Освобождение Карельского перешейка в 1944 году - 1
И. П. Алферов, М. А. Басовский
От Белоострова до Выборга
// Пароль "Победа!" Воспоминания участников битвы за Ленинград. - Л.: Лениздат, 1969. С. 517-536.
Весна сорок четвертого года застала 109-й стрелковый корпус у границ Эстонии. Туда привели нас дороги наступления, начатого в январе у стен Ленинграда. Дивизии корпуса, прорвав под Урицком долговременную оборону противника, участво¬вали в штурме Красного Села, освободили затем от фашистов сотни населенных пунктов.
Войска 2-й ударной армии, в составе которой в феврале действовал корпус, первыми вступили на землю Советской Эстонии. В нескольких местах была форсирована река Нарва. Немецкая 18-я армия, заранее подготовившая прочную оборону на этих рубежах, сумела приостановить дальнейшее продвижение наших частей.
Около двух месяцев 109-й корпус провел на плацдарме к юго-западу от города Нарвы. Плацдарм почти вплотную примыкал к магистрали Нарва-Таллин. Противник много раз безуспешно пытался вытеснить нас на правый берег Нарвы.
Жизнь на "Нарвском пятачке" была трудной и однообразной. Офицеры и солдаты, испытавшие перед тем радости победоносного наступления, явно тяготились "сидячей" обороной. Нам часто задавали вопросы - скоро ли опять пойдем вперед?
В конце апреля штаб получил приказ: управление корпуса и две стрелковые дивизии - 109-я и 286-я - выводились в резерв командующего фронтом.
Мы пригласили на командный пункт командиров дивизий и начальников политотделов. Первыми явились командир и начальник политотдела 109-й дивизии. Их в шутку называли "лед" и "пламень". Генерал Н. А. Трушкин до войны долго служил в пограничных войсках. Он привык к строго рассчитанному ритму жизни: все делал в определенное время, ходил не торопясь, был скуп на слова… А начподив Б. Н. Патрин был порывист и стремителен, в свои 35 лет оставался непоседливым комсомольцем.
Не заставили себя ждать командиры 286-й стрелковой дивизии генерал-майор М. Д. Гришин и 125-й - генерал-майор И. И. Фадеев, начальники политотделов подполковники М. Д. Лушников и Г. П. Хрящев. Пришли на совещание заместитель командира корпуса полковник П. К. Лоскутов, начальник штаба полковник Д. И. Большаков.
Разговор на КП не затянулся. Договорились о порядке передислокации, подчеркнув, что она должна проводиться организованно и скрытно.
Утро 8 мая мы встретили уже на бывшем "Ораниенбаумском пятачке" в районе Госттилиц. В Дятлицах, Ильине, Заостровье, Кипени и Келози зазвенели топоры. Дивизии устраивались на жительство. Оно могло бить очень непродолжительным, но хотя на короткое время хотелось обосноваться по-человечески.
Здесь мы узнали, что корпус включен в состав 21-й армии, недавно прибывшей из резерва Ставки на Ленинградский фронт, и ему предстоит участвовать в освобождении Карельского перешейка.
В результате зимнего наступления наших войск линия фронта отодвинулась от Ленинграда и югу и западу па 170-300 километров. Однако противник продолжал угрожать городу-герою с севера. Линия фронта на Карельском перешейке находились еще не расстоянии пушечного выстрела от Ленинграда.
Правящая реакционная клика Финляндии отвергла советские условия перемирия, и наше Верховное Главнокомандование предложило Ленинградскому фронту провести операцию но освобождению Карельского перешейка. К участию в операции привлекались 31-я и 23-я армии, 13-я воздушная армия и Краснознаменный Балтийский флот.
В мае нас вызвали в Ропшу, где разместился штаб 21-й армии. Оставив машину в густом ельнике, мы пешком отправились к укрытому зеленеющими деревьями дворцу. Не верилось, что он уцелел. Видно, очень уж поспешно отстукали гитлеровцы, раз по успели его взорвать.
