Судьба «среднего класса» в России
Занимательное интервью профессора Высшей школы экономики Александра Чепуренко (ВШЭ, руководитель департамента социологии). То есть текст из логова главного в России (по оценкам некоторых) «рассадника либерализма» и «западных ценностей»… Но мы-то с вами устойчивы к любого рода пропаганде, не так ли? А интервью мне понравилось - содержательное, рекомендую к ознакомлению.
Понятие «среднего класса» неслучайно впервые получило широкое распространение именно в американской социологии. Это произошло, во-первых, когда, благодаря конвейерной технологии, прежде дорогие продукты стали доступны широким массам американцев. Во-вторых, когда благодаря распространению финансовых технологий - кредитованию, ипотеке - люди, которые не могли и мечтать о том, чтобы купить свой дом, автомобиль, а то и не один на семью, смогли всё это получить. В-третьих, когда Голливуд принялся производить сладкую сказку о «нормальных, средних американцах», которая сформировала массовое самосознание, самооценку: я принадлежу к высококвалифицированным специалистам/рабочим, занимаюсь важным делом, у меня есть дом, машина, счёт в банке, я коплю, чтобы отправить своего ребёнка в университет, я самодостаточен, устойчив к различным потрясениям, поэтому я - «средний класс».
Социологи обычно определяют «средний класс» по образованию и статусу занятости (как правило, это люди, занятые умственным трудом и, соответственно, создающие высокую добавленную стоимость), по уровню дохода и текущего потребления. Нижний «средний класс» - наиболее массовый, но и наиболее уязвимый для экономических кризисов, в таких ситуациях он уходит в категорию «бедных». Средний «средний класс» не экономит на питании, медуслугах, одежде, отдыхе, но приобретение, скажем, нового автомобиля или нового жилья вызывает у него определенные сложности, для этого ему необходимо получить кредит, ипотеку. Верхний «средний класс» таких проблем не имеет. По оценкам разных исследовательских групп: 3-5% в этой пирамиде - верхний «средний класс», 10-12% - средний «средний власс» и остальные - нижний «средний класс».
Используется и ещё одна классификация: старый и новый «средний класс». Старый «средний класс» - это в основном предприниматели, то есть то, кто обеспечил себе экономическую независимость за счёт занятий бизнесом. Новый «средний класс» - интеллектуалы, лица свободных профессий, которые стали довольно много зарабатывать в современной экономике, которая построена на сложных финансовых технологиях и в значительной мере связана не с тем, как произвести товар или услугу, а с тем, как их «упаковать» и продать. Это разного рода «медийщики», дизайнеры, архитекторы и так далее.
Общественная функция «среднего класса» - поддержание социальной стабильности: «средний класс» боится потерять то, что заработано тяжёлым трудом, поэтому он ответствен в своём политическом поведении. При этом, с одной стороны, это зачастую выходцы из бедных слоёв - они понимают, чем и как живут бедные. С другой стороны, в своей постоянной деятельности они сталкиваются с представителями элиты, для них это не «кровожадные вампиры» - они понимают и их. То есть «средний класс» выступает как группа-медиатор, которая обеспечивает понимание низшими слоями мира большой политики, больших финансов, а высшим слоям доносят то, как живёт народ - некая функция «примирения» противоположных частей общества.
В США на «среднем классе» до последнего времени держалась двухпартийная система, баланс сил, стабильность таких ценностей, как свобода, демократия, открытая конкурентная экономика, равенство шансов. Социологи единодушны во мнении, что когда «среднего класса» много, общество живёт более-менее спокойно, в таком обществе меньше социальных потрясений.
В России кому бы вы отказали в принадлежности к «среднему классу», несмотря на высокие доходы?
Доход вообще не единственный и, на мой взгляд, не главный критерий. По внешним признакам невозможно определить: перед нами представитель «среднего класса» или нет? Есть несколько групп, которые в массмедиа и, к сожалению, в научной литературе часто относят к «среднему классу» - по уровню доходов, по привычкам в потреблении. Но фундаментально, ценностно они к нему не относятся.
