“Патронов не жалеть!” История вопроса. Версия Гурко.
Это широкоизвестная фраза из приказа Д.Ф. Трепова.
Полностью приказ выглядел так:
От с.-петербургского генерал-губернатора и начальника санкт-петербургского гарнизона извещение
Население столицы встревожено слухами о предстоящих якобы массовых беспорядках.
Меры по охранению личности и имущества столицы приняты; поэтому прошу население указанным слухам не верить.
Если бы, однако, где-либо возникли бы попытки к устройству беспорядков, то таковые будут прекращаемы в самом начале и, следовательно, серьезного развития не получат. Войскам и полиции мною дано приказание всякую подобную попытку подавлять немедленно и самым решительным образом; при оказании же к тому со стороны толпы сопротивления - холостых залпов не давать и патронов не жалеть.
Считаю долгом предупредить об этом население столицы, дабы каждый обыватель, примкнувший к толпе, производящей беспорядок, знал, чем он рискует; благоразумное же население столицы во избежание тяжелых последствий я приглашаю к сборищам, направленным к нарушению порядка, не примыкать.
Подписал:
Свиты Его Величества генерал-майор Трепов.
http://www.litmir.net/br/?b=114585&p=129
Советской пропагандой она вне контекста многократно была использована для спекуляций и показа ужасов старого режима. Но уже давно стали доступны воспоминания начальника канцелярии Министерства Императорского Двора А.A.Мосолова, где эта история предстает несколько в ином свете:
Кстати, хочу рассказать историю знаменитой фразы Трепова. Раз вечером я заехал к нему на Мойку. Он показался мне озабоченным и, видимо, был очень занят. Я сел против него. После довольно долгого молчания он, продолжая заниматься, дал мне на прочтение только что написанную черновую приказа войскам гарнизона на следующий день, когда ожидались особенно сильные беспорядки. Прочитав эту черновую, я подчеркнул в ней фразу: «Патронов не жалеть», - и вернул ее со словами: - В своем ли ты уме?
- Да, в своем. И эта фраза вполне мною обдумана, но я забыл ее подчеркнуть, ты это сделал.
- Понимаешь ли ты, что после этого тебя будут называть не Треповым, а «генералом патронов не жалеть»?
- Знаю это и знаю, что это будет кличка непочетная, но иначе поступить, по совести, не могу. Войск перестали бояться, и они стали сами киснуть. Завтра же, вероятно, придется стрелять. А до сих пор я крови не проливал. Единственный способ отвратить это несчастие и состоит в этой фразе. Неужели ты думаешь, что я не понимаю всех последствий этих слов для себя лично? Ну, а теперь иди, мне некогда. Завтра же зайди узнать результат моего приказа. Тогда скажешь, прав ли я был.
Он оказался прав: толпа побоялась войск после этого энергичного приказа, и ни одного выстрела за этот день дано не было. Трепов, безусловно, знал психологию толпы и имел гражданское мужество действовать согласно своим убеждениям.
http://lib.rus.ec/b/200425/read
А сейчас, читая воспоминания В.И. Гурко «Черты и силуэты прошлого», я обнаружил новые интересные подробности.
Собравшийся 15 июня [1905 г. Ю.Ш.] съезд представителей городов вынес резолюцию, еще более радикальную, нежели земский съезд, а именно требование немедленного обеспечения неприкосновенности личности и жилищ, и свободы слова, печати, собраний и съездов, и созыва Учредительного собрания, избранного всеми лицами, достигшими 25-летнего возраста без различия пола, национальности и вероисповеданий, на основе всеобщей, равной, прямой и тайной подачи голосов.