Просторный зал заполнили генералы и офицеры. Среди них мы увидели командующего 23-й армией Д. И. Черепанова, командиров корпусов и дивизий Н. П. Симоняка, Н. Н. Жданова, А. Ф. Щеглова, С. М. Путилова и многих других прославленных военачальников. Из Ленинграда в Ропшу приехали Л. А. Говоров, А. А. Кузнецов, начальник штаба фронта М. М. Попов, начальники управлений.
Генерал-лейтенант Д. Н. Гусев, незадолго до этого назначенный командующим 2l-й армией, подошел к крупномасштабной рельефной карте Карельского перешейка и не спеша рассказал об основной идее и отличительных особенностях операции, о соотношении сил и боевых средств.
Войскам 21-й и 23-й армий предстояло прорвать оборону противника на Карельском перешейке и, продвигаясь на север, к исходу 20 июня овладеть городом Выборгом.
- Жесткий срок, - сказал кто-то из сидевших сзади офицеров.
Многие из нас, особенно те, кто участвовал в Финской кампании, подумали то же самое. Тогда, чтобы овладеть Выборгом, советским войскам понадобилось более 3 месяцев.
Генерал Гусев словно угадал наши мысли:
- Мы можем и должны уложиться в десять суток, хотя и нельзя рассчитывать на легкий успех.
Карельский перешеек представляет собой идеальный плацдарм для обороны. Рельефная карта, у которой стоял командарм, наглядно показывала это. Сама природа как будто позаботилась о создании трудно одолимых оборонительных рубежей. Дремучие леса заполняли пространства меж глубокими озерами и топкими болотами, пути на север во многих местах преграждали широкие и быстрые реки.
Неприятельские фортификаторы, используя преимущества местности, создали на перешейке три мощные оборонительные полосы, которые тянулись от Ладожского озера до Финского залива. Кроме того, на подступах к Выборгу были оборудованы сильные оборонительные рубежи, составлявшие внешний обвод города.
Финское командование сосредоточило на перешейке, но данным разведки, 6 пехотных дивизий, одну бригаду, танковую дивизию и 2 полка береговой обороны.
Главный упор при разработке плана нашего наступления делался на подавление немалых сил противника решительным превосходством в боевой технике. Вместо традиционного соотношения сил по пехоте 1:3 у нас было лишь 1:1,7. Зато по артиллерии мы превосходили врага в 5 раз, а по танкам почти в 2 раза. Наша авиация имела полное господство в воздухе.
Генерал Д. Н. Гусев подробно ознакомил нас с планом операции. На правом фланге должен был действовать 97-й стрелковый корпус, а в центре - на направлении главного удара армии - 30-й гвардейский стрелковый корпус. Нашему 109-му корпусу предстояло прорвать оборону противника на левом фланге армии - от ручья Серебряный до Хуваплана - на шести с половиной километровом фронте. В состав корпуса передавалась 72-я Павловская стрелковая дивизия.
Заключительную часть доклада командарм посвятил подготовке войск к операции.
- Времени для этого много не дано. Необходимо с наибольшей отдачей использовать каждый день и каждый час.
Л. А. Говоров, молча и внимательно слушавший доклад, одобрительно кивнул головой.
- Мне нечего добавить, - сказал он. - Если задача всем ясна, быстрее за дело!
На обратном пути в Гостилицы мы несколько раз останавливались в частях, знакомясь с боевой учебой бойцов.
День стоял ненастный, низко плыли темные тучи, обильно поливая дождем еще не просохшие после зимы поля и перелески. Офицеры и солдаты промокли, но занятия не прекращались.
На перекрестке двух дорог увидели майора А. Д. Милехина - боевого командира 456-го стрелкового полка. Широкоплечий, коренастый, он принадлежал к тем людям, о которых говорят: ладно скроен и крепко сшит. В бою он отличался завидным спокойствием, умел, но разбрасываясь, добиваться главного.
Увидев, что наша машина остановилась, Милехин подошел. Поздоровались. Показав па лесную опушку, откуда доносился зычный гул танковых двигателей, Милехин сказал:
- Приходится повторять атаку. Вяло как-то люди наступали, размокли... И с танкистами настоящего взаимодействия не получилось.
