Остановить Советы
" Time", США.
Статья опубликована 28 января 1980 года.
Возмущенный Картер пытается усилить давление на Кремль
Перепутье. Водораздел. Поворот. К таким эпитетам прибегают американские эксперты, пытаясь как-то проанализировать и объяснить судьбоносные события, внезапно развернувшиеся на международной арене. Одно, впрочем, очевидно: советское вторжение в Афганистан повысило международную напряженность до уровня, беспрецедентного со времен войны во Вьетнаме, а то и с более раннего периода.
Советские войска продолжают оккупировать Афганистан, а некоторые отборные части разместились в опасной близости от иранской и пакистанской границы. Одновременно в Японском море была замечена эскадра из пяти советских военных кораблей - очевидно, она направляется для усиления группировки ВМФ СССР в Индийском океане. Столь же тревожны распространяемые в Белграде сообщения об ухудшающемся состоянии здоровья 87-летнего президента Югославии Иосипа Броз Тито. В случае кончины Тито, порвавшего с Кремлем еще в 1948 году, Югославия может пасть жертвой внутренних конфликтов, способных послужить предлогом для интервенции СССР еще и в этой стране. Появившиеся на прошлой неделе сообщения о передвижениях советских войск на территории самого СССР и Восточной Европы породили опасения относительно именно такого развития событий.
Впрочем, есть и другой вариант: агрессия кремлевских обитателей вызвала столь мощную реакцию в мире, что это может остановить ненасытного советского медведя или по крайней мере послужить рычагом давления на него. В США нарастает возмущение, а в ООН СССР потерпел унизительное поражение, лишившись поддержки десятков своих друзей - стран Третьего мира. К концу недели стало ясно: если вторжение в Афганистан ошеломило весь мир, то реакция на него стала неожиданностью для Кремля. Набирает импульс кампания за бойкот Московской Олимпиады, способный сильно дискредитировать праздник спорта, который, по расчетам советских лидеров, должен был придать их режиму хотя бы толику респектабельности на международной арене. В воскресенье Джимми Картер заявил, что он направил в Олимпийский комитет США письмо с предложением отложить или отменить Игры, либо перенести их в другую страну, если советские войска не будут выведены из Афганистана «в течение месяца».
Картер активнее, чем кто-либо, участвовал в решении неотложной задачи анализа и оценки разразившегося кризиса, а также выработки контрмер. Вместо того чтобы колесить по Айове в последней попытке завоевать себе сторонников в преддверии важного съезда Демократической партии, президент на прошлой неделе почти не покидал Белый дом (правда, активную агитацию за него в Айове вела делегация из 34 членов его семьи и помощников). Полагая, что сложившаяся ситуация может привести к изменению всего мирового баланса сил, Картер убежден: Америка должна взять инициативу на себя и прочертить курс в будущее, ставшее в одночасье неясным и тревожным.
Всю неделю он вел телефонные переговоры с зарубежными лидерами, совещался со своими главными консультантами и наиболее опытными американскими экспертами по международным отношениям. На основе их советов президент подготовил программную речь по внешнеполитическим вопросам: в ней, по словам пресс-секретаря Белого дома Джоди Пауэлл (Jody Powell), будут раскрыты «последствия этих кризисов с точки зрения внутренней и внешней политики США». Картер намерен говорить о последовательной, рассчитанной на длительную перспективу реакции на то, что Белый дом считает серьезным вызовом со стороны Москвы.
Этот новый внешнеполитический курс США - возможно, он войдет в историю под названием «Доктрина Картера» - должен был быть обнародован 23 января в выступлении президента на совместном заседании обеих палат Конгресса с телетрансляцией на всю страну. Как правило, внешнеполитические вопросы включаются в виде раздела в послание президента о положении в стране. Однако на сей раз внутриполитическая часть этого предписанного конституцией ежегодного обращения к Конгрессу будет в виде машинописного текста отправлена на Капитолийский холм за два дня до выступления. Разделив таким образом послание о положении в стране, Картер не оставил сомнений в том, что придает сейчас приоритетное значение внешней политике и национальной обороне. Это радикальным образом отличает нынешнее послание от прошлогоднего, где основное внимание уделялось внутриполитическим вопросам.