«Средний класс» начал возникать в России в 90-е годы, когда государство было слабо, а одним из первых декретов президента Ельцина был декрет о свободе торговли, фактически - о свободе хозяйственной, экономической деятельности для каждого; когда начали формироваться отношения и социальные группы, которые имеются в развитом англо-саксонском мире: предприниматели, высокие профессионалы-ремесленники, лица свободных профессий и так далее. Таким образом, мы можем говорить, что в России «средний класс» представлен в первом поколении. Это «разночинцы», которые потеряли всё в конце 80-х - начале 90-х, а потом пробились благодаря своей устойчивости к социальным катаклизмам, готовности и способности наращивать человеческий и социальный капитал, принимать на себя стрессы, долго работать без определённой отдачи, на отдалённый результат и при этом сохранять устойчивость.
Однако потом (не скажу возникла, она существовала всегда) окрепла, организовалась и стала расти другая группа, которая только внешне напоминает «средний класс», но к нему не относится. Это люди, чей социальный статус связан с их включенностью в ту самую «вертикаль власти», которая строится у нас уже 20 лет. Эти люди ничем не рискуют, они просто принимают решения благодаря тому, что поставлены на определённые позиции, на которых, пользуясь противоречивостью различных нормативных актов или лакунами в них, принимают решения так, как посчитают нужным. Понятно, что делают они это часто далеко не бесплатно и значительная часть капитала этого квази «среднего класса» обеспечивается вовсе не талантом и напряжённой работой, а возможностью использовать административно-государственные рычаги, чтобы извлекать административную и политическую ренту.
«Священная корова» для нашей власти - силовики, которые призваны предотвращать внешние и внутренние угрозы. Их положение на протяжении последних 15 лет постепенно улучшалось, и сегодня оно стабильно. Среднее жалование в полиции примерно в полтора раза выше, чем у лиц со сравнимым уровнем образования и подготовки в гражданском секторе. Кроме того, жалование высшего офицерского состава, генералитета - только часть их доходов. Они, я имею в виду правоохранительные органы и органы «глубинного бурения», очень активно участвуют в хозяйственной деятельности. Насколько я понимаю, сегодня там нарастает озабоченность. Хорошо делить пирог, когда его и так много, но становится всё больше и больше: хватает всем, никто ни с кем не воюет, все живут мирно. Но когда пирог не растёт, а то и сокращается, а аппетиты уже сформировались, начинается борьба за перераспределение, за влияние на бизнес, на политические решения, которые могут менять ситуацию. Отсюда целый ряд конфликтов одних силовых структур с другими и скандалов, которые выплескиваются в публичное пространство.
Наконец, крупные бизнесмены. Они тоже не являются «средним классом». Им, чтобы решить свои проблемы, не нужно объединяться в коалиции - политические партии, общественные движения и так далее. «Среднему классу» это нужно, а крупные предприниматели ходят на деловые завтраки с теми, кто «принимает решения», и доносят до них свои нужды непосредственно, напрямую. Это скорее элита, чем «средний класс».
Все эти люди тоже заинтересованы в стабильности, но в стабильности той Системы, которая формируется последние два десятилетия. Потому что они зависят от неё, от доступа к рычагам власти, от возможности распределять ресурсы, которые предоставляет власть. Сами вожди этой системы признают, что она слабо жизнеспособна, она перестала давать экономический рост, а даёт только экономические проблемы, поэтому они и пытаются её раскачать и сдвинуть (читать ещё по теме: «Систему надо менять?»). Но в конечном счёте все они заинтересованы в её стабильности, а не в свободной, конкурентной рыночной системе, присущей демократическому обществу. Поэтому, несмотря на высокий уровень потребления, на классический «средний класс» из учебников по социологии они не похожи, они им не являются. По повадкам, манере поведения, экономическим интересам те, кто достиг своего положения в обществе благодаря попаданию в эшелоны власти, очень сильно отличается от традиционного «среднего класса».
А что представляет собой российский средний класс с точки зрения идеологии? Есть ли какие-то объединяющие признаки? Или он разнороден?
