Флешмоб флешмобу рознь
А вот и те самые 10 вещей, любить которые вроде бы не принято, а я люблю:
1. Пасмурные дни.
2. Поздний ноябрь, чёрную осень. Особое замирание мира и человека перед снегом.
3. «Лиц кавказской национальности» (люто ненавидя притом само это выражение). Люди этого антропологического типа (-ов) автоматически видятся мне красивыми; кроме того, чувствуется мне в них густота жизни, присущая южным народам вообще, и далеко превосходящая всё личное значительность, присущая людям древних культур. Такими, например, всегда казались мне армяне.
4. Либералов, демократов, шестидесятников, интеллигентов-идеалистов со всеми их особенностями, странностями, пристрастиями, иллюзиями, ошибками, претензиями, стилистикой, кухонными разговорами о судьбах мира по ночам и песнями под гитару. Это «мои» люди, из моего карраса, я чувствую с ними общность судьбы. Значительность жизни явилась мне впервые в их облике, и представление о ней уже никогда не сможет быть от него отдельной.
5. Авторскую песню, особенно Галича, Визбора, Новеллу Матвееву (о которой - http://yettergjart.livejournal.com/83002.html ), Веру Матвееву и Булата Шалвовича. Даже если человек с «хорошим литературным вкусом» этого любить не должен, мне как следует плевать на литературный вкус - как на условность не хуже прочих, а музыкального у меня никогда и не было. Люблю я их не по литературным причинам и не по музыкальным, а по тем, что ДО литературы и музыки: экзистенциальным. По моему индивидуально-прихотливому чувству, у Галича и Визбора настолько адекватно расставлены интонации и обертона, что, когда мне было в жизни совсем худо, утешалась я исключительно ими. И сам звук гитарной струны люблю, за одну только его акустическую «фактуру».
6. Евреев и всё еврейское, вплоть до, опять же, интонаций, физиогномических особенностей и еврейских букв. Чувство не только упомянутой значительности потомков древних культур, но просто физического родства.
7. Московские окраины.
8. Провинциальные города.
9. Читать в лифте, а также на остановке, в очереди и во всех мыслимых ситуациях ожидания. Вследствие этого - стоять в очереди; ездить на метро и в общественном транспорте вообще. Дополнительный кусок личного времени.
10. Общепит и фастфуд (NB! Это разные модусы гастрономической жизни, но в обоих есть прелесть). Советский общепит вспоминаю с нежностью, включая серые пельмени в пельменных, котлеты из кулинарии и порошковую картошку с порошковым же омлетом в пионерских лагерях (самих лагерей никогда не любила).
1. Пасмурные дни.
2. Поздний ноябрь, чёрную осень. Особое замирание мира и человека перед снегом.
3. «Лиц кавказской национальности» (люто ненавидя притом само это выражение). Люди этого антропологического типа (-ов) автоматически видятся мне красивыми; кроме того, чувствуется мне в них густота жизни, присущая южным народам вообще, и далеко превосходящая всё личное значительность, присущая людям древних культур. Такими, например, всегда казались мне армяне.
4. Либералов, демократов, шестидесятников, интеллигентов-идеалистов со всеми их особенностями, странностями, пристрастиями, иллюзиями, ошибками, претензиями, стилистикой, кухонными разговорами о судьбах мира по ночам и песнями под гитару. Это «мои» люди, из моего карраса, я чувствую с ними общность судьбы. Значительность жизни явилась мне впервые в их облике, и представление о ней уже никогда не сможет быть от него отдельной.
5. Авторскую песню, особенно Галича, Визбора, Новеллу Матвееву (о которой - http://yettergjart.livejournal.com/83002.html ), Веру Матвееву и Булата Шалвовича. Даже если человек с «хорошим литературным вкусом» этого любить не должен, мне как следует плевать на литературный вкус - как на условность не хуже прочих, а музыкального у меня никогда и не было. Люблю я их не по литературным причинам и не по музыкальным, а по тем, что ДО литературы и музыки: экзистенциальным. По моему индивидуально-прихотливому чувству, у Галича и Визбора настолько адекватно расставлены интонации и обертона, что, когда мне было в жизни совсем худо, утешалась я исключительно ими. И сам звук гитарной струны люблю, за одну только его акустическую «фактуру».
6. Евреев и всё еврейское, вплоть до, опять же, интонаций, физиогномических особенностей и еврейских букв. Чувство не только упомянутой значительности потомков древних культур, но просто физического родства.
7. Московские окраины.
8. Провинциальные города.
9. Читать в лифте, а также на остановке, в очереди и во всех мыслимых ситуациях ожидания. Вследствие этого - стоять в очереди; ездить на метро и в общественном транспорте вообще. Дополнительный кусок личного времени.
10. Общепит и фастфуд (NB! Это разные модусы гастрономической жизни, но в обоих есть прелесть). Советский общепит вспоминаю с нежностью, включая серые пельмени в пельменных, котлеты из кулинарии и порошковую картошку с порошковым же омлетом в пионерских лагерях (самих лагерей никогда не любила).