Ожидается, что Конгресс практически единодушно поддержит такую смену акцента. Возвращаясь в Вашингтон после месячного перерыва, в ходе которого у них была возможность встретиться с избирателями, законодатели привезут с собой то чувство гнева и возмущения, что вызывает у американцев советская агрессия в Афганистане и захват иранцами в заложники 50 сотрудников посольства США. Общенациональный социологический опрос, проведенный на прошлой неделе New York Times и CBS News, показал: 67 % респондентов считают, что США надо «вести себя с русскими жестче»; в июне 1978 года такое мнение выразили только 53% американцев. Еще важнее другой итог исследования: впервые за 20 лет значительное большинство опрошенных заявило, что расходы Соединенных Штатов на оборонные нужды недостаточны.
Эти новые настроения, по мнению лидера сенатского большинства Роберта Бирда (Robert Byrd), повлияют на весь ход новой сессии Конгресса. К примеру, отмечает Бирд, озабоченность советским экспансионизмом может способствовать принятию картеровских законопроектов в области энергетики и введению налога на сверхдоходы нефтяных компаний. Кроме того, почти никто теперь не будет выступать против пятипроцентного увеличения бюджета Пентагона. «Об этом позаботились Советы - в Кабуле», - пояснил сенатор. Ему вторит и один высокопоставленный чиновник из Министерства обороны. Он заметил - улыбаясь до ушей: «Мы получим столько денег, сколько нам сейчас требуется. Конгресс нам ни в чем не откажет. Для нас главное - разумно ими распорядиться».
Многие другие страны после ввода советских войск в Афганистан тоже лихорадочно переоценивают международную обстановку. С одним выводом согласны практически все: СССР - агрессор и должен быть назван таковым. Все союзники Вашингтона, хотя и колеблются относительно присоединения к американским санкциям, резко осудили действия Советов. Британский премьер Маргарет Тэтчер заявила: “Мы не можем стоять в стороне и пассивно наблюдать за тем, что русские делают в Афганистане». Канцлер ФРГ Гельмут Шмидт, выступая в бундестаге, дал одну из самых резких на сегодняшний день оценок советской агрессии. Он предупредил, что эта акция не только «напрямую касается интересов Третьего мира и соседних с Афганистаном стран», но и «неизбежно затрагивает Европу и нашу страну». В Мельбурне глава правительства Австралии Малкольм Фрейзер подчеркнул, что действия СССР «создают самую серьезную за последние 35 лет угрозу для мира во всем мире». Он призвал страны мира «продемонстрировать, что советской экспансии можно и должно положить предел». Даже Индира Ганди, недавно избранная премьер-министром Индии, - поначалу возникло впечатление, что она поддерживает акцию Москвы - на прошлой неделе заявила на пресс-конференции в Нью-Дели: «ввод войск любой страны в другую страну не может быть оправдан».
Впрочем, самым неожиданным проявлением возмущения всего мира стало голосование на прошлой неделе на Генеральной Ассамблее ООН за резолюцию с осуждением советского вторжения и призывом к «немедленному, безоговорочному и полному выводу иностранных войск из Афганистана». Резолюция была принята подавляющим большинством голосов (104 против 18 при 30 воздержавшихся или отсутствовавших): это стало самой серьезной неудачей Москвы в ООН со времен осуждения советского вторжения в Венгрию в 1956 году. Десятки стран Третьего мира, прежде чуть ли не автоматически следовавшие за СССР, на прошлой неделе впервые проголосовали против него. Один высокопоставленный германский чиновник в Бонне прокомментировал это так: «В этом польза Афганистана».
