"АДЪЮТАНТ" ЕСЕНИНА
14 декабря родился Иван Приблудный (1905-1937), - поэт, вошедший в историю, как сомнительный «адъютант» Сергея Есенина.
Яков Овчаренко был родом из крестьян, но, в отличие от есенинской, его родня была совсем не зажиточная. Мать умерла рано, отец ушел на фронт Первой Мировой, откуда перекочевал на фронты Гражданской, а с мачехой своенравный хлопец не ужился.
В 1920 он покинул село. Странствие Овчаренко «в людях» включало работу пастуха, выступления в бродячем цирке, службу в дивизии Котовского.
Вот в дивизии Овчаренко и получил прозвище «Иван Приблудный», которое так приросло, что вытеснило имя настоящее. Бывшая жена поэта узнала, что он Овчаренко только начав носить тюремные передачи.
Не знаю, когда Приблудный начал писать стихи, но уже руководство дивизии Котовского дар его оценило, направив Ивана с рекомендательным письмом в Москву, где его взяли в интернат для одаренных детей.
В 1922 Валерий Брюсов, прочитав стихи Приблудного, без экзаменов принимает юношу в Высший литературно-художественный институт.
Приблудный был талантливый, но стихийный поэт, не способный к какой-либо бытовой работе, что в немалой степени осложнило его зрелую жизнь.
Его жена Наталья Милонова все видела правильно:
«Образование у него было в размере начальной школы и принят в институт он был без экзаменов - за одни стихи. …Многолетние скитания по дорогам горевшей в огне гражданской войны Украине не приучили Ваню к систематическому труду. Лекции он посещал те, какие ему захочется, хотя слушал, конечно, всех профессоров, но не систематически. Экзаменов не сдавал вовсе. Но из института его не исключали. Брюсов понимал, что писать он будет, и стремился дать ему возможность получить знания тем способом, какой ему доступен. Все преподаватели относились к Ване доброжелательно и бережно, а он отвечал им несколько фамильярной благодарностью, отметив почти всех шутливыми частушками».
Стихи же Приблудный писал с национальным украинским колоритом, взяв за образец Шевченко. Второе мощное влияние им испытанное это, конечно, поэзия Есенина. Иван жаждал с ним познакомится, но Есенин до августа 1923 года пребывал за границей.
Едва он приехал, знакомство состоялось на вечере института, устроенным Брюсовым, где Приблудный читал стихи сразу после Есенина и ему запомнился.
Отношения Приблудного и Есенина - это отношения ученика и нетерпеливого учителя, которому ученик вскоре надоел. Отзыв Есенина о Приблудном: «Замечательная стерва и талантливый поэт, очень хороший…» сделан, вероятно, в очарованный период знакомства. Тогда же подарена фотография Есенина, которую Приблудный берег пуще ока, с надписью: «Милому Приблудному с нежностью великой и непобедимой. С. Есенин. апрель 1924»
ПРИБЛУДНЫЙ ЗА СПИНОЙ ЕСЕНИНА
До самой гибели Есенина Иван составлял часть его бытового окружения.
Как отмечала Галина Бениславская:
«Приблудный был близким Есенину человеком, почти членом его семьи,
хотя это доставляло немало хлопот».
Принесло ли такое высокое знакомство пользу молодому парню?
Кажется, вреда было больше.
Окружение сгорающего напоказ, растрачивающего себя в скандалах Есенина пугало людей житейски умудренных. Там могло случиться (и случалось!) черт знает что!