Всегда, пока была такая возможность, «средний класс» голосовал за выбор в пользу рынка, конкурентной экономики, соревновательности, но сегодня этим людям довольно трудно самоопределиться, поскольку нынешняя российская политическая система выстроена так, что практически не допускает на официальную политическую сцену партии и политиков, которые фокусируют такую повестку дня. Поэтому сегодня политическое поведение «среднего класса» - это скорее абсентеизм: мы в этом не участвуем, потому что нам не оставили выбора.
Ну, а те, кто похож на «средний класс», но им не является, представляет консервативно-патриотическую идеологию: сильное государство, сильного отца нации, который заботится о ней. Ценностно и политически эта группа очень отличается от «среднего класса».
Бюджетники - врачи, учителя, люди науки, культуры. Какова их политическая ориентация? Являются ли они «средним классом» с этой точки зрения?
Это самая массовая и самая сложная группа. В Советском Союзе они относили себя к среднему слою и сегодня, получая недостойную зарплату, в своем самоощущении, в понимании важности того, чем занимаются, также настаивают на своей принадлежности к «среднему классу». Это с одной стороны, но с другой - они зависят от государства. Выходя покурить, они говорят много «хорошего» о том, как у нас финансируется здравоохранение, образование, наука, культура, но в целом их запрос - это всё-таки запрос к «государству-батюшке». Тренд на «либерализацию» у бюджетников практически не наблюдается.
В то же время они обращаются к тому государству, которое им хотелось бы видеть, но которого в России в реальности нет. У нас нет бюрократии как слоя, обслуживающего государство. В России бюрократия - это и есть государство. Сегодняшнее российское государство - это бюрократическая «вертикаль власти», на подобии «номенклатуры» при позднем СССР, и заботы врачей с учителями эту новую «номенклатуру» не сильно интересуют. Поэтому запрос бюджетников к государству достаточно наивен. Когда они это увидят и поймут - вопрос.
А российскую интеллигенцию можно отнести к «среднему классу»?
Рискую быть освистанным, но скажу, что, на мой взгляд, интеллигенция - это «уходящая натура». В царской и советской России интеллигенцией были люди, которые благодаря своим знаниям, профессиональным качествам и опыту обеспечивали себе известную степень неприкосновенности со стороны государства. Государство вынуждено было их терпеть, потому что не могло без них обойтись. Они собирались на кухнях, пели бардовские песни, рассказывали друг другу анекдоты про Леонида Ильича, читали самиздат, когда удавалось его достать. А затем, в 90-е годы, интеллигенция сильно расслоилась.
Часть её стала «интеллектуалами» - тем самым слоем, который существует на Западе: это люди, которые дорого продают свои услуги, готовы продавать их любому, кто дороже заплатит. Их ценностные ориентации и моральные нормы лежат в стороне от того, чем они занимаются профессионально или как бизнесом. Они хорошо зарабатывают и успешны.
Другая часть оказалась в положении бюджетников, которые, как я сказал, критикуют государство, но пуповиной связаны с ним. Поэтому они готовы критиковать последствия государственной политики, но не готовы доискиваться причин.
Российская интеллигенция, в отличие от слоя западных интеллектуалов, всегда отличалась обремененностью гражданским самосознанием, нравственными принципами, совестью. Это тоже уходит, и поэтому размывается и исчезает этот слой?
Мне кажется, да, это уходит. Возможно, вместе с этим через 10-15-20 лет пропадёт и «загадочность русской души». В этом смысле мы становимся более похожими на другие общества, становимся как все. Может, это и хорошо, я не знаю.
Десять лет назад Минэкономразвития обещало, что к 2020 году «средний класс» будет составлять у нас половину населения…
Сейчас, по данным Института социологии (РАН), по семейным доходам, по возможностям потребления к «среднему классу» относятся порядка 35% населения. Смягчим какие-то параметры выборки, немного подтянем - так получим уже 50%. При желании можно показать и 60% - смотря какие критерии использовать. У нас «средний класс» обычно определяется по среднему располагаемому доходу. С этой точки зрения, в «средний класс» можно записать и огромную массу чиновников, и какую-то часть бюджетников - и бравурно отчитаться (читать «Особенности «среднего класса» в России»). Но ведь задача не в том, чтобы получить пустое множество. На Западе это множество наполнено людьми с определёнными жизненными стратегиями и траекториями, ценностными установками, моралью. По-разному тасуя чиновников, бюджетников и представителей малого и среднего бизнеса, у которых радикально разные ценности, политические интересы и стратегии, мы этого не добьёмся.