В последние годы много говорилось о том, что в мире образовалось несколько «центров силы», но первостепенную роль на международной арене по-прежнему играют американо-советские отношения. Поэтому сегодня другие страны смотрят на Вашингтон как на лидера. Администрация Картера явно возмущена. Даже госсекретарь Сайрус Вэнс, чье умение облекать любые мысли в деликатные дипломатические формулировки вошло в легенды, на сей раз был суров: «Своими действиями Советский Союз, несомненно, перешел грань». Он также предупредил: «Ему придется расплачиваться за это до тех пор, пока его войска останутся в Афганистане. Кроме того, ему придется понять, что подобные действия вызывают твердую и последовательную реакцию, с тем, чтобы в дальнейшем таких авантюр больше не было».
Впрочем, именно Картер пользуется любой возможностью, чтобы обрушиться на Кремль. В частности, на совещании в Белом доме по малому бизнесу он не преминул заявить: «Мы возмущены тем, . . . что вооруженные силы СССР предприняли массированное вторжение в небольшую неприсоединившуюся страну - Афганистан». В другой раз, на церемонии вручения 20 ученым Национальной медали за научные заслуги, президент осудил Советский Союз за отсутствие демократии. Вот его слова: «Несмотря на все усилия по своевременному выявлению и обучению людей со способностями к науке, [советская] репрессивная политическая система препятствует научному прогрессу».
Москва отвечает еще более ядовитыми контробвинениями. В заявлении, опубликованном в «Правде» генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев обвинил Вашингтон в развязывании «бесстыдной антисоветской кампании», «вопиющем лицемерии» и нагромождении «гор лжи» о действиях Советов в Афганистане. Престарелый кремлевский лидер добавил: «В мире все больше складывается впечатление, что США в межгосударственных отношениях являются абсолютно ненадежным партнером, поскольку руководство этого государства под влиянием прихоти, каприза или эмоций. . . способно в любой момент нарушить свои международные обязательства».
Работая над речью, в которой он должен был дать оценку ситуации, Картер обложился историческими трудами: особенно его интересовало, как в прошлом президенты США и другие мировые лидеры реагировали на аналогичные кризисы. Советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский каждый день не менее десятка раз заходил в личный кабинет Картера, а госсекретарь Вэнс, по словам одного из его помощников, буквально «переселился в Белый дом». Перед другими высокопоставленными чиновниками президент «обкатывал» свои идеи; к этому процессу привлекали и опытных экспертов по внешней политике, не работающих в Администрации - например, бывшего министра обороны Кларка Клиффорда, консультировавшего всех президентов-демократов начиная с Гарри Трумэна.
Наряду с этими совещаниями Картер предпринял серию шагов по мобилизации страны и ее друзей перед лицом советской угрозы. В начале недели он принимал в Зале заседаний кабинета за получасовым рабочим ланчем премьера Испании Адольфо Суареса. Испанский лидер специально прилетел в Вашингтон, чтобы выразить солидарность с США в связи с иранским и афганским кризисами. В среду же Картер на полчаса уединился с вице-президентом Египта Хосни Мубараком, обсуждая возможность сотрудничества стран Ближнего Востока для обуздания возможной советской экспансии в регионе. Они говорили также о предложении президента Анвара Садата о предоставлении объектов на территории Египта в распоряжение вооруженных сил США.
Кроме того, Картер направил в Восточную Африку и на Ближний Восток, где недавно уже побывала группа американских военных экспертов, еще одну такую команду, чтобы во второй раз внимательно изучить аэродромы и порты, которые американские войска могли бы использовать в случае чрезвычайной ситуации. Тем временем спецпредставитель президента по Ближнему Востоку Сол Линовиц на этой неделе готовился вылететь в этот неспокойный регион для встреч с тамошними главами государств.
США также извлекли из нафталина заключенный в 1959 году договор с Пакистаном, согласно которому в случае «агрессии» против этой страны США обязуются «предпринять действия, включая применение вооруженных сил, которые по согласованию сторон будут признаны целесообразными». Картер не только подтвердил обязательства США по обеспечению безопасности Пакистана, но и вскоре обратится к Конгрессу с просьбой о предоставлении Исламабаду в течение двух лет экономической и военной помощи на 400 миллионов долларов.