Например, столкновение Ивана с учителем Есенина Николаем Клюевым, о котором знаем мы со слов Бениславской:
«На «Сереженьку» молился и вздыхал, только в отношении к Приблудному вся кротость клюевская мигом исчезала. К Приблудному проникся ревнивой ненавистью. И Приблудный, обычно доверчивый, Клюеву ни одного уклона не спускал, злобно высмеивал и подзуживал его, играя на больных струнах. Спокойно они не могли разговаривать, сейчас же вспыхивала перепалка, до того сильна была какая-то органическая антипатия. А С. А. слушал, стравлял их и покатывался со смеху. Позже я узнала, что одной из причин послужило то, что в первую же ночь в Петрограде Клюев полез к Приблудному, а последний, совершенно не ожидавший ничего подобного, озверев от отвращения и страха, поднял Клюева на воздух и хлопнул что есть мочи об пол; сам сбежал и прошатался всю ночь по улицам Петрограда»
Когда же Приблудным увлекся не сорокалетний мужик, а есенинская сестра Катя благодушное настроение Есенина как ветром сдуло. Он видел непрактичность Ивана и почти заставил Екатерину выйти за поэта Наседкина.
Кроме отзыва о Приблудном, включающем отнюдь не комплементарное слово «стерва», сохранился отзыв Есенина в письме к Бениславской:
«Вчера Приблудный уехал в Москву. Дело в том, что он довольно-таки стал мне в копеечку, пока жил здесь. Но хамству его не было предела. Он увез мои башмаки. Не простился, потому что получил деньги. При деньгах я узнал, что это за дрянной человек. …Все это мне ужасно горько. Горько еще потому, что он треплет мое имя. Здесь он всем говорил, что я его выписал. Собирал у всех деньги на мою бедность и сшил себе костюм. Ха-ха-ха - с деньгами он устраиваться умеет. Поэтому я сказал ему, чтоб он заплатил мне за башмаки. Это было ведь почти лучшее, что я имел из обуви. Он удрал. Удрал подло и низко. Повидайте его и получите с него три червонца. Сам я больше с ним не знаком и не здороваюсь. Не верьте ни одному его слову. Это низкий и продажный человек. Получить же я хочу с него ради принципа - чтобы не дать сволочи облапошить себя».
Что тут сказать?
Приблудный жил, как трава, щедро раздавал свое имущество и вправе был ожидать от других такого же отношения.
Есенин же в отношениях с людьми рано или поздно прозревал меркантильный к себе интерес. Это касается не только Приблудного. Ворами честил он друзей (бывших и настоящих), верных подруг, случайных знакомых. В последние годы маниакальная подозрительность, подогреваемая водкой, только прогрессировала (https://ygashae-zvezdu.livejournal.com/17486.html).
Что приходилось терпеть Приблудному, вспоминал Анатолий Мариенгоф:
«Как-то, не дочитав стихотворения, он схватил со стола тяжелую пивную кружку и опустил ее на голову Ивана Приблудного - своего верного Лепорелло. Повод был настолько мал, что даже не остался в памяти. Обливающегося кровью, с рассеченной головой Приблудного увезли в больницу. У кого-то вырвалось:
- А вдруг умрет?
Не поморщив носа, Есенин сказал, помнится, что-то вроде того:
- Меньше будет одной собакой!»
Но вот претензии творческие к ученику были у Есенина обоснованными. Приблудный над стихами не работал, исповедуя принцип: «еше писах, писах». После первых юношеских успехов развивался крайне медленно.
Есенин взрывался:
«Ты понимаешь, ты вот - ничего! Что ты списал у меня - то хорошо. Ну а дальше? Дальше нужно свое показать, свое дать. А где оно у тебя? Где твоя работа? Ты же не работаешь? Так ты - никуда! Пошел к чертям. Нечего тогда с тобой возиться».
С другой стороны, а когда Приблудному, юноше, бросившемуся за старшим товарищем в чад Москвы кабацкой, было работать?
Наталья Милонова и здесь поставила диагноз верный. Пожалуй, самый точный диагноз отношений двух поэтов.