В действительности и старый, и новый «средний класс» у нас не в самом хорошем состоянии. Если лет 10-15 назад доходы от предпринимательства и собственности составляли в структуре доходов россиян порядка 13%, то сегодня - примерно 7%. Это экономическое подтверждение того, что «средний класс» и конкретно предпринимательство, которые стали формироваться в начале 90-х, в своём развитии натолкнулись на довольно большие трудности и не только не растут, но вполне очевидно деградируют.
Очень многие представители малого и среднего бизнеса уходят в теневую экономику, потому что больше не в состоянии выдерживать налоговый пресс и административное давление государства. Новый креативный «средний класс» широко представлен в городах-миллионниках, где есть соответствующие креативные индустрии и спрос на такого рода профессионалов, но в средних и малых городах мы их практически не найдём.
Есть ещё одно обстоятельство, сжимающее российский «средний класс». Мы уже видим, что последние 3-4 года идёт бурный рост потребительского кредитования. Когда грянул кризис в 2014 году, люди первое время верили, что «рассосется», экономили. Не рассосалось. Стало понятно, что возвращение к привычному уровню потребления за счёт роста доходов невозможно. И люди пошли в банки за кредитами. А когда задолженность по кредитам кратно превышает ежемесячный доход домохозяйства, отдать эти кредиты, скорее всего, не получится. И поскольку потребительское кредитование - один из значимых секторов для нашего банковского сообщества, это может привести к цепной реакции в плане устойчивости банковской системы. А банки - это учреждения, где работает значительное число представителей нижнего и среднего «среднего класса». Возможные потрясения ударят и по ним. Там вообще возможны разные цепные реакции… Это серьёзная проблема, которая может подстерегать страну на горизонте ближайших 3-4 лет. Центральный Банк этим уже сильно обеспокоен.
Что необходимо сделать, чтобы в России сформировался «средний класс», отвечающий мировым критериям?
Сегодня это довольно трудно себе представить, но примерно то же, что делали в начале 90-х. Сократить долю государства в экономике, перестать сажать предпринимателей за так называемые «экономические преступления», снизить давление со стороны различных инспекций, нужно перестать задерживать режиссёров по вымышленным обвинениям, дать российской кинопродукции наравне конкурировать с западной, а не устанавливать квоты… Много что нужно. Но готово ли государство, которое мы имеем, пойти так далеко?
Каковы, по вашему мнению, перспективы российского «среднего класса»?
Когда и если Россия перейдёт к постиндустриальному обществу, «средний класс» начнёт и у нас пополняться и меняться. Если мы догоним стремительно уходящий от нас эшелон мировой цивилизации и постепенно превратимся в современную экономику, построенную на информационных, финансовых услугах и креативных индустриях, нас ожидают серьёзные подвижки в составе и уровне благополучия «среднего класса», который только-только сформируется и вздохнёт полной грудью.
Но мы можем и не пойти по западному пути, а продолжим удивлять весь мир своим оружием, балетом и спортом, и тогда, в отсутствие нужных экономических, политических, социальных условий, наш «средний класс» не будет исчезать, просто потому что он к тому времени прекратит своё существование - вместо него будет «номенклатура». Пока более очевидной кажется именно эта перспектива.
P.S. Отсюда (с незначительными моими несогласованными правками, как обычно 😉 ).
Не очень понимаю только, почему профессор-социолог настаивает, что «правильный» средний класс может существовать исключительно в постиндустриальном обществе. По-моему, в некоторых случаях (как, например, в России) постиндустриальное общество строить в принципе рано и даже нецелесообразно, если уж оставаться в рамках глобального рынка. Хотя какие-то его элементы однозначно и нам нужны уже сейчас…
Впрочем, это, видимо, какая-то чисто «профессиональная деформация» у преподавателя, для которого есть только одни безусловно верные ориентиры (англосаксонские, полагаю), к которым следует стремиться…
Со многим прочим же я полностью согласен. А вы?