На других направлениях новой политики давления на Советы сотрудники Белого дома собирались начать переговоры с членами сенатского Специального комитета по делам разведки относительно поправок в Устав ЦРУ. Картер хочет, чтобы в нем были ослаблены некоторые ограничения на ведение тайных операций. ЦРУ должно будет сыграть ключевую роль во многих вероятных акциях против Советов - например, если будет решено снабжать оружием афганских повстанцев. По этой причине Белый дом также добивается отмены закона 1974 года, принятого в разгар кампании против ЦРУ на Капитолийском холме: он требует, чтобы президент, прежде чем давать Управлению санкцию на тайные операции за рубежом, проконсультировался аж с восемью комитетами Конгресса.
Успех шагов, предпринимаемых Администрацией против Советов, отчасти будет зависеть от того, насколько союзники Вашингтона готовы с ним сотрудничать. Пока что, однако, их слова почти не подкрепляются делами. На прошлой неделе заместитель госсекретаря Уоррен Кристофер вернулся в Вашингтон после спешно организованного турне по Западной Европе, привезя с собой очень мало конкретных обещаний. К примеру, девять стран-участниц Европейского экономического сообщества обязались не подрывать американское эмбарго на продажу зерна в СССР, но не согласились сократить собственные зерновые поставки. Более того, вопрос о санкциях, касающихся таких продуктов питания, как курятина, свинина и масло, союзники готовы лишь «изучить» - как и возможность введения более жестких ограничений на продажу Советам высокотехнологичных изделий. Кстати, в том, что касается аналогичных шагов в отношении Ирана, европейцы также согласились лишь «делать все возможное, чтобы следовать духу санкций».
Исключением является Британия, уже заявившая о готовности принять экономические меры против СССР и Ирана - от остальных союзников, похоже, особой помощи ожидать не приходится. Западногерманский канцлер Шмидт даже заявил, что не намерен переносить запланированный на март государственный визит в Москву. Токио тоже, судя по всему, готов поддержать США лишь в риторическом плане, причем его заявления формулируются с традиционной для японцев дипломатичностью. На прошлой неделе министр иностранных дел Сабуро Окита высказался по поводу шагов в отношении Тегерана и Москвы следующим образом: «Все, что Япония может сделать - это выразить недовольство, приняв соответствующие меры. Но подобные действия Японии ни в каком смысле нельзя приравнивать к жестким санкциям или «карательным» шагам». По сути японские официальные круги дают понять, что не намерены вредить своим весьма выгодным экономическим связям с Ираном и СССР.
Объясняя чрезмерную осторожность западноевропейцев, директор западногерманской Внешнеполитической ассоциации Карл Кайзер подчеркнул «естественные и неизбежные различия в подходах». «США, - отметил он - это мировая держава, и они рассматривают вопрос глобально, а западноевропейцев по определению больше заботит положение их собственного континента». В Бонне, в частности, обоснованно опасаются, что резкое ухудшение отношений между Востоком и Западом может привести к росту напряженности вокруг Западного Берлина и прекращению эмиграции десятков тысяч немцев из Польши и СССР. Весьма важны и экономические соображения: в прошлом году товарооборот между Советским Союзом и ФРГ достиг 7,6 миллиардов долларов. Париж же, как обычно, настаивает, что будет проводить самостоятельную политику в отношениях с Москвой, а не следовать в фарватере США. Министр иностранных дел Жан Франсуа-Понсе заявил в этой связи: «Франция - не вотчина Америки».
В подобном отсутствии поддержки со стороны союзников заложен определенный парадокс. Западноевропейцы, и особенно Шмидт, довольно долго критиковали Картера за мягкость и нерешительность. Теперь же, когда президент начал действовать как подлинный лидер Запада, его главные союзники «прячутся по кустам». Шмидт заявил помощнику: «Картер бегает, закручивает гайки здесь и там, не зная, каков будет результат, и не задумываясь о последствиях для Западной Европы».