С этого дня мы начали вести активную подготовку к скорому наступлению.
В трех дивизиях корпуса насчитывалось около 8000 коммунистов и комсомольцев. В бою они увлекали товарищей личным примером, первыми шли в атаки, действовали отважнее и настойчивее всех. Готовясь к операции на Карельском перешейке, мы добивались, чтобы влияние партийных организаций распространялось буквально на каждого офицера и солдата.
Коммунисты и комсомольцы составляли основное ядро штурмовых батальонов, созданных по одному в каждом полку. Эти батальоны должны были действовать па самых трудных и решающих участках прорыва.
Во второй половине мая начались рекогносцировки на местности. Переодевшись в солдатское обмундирование, командиры дивизий и полков приходили на передний край, знакомились с характером вражеской обороны, лично на местности уточняли данные, полученные из штаба фронта. Затем на переднем крае побывали командиры батальонов и рот.
Все большую конкретность приобретала боевая учеба. Командиры и политработники добивались высоких темпов наступления па труднопроходимой местности.
Командарм Дмитрий Николаевич Гусев приезжал к нам на занятия обычно без предупреждения. Минуя штаб корпуса, он отправлялся в полки, батальоны.
Нередко навещал корпус я генерал-майор В. П. Мжаванадзе - член Военного совета 21-й армии. Он беседовал с командирами, политработниками, солдатами, вселяя твердую уверенность в успехе предстоящих боев.
Здесь уместно сказать и о большой помощи, которую нам, командирам соединении и штабам, оказывал командующий фронтом. Отлично зная Карельский перешеек, Л. А. Говоров давал нам ценные советы по организации наступления и использованию местности. Исключительно полезными были его указания о подготовке штурмовых батальонов, отработке взаимодействия пехоты с артиллерией, танками, авиацией, инженерными частями.
* * *
Вечером 3 июня к Ораниенбауму стали стягиваться полки 109-й дивизии. Генерал Трушкин уже стоял у причала и беседовал с морскими офицерами. Уточнялись последние детали погрузки войск на корабли.
Осенью сорок третьего года, когда шла переброска войск па Приморский плацдарм, командиров тревожило, как смогут моряки в кромешной тьме не сбиться с фарватера и незаметно проскользнуть мимо нацеленных на залив вражеских батарей. Теперь беспокоило другое - стояла светлая, похожая на сумерки, белая ночь, а воздушные разведчики врага шныряли над Финским заливом...
Погрузку начали в 8 часов вечера. Строго соблюдая очередность, подходили к причалам стрелковые роты и дивизионы артиллерийского полка. Вслед за боевыми подразделениями грузились медсанбат, связисты, саперы, тыловики.
По команде, переданной с берега, корабли и баржи покинули Ораниенбаум. Мы проводили их и начали сами собираться в дорогу. Штаб корпуса перебирался на новое место на автомашинах.
Глубокой ночью мы проезжали через Ленинград. Город выглядел пустынным. Комендантский час еще не отменили. На улицах встречались лишь патрули. На больших перекрестках стояли контрольные пункты. В светлое небо глядели стволы зенитных орудий...
Корпусная колонна остановилась в Дибунах. Отсюда было рукой подать до Белоострова, через который проходил передний край.
Из Дибунов веером разбегались дороги - эти кровеносные сосуды, призванные питать дивизии и приданные корпусу части...
К утру 7 июля все наши дивизии подтянулись к району предстоящих боев. На правом фланге в стыке с 30-м гвардейским корпусом должна была наступать 72-я стрелковая дивизия, левее ее - 109-я; 286-я дивизия составляла второй эшелон корпуса.
К началу наступления мы располагали довольно под¬робными данными о противнике. На участке ручей Серебряный-Финский залив, где наступал 109-й корпус, находилось более 100 вражеских дерево-земляных и 9 железобетонных огневых точек и 13 наблюдательных пунктов. Вдоль переднего края тянулась траншея в рост человека. На заболоченных участках противник не оставил открытых проходов, разрывы между участками траншеи он прикрыл насыпными валами и прочным деревянным забором. На некотором расстоянии от первой траншеи находилась вторая, а несколько глубже - третья. Между ними располагались огневые позиции артиллерийских и минометных батарей. Высотки противник превратил в опорные пункты и узлы сопротивления, связанные друг с другом. Перед фронтом корпуса на участке прорыва стояла 109-я пехотная дивизия финнов - полнокровная, хорошо подготовленная, перед тем долго отдыхавшая в тылу.