Понятие «среднего класса» неслучайно впервые получило широкое распространение именно в американской социологии. Это произошло, во-первых, когда, благодаря конвейерной технологии, прежде дорогие продукты стали доступны широким массам американцев. Во-вторых, когда благодаря распространению финансовых технологий - кредитованию, ипотеке - люди, которые не могли и мечтать о том, чтобы купить свой дом, автомобиль, а то и не один на семью, смогли всё это получить. В-третьих, когда Голливуд принялся производить сладкую сказку о «нормальных, средних американцах», которая сформировала массовое самосознание, самооценку: я принадлежу к высококвалифицированным специалистам/рабочим, занимаюсь важным делом, у меня есть дом, машина, счёт в банке, я коплю, чтобы отправить своего ребёнка в университет, я самодостаточен, устойчив к различным потрясениям, поэтому я - «средний класс».
Социологи обычно определяют «средний класс» по образованию и статусу занятости (как правило, это люди, занятые умственным трудом и, соответственно, создающие высокую добавленную стоимость), по уровню дохода и текущего потребления. Нижний «средний класс» - наиболее массовый, но и наиболее уязвимый для экономических кризисов, в таких ситуациях он уходит в категорию «бедных». Средний «средний класс» не экономит на питании, медуслугах, одежде, отдыхе, но приобретение, скажем, нового автомобиля или нового жилья вызывает у него определенные сложности, для этого ему необходимо получить кредит, ипотеку. Верхний «средний класс» таких проблем не имеет. По оценкам разных исследовательских групп: 3-5% в этой пирамиде - верхний «средний класс», 10-12% - средний «средний власс» и остальные - нижний «средний класс».
Используется и ещё одна классификация: старый и новый «средний класс». Старый «средний класс» - это в основном предприниматели, то есть то, кто обеспечил себе экономическую независимость за счёт занятий бизнесом. Новый «средний класс» - интеллектуалы, лица свободных профессий, которые стали довольно много зарабатывать в современной экономике, которая построена на сложных финансовых технологиях и в значительной мере связана не с тем, как произвести товар или услугу, а с тем, как их «упаковать» и продать. Это разного рода «медийщики», дизайнеры, архитекторы и так далее.
Общественная функция «среднего класса» - поддержание социальной стабильности: «средний класс» боится потерять то, что заработано тяжёлым трудом, поэтому он ответствен в своём политическом поведении. При этом, с одной стороны, это зачастую выходцы из бедных слоёв - они понимают, чем и как живут бедные. С другой стороны, в своей постоянной деятельности они сталкиваются с представителями элиты, для них это не «кровожадные вампиры» - они понимают и их. То есть «средний класс» выступает как группа-медиатор, которая обеспечивает понимание низшими слоями мира большой политики, больших финансов, а высшим слоям доносят то, как живёт народ - некая функция «примирения» противоположных частей общества.
В США на «среднем классе» до последнего времени держалась двухпартийная система, баланс сил, стабильность таких ценностей, как свобода, демократия, открытая конкурентная экономика, равенство шансов. Социологи единодушны во мнении, что когда «среднего класса» много, общество живёт более-менее спокойно, в таком обществе меньше социальных потрясений.
В России кому бы вы отказали в принадлежности к «среднему классу», несмотря на высокие доходы?
Доход вообще не единственный и, на мой взгляд, не главный критерий. По внешним признакам невозможно определить: перед нами представитель «среднего класса» или нет? Есть несколько групп, которые в массмедиа и, к сожалению, в научной литературе часто относят к «среднему классу» - по уровню доходов, по привычкам в потреблении. Но фундаментально, ценностно они к нему не относятся.