Некоторые расценивают эту пассивность союзников как раннюю стадию «финляндизации». Однако неясно, отражает ли такая позиция подлинное мнение народов. Напротив, на прошлой неделе появлялось все больше свидетельств того, что западногерманская и французская общественность солидарна с США. Политолог Пьер Асснер (Pierre Hassner) отмечает: «Общественное мнение у нас опережает власть. Люди воспринимают эти события всерьез, а действия правительств Франции и Западной Германии выглядят так, будто они цепляются за прежние стереотипы. По этому вопросу они утратили связь с народом». В ФРГ в авторитетной газете Frankfurter Allgemeine Zeitung была опубликована передовица с такой фразой: «Вопрос дня заключается в том, проявят ли друзья и союзники США необходимую степень солидарности с Вашингтоном, пусть даже в ущерб своим интересам. Необходимо хотя бы попытаться что-то противопоставить высокомерию Советов».
Выработка нового подхода США к международным отношениям предусматривает и критический анализ политического курса, которым нынешняя администрация следовала до сих пор. И здесь неизбежно возникает вопрос: в какой степени к нынешнему кризису приложил руку сам Вашингтон? Некоторые эксперты считают, что администрация недооценила Кремль. Они утверждают, что госсекретарь Вэнс и его главный советник по СССР Маршалл Шульман (Marshall Shulman) восприняли вмешательство Советов в дела Анголы и Эфиопии (напрямую или руками сателлитов-кубинцев) лишь как результат неспособности Москвы устоять перед открывшимися соблазнительными возможностями. Долгосрочные последствия этих акций, возможно, не будут носить серьезного характера, неоднократно отмечали в Госдепартаменте, поскольку Советы в последние годы были «изгнаны» из нескольких стран, где они, казалось, пользовались преобладающим влиянием. Основные примеры в этой связи: Египет, Судан и Сомали.
Среди тех, кто особенно резко критикует такие оценки действий Кремля - профессиональный дипломат Малкольм Тун (Malcolm Toon), три года занимавший пост посла в Москве и недавно вышедший в отставку. Вот его мнение: «Мы часто закрывали глаза на реальные оценки советской угрозе. Мы недооценивали элемент соперничества и переоценивали элемент сотрудничества в наших отношениях». Тун призывает Вашингтон не питать «иллюзий будто Советы, как и мы, заинтересованы в мире во всем мире и разрядке напряженности».
Очевидно, в октябре прошлого года Туна отозвали из Москвы именно потому, что Вашингтон раздражали его постоянные предостережения о возможных агрессивных действиях Советов. В интервью Time он отметил: «Нам в московском посольстве представлялось очевидным, что Советы рассматривают Афганистан как часть сферы своих жизненных интересов и готовы к полномасштабному вторжению для защиты этих интересов». В Госдепартаменте, однако, утверждают: в донесениях Туна говорилось, что советское вторжение в Афганистан «крайне маловероятно».
Администрацию можно упрекнуть и в том, что она посылала Москве нечеткие сигналы и часто меняла курс. К примеру, в важном выступлении на внешнеполитическую тему в Военно-морской академии США в июне 1978 года Картер одновременно предупредил Советы о том, что США обладают достаточной мощью, и призвал к компромиссу, в результате чего экспертам оставалось лишь гадать - бряцает ли он оружием или протягивает оливковую ветвь. Позиция «голубя», выразившаяся в отказе президента от производства сверхзвукового бомбардировщика B-1 и замораживании на неопределенный срок принятия на вооружение нейтронных боеголовок, контрастировала с утверждением проекта по созданию мобильной ракеты MX и неоднократной критикой СССР за нарушение прав человека. Отчасти проблема состояла в том, что Картер получал диаметрально противоположные рекомендации от двух своих главных советников по внешнеполитическим вопросам - склонного к компромиссам Вэнса и занимающего сравнительно жесткую позицию Бжезинского.
