Мажор - это страшный диагноз
Сегодня будет 2 очень хороших текста про мажоров от одного и того же автора, которые мне очень понравились. Рекомендую и вам приобщиться - не пожалеете.
Трудно работать мажором
Она жила в доме ЦК, близ «Пушкинской». Кто был её папа, я так и не узнал, Таня отмахивалась от вопросов и небрежно показывала вверх белой рукой: «Ой, он где-то там…» Живьём я никогда не видел загадочного папу, но знал, что из командировок он привозит Тане классные шмотки. Дело было ещё в 80-е. Мы с Таней дружили. Вернее, я думал, что дружим, а на самом деле, Тане иногда становилось скучно и одиноко, тогда она звонила мне: «Слушай, приезжай, есть дело!» Возражений она не принимала, капризно требовала: «Давай, жду!» И я срывался из своего Люблино, мчался. Таня, что скрывать, была хороша собой и я, молодой дурак, был немного в неё влюблён. Но иногда у Тани действительно возникало «дело». Слова «проект» тогда ещё не было. Однажды Таня решила организовать театральную студию, в другой раз - молодёжную газету, в третий - уже не помню что. Она садилась в антикварное кресло с пурпурной обивкой, ставила на колени телефон и говорила небрежно: «Так, сейчас позвоню Боре, потом Элле, потом Васе…» Я робко уточнял: что за Элла-Вася? Таня называла очень известные фамилии. Это всё были друзья и знакомые семьи.
Она звонила Васе-Элле, ей отвечали: «Конечно, Танечка, прекрасная идея, поможем!» Таня с улыбкой смотрела на меня: «Ну вот, дело пошло…» Но ничего никуда не шло. Уже на следующий день Тане наскучивала затея, она отправлялась на рублёвскую дачу, куда её увозил папин шофер на «Волге».
Да, Таня была мажоркой. Классической, отборной, эталонной. Пару раз я попадал на мажорские тусовки у неё дома. Тонкие мальчики в фирменных «ливайсах» пили мартини, рассказывали, как тяжело учиться в МГИМО и ВГИКе, как вчера потратились в «Арагви» и как им хочется махнуть на машине в любимый Коктебель. Бедняжки, просто бедняжки. На меня, в растянутом свитере, они смотрели как на драного игрушечного медвежонка, которого сумасбродная хозяйка зачем-то принесла с помойки. Когда я уходил (ночь, надо успеть на метро), фальшиво сокрушались: «Так рано? А у нас только всё начинается!»
У них действительно всё только начиналась. Их ждали кабинеты МИДа и студии «Мосфильма».
А вокруг меня суетились друзья. Ребята пассионарные, но без пурпурного кресла и телефона на коленях. Один хотел сделать газету, другой - театральную студию. И ни черта у них не получалось. Но они были упёртые, через год или два добивались своего. А я думал с усмешкой: «У них год уходит на дело, которое Таня решила бы парой звонков, за 10 минут».
Конечно, я мажорам немного завидовал и злился на несправедливость мироустройства. На то, что всё им дается легко, без запинки. На то, что они, лениво развалившись, занимают чужие места. Один знакомый режиссёр мне как-то сообщил невозмутимо, что во ВГИК он, «конечно, попал по блату». И пожал плечами: а как ещё? Режиссёром он стал очень посредственным. Никчёмным режиссёром. Но в мире кино он был свой, потому что сын известных киношных родителей.
Мажоры - на то и мажоры, чтобы им завидовали и злились. Им это доставляет особый кайф. «Да, мы такие. Нам повезло, а вам нет».
Кстати, как раз в то время, когда я бегал к мажорке Тане, Шевчук и прохрипел свою знаменитую сатиру: «Я чествую вас, сыновья дипломатов, юристов, министров и профессоров…» Именно Шевчук ввел в массовый перестроечный обиход слово «мажор». Которое совсем исчезло в 90-е, исчезло надолго. Я думал - навсегда. Но нет. Вернулось на новом историческом витке.
Мажоры - атрибуты мягкой диктатуры и вялой экономики. Когда не таланты и пассионарии прорываются вверх, а назначаются свои, родные, любимые. Пусть нелепые и бездарные, лишь бы ни с кем не делиться. Самим мало.
Мажоры вернулись в новом блеске. Подросли детишки тех тонких мальчиков из «Арагви», заматерели, вступили в «Единую Россию». И отцовская юность для них - жалкое голодранство, те дальше Восточного Берлина не могли вырваться, пределом мечтаний была служебная «Волга». Нет, новые мажоры куда счастливей. Они мчат на «поршах», растирая протекторами в прах никчемных людишек, хохоча в лицо «тупым ментам», запуская в ночное небо салют из тысяч бутылок «Кристала». Они перелетают из Майами в Париж на бизнес-джетах, разбрасывая черную икру по салону красного дерева. Они повелители мира и безжалостные патриоты. Им на хрен сдались ветхие кабинеты «Мосфильма», они и так купят себе кино или спектакль подружке. Они занимают высшие посты в банках и госкомпаниях. Они крутят на пальце миллиардные бюджеты. Они получают медали «За многолетнюю службу». Они совершенно уверены в том, что вся Россия - их дачный участок.