«…стремился он быть ему чем-то вроде младшего брата. А было несколько иначе - стал чем-то вроде «телохранителя». Близость к бытовой стороне жизни Есенина приносила Ивану только вред, большой вред. Сопровождая Есенина по всем злачным местам, Ваня, в таком юном возрасте, приучался пить, вёл неправильный образ жизни, проводя ночи в пьяных компаниях, чтобы потом отвести Есенина домой, иногда поднимая его на седьмой этаж квартиры Бениславской на руках. В возникавших иногда драках Иван никогда не был зачинщиком. Он драчуном не был, я не знаю ни одного случая, чтобы он с кем-нибудь подрался по собственному почину. А выпивший Есенин к дракам был склонен, но отражать нападения «врагов» был слабоват, и тут в роли защитника выступал Иван, за что разделял с Есениным славу скандалиста»
Между тем, институт после смерти Брюсова расформировывают. Иван переезжает учиться в Ленинград.
Именно там он встречается с Есениным в последние его дни, становясь свидетелем пребывания поэта в гостинице «Англетер».
К моменту самоубийства Есенина его адъютанту едва исполнилось 20 лет.
Лучшее в жизни было позади.
И об этом мы еще поговорим.
А напоследок мое любимое стихотворение Приблудного, которое, наверняка, знал и Есенин:
Мне стыдно за мои стихи,
Что в эти дни разрух и брани
В них вместо маршей иль воззваний
Так много всякой чепухи.
Кругом пожар, кругом война,
Окопы, танки, баррикады,
А у меня… холмы да хаты,
И всюду мир и тишина.
Да, стыдно мне!
Но что же вы,
Увенчанные и большие,
Гремящие на всю Россию
В страницах грамотной Москвы,
Что дали вы?..
Плакаты, крики,
Сезонных молний вывих дикий,
Нарядность ритма, рифмы зык
И деревяннейший язык.
И это всё, и только это.
И трудно, трудно без конца -
Искать в болтающем поэта,
Иль в завывающем певца.
И счастлив я, что я не стар,
Что еле-еле расцветаю,
Что шелест мая рассыпаю,
Как первый, чуть созревший дар.
- О, край мой, выгон и овин,
Есть у меня отрад отрада -
Что этих строк немудрым складом
Холодным, каменным громадам
Несу тепло твоих долин.
И я не сам, за мною рать
Детей затей, сынов событий…
- Не трогайте ж нас, не травите
И не спешите признавать!
Яков Овчаренко был родом из крестьян, но, в отличие от есенинской, его родня была совсем не зажиточная. Мать умерла рано, отец ушел на фронт Первой Мировой, откуда перекочевал на фронты Гражданской, а с мачехой своенравный хлопец не ужился.
В 1920 он покинул село. Странствие Овчаренко «в людях» включало работу пастуха, выступления в бродячем цирке, службу в дивизии Котовского.
Вот в дивизии Овчаренко и получил прозвище «Иван Приблудный», которое так приросло, что вытеснило имя настоящее. Бывшая жена поэта узнала, что он Овчаренко только начав носить тюремные передачи.
Не знаю, когда Приблудный начал писать стихи, но уже руководство дивизии Котовского дар его оценило, направив Ивана с рекомендательным письмом в Москву, где его взяли в интернат для одаренных детей.
В 1922 Валерий Брюсов, прочитав стихи Приблудного, без экзаменов принимает юношу в Высший литературно-художественный институт.
Приблудный был талантливый, но стихийный поэт, не способный к какой-либо бытовой работе, что в немалой степени осложнило его зрелую жизнь.
Его жена Наталья Милонова все видела правильно:
«Образование у него было в размере начальной школы и принят в институт он был без экзаменов - за одни стихи. …Многолетние скитания по дорогам горевшей в огне гражданской войны Украине не приучили Ваню к систематическому труду. Лекции он посещал те, какие ему захочется, хотя слушал, конечно, всех профессоров, но не систематически. Экзаменов не сдавал вовсе. Но из института его не исключали. Брюсов понимал, что писать он будет, и стремился дать ему возможность получить знания тем способом, какой ему доступен. Все преподаватели относились к Ване доброжелательно и бережно, а он отвечал им несколько фамильярной благодарностью, отметив почти всех шутливыми частушками».
