О сумеречном самурае. (ч.9)
Как известно, http://graf-mur.holm.ru/gerb/gerb4.htm ( 3;стр.103) в поэзии хайкай есть особый прием «какэкотоба», позволяющий использовать сходное звучание разных слов и словосочетаний для создания второго, третьего и более слоёв прочтения одной и той же строфы. Японцам, безусловно, проще раскрыть иной смысл хайку, построенный на игре слов, но и не японцам тоже не следует лишать себя такого удовольствия. Нужно только распознать тему, найти «кончик нити», который приведёт к какому-то решению, а правильное оно или нет вопрос иного порядка. Здесь, одной такой зацепкой может служить третья строка 秋の暮 «осенний вечер», за которой, (при попытке осмыслить идею другого слоя), стоит сам поэт - так сказать, его собственное Я (осенний самурай), которое можно озвучить одним словом - Басё (а подспудно ещё и То:сэй). Поэт и в дальнейшем иногда использовал эти два иероглифа приблизительно с той же целью. Например:
此道や行人なしに秋の暮
коно мити я // юкку хито наси ни // аки но курэ
Эта дорога… Нет на ней путников. Сумерки осени
(Т.И. Бреславец)
Или
髭風を吹いて暮秋嘆ズルハ誰ガ子ゾ
хигэ кадзэ-о // фуитэ босё тандзуру ва // тарэ-га ко дзо
Вихрь поднимая своей бородой Стонешь, что поздняя осень настала… «О, кто на свет породил тебя?» (В. Маркова)
В этом хайку Басё использовал китаизмы (онное чтение) этих же кандзи, в паре звучащих как «босё» - «поздняя осень» .
Еще пример от самого поэта, который пишет:
Унчику, монах живущий в Киото, нарисовал однажды что-то вроде автопортрета - он изобразил монаха с лицом повёрнутым назад. Унчику показал мне портрет и попросил сделать к нему надпись. Я сказал: «Тебе больше шестидесяти, и мне почти пятьдесят. Мы оба живём в мире грёз, и этот портрет показывает человека тоже живущего, словно во сне». Затем я подписал под портретом:
こちらむけ我もさびしき秋の暮
Kochira muke // ware mo sabishiki // aki no kure
Повернись ко мне! Я, как и ты, одинок. Осенний вечер. (© ДС)
Здесь Басё, уже напрямую сравнивает себя さびしき秋の暮 с одиноким осенним вечером, что, учитывая визуальное сходство кандзи "вечер" с "облаченным в доспехи самураем", можно трактовать как «одинокий осенний самурай». Здесь さびしき «сабисики» - производное от さびし «сабиси» - «одинокий». Наверное, тут нужно было бы учесть, ещё одно значение слова "курэ", которое Сэй-Сенагон в 137 главе "Записок у изголовья" использует в его редком китайском значении "этот господин". Получается, что 暮 (этот господин-самурай) и есть (одинокий осенний вечер).
Кандзи 秋 «аки» - «осень», состоит из двух радикалов: колос и огонь. У китайцев, осень отождествлялась с завершающим этапом выращивания хлебных злаков, жнивьё после сбора зерна выжигалось. Человек же осенью, это человек собравший (собирающий) урожай, и здесь Басё отождествляет осень не столько с приходом старости (в Японии сорокалетний возраст считался первой старостью), сколько с приобретением запаса знаний и опыта. Если взглянуть на иероглиф чуть иначе, то в образе радикала 火 «огонь» можно увидеть человека в поте лица своего собирающего колосья. Такое «присутствие» человека в знаке «осень» можно допустить по аналогии, например, с кандзи 畑 «огород, плантация, в перен. поле деятельности» созданного из двух радикалов 火 «огонь» и 田 «рисовое поле», к тому же в иероглиф огонь входят радикал «человек» 人 и две черты, которые вполне можно рассматривать как брызги или руки. Пользуясь электронным словарём иероглифов «ЯРКСИ» (качайте здесь ) http://www.susi.ru/yarxi/ можно лучше почувствовать взаимосвязи образующих кандзи - одна из имеющихся функций, позволяет разложить его на составные части.
Второе кунное прочтение иероглифа 秋 «токи» - «критическое время». В такое осеннее время обычно встаёт вопрос - как урожаем распорядиться. Уже можно понять, что за «маской» двух иероглифов «осень» и «сумерки», просматривается не молодой, умудрённый, знающий своё дело, но при этом бедный, обременённый думами о хлебе насущном «не настоящий» самурай (можно сказать "стареющий воин") - все это выясняется, когда более внимательно вникаешь в другие значения двух кандзи из последней строки. Человеку в таком возрасте уже следовало делиться знаниями - передавать их ученикам. Чем больше будет учеников, тем больше шансов, что накопленные знания найдут в них своё дальнейшее развитие. Вот только, неимущему ронину, по понятным причинам, открыть свою частную школу было очень сложно, не каждый мог на это решиться. Но был пример подобной школы, созданной известным в то время философом и учителем Ито Дзинсай (1627 - 1705), которого некоторые современные учёные считают одним из основоположников философии японского материализма. У Ито Дзинсай материальное положение было еще труднее, мало того, что он сам постоянно страдал от недостатка средств, нужду разделяла и его семья - жена и дети. Но данные обстоятельства не помешали ему осуществить задуманное.