Для тех мажоров, которые еще слишком юны, чтобы рулить потоками нефти или информации, есть утешительный приз: светская хроника. Они родились не с серебряной ложкой во рту, они родились с застывшей улыбкой. Мой дорогой глянец сделал все, чтобы у девочек с фарфоровыми головами снесло крышу. Остальные сми услужливы не меньше, как личные массажисты.
Когда в респектабельной газете я читаю интервью с Лизой Песковой - покрякиваю от наслаждения. Журналист на полном серьёзе спрашивает, как она выбирала платье для красной дорожки Канн и какие ещё кинофестивали планирует посетить. Лиза вообще моя любимица. Во-первых, хороша собой, стройна и полногруда. Во-вторых, готова высказываться по любому поводу. Хоть про кинофестиваль, хоть о проблемах мигрантов. Лизавета - девушка серьёзная. Живя в парижской глуши, всё время думает о Родине. Я давно уже не слушаю папу Лизы, что он интересного скажет? А у Лизаветы - что ни мысль, то брильянт. В прошлом году меня перепахал её текст про образование. Не поленюсь, процитирую кусочек: «Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что основным плюсом нашего образования является разносторонность, но именно это и является его минусом, потому что…» Ну хватит, а то отключитесь. Класс, да? Сержант полиции с похмелья так бы не написал в протоколе. А умненькой Лизе удалось. И это публикует крупнейший информационный ресурс, с почтением публикует. Исходя из вышеизложенного, могу сделать вывод, что Лизавета пойдёт и дальше, и выше. Не остановится. Замираем в восхищении. Может, лет через пять возглавит Первый канал, вместо старенького Эрнста.
Мажоры - могучая каста. Закрытая ото всех пятиметровыми рублёвскими заборами и бронированными плечами охранников. Там внутри им хорошо и спокойно, никакое быдло не достаёт. Это когда-то я, мальчик с окраины, ещё мог попасть на их квартирные тусовки. Те советские мажоры - просто олицетворение народолюбия. А моя подружка Таня - просто выдающаяся демократка. Впрочем, замуж она вышла за сына крупного чиновника, уехала с ним жить, кажется, в Калифорнию. Мажоры не расплескивают свой бесценный семенной фонд, браки только между своими. И лучше - подальше от родины, целее будут.
А нам остаётся любоваться светской хроникой и мыслями из инстаграма Елизаветы Песковой.
Но хватит ворчать. Дам в финале мажорный аккорд, извините за дурацкий каламбур.
В прошлом году я оказался на студенческом спектакле в театральном училище. Мне очень понравилась одна девчонка-актриса. Красивая, пластичная, обворожительная. С легким дыханием. Никакой программки там не было, поэтому имя я узнал лишь день спустя. Лиза Янковская. Да, дочка Оксаны Фандеры и Филиппа Янковского, внучка того самого Олега Ивановича. А вскоре один журнал попросил меня сделать с ней интервью: вот мол, какая талантливая наследница! Я написал Лизе в фейсбук. Она ответила очень вежливым отказом: «Спасибо, но ничем не заслужила ещё повышенного внимания». Мысленно ей аплодировал - громче, чем после спектакля.
Такие две Лизы. Парижская и московская.
Мажор - не диагноз. Это прежде всего профессия. Если других нет. Нервная, хлопотная, суетливая. Интервью там, перелёты, съёмки, красные дорожки, брюлы, инстаграмы. Очень трудно работать мажором. Спросите у бедной Лизы Песковой.
Мажор - это страшный диагноз
Одна богатая дама открывала галерею. Пригласила меня - показать картины, рассказать о галерее. Ходим, беседуем, дама очень любезна. Внезапно появляется девочка, лет четырнадцати. С чёрным маникюром, брильянтами в ушах, с капризным голосом. Дочь. Что-то говорит маме, не замечая меня. Мама, сделав глянцевую улыбку, красивой рукой в перстнях указывает дочке: «Познакомься, это Алексей, который…» ну и так далее. Дочка бросает на меня презрительный взгляд, даже не кивает и продолжает дальше свою тему с мамой. Она и не пытается выглядеть светской, в отличие от мамы. Ей на меня начхать. Что она и демонстрирует. Я не из Кремля, не из списка Форбса, даже не из Генпрокуратуры. Никчемный человечишко, горка мусора. Примерно на уровне их филлиппинской горничной, даже мельче. Горничная хоть за порядком следит, а от меня какой прок?
Это не какая-то отдельная сумасбродная невоспитанная девочка. Нет. Я нагляделся на детишек богатых и знаменитых родителей. Они все одинаковы, за редкими исключениями. Сын одного известного актера, семнадцатилетний пацан, при встрече со мной в кафе (короткое интервью), сбросил с плеч мне на руки своё пальто, будто прислуге. Я это пальто тут же откинул в сторону, так пацан мне нахамил. На этом интервью с юным мерзавцем закончилось. Пусть общается со своим пальто, молодое хамло.