«Средний класс» начал возникать в России в 90-е годы, когда государство было слабо, а одним из первых декретов президента Ельцина был декрет о свободе торговли, фактически - о свободе хозяйственной, экономической деятельности для каждого; когда начали формироваться отношения и социальные группы, которые имеются в развитом англо-саксонском мире: предприниматели, высокие профессионалы-ремесленники, лица свободных профессий и так далее. Таким образом, мы можем говорить, что в России «средний класс» представлен в первом поколении. Это «разночинцы», которые потеряли всё в конце 80-х - начале 90-х, а потом пробились благодаря своей устойчивости к социальным катаклизмам, готовности и способности наращивать человеческий и социальный капитал, принимать на себя стрессы, долго работать без определённой отдачи, на отдалённый результат и при этом сохранять устойчивость.
Однако потом (не скажу возникла, она существовала всегда) окрепла, организовалась и стала расти другая группа, которая только внешне напоминает «средний класс», но к нему не относится. Это люди, чей социальный статус связан с их включенностью в ту самую «вертикаль власти», которая строится у нас уже 20 лет. Эти люди ничем не рискуют, они просто принимают решения благодаря тому, что поставлены на определённые позиции, на которых, пользуясь противоречивостью различных нормативных актов или лакунами в них, принимают решения так, как посчитают нужным. Понятно, что делают они это часто далеко не бесплатно и значительная часть капитала этого квази «среднего класса» обеспечивается вовсе не талантом и напряжённой работой, а возможностью использовать административно-государственные рычаги, чтобы извлекать административную и политическую ренту.
«Священная корова» для нашей власти - силовики, которые призваны предотвращать внешние и внутренние угрозы. Их положение на протяжении последних 15 лет постепенно улучшалось, и сегодня оно стабильно. Среднее жалование в полиции примерно в полтора раза выше, чем у лиц со сравнимым уровнем образования и подготовки в гражданском секторе. Кроме того, жалование высшего офицерского состава, генералитета - только часть их доходов. Они, я имею в виду правоохранительные органы и органы «глубинного бурения», очень активно участвуют в хозяйственной деятельности. Насколько я понимаю, сегодня там нарастает озабоченность. Хорошо делить пирог, когда его и так много, но становится всё больше и больше: хватает всем, никто ни с кем не воюет, все живут мирно. Но когда пирог не растёт, а то и сокращается, а аппетиты уже сформировались, начинается борьба за перераспределение, за влияние на бизнес, на политические решения, которые могут менять ситуацию. Отсюда целый ряд конфликтов одних силовых структур с другими и скандалов, которые выплескиваются в публичное пространство.
Наконец, крупные бизнесмены. Они тоже не являются «средним классом». Им, чтобы решить свои проблемы, не нужно объединяться в коалиции - политические партии, общественные движения и так далее. «Среднему классу» это нужно, а крупные предприниматели ходят на деловые завтраки с теми, кто «принимает решения», и доносят до них свои нужды непосредственно, напрямую. Это скорее элита, чем «средний класс».
Все эти люди тоже заинтересованы в стабильности, но в стабильности той Системы, которая формируется последние два десятилетия. Потому что они зависят от неё, от доступа к рычагам власти, от возможности распределять ресурсы, которые предоставляет власть. Сами вожди этой системы признают, что она слабо жизнеспособна, она перестала давать экономический рост, а даёт только экономические проблемы, поэтому они и пытаются её раскачать и сдвинуть (читать ещё по теме: «Систему надо менять?»). Но в конечном счёте все они заинтересованы в её стабильности, а не в свободной, конкурентной рыночной системе, присущей демократическому обществу. Поэтому, несмотря на высокий уровень потребления, на классический «средний класс» из учебников по социологии они не похожи, они им не являются. По повадкам, манере поведения, экономическим интересам те, кто достиг своего положения в обществе благодаря попаданию в эшелоны власти, очень сильно отличается от традиционного «среднего класса».
А что представляет собой российский средний класс с точки зрения идеологии? Есть ли какие-то объединяющие признаки? Или он разнороден?
Всегда, пока была такая возможность, «средний класс» голосовал за выбор в пользу рынка, конкурентной экономики, соревновательности, но сегодня этим людям довольно трудно самоопределиться, поскольку нынешняя российская политическая система выстроена так, что практически не допускает на официальную политическую сцену партии и политиков, которые фокусируют такую повестку дня. Поэтому сегодня политическое поведение «среднего класса» - это скорее абсентеизм: мы в этом не участвуем, потому что нам не оставили выбора.