В нашем штабе шла окончательная шлифовка деталей плана боя, вносились последние поправки и уточнения. В частях проводились партийные и комсомольские собрания, солдатские митинги.
Одному из нас довелось побывать на комсомольском собрании в 4-й роте 14-го стрелкового полка 72-й стрелковой дивизии. Полку предстояло наступать на ответственном участке - против мощного дота "Миллионер" - трехэтажной подземной крепости. 4-й роте отводилась основная роль в его блокировке.
На зеленой лужайке, окруженной зарослями кустарника, сидело около 40 молодых бойцов. На гимнастерках у многих - ордена и медали. Почти у всех автоматы, а на поясных ремнях холщовые мешочки с гранатами.
На наш вопрос: сколько в роте членов ВЛКСМ - ответил комсорг младший сержант Трофимов:
- Восемнадцать, товарищ полковник. Но собранно у нас открытое, и вот пришли все, кто свободен. Каждому интересно, как собираемся воевать.
Небольшой: доклад сделал командир роты. Сказал о задаче, об особенностях действии и обязанностях комсомольцев. Он не скрывал трудностей, с которыми придется столкнуться в этом бою.
Короткими были и выступления молодых воинов Артемьева, Мангинского и др. Каждый заверял: боевой приказ выполним, будем сражаться по-комсомольски. Все дружно проголосовали за решение первыми штурмовать дот "Миллионер" и форсировать водную преграду - реку Сестру.
- Славные ребята, - сказал замполит полка майор А. М. Власов, когда собрание закончилось. - Слово у них никогда не расходится с делом.
* * *
Начало операции по освобождению Карельского перешейка принято датировать 10 июня. В этот день пошли в наступление главные силы 21-й армии. Но бои на ряде участков развернулись еще накануне.
Утром 9 июня наша артиллерия начала огневой штурм оборонительных сооружений противника. Чтобы вражеское командование не определило направлен во главного удара, огонь велся почти по всему фронту на Карельском перешейке. Артиллерия била по железобетонным и дерево-земляным огневым точкам, уничтожала опорные пункты, артиллерийские и минометные батареи, наблюдательные пункты.
Вражеские позиции затянуло густой завесой дыма. Какой там поднялся переполох, нетрудно представить. А в небе уже появились эскадрильи наших самолетов и стали бомбить оборону противника.
Упорный поединок развернулся перед фронтом 14-го стрелкового полка. С нашей стороны в нем участвовала 4-я батарея 18-й гвардейской гаубичной бригады, а с финской - гарнизон дота "Миллионер" и минометные батареи.
За несколько дней до этого гвардейцы-артиллеристы оборудовали примерно в километре от дота огневые позиции для своих тяжелых орудий и проложили деревянный настил. В ночь на 9 июня на позиции выдвинули две гаубицы калибром 203 миллиметра.
Корректировал огонь командир батареи гвардии капитан И. И. Ведмеденко. Его наблюдательный пункт находился метрах в двухстах от дота.
Утром орудия сержантов Селиверстова и Романова по команде капитана Ведмеденко открыли огонь. Наводчики Леонов и Панков действовали быстро и безошибочно. Тяжелые снаряды точно накрывали цель.
Противник яростно отбивался. Его пулеметы поли¬няли свинцом огневые позиции гвардейцев. Начали часто рваться неподалеку от гаубиц и неприятельские мины.
Но батарейцы хладнокровно продолжали разрушать дот. Они выпустили 140 снарядов, из которых 96 попали точно в цель. Дот "Миллионер", по существу, был выведен из строя.
Родина высоко оцепила мужество гвардейцев-артиллеристов: капитану И. И. Ведмеденко было присвоено звание Героя Советского Союза, а все батарейцы награждены орденами.