У нас выросло целое поколение мажоров, которые знают одно: весь мир - их обслуга, халдеи, крепостные. Это жалкое «быдло» не стоит и кивка головы. Мы все - пыль под колесами их поршей и ламборгини. Их родители - миллионеры, звёзды и высшие чиновники - всё-таки соблюдают внешние приличия. Да, они тоже нас презирают, но они выросли ещё в СССР, пионерами были, строем ходили, пели про паровоз. А их дети - это уже исчадия нового времени. Советские мажоры вынуждены были якшаться с народом, даже ездили на метро. Нынешние мажоры - совсем другие. Они выросли за пятиметровыми заборами, их в элитную школу сопровождают двое охранников, они чёрной икрой пуляются в мамину коллекцию шедевров на стенах. Они слышали, что там, за забором, есть какой-то другой мир, иногда они даже случайно видят его на огромном экране телевизора, щёлкая пультом. Изумляются: «Во быдло живёт!». Переключают и требуют, чтобы им принесли грейпфрутово-сельдереевый фреш. Ну и устриц.
Кстати, некоторые даже не могут сами себе налить воды. Они не знают, как это сделать, и где взять стакан. Нет, я не утрирую. Мне по секрету об этом рассказывали всякие коучеры и психологи, которых специально нанимают, чтобы они помогли бедненькому мальчику или девочке адаптироваться к миру. Они действительно лишены самых простых навыков, тяжелее глянцевого журнала они ничего не держали в руках. Да, они умеют водить сверхдорогие тачки, вдавливая педаль газа на шоссе, давя ненужных пешеходов. Умеют сказать официанту, что он полное дерьмо, потому что в салате не та руккола. И официант примет это с поклоном и доброй улыбкой. Иначе ему кирдык, несчастный официант это знает.
У них фантастические представления о враждебном мире за забором. О какой-то чужой, непонятной России. Если они случайно вдруг слышат, что какие-то пенсионеры мало едят - значит, это такая диета. Впрочем, они почти ничего не думают о внешнем мире. Они как ходячие орхидеи, эти детки. Только жуткие орхидеи.
Они не то, что не воспитаны - как раз они знают все приличия и пару языков впридачу. Они просто развращены. Из них с младенчества растили уродов. Они ни с кем не общаются, кроме прислуги, охраны, частных педагогов. В школе у них нет друзей. Потому что они не понимают: как это - дружить. Зачем? У них нет такой потребности. Любить? Как это? Да, они любят своих мелких собачонок. А больше никого и не надо. Даже родителей. Те просто обеспечивают бесконечный комфорт и безопасность.
Но дело в том, что лет до 17 можно расти за огромным забором, никого не видеть. Но дальше - надо же куда-то поступать, в Англии или Швейцарии. Или Америке. А в этой проклятой Европе и в гнусной Америке к русским богатым детям никакого почтения. Там надо как все.
И это дикий шок - для мажоров и для их родителей. Тогда и нанимают специалистов: «Наш мальчик - он такой нежный, он не знает, как сделать в ванной теплую воду! Помогите ему!»
Изредка случаются чудеса: нежный мальчик вдруг адаптируется к нормальной жизни. Из орхидеи почти становится человеком. Но все-таки мажор - это диагноз. Такой мальчик или девочка помыкается в престижном колледже, родители забашляют. Но мажору учиться необязательно, это всё глупости родителей, которые по старинке думают, что нужно образование. Они не изжили в себе наивность советских времен. Дальше мажор либо останется жить с устрицами в лондонском особняке или на вилле в Майами - а там тот же забор, прислуга, охрана. Либо вернется в Россию, потому что так лучше для карьеры. Девочке откроют модную галерею, снимут для дюжины глянцевых журналов, девочка будет счастлива, пока ей это не надоест. А мальчик займёт отличный пост в банке или госкорпорации. Кто откажет такому славному малышу? Они уже вовсю занимают посты, они расползаются, как метастазы раковой орхидеи. Пусть они ни хрена не умеют, не знают, не хотят - они заслужили право на огромные бабки и просторный кабинет с дизайнерской мебелью - заслужили по праву рождения. Они намерены рулить этой страной до конца. Пока выдерживает бронь их автомобилей. А что не так - быстро в частный джет и на виллу, подальше от нашей страны. Которую они презирают.
P.S. Автор - Алексей Беляков, журналист. В том числе публикует посты на своей страничке на «Снобе» - рекомендую.
P.S.2 А вообще, в рамках темы можно отметить, что через более раскрепощённое и откровенное поведение мажоров довольно удобно делать выводы о том, в каком векторе мыслят их родители… Учитывая, что родители намного более скромных советских мажоров смогли развалить СССР, страшно себе представить, на что способны родители теперешних «золотых детишек»…
Как вам текст, понравился? Что думаете по теме?
#занимательное #мажор #мажоры #золотаямолодёжь #элита #властьимущие #власть #общество