Ну, а те, кто похож на «средний класс», но им не является, представляет консервативно-патриотическую идеологию: сильное государство, сильного отца нации, который заботится о ней. Ценностно и политически эта группа очень отличается от «среднего класса».
Бюджетники - врачи, учителя, люди науки, культуры. Какова их политическая ориентация? Являются ли они «средним классом» с этой точки зрения?
Это самая массовая и самая сложная группа. В Советском Союзе они относили себя к среднему слою и сегодня, получая недостойную зарплату, в своем самоощущении, в понимании важности того, чем занимаются, также настаивают на своей принадлежности к «среднему классу». Это с одной стороны, но с другой - они зависят от государства. Выходя покурить, они говорят много «хорошего» о том, как у нас финансируется здравоохранение, образование, наука, культура, но в целом их запрос - это всё-таки запрос к «государству-батюшке». Тренд на «либерализацию» у бюджетников практически не наблюдается.
В то же время они обращаются к тому государству, которое им хотелось бы видеть, но которого в России в реальности нет. У нас нет бюрократии как слоя, обслуживающего государство. В России бюрократия - это и есть государство. Сегодняшнее российское государство - это бюрократическая «вертикаль власти», на подобии «номенклатуры» при позднем СССР, и заботы врачей с учителями эту новую «номенклатуру» не сильно интересуют. Поэтому запрос бюджетников к государству достаточно наивен. Когда они это увидят и поймут - вопрос.
А российскую интеллигенцию можно отнести к «среднему классу»?
Рискую быть освистанным, но скажу, что, на мой взгляд, интеллигенция - это «уходящая натура». В царской и советской России интеллигенцией были люди, которые благодаря своим знаниям, профессиональным качествам и опыту обеспечивали себе известную степень неприкосновенности со стороны государства. Государство вынуждено было их терпеть, потому что не могло без них обойтись. Они собирались на кухнях, пели бардовские песни, рассказывали друг другу анекдоты про Леонида Ильича, читали самиздат, когда удавалось его достать. А затем, в 90-е годы, интеллигенция сильно расслоилась.
Часть её стала «интеллектуалами» - тем самым слоем, который существует на Западе: это люди, которые дорого продают свои услуги, готовы продавать их любому, кто дороже заплатит. Их ценностные ориентации и моральные нормы лежат в стороне от того, чем они занимаются профессионально или как бизнесом. Они хорошо зарабатывают и успешны.
Другая часть оказалась в положении бюджетников, которые, как я сказал, критикуют государство, но пуповиной связаны с ним. Поэтому они готовы критиковать последствия государственной политики, но не готовы доискиваться причин.
Российская интеллигенция, в отличие от слоя западных интеллектуалов, всегда отличалась обремененностью гражданским самосознанием, нравственными принципами, совестью. Это тоже уходит, и поэтому размывается и исчезает этот слой?
Мне кажется, да, это уходит. Возможно, вместе с этим через 10-15-20 лет пропадёт и «загадочность русской души». В этом смысле мы становимся более похожими на другие общества, становимся как все. Может, это и хорошо, я не знаю.
Десять лет назад Минэкономразвития обещало, что к 2020 году «средний класс» будет составлять у нас половину населения…
Сейчас, по данным Института социологии (РАН), по семейным доходам, по возможностям потребления к «среднему классу» относятся порядка 35% населения. Смягчим какие-то параметры выборки, немного подтянем - так получим уже 50%. При желании можно показать и 60% - смотря какие критерии использовать. У нас «средний класс» обычно определяется по среднему располагаемому доходу. С этой точки зрения, в «средний класс» можно записать и огромную массу чиновников, и какую-то часть бюджетников - и бравурно отчитаться (читать «Особенности «среднего класса» в России»). Но ведь задача не в том, чтобы получить пустое множество. На Западе это множество наполнено людьми с определёнными жизненными стратегиями и траекториями, ценностными установками, моралью. По-разному тасуя чиновников, бюджетников и представителей малого и среднего бизнеса, у которых радикально разные ценности, политические интересы и стратегии, мы этого не добьёмся.