Стихи же Приблудный писал с национальным украинским колоритом, взяв за образец Шевченко. Второе мощное влияние им испытанное это, конечно, поэзия Есенина. Иван жаждал с ним познакомится, но Есенин до августа 1923 года пребывал за границей.
Едва он приехал, знакомство состоялось на вечере института, устроенным Брюсовым, где Приблудный читал стихи сразу после Есенина и ему запомнился.
Отношения Приблудного и Есенина - это отношения ученика и нетерпеливого учителя, которому ученик вскоре надоел. Отзыв Есенина о Приблудном: «Замечательная стерва и талантливый поэт, очень хороший…» сделан, вероятно, в очарованный период знакомства. Тогда же подарена фотография Есенина, которую Приблудный берег пуще ока, с надписью: «Милому Приблудному с нежностью великой и непобедимой. С. Есенин. апрель 1924»
ПРИБЛУДНЫЙ ЗА СПИНОЙ ЕСЕНИНА
До самой гибели Есенина Иван составлял часть его бытового окружения.
Как отмечала Галина Бениславская:
«Приблудный был близким Есенину человеком, почти членом его семьи,
хотя это доставляло немало хлопот».
Принесло ли такое высокое знакомство пользу молодому парню?
Кажется, вреда было больше.
Окружение сгорающего напоказ, растрачивающего себя в скандалах Есенина пугало людей житейски умудренных. Там могло случиться (и случалось!) черт знает что!
Например, столкновение Ивана с учителем Есенина Николаем Клюевым, о котором знаем мы со слов Бениславской:
«На «Сереженьку» молился и вздыхал, только в отношении к Приблудному вся кротость клюевская мигом исчезала. К Приблудному проникся ревнивой ненавистью. И Приблудный, обычно доверчивый, Клюеву ни одного уклона не спускал, злобно высмеивал и подзуживал его, играя на больных струнах. Спокойно они не могли разговаривать, сейчас же вспыхивала перепалка, до того сильна была какая-то органическая антипатия. А С. А. слушал, стравлял их и покатывался со смеху. Позже я узнала, что одной из причин послужило то, что в первую же ночь в Петрограде Клюев полез к Приблудному, а последний, совершенно не ожидавший ничего подобного, озверев от отвращения и страха, поднял Клюева на воздух и хлопнул что есть мочи об пол; сам сбежал и прошатался всю ночь по улицам Петрограда»
Когда же Приблудным увлекся не сорокалетний мужик, а есенинская сестра Катя благодушное настроение Есенина как ветром сдуло. Он видел непрактичность Ивана и почти заставил Екатерину выйти за поэта Наседкина.
Кроме отзыва о Приблудном, включающем отнюдь не комплементарное слово «стерва», сохранился отзыв Есенина в письме к Бениславской:
«Вчера Приблудный уехал в Москву. Дело в том, что он довольно-таки стал мне в копеечку, пока жил здесь. Но хамству его не было предела. Он увез мои башмаки. Не простился, потому что получил деньги. При деньгах я узнал, что это за дрянной человек. …Все это мне ужасно горько. Горько еще потому, что он треплет мое имя. Здесь он всем говорил, что я его выписал. Собирал у всех деньги на мою бедность и сшил себе костюм. Ха-ха-ха - с деньгами он устраиваться умеет. Поэтому я сказал ему, чтоб он заплатил мне за башмаки. Это было ведь почти лучшее, что я имел из обуви. Он удрал. Удрал подло и низко. Повидайте его и получите с него три червонца. Сам я больше с ним не знаком и не здороваюсь. Не верьте ни одному его слову. Это низкий и продажный человек. Получить же я хочу с него ради принципа - чтобы не дать сволочи облапошить себя».
Что тут сказать?
Приблудный жил, как трава, щедро раздавал свое имущество и вправе был ожидать от других такого же отношения.