Вообще-то, эти два имени, Мацуо Басё и Ито Дзинсай, в текстах их биографий, по крайней мере, тех до которых удалось добраться, не пересекаются, и знаменитого когда-то на всю Японию Ито Дзинсай можно было бы здесь не упоминать, если бы не его настоящая фамилия - Корээда ( 4;стр.275)- созвучная с первой строкой хайку.
此道や行人なしに秋の暮
коно мити я // юкку хито наси ни // аки но курэ
Эта дорога… Нет на ней путников. Сумерки осени
(Т.И. Бреславец)
Или
髭風を吹いて暮秋嘆ズルハ誰ガ子ゾ
хигэ кадзэ-о // фуитэ босё тандзуру ва // тарэ-га ко дзо
Вихрь поднимая своей бородой Стонешь, что поздняя осень настала… «О, кто на свет породил тебя?» (В. Маркова)
В этом хайку Басё использовал китаизмы (онное чтение) этих же кандзи, в паре звучащих как «босё» - «поздняя осень» .
Еще пример от самого поэта, который пишет:
Унчику, монах живущий в Киото, нарисовал однажды что-то вроде автопортрета - он изобразил монаха с лицом повёрнутым назад. Унчику показал мне портрет и попросил сделать к нему надпись. Я сказал: «Тебе больше шестидесяти, и мне почти пятьдесят. Мы оба живём в мире грёз, и этот портрет показывает человека тоже живущего, словно во сне». Затем я подписал под портретом:
こちらむけ我もさびしき秋の暮
Kochira muke // ware mo sabishiki // aki no kure
Повернись ко мне! Я, как и ты, одинок. Осенний вечер. (© ДС)
Здесь Басё, уже напрямую сравнивает себя さびしき秋の暮 с одиноким осенним вечером, что, учитывая визуальное сходство кандзи "вечер" с "облаченным в доспехи самураем", можно трактовать как «одинокий осенний самурай». Здесь さびしき «сабисики» - производное от さびし «сабиси» - «одинокий». Наверное, тут нужно было бы учесть, ещё одно значение слова "курэ", которое Сэй-Сенагон в 137 главе "Записок у изголовья" использует в его редком китайском значении "этот господин". Получается, что 暮 (этот господин-самурай) и есть (одинокий осенний вечер).
Кандзи 秋 «аки» - «осень», состоит из двух радикалов: колос и огонь. У китайцев, осень отождествлялась с завершающим этапом выращивания хлебных злаков, жнивьё после сбора зерна выжигалось. Человек же осенью, это человек собравший (собирающий) урожай, и здесь Басё отождествляет осень не столько с приходом старости (в Японии сорокалетний возраст считался первой старостью), сколько с приобретением запаса знаний и опыта. Если взглянуть на иероглиф чуть иначе, то в образе радикала 火 «огонь» можно увидеть человека в поте лица своего собирающего колосья. Такое «присутствие» человека в знаке «осень» можно допустить по аналогии, например, с кандзи 畑 «огород, плантация, в перен. поле деятельности» созданного из двух радикалов 火 «огонь» и 田 «рисовое поле», к тому же в иероглиф огонь входят радикал «человек» 人 и две черты, которые вполне можно рассматривать как брызги или руки. Пользуясь электронным словарём иероглифов «ЯРКСИ» (качайте здесь ) http://www.susi.ru/yarxi/ можно лучше почувствовать взаимосвязи образующих кандзи - одна из имеющихся функций, позволяет разложить его на составные части.
Второе кунное прочтение иероглифа 秋 «токи» - «критическое время». В такое осеннее время обычно встаёт вопрос - как урожаем распорядиться. Уже можно понять, что за «маской» двух иероглифов «осень» и «сумерки», просматривается не молодой, умудрённый, знающий своё дело, но при этом бедный, обременённый думами о хлебе насущном «не настоящий» самурай (можно сказать "стареющий воин") - все это выясняется, когда более внимательно вникаешь в другие значения двух кандзи из последней строки. Человеку в таком возрасте уже следовало делиться знаниями - передавать их ученикам. Чем больше будет учеников, тем больше шансов, что накопленные знания найдут в них своё дальнейшее развитие. Вот только, неимущему ронину, по понятным причинам, открыть свою частную школу было очень сложно, не каждый мог на это решиться. Но был пример подобной школы, созданной известным в то время философом и учителем Ито Дзинсай (1627 - 1705), которого некоторые современные учёные считают одним из основоположников философии японского материализма. У Ито Дзинсай материальное положение было еще труднее, мало того, что он сам постоянно страдал от недостатка средств, нужду разделяла и его семья - жена и дети. Но данные обстоятельства не помешали ему осуществить задуманное.
Вообще-то, эти два имени, Мацуо Басё и Ито Дзинсай, в текстах их биографий, по крайней мере, тех до которых удалось добраться, не пересекаются, и знаменитого когда-то на всю Японию Ито Дзинсай можно было бы здесь не упоминать, если бы не его настоящая фамилия - Корээда ( 4;стр.275)- созвучная с первой строкой хайку.