Ностальгическое, или О примирении с красотой
Больше всего хочется мне в Праге не достопримечательностей и не красот (в отношении Праги мне этого совсем не хочется, и только признание того, что необращение на это внимания будет упрощением её цельности, удерживает меня от полного бирючества в отношении всего этого), но простого диалогического пешего хождения по её улицам, врастания их потихоньку под кожу созерцателю. Хочется Праги как типа пространственного ритма, как совокупности запахов и звуков. Она настолько синонимична у меня началу жизни, что теперь и не умеет восприниматься иначе, как ключ к этому началу, как возможность вернуться хотя бы в воображении к собственным животворным истокам, к обилию сил, избытку будущего - неотделимого, конечно, от неуверенности, от нечёткости собственных границ, от замирания перед громадностью мира. Чувство столь же мучительное, сколь и обновляющее. Будто в кипяток прыгаешь - и выскакиваешь в новенькой блестящей шкурке. Кипящая ключевая вода.
(Москва - всевременье, полнота времён, а Прага - детство-юность-молодость, сплошной сквозняк, вечная уязвимость начала. [Неотделимый от начала жизни] урок - и не без жестокости - избытка и неполноты, избытка и смирения.)
Когда-то - в самом начале моих отношений с этим городом - меня мучила красота Праги, достигающая в её сердцевине трудновыносимых для московского человека концентраций. (Избыточная до бессмыслия, думалось.) Видеть её было - всё равно что дышать чистым концентрированным кислородом: выжигало лёгкие (и глаза). Подавляет, требует соответствий - хотя бы в смысле качества ответного напряжения. Стыдно за собственную темноту, косность, аморфность, за собственное кровное родство с хаосом.
В конце концов мы с красотой примирились вот на чём: красота - тоже вид человеческого опыта. Она должна быть вмещена - даже если это потребует значительных усилий - как разновидность человеческого.
Кроме того, эстетический ожог - в моём случае - входит в состав юности. И уже на этом основании - как ему не быть принятым?
This entry was originally posted at http://yettergjart.dreamwidth.org/31794.html. Please comment there using OpenID.
(Москва - всевременье, полнота времён, а Прага - детство-юность-молодость, сплошной сквозняк, вечная уязвимость начала. [Неотделимый от начала жизни] урок - и не без жестокости - избытка и неполноты, избытка и смирения.)
Когда-то - в самом начале моих отношений с этим городом - меня мучила красота Праги, достигающая в её сердцевине трудновыносимых для московского человека концентраций. (Избыточная до бессмыслия, думалось.) Видеть её было - всё равно что дышать чистым концентрированным кислородом: выжигало лёгкие (и глаза). Подавляет, требует соответствий - хотя бы в смысле качества ответного напряжения. Стыдно за собственную темноту, косность, аморфность, за собственное кровное родство с хаосом.
В конце концов мы с красотой примирились вот на чём: красота - тоже вид человеческого опыта. Она должна быть вмещена - даже если это потребует значительных усилий - как разновидность человеческого.
Кроме того, эстетический ожог - в моём случае - входит в состав юности. И уже на этом основании - как ему не быть принятым?
This entry was originally posted at http://yettergjart.dreamwidth.org/31794.html. Please comment there using OpenID.