Есенин же в отношениях с людьми рано или поздно прозревал меркантильный к себе интерес. Это касается не только Приблудного. Ворами честил он друзей (бывших и настоящих), верных подруг, случайных знакомых. В последние годы маниакальная подозрительность, подогреваемая водкой, только прогрессировала (https://ygashae-zvezdu.livejournal.com/17486.html).
Что приходилось терпеть Приблудному, вспоминал Анатолий Мариенгоф:
«Как-то, не дочитав стихотворения, он схватил со стола тяжелую пивную кружку и опустил ее на голову Ивана Приблудного - своего верного Лепорелло. Повод был настолько мал, что даже не остался в памяти. Обливающегося кровью, с рассеченной головой Приблудного увезли в больницу. У кого-то вырвалось:
- А вдруг умрет?
Не поморщив носа, Есенин сказал, помнится, что-то вроде того:
- Меньше будет одной собакой!»
Но вот претензии творческие к ученику были у Есенина обоснованными. Приблудный над стихами не работал, исповедуя принцип: «еше писах, писах». После первых юношеских успехов развивался крайне медленно.
Есенин взрывался:
«Ты понимаешь, ты вот - ничего! Что ты списал у меня - то хорошо. Ну а дальше? Дальше нужно свое показать, свое дать. А где оно у тебя? Где твоя работа? Ты же не работаешь? Так ты - никуда! Пошел к чертям. Нечего тогда с тобой возиться».
С другой стороны, а когда Приблудному, юноше, бросившемуся за старшим товарищем в чад Москвы кабацкой, было работать?
Наталья Милонова и здесь поставила диагноз верный. Пожалуй, самый точный диагноз отношений двух поэтов.
«…стремился он быть ему чем-то вроде младшего брата. А было несколько иначе - стал чем-то вроде «телохранителя». Близость к бытовой стороне жизни Есенина приносила Ивану только вред, большой вред. Сопровождая Есенина по всем злачным местам, Ваня, в таком юном возрасте, приучался пить, вёл неправильный образ жизни, проводя ночи в пьяных компаниях, чтобы потом отвести Есенина домой, иногда поднимая его на седьмой этаж квартиры Бениславской на руках. В возникавших иногда драках Иван никогда не был зачинщиком. Он драчуном не был, я не знаю ни одного случая, чтобы он с кем-нибудь подрался по собственному почину. А выпивший Есенин к дракам был склонен, но отражать нападения «врагов» был слабоват, и тут в роли защитника выступал Иван, за что разделял с Есениным славу скандалиста»
Между тем, институт после смерти Брюсова расформировывают. Иван переезжает учиться в Ленинград.
Именно там он встречается с Есениным в последние его дни, становясь свидетелем пребывания поэта в гостинице «Англетер».
К моменту самоубийства Есенина его адъютанту едва исполнилось 20 лет.
Лучшее в жизни было позади.
И об этом мы еще поговорим.
А напоследок мое любимое стихотворение Приблудного, которое, наверняка, знал и Есенин:
Мне стыдно за мои стихи,
Что в эти дни разрух и брани
В них вместо маршей иль воззваний
Так много всякой чепухи.
Кругом пожар, кругом война,
Окопы, танки, баррикады,
А у меня… холмы да хаты,
И всюду мир и тишина.
Да, стыдно мне!
Но что же вы,
Увенчанные и большие,
Гремящие на всю Россию
В страницах грамотной Москвы,
Что дали вы?..
Плакаты, крики,
Сезонных молний вывих дикий,
Нарядность ритма, рифмы зык
И деревяннейший язык.
И это всё, и только это.
И трудно, трудно без конца -
Искать в болтающем поэта,
Иль в завывающем певца.
И счастлив я, что я не стар,
Что еле-еле расцветаю,
Что шелест мая рассыпаю,
Как первый, чуть созревший дар.
- О, край мой, выгон и овин,
Есть у меня отрад отрада -
Что этих строк немудрым складом
Холодным, каменным громадам
Несу тепло твоих долин.
И я не сам, за мною рать
Детей затей, сынов событий…
- Не трогайте ж нас, не травите
И не спешите признавать!