Многие специалисты считают, что подобные «зигзаги» Картера ставили в тупик, раздражали, а порой и возмущали советское руководство. Но не исключено также (и это не противоречит вышесказанному), что бессвязность политики США привела Москву к выводу о возможности воспользоваться кажущейся неуверенностью в себе нашего президента.
Другой фактор, вероятно, способствовавший нынешнему кризису - ослабление возможностей администрации в плане применения силы. Неуклонное сокращение оборонных расходов в течение почти десяти лет начиная с 1966 года ограничило способность президента к сдерживанию авантюризма Советов или адекватному реагированию на их действия. Кроме того, пространство для маневра президента на международной арене существенно сузилось из-за принятия в середине семидесятых законов, ограничивающих его возможности по размещению американских войск за рубежом и проведению спецслужбами тайных операций. И действительно, в Москве открыто торжествуют в связи с подобным ослаблением США. В коммюнике Кремля, распространенном две недели назад по итогам визита главы французской компартии Жоржа Марше (Georges Marchais), в частности, отмечалось: «Важнейшая особенность нынешней обстановки в мире - это изменение соотношения сил. Оно дает мощный импульс усилению классовой борьбы в мировом масштабе».
Сотрудники администрации не отрицают допущенных ошибок. Однако они подчеркивают достижения Картера - особенно на Ближнем Востоке. Так, глава аппарата Белого дома Хэмилтон Джордан (Hamilton Jordan) отмечает: «Представьте, в каком положении сегодня была бы наша страна в плане реакции на события в Иране и Афганистане, если бы Египет и Израиль готовились к новой войне. Или если бы у нас не было прочных отношений с Саудовской Аравией. Или если бы мы не нормализовали отношения с Китайской Народной республикой». Тем не менее советское вторжение в Афганистан настолько потрясло Картера, что он, похоже, осознал недостаточность - и даже внутреннюю противоречивость - некоторых своих прежних шагов. Как бы ни был силен соблазн, президент удерживается от обвинений в адрес тех, чьим советам он следовал. Он полностью поглощен разработкой новой политики в отношении Советского Союза.
Эта новая политика, как и любой внешнеполитический курс, будет включать в себя различные инструменты влияния на действия государств. Отличительной чертой в данном случае является соотношение между этими средствами - кнутом и пряником, убеждением и принуждением. Естественно, самый мощный инструмент в международных отношениях - военная сила. Поскольку напряженность в мире сегодня очень высока, возможность применения силы представляется и особенно полезной во внешней политике. На прошлой неделе один сотрудник Госдепартамента заявил: «В нашем здании больше нет «голубей»».
В противостоянии потенциальной советской агрессии первостепенное значение для США имеет возможность по приказу президента быстро перебрасывать хорошо оснащенные воинские контингенты в районы, подвергающиеся опасности. Сегодня Картеру было бы очень непросто это сделать. США обладают очень мощными сухопутными войсками, ВВС и ВМС, но у нас недостаточно транспортных судов и самолетов, чтобы в короткие сроки доставить большое количество солдат за рубеж. Кроме того, у наших Вооруженных Сил не имеется нужного количества боеприпасов, вооружений, топлива и иных предметов снабжения для боевых действий. Чтобы покончить с этим дефицитом, администрация после нескольких лет промедления просит Конгресс как можно скорее ассигновать на ближайшие пять лет порядка 10 миллиардов долларов для создания Сил быстрого развертывания. Если эта новая программа будет одобрена законодателями, первые суда снабжения передового базирования будут построены к 1983 году.