В действительности и старый, и новый «средний класс» у нас не в самом хорошем состоянии. Если лет 10-15 назад доходы от предпринимательства и собственности составляли в структуре доходов россиян порядка 13%, то сегодня - примерно 7%. Это экономическое подтверждение того, что «средний класс» и конкретно предпринимательство, которые стали формироваться в начале 90-х, в своём развитии натолкнулись на довольно большие трудности и не только не растут, но вполне очевидно деградируют.
Очень многие представители малого и среднего бизнеса уходят в теневую экономику, потому что больше не в состоянии выдерживать налоговый пресс и административное давление государства. Новый креативный «средний класс» широко представлен в городах-миллионниках, где есть соответствующие креативные индустрии и спрос на такого рода профессионалов, но в средних и малых городах мы их практически не найдём.
Есть ещё одно обстоятельство, сжимающее российский «средний класс». Мы уже видим, что последние 3-4 года идёт бурный рост потребительского кредитования. Когда грянул кризис в 2014 году, люди первое время верили, что «рассосется», экономили. Не рассосалось. Стало понятно, что возвращение к привычному уровню потребления за счёт роста доходов невозможно. И люди пошли в банки за кредитами. А когда задолженность по кредитам кратно превышает ежемесячный доход домохозяйства, отдать эти кредиты, скорее всего, не получится. И поскольку потребительское кредитование - один из значимых секторов для нашего банковского сообщества, это может привести к цепной реакции в плане устойчивости банковской системы. А банки - это учреждения, где работает значительное число представителей нижнего и среднего «среднего класса». Возможные потрясения ударят и по ним. Там вообще возможны разные цепные реакции… Это серьёзная проблема, которая может подстерегать страну на горизонте ближайших 3-4 лет. Центральный Банк этим уже сильно обеспокоен.
Что необходимо сделать, чтобы в России сформировался «средний класс», отвечающий мировым критериям?
Сегодня это довольно трудно себе представить, но примерно то же, что делали в начале 90-х. Сократить долю государства в экономике, перестать сажать предпринимателей за так называемые «экономические преступления», снизить давление со стороны различных инспекций, нужно перестать задерживать режиссёров по вымышленным обвинениям, дать российской кинопродукции наравне конкурировать с западной, а не устанавливать квоты… Много что нужно. Но готово ли государство, которое мы имеем, пойти так далеко?
Каковы, по вашему мнению, перспективы российского «среднего класса»?
Когда и если Россия перейдёт к постиндустриальному обществу, «средний класс» начнёт и у нас пополняться и меняться. Если мы догоним стремительно уходящий от нас эшелон мировой цивилизации и постепенно превратимся в современную экономику, построенную на информационных, финансовых услугах и креативных индустриях, нас ожидают серьёзные подвижки в составе и уровне благополучия «среднего класса», который только-только сформируется и вздохнёт полной грудью.
Но мы можем и не пойти по западному пути, а продолжим удивлять весь мир своим оружием, балетом и спортом, и тогда, в отсутствие нужных экономических, политических, социальных условий, наш «средний класс» не будет исчезать, просто потому что он к тому времени прекратит своё существование - вместо него будет «номенклатура». Пока более очевидной кажется именно эта перспектива.
P.S. Отсюда (с незначительными моими несогласованными правками, как обычно 😉 ).
Не очень понимаю только, почему профессор-социолог настаивает, что «правильный» средний класс может существовать исключительно в постиндустриальном обществе. По-моему, в некоторых случаях (как, например, в России) постиндустриальное общество строить в принципе рано и даже нецелесообразно, если уж оставаться в рамках глобального рынка. Хотя какие-то его элементы однозначно и нам нужны уже сейчас…
Впрочем, это, видимо, какая-то чисто «профессиональная деформация» у преподавателя, для которого есть только одни безусловно верные ориентиры (англосаксонские, полагаю), к которым следует стремиться…
Со многим прочим же я полностью согласен. А вы?