И на других участках успешно разрушались наиболее опасные, или, как говорил командующий артиллерией нашего корпуса полковник Березуцкий, "самые зловредные" вражеские укрепления.
В 18 часов на неприятельские позиции двинулась 6-я рота 203-го стрелкового полка 92-й дивизии, державшей здесь оборону. Бойцы без особых усилий ворвались в первую траншею противника.
Командир 109-й дивизии генерал Трушкин решил воспользоваться этим успехом. Вслед за 6-й ротой двинулся вперед 3-й батальон 381-го стрелкового полка, который овладел двумя командными высотами - "Черная" и "Орех". Противник попытался вернуть их, но был отброшен.
Вечером на командный пункт корпуса приехал В. П. Мжаванадзе. От имени Военного совета армии он поздравил нас с хорошо проведенной разведкой боем.
- Об успехах и мужестве личного состава батальона должны знать во всех ваших частях, - сказал В. П. Мжаванадзе.
Мы срочно направили в полки работников политотдела.
В. П. Мжаванадзе не ограничился беседой на командном пункте. Его интересовало, как подготовлены к бою штурмовые батальоны 72-й дивизии, наносившей в полосе наступления корпуса главный удар. Остатки вечера В. П. Мжаванадзе провел в 14-м и 187-м стрелковых полках.
Вечером же в корпус приехал с группой политработников начальник политуправления фронта генерал-лейтенант Д. И. Холостов. Он тоже не стал задерживаться на командном пункте.
- Что делать - вы знаете сами, - сказал он. - Но будем вам мешать. Пойдем в сто девятую дивизию, поговорим там с командирами и солдатами.
Последняя ночь перед наступлением не бывает спокойной. Прислушиваешься к каждому выстрелу и разрыву снаряда, к рокоту авиационного мотора, появившегося над позициями. О чем только не передумаешь в эти ночные тревожные часы.
Наконец наступило утро - ясное, солнечное. На небо ни облачка. Посматриваем на часы. Ровно в 6 часов утра началась артиллерийская канонада. Отдельных выстрелов не было слышно. Стоял сплошной грохот. Тысячи орудий и минометов одновременно вели огонь. Плотность артиллерии на участке прорыва нашего корпуса составляла 170 стволов на километр фронта, а на главном направлении армии - в полосе наступления 30-го гвардейского корпуса - 203 ствола.
Более 2 часов продолжалась артиллерийская подготовка. Вражеский передний край превратился в сплошное месиво.
Сильные разрушения произвела и крупнокалиберная артиллерия Краснознаменного Балтийского флота, которая тесно взаимодействовала с нашим корпусом, наступавшим вдоль залива.
В 8 часов 20 минут в небе вспыхнули разноцветные ракеты. Артиллерия перенесла огонь в глубину вражеской обороны, и в атаку ринулась наша пехота - "царица полей".
С наблюдательного пункта просматривался сравнительно небольшой участок вражеского переднего края. Сильный перископ позволял отчетливо видеть бегущих по кочковатому болоту людей в гимнастерках. Свои шинели наши офицеры и солдаты оставили па исходных позициях.
Вот и первая неприятельская траншея. Перед ней упало несколько бойцов. Как ни бушевал артиллерийский смерч, все же кое-где уцелели очаги вражеской обороны... На бруствер вскочил высокий широкоплечий человек и каске. Задержался па миг, взмахнул рукой, очевидно звал за собой товарищей. Затем спрыгнул в траншею, которая укрыла его с головой. Вслед за вожаком кинулись другие бойцы.
И левее наши пехотинцы уже ворвались на вражеские позиции, обошли развалины разрушенного артиллерией дзота и углубились в лесок.
Бой за первую траншею почти всюду закончился быстро. Подразделения, не задерживаясь, двигались дальше. Вместе с пехотинцами шли артиллерийские офицеры-корректировщики. Если на пути встречался неподавленный дзот, они тотчас обрушивали на него огонь орудии.