Пока же США могут обрести возможность в краткие сроки начать военные действия в угрожаемых районах за счет создания новых военных баз за рубежом. Генри Киссинджер предлагает «помимо поставок оружия Пакистану обсудить с этой страной возможность размещения на ее территории американских авиационных и, возможно, военно-морских баз». По его мнению, американское военное присутствие послужит для Нью-Дели гарантией того, что военные поставки Пакистану не будут «использоваться для военной агрессии против Индии». Однако применение военной силы почти всегда является крайней мерой. Основные усилия наших дипломатов, несомненно, будут направлены на то, чтобы сдержать советскую экспансию, не посылая в бой американских солдат. Для этого у нас имеется обширный арсенал средств. В частности:
- Вашингтон мог бы скоординировать масштабное «дипломатическое наступление» против СССР. Для этого США придется усердно «обхаживать» ряд стран Третьего мира, играя на их опасениях относительно советской агрессии и подчеркивая преимущества дружбы с Америкой. Серьезным препятствием на пути создания подобного антисоветского фронта в Третьем мире, однако, является по-прежнему волатильная ситуация в рамках арабо-израильского конфликта. Особую тревогу вызывает неспособность Каира и Тель-Авива договориться о формуле предоставления автономии палестинцам на Западном берегу и в секторе Газа, предусмотренной Кемп-Дэвидскими соглашениями. Бывший госсекретарь Джордж Болл (George Ball) отмечает в этой связи: «Пока эта ситуация на Западном берегу продолжает отравлять атмосферу, шансов на хорошие отношения с ближневосточными государствами у нас не будет».
- США также могли бы усилить экономическое давление на страны советского блока. Специалист по СССР из Гарварда Адам Улам (Adam Ulam) считает: «Возможно, нам стоит прекратить помощь восточноевропейским сателлитам России и тем самым оказать дополнительное давление на советскую экономику». В своих мемуарах Киссинджер отмечал, что Запад никогда всерьез не пытался выяснить, не предпочтут ли Советы экономическое развитие внешнеполитическим авантюрам. Однако чтобы подобные меры дали результат, необходимо беспрецедентное по масштабам участие других стран НАТО в экономических санкциях.
- Вашингтон мог бы продолжать укрепление связей с Пекином, чтобы усилить неопределенность на восточном «фланге» СССР. В этом месяце в ходе визита в Китай министр обороны США Гарольд Браун (Harold Brown) подчеркнуто заявил: новые агрессивные акты Москвы могут побудить США и КНР к координации не только дипломатических, но и военных мер в ответ на советскую угрозу. Вашингтон уже полнится слухами о возможном установлении контактов между американскими и китайскими военными. Мало того, Конгресс, похоже, готов предоставить Китаю статус наибольшего благоприятствования в торговле.
Возможно, Советы вторглись в Афганистан, полагая, что ничем особенным при этом не рискуют, и не исключено, что Москва удивлена и ошеломлена мощной ответной реакцией в мире. Однако в свете событий прошлой недели одно можно сказать с уверенностью: Кремль сегодня получил самое точное представление о настрое нашей администрации и нашего народа.
По словам сотрудников Белого дома Джимми Картер не просто возмущен: он твердо намерен не сворачивать с нынешнего курса. Один из них отмечает: «Даже если Советы в короткие сроки выведут войска из Афганистана, он хочет, чтобы многие из наших «карательных мер» оставались в силе еще долго». Действительно, даже вывод советского контингента, который, очевидно, произойдет только после установления полного контроля Москвы над страной, не изгладит впечатление от агрессии и не принесет спокойствия перепуганным соседям СССР. Восстановить стабильность в Юго-западной Азии можно только целенаправленными усилиями США, наших союзников и других заинтересованных государств. Возглавить эти усилия должен Джимми Картер - и, похоже, теперь он к этому готов.
_________________________________________________________
Олимпиада: победа без медалей ("Time", США)
Что читает Иван? ("Time", США)
Страсти по Живаго ("Time", США)
Литература правды ("Time", США)
«Силовые игры» в океане ("Time", США)
Коммунисты: битва за мавзолей ("Time", США)
Пропагандистское соревнование ("Time", США)
Хрущев: дипломатия как напор стихии ("Time", США)
Военная машина Москвы: все лучшее - армии ("Time", США)