По поводу этого съезда я имел случай беседовать с Д.Ф. Треповым, причем беседа эта имела довольно неожиданные для меня последствия. Решивши почему-то, что я знаток земского положения и законов, относящихся до общественных самоуправлений, Трепов незадолго до этого съезда пригласил меня к себе и в присутствии встреченного мною у него Рачковского, игравшего в ту пору видную роль в департаменте полиции, спросил, какие имеются законные способы прекратить самовольно собирающиеся, все учащающиеся съезды различных общественных организаций, или, вернее, по каким статьям закона можно привлечь участников этих съездов к законной ответственности. На это я ответил, что с вопросом этим совершенно незнаком, а потому ответа на него дать не могу, что же касается моего вообще взгляда, то он сводится к тому, что, коль скоро власть утратила обаяние в глазах населения, никакими частичными мерами обеспечить исполнение законов нет возможности. Привлечение к судебной ответственности, да еще при нашей судебной волоките, членов съезда едва ли прекратит последние, а из отдельных их участников лишь создаст народных героев, мучеников за народные интересы. Надо прежде всего восстановить престиж власти, а для этого необходимо, во-первых, снова вселить в население уверенность, что всякое слово, сказанное властью, твердо и непреклонно и что принятые ею решения она сумеет осуществить, чего бы ни стоило. По этому поводу я рассказал случай, имевший место в Царстве Польском в 1892 г. В Лодзи вспыхнули рабочие беспорядки, выразившиеся, между прочим, в поломке рабочими множества станков на некоторых прядильных фабриках, а также в уличных буйствах. Буйства эти продолжались два дня, а призванная для их усмирения военная власть с ними в течение двух дней не справилась. Бывший в то время варшавский генерал-губернатор послал начальнику местного гарнизона нешифрованную лаконическую телеграмму: «Предлагаю сегодня же прекратить беспорядки, не жалея патронов»*. Результат получился именно тот, который ожидался. Едва успела эта телеграмма дойти до Лодзи, как тотчас стала известной рабочему населению, которое и поспешило немедленно мирно разойтись по домам; ни одного выстрела войсками произведено не было. (Случай этот мною был рассказан в изданной мною, под инициалами В.Г., еще в 1897 г. книге под заглавием «Очерки Привислянья».) Конечно, я привел этот факт как образец того, к чему приводит уверенность у населения, что власть не шутит и что отданные ею распоряжения будут исполнены в точности, и вовсе не имел в виду советовать его применение в момент полного упадка обаяния власти. Велико было поэтому мое изумление, когда месяца три спустя я встретил эти памятные слова «не жалеть патронов», ставшие историческими, в приказе Трепова по войскам петербургского гарнизона. Вообще же меня поразил при этом посещении Трепова тот кустарный способ решения важнейших политических вопросов, который я у него встретил. При полном незнании действующего законодательства, обеспечивающего порядок в стране, обращение за советами к случайным лицам, не представляющим ни малейшего авторитета в этом деле, обнаруживало какой-то странный дилетантизм и полную неуверенность в себе. Администрация, коль скоро намеревается прибегнуть к суду для соблюдения того или иного нарушенного правила, должна, очевидно, обратиться к прокуратуре и с нею выяснить наиболее соответственный способ действий.
*) Гурко рассказывает этот эпизод явно по семейному преданию. В 1892 г должность варшавского генерал-губернатора занимал его отец И.В. Гурко распорядившийся решительно прекратить беспорядки в Лодзи (возникшие в связи с первомайскими демонстрациями и последовавшим за ними еврейским погромом) телеграммой командующему войсками, в которой, в частности, приказывалось «патронов не жалеть» (см.: Данишевский Т. Первое мая в Польше: По материалам и документам из истории польского рабочего движения. 1890-1950. М., 1952. С. 44).
Полностью приказ выглядел так:
От с.-петербургского генерал-губернатора и начальника санкт-петербургского гарнизона извещение
Население столицы встревожено слухами о предстоящих якобы массовых беспорядках.
Меры по охранению личности и имущества столицы приняты; поэтому прошу население указанным слухам не верить.
Если бы, однако, где-либо возникли бы попытки к устройству беспорядков, то таковые будут прекращаемы в самом начале и, следовательно, серьезного развития не получат. Войскам и полиции мною дано приказание всякую подобную попытку подавлять немедленно и самым решительным образом; при оказании же к тому со стороны толпы сопротивления - холостых залпов не давать и патронов не жалеть.
Считаю долгом предупредить об этом население столицы, дабы каждый обыватель, примкнувший к толпе, производящей беспорядок, знал, чем он рискует; благоразумное же население столицы во избежание тяжелых последствий я приглашаю к сборищам, направленным к нарушению порядка, не примыкать.
Подписал:
Свиты Его Величества генерал-майор Трепов.
http://www.litmir.net/br/?b=114585&p=129
Советской пропагандой она вне контекста многократно была использована для спекуляций и показа ужасов старого режима. Но уже давно стали доступны воспоминания начальника канцелярии Министерства Императорского Двора А.A.Мосолова, где эта история предстает несколько в ином свете:
Кстати, хочу рассказать историю знаменитой фразы Трепова. Раз вечером я заехал к нему на Мойку. Он показался мне озабоченным и, видимо, был очень занят. Я сел против него. После довольно долгого молчания он, продолжая заниматься, дал мне на прочтение только что написанную черновую приказа войскам гарнизона на следующий день, когда ожидались особенно сильные беспорядки. Прочитав эту черновую, я подчеркнул в ней фразу: «Патронов не жалеть», - и вернул ее со словами: - В своем ли ты уме?
- Да, в своем. И эта фраза вполне мною обдумана, но я забыл ее подчеркнуть, ты это сделал.
- Понимаешь ли ты, что после этого тебя будут называть не Треповым, а «генералом патронов не жалеть»?
- Знаю это и знаю, что это будет кличка непочетная, но иначе поступить, по совести, не могу. Войск перестали бояться, и они стали сами киснуть. Завтра же, вероятно, придется стрелять. А до сих пор я крови не проливал. Единственный способ отвратить это несчастие и состоит в этой фразе. Неужели ты думаешь, что я не понимаю всех последствий этих слов для себя лично? Ну, а теперь иди, мне некогда. Завтра же зайди узнать результат моего приказа. Тогда скажешь, прав ли я был.