На правом фланге корпуса был вбит глубокий клин и оборону противника. Там наступала 72-я стрелковая дивизия. Действовавшие в первом эшелоне 14-й полк подполковника В. И. Королева и 187-й полк майора К. А. Рябкова, как докладывал в 12 часов комдив генерал И. И. Ястребов, быстро форсировали реку Сестру, захватили у противника первую траншею и ведут бой во второй.
Уже в первых схватках с врагом отличились многие офицеры и солдаты. Отважно действовала 4-я рота 14-го стрелкового полка. Молодые воины выполнили клятву, которую дали на комсомольском собрании.
Дот "Миллионер", основательно разрушенный батареей гвардии капитана И. И. Ведмеденко, финны все же не оставили - на очень уж выгодной позиции он находился. Гарнизон дота получил пополнение, а пробоины в стенах противник заделал бревнами.
Командир роты старший лейтенант Калилиев не повел бойцов в лобовую атаку. Оставив перед дотом небольшой заслон, он с группой бойцов обошел его с левого фланга.
Сержант Трофимов и комсомольцы Мангинский, Воропаев, Ильин, Щербиков, Философ где ползком, а где согнувшись в три погибели подобрались к доту. Рядовой Ильин, приподнявшись, бросил гранату. Ответным огнем вражеский пулеметчик ранил Ильина.
- Отомстим за нашего товарища! - крикнул комсорг. - Вперед!
Пять храбрецов забросали дот гранатами и уничтожили пулеметный расчет. Рядовой Воропаев водрузил нам бетонным вражеским укреплением красный флажок. Сержант Трофимов и его боевые друзья вскоре присоединились к основным силам роты и вместе с ними ворвались во вторую вражескую траншею.
На левом фланге корпуса противник оказывал яростное сопротивление, стремясь удержать Приморское шоссе. Серьезным препятствием для наступающих являлась здесь река Сестра. Форсировать ее приходилось на лодках и плотиках. Сразу за рекой проходила первая неприятельская траншея.
Левее шоссе тянулась к заливу глубокая Ржавая канава. За ней стеной поднимался молодой лес. Два полка 109-й дивизии - 381-й подполковника Н. Б. Марченко и 456-й майора А. Д. Мелехина - быстро преодолели Ржавую канаву и стали подтаскивать лодки к Сестре.
В первые минуты боя тяжело ранило командира стрелковой роты старшего лейтенанта Кузнецова. Парторг сержант Герасимов принял на себя командование.
Смелую инициативу проявил комсорг батальона лейтенант Ильин. Он подошел к реке Сестре с головной цепью. Сильный пулеметный огонь с противоположного берега заставил бойцов залечь. Ильин подполз к пулеметчикам Александрову и Усову.
- Видите, что делается? - сказал он. - Заткните врагу глотку!
Под прикрытием нашего пулеметного огня Илыин с комсомольцами Ивановым и Федоровым переправились, через Сестру. Автоматными очередями и гранатами они заставили финских солдат отступить. Тем временем на крохотный плацдарм прибыло подкрепление. Захваченный участок с каждой минутой расширялся. Вскоре реку форсировала вся рота.
К 18 часам войска корпуса прорвали первую полосу вражеской обороны на всю ее глубину. Полки 72-й дивизии овладели станцией Оллила, восточной частью поселка Куоккала и заняли вокзал. Успешно наступали и полки 109-й дивизии. Они очистили от противника прибрежную часть и подошли к репинским "Пенатам".
Когда дело идет хорошо, приятно и докладывать начальству. Командарм Д. Н. Гусев, выслушав по телефону паше сообщение, спросил:
- Как ведет себя противник?
- Отходит на северо-запад, прикрываясь небольшими арьергардами. Чувствуется, управление войсками у них нарушено.
- Вот и воспользуйтесь этим, не позволяйте ему закрепиться на промежуточных рубежах.
Командиры дивизий имели во втором эшелоне по одному полку. Вечером эти полки двинулись вперед. В прорыв вошли и тяжелые машины 185-го самоходного полка. С небольшими десантами пехотинцев они прокладывали путь к Терийокам. Вслед за стрелковыми частями продвигались и артиллерийские полки.
