Завод (реж. Юрий Быков, 2018)
Мы продолжаем изучать Россию через «Объектив» - нельзя было не заглянуть на «Завод» Быкова, где он учинил сериальные разборки с участием рабочих, силовиков и бандитов. Фильм этот подается с подмигиванием левым глазом; это кино, которое хочет быть народным как по своему содержанию, так и по сборам. Но ни с первым, ни со вторым не вышло. А иначе и быть не могло.
Click to viewНа Заводе Быкова есть пять сил. Простые работяги, которые думают о семье или о деньгах; бандиты, которые готовы убиваться за своего босса; босс-мыслитель-социал-дарвинист, которого взяли в заложники, силовики под руководством справедливого капитана и контуженный вояка, обличающий рабскую психологию простых работяг, бандитство бандитов и босса, закрывшего завод. Всю кашу заварил, естественно, бывший вояка. Кличка у него - Седой. Вместо одного глаза - бельмо и шмат горелой плоти вокруг. Против него - элегантно-постаревший владелец завода. Он лыс, в черном пальто. Приосанившийся бог девяностых.
У всех заводчан почему-то гопницко-тюремные погремухи: один - «Седой», другой - «Рябой», за кадром, наверное, остался Сиплый, Корявый и другие герои фильмов, которые господин Быков обязательно снимет в будущем. Есть множество мест, где полно той брутальной натуры, которая так любима режиссером: «Зона», «Армия», «ПТУ» и прочее подобное, где бродят в ожидании режиссера свои Рябые, Косые и остальные герои народные.
Лицо Седого, разумеется, обезображено на войне. Так режиссер на пару с художником по гриму решают утяжелить образ. Мы могли бы порекомендовать им поступить еще более радикально - вместо лица главному герою вполне сгодился бы гигантский шрам, заменяющий и рот, и нос, и глаза и все остальное, необходимое для мимических реакций и реплик. По крайней мере, актерская игра от такого решения бы не пострадала, а в высшей степени необычный грим немножко оживил бы этого персонажа. Ориентировалось бы в пространстве это существо исключительно при помощи классового чутья.
Утомлять фильм начинает уже после получаса, потому что превращается в бесконечный сериал или в вариацию одной из серий сериала. Эстетика пролетарского труда, причудливая архитектура этого котла классового сознания Быкова не занимает вообще, он пару минут заставит завод побряцать своими стальными мышцами, а потом привычно переоборудует завод в место для бандитских разборок, терок и прочего, о чем собственно он всегда и снимал. Нельзя не повторить за режиссером и драматургом Василием Сигаревым, что Быков - плоть от плоти русское ТВ самого народного уровня. Он обслуживает запрос на вульгарные сюжеты с пистолетами, брутальными мужчинами, стрелками - и при этом еще проповедует странную мораль, которая заносит его то в лагерь к левым, то в лагерь к охранителям, то заставляет плакаться и прощаться с профессией. До нового заказа, естественно, потому что у этого художника при всей цветастости его позиций позиции, разумеется, нет вообще. Ну какое «Завод», на минуточку, левое, социальное кино? «Завод» - это фильм скорее коричневатого тона, мягко подталкивающий нас к сотрудничеству всех классов во благо нации. Хороший капитан, неплохой бывший военный, искалеченный на фронтах, глупые, но добрые пролетарии, собранные или из семейных ребят или из полукриминальных элементов, раскаявшийся бандит; начальник, который вроде бы тоже за наших, только нужно чуть-чуть власть подкорректировать, чтобы она не забывала ему указывать - в общем, фильмец-то, весьма логично для Быкова - отдает идеологией, которая воспевает именно сотрудничество классов, а не борьбу их. Борьбу Быков разумеется разоблачает - борьба это только смерть, жестокость, игра интересов. Нужно по-другому, по-братски, во благо процветания нации.
Но это идеологические дебри, в которых Быков кружит уже неизвестно сколько, гораздо же забавнее режиссер использует спекулятивные приемы, затертые сюжетные ходы и канцерогенные мотивировки. Конечно же, у одного из героев будет больная раком жена. Без этого сейчас никак. Конечно же, у другого героя жена буквально уйдет к соседу и будет громко с ним заниматься любовью, а расстроенный работяга будет сидеть и грустить - буквально, это все в кадре. Конечно, наш главный герой будет иметь жестокое военное прошлое, которое его перемололо - складывается образ фрайкоровца, весьма логичный для этого фильма. Ну а тупые рабочие вообще запросто пойдут на похищение человека. Вооружившись перед этим целым арсеналом. Почему они так решили - ну, нашлись вот пассионарии под руководством безумного ветерана войны.
Долгие душещипательные беседы про справедливость утомляют, Быков, похоже, кроме своих фильмов больше ничего не видел и не читал… ну, может, сводки новостей. Моральные дилеммы заурядны: ты закрыл завод, пацанам негде работать, а ты жируешь - открой завод. Другая дилемма: семья или бунт за дело правое? Естественно, герои Быкова будут выбирать семью, потому что ценность Kinder Kuche Kirche для художника его склада самоочевидна. До конца пойдет только ветеран, но он - злой, у него нет семьи, никого нет у него. И бунтует он в общем-то не ради счастья масс, которые ненавидит, а только для того, чтобы тщетно попытаться изгладить собственную травму. Это, конечно, трагедия - изломанный на войне, вкалывающий за так на заводе ветеран с обостренным чувством не социальной даже, но бытийной справедливости. Но трагедия это выписана не Луциком и Саморядовым, не Балабановым, а, извините, Юрием Быковым. И других у нас для вас нет.
Драматургически тут все бесконечно повторяется: переговоры, приезды ментов, отъезды ментов, длинная и скучная перестрелка, в ходе которой погибнут Веселый и Седьмой. Веселого и Седьмого жалко настолько же, насколько жалко Грустного и Восьмого. Откуда эта тяга Быкова вот к таким именам - загадка. Ну не Сергей же Минаев научил?
В общем и целом - Завод только прикидывается Заводом. На деле же это - локация для быковских манипуляций и спекуляций на ниве так называемых народных сюжетов, народных героев и прочего народного, национального и социального. Именно в такой последовательности.
Автор текста - Георгий Меньшиков