Он оказался прав: толпа побоялась войск после этого энергичного приказа, и ни одного выстрела за этот день дано не было. Трепов, безусловно, знал психологию толпы и имел гражданское мужество действовать согласно своим убеждениям.
http://lib.rus.ec/b/200425/read
А сейчас, читая воспоминания В.И. Гурко «Черты и силуэты прошлого», я обнаружил новые интересные подробности.
Собравшийся 15 июня [1905 г. Ю.Ш.] съезд представителей городов вынес резолюцию, еще более радикальную, нежели земский съезд, а именно требование немедленного обеспечения неприкосновенности личности и жилищ, и свободы слова, печати, собраний и съездов, и созыва Учредительного собрания, избранного всеми лицами, достигшими 25-летнего возраста без различия пола, национальности и вероисповеданий, на основе всеобщей, равной, прямой и тайной подачи голосов.
По поводу этого съезда я имел случай беседовать с Д.Ф. Треповым, причем беседа эта имела довольно неожиданные для меня последствия. Решивши почему-то, что я знаток земского положения и законов, относящихся до общественных самоуправлений, Трепов незадолго до этого съезда пригласил меня к себе и в присутствии встреченного мною у него Рачковского, игравшего в ту пору видную роль в департаменте полиции, спросил, какие имеются законные способы прекратить самовольно собирающиеся, все учащающиеся съезды различных общественных организаций, или, вернее, по каким статьям закона можно привлечь участников этих съездов к законной ответственности. На это я ответил, что с вопросом этим совершенно незнаком, а потому ответа на него дать не могу, что же касается моего вообще взгляда, то он сводится к тому, что, коль скоро власть утратила обаяние в глазах населения, никакими частичными мерами обеспечить исполнение законов нет возможности. Привлечение к судебной ответственности, да еще при нашей судебной волоките, членов съезда едва ли прекратит последние, а из отдельных их участников лишь создаст народных героев, мучеников за народные интересы. Надо прежде всего восстановить престиж власти, а для этого необходимо, во-первых, снова вселить в население уверенность, что всякое слово, сказанное властью, твердо и непреклонно и что принятые ею решения она сумеет осуществить, чего бы ни стоило. По этому поводу я рассказал случай, имевший место в Царстве Польском в 1892 г. В Лодзи вспыхнули рабочие беспорядки, выразившиеся, между прочим, в поломке рабочими множества станков на некоторых прядильных фабриках, а также в уличных буйствах. Буйства эти продолжались два дня, а призванная для их усмирения военная власть с ними в течение двух дней не справилась. Бывший в то время варшавский генерал-губернатор послал начальнику местного гарнизона нешифрованную лаконическую телеграмму: «Предлагаю сегодня же прекратить беспорядки, не жалея патронов»*. Результат получился именно тот, который ожидался. Едва успела эта телеграмма дойти до Лодзи, как тотчас стала известной рабочему населению, которое и поспешило немедленно мирно разойтись по домам; ни одного выстрела войсками произведено не было. (Случай этот мною был рассказан в изданной мною, под инициалами В.Г., еще в 1897 г. книге под заглавием «Очерки Привислянья».) Конечно, я привел этот факт как образец того, к чему приводит уверенность у населения, что власть не шутит и что отданные ею распоряжения будут исполнены в точности, и вовсе не имел в виду советовать его применение в момент полного упадка обаяния власти. Велико было поэтому мое изумление, когда месяца три спустя я встретил эти памятные слова «не жалеть патронов», ставшие историческими, в приказе Трепова по войскам петербургского гарнизона. Вообще же меня поразил при этом посещении Трепова тот кустарный способ решения важнейших политических вопросов, который я у него встретил. При полном незнании действующего законодательства, обеспечивающего порядок в стране, обращение за советами к случайным лицам, не представляющим ни малейшего авторитета в этом деле, обнаруживало какой-то странный дилетантизм и полную неуверенность в себе. Администрация, коль скоро намеревается прибегнуть к суду для соблюдения того или иного нарушенного правила, должна, очевидно, обратиться к прокуратуре и с нею выяснить наиболее соответственный способ действий.
*) Гурко рассказывает этот эпизод явно по семейному преданию. В 1892 г должность варшавского генерал-губернатора занимал его отец И.В. Гурко распорядившийся решительно прекратить беспорядки в Лодзи (возникшие в связи с первомайскими демонстрациями и последовавшим за ними еврейским погромом) телеграммой командующему войсками, в которой, в частности, приказывалось «патронов не жалеть» (см.: Данишевский Т. Первое мая в Польше: По материалам и документам из истории польского рабочего движения. 1890-1950. М., 1952. С. 44).