы оперативные замыслы и тактические приемы противника, его силы, средства и возможности.
Сравнивая теперь эту статью с позднейшими трудами военных историков, я лишний раз убеждаюсь, насколько она была капитальна, хотя полковник Борисов не располагал и десятой долей той обширной документации, которая была извлечена впоследствии из немецких военных архивов.
Да, отличного автора нашли мы тогда в штабе Ленинградского фронта!
★
Прибыл небольшой, но яркий репортаж из авиационной дивизии. Случай редкий даже для щедрой на всякие неожиданности военной поры. Во время штурмовки скопления вражеских войск был тяжело ранен летчик Ревякин. Осколок зенитного снаряда разбил ему левую часть лица и выбил глаз. Напрягая всю волю и последний остаток сил, летчик сумел посадить самолет на первую подходящую для этого площадку. Однако тут была еще территория, занятая немецкими войсками. К самолету со всех сторон кинулись гитлеровцы. Ревякин очнулся от минутного забытья, подал вперед сектор газа. Струей воздуха, идущей от винта, отбросило солдат, которые уже было ухватились за плоскость самолета. Машина пошла на взлет. Вторую посадку он совершил уже в расположении наших войск.
★
Опубликована карикатура Бориса Ефимова под названием «Факт, а не реклама». Это отклик художника на сообщение фашистской газеты «Фелькишер беобахтер» о том, что рост партизанского движения на оккупированной советской территории вынуждает гитлеровцев развешивать вдоль дорог предостерегающие плакаты: «Вблизи действуют партизаны, соблюдайте величайшую осторожность».
Конечно, карикатуру лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать о ней. Однако рискну пересказать ее. Она состоит из двух картинок. На первой - дерево с огромным дуплом и немецкий мотоциклист, прибивающий к этому дереву дощечку с надписью: «Осторожно, партизаны поблизости!» А на второй картинке - из дупла высовывается партизан с автоматом и, как говорится, хватает гитлеровца «за шкирку». Самое смешное - физиономия немецкого гонца. Но этого не пересказать!
Илье Эренбургу тоже подарен нынче сюжет немецкой газетой. Оказывается, в Берлине какие-то ловкачи открыли краткосрочные курсы по обучению русскому языку. На все про все отводится сто уроков. Писатель комментирует это сообщение так:
«На курсах русский язык своеобразен. Имя существительное? Курица, староста, реквизиция, порка, виселица. Глаголы? Брать, пытать, расстрелять, закопать.
Вряд ли за сто уроков берлинцы научатся даже этому ограниченному словарю. Но нужно сказать, что на фронте они кое-чему научились. Сто дней и сто ночей учили их русскому языку орудия и пулеметы. Это единственный язык, который понятен гитлеровцам, не считая языка авиабомб, мин, гранат и винтовок.
После ста уроков самые способные сдали экзамен: лежат в земле или сидят в лагерях для пленных. Об их достижениях свидетельствуют письменные работы».
Далее следуют многочисленные выдержки из писем и дневников.
Письмо фельдфебеля Гуго своему приятелю Редеру от 10 сентября: «О, ужас!.. Вчера при переправе через Днепр я насчитал 103 немецких могилы. Такого злого врага мы еще не имели».
Письмо от 12 сентября ефрейтора Теодора Гайнца: «Если бы наконец все это кончилось! Ведь после войны снова останешься тем же ослом, что и до войны... Русские все время нас обрабатывают тяжелыми бомбами. Это невыносимо!..»
Реплика писателя: «Ефрейтор Теодор Гайнц оказался на редкость способным: после «обработки» бомбами он даже понял, что он - осел. Это - отличник».
А заканчивается фельетон следующими словами:
«Честь и слава учителям: нашим артиллеристам и летчикам, всем бойцам Красной Армии. Они учат и научат».
★
# К.Симонов. Смерть за смерть // "Красная звезда" №228, 27 сентября 1941 года
# К.Симонов. Разоблаченная шпионка // "Красная звезда" №229, 28 сентября 1941 года
# К.Симонов. Девушка с соляного промысла // "Красная звезда" №231, 1 октября 1941 года
# К.Симонов, Я.Халип. Батарея под Одессой // "Красная звезда" №227, 26 сентября 1941 года
# Б.Галин. Пленные итальянцы // "Красная звезда" №231, 1 октября 1941 года
# С.Михалков. Письмо // "Красная звезда" №231, 1 октября 1941 года
# С.Борисов. Под Ленинградом // "Красная звезда" №231, 1 октября 1941 года
# Подвиг летчика младшего лейтенанта Ревякина // "Красная звезда" №231, 1 октября 1941 года
# И.Эренбург. Уроки русского языка // "Красная звезда" №231, 1 октября 1941 года
____________________________________________
**Источник: Ортенберг Д.И. Июнь - декабрь сорок первого: Рассказ-хроника. - М.: «Советский писатель», 1984. стр. 184-188