Портреты России: Дмитрий, альпинист, придумал приют на Эльбрусе
Портреты России: Катя, разнорабочая и другие
«Портреты России» - проект PublicPost public_post - это взгляд на страну глазами ее жителей.
Сегодня мы живем в аквариуме - видим мир через кривую оптику, как рыба из своего круглого стеклянного дома. Москвичи в своем аквариуме, деревня - в своем, офисные работники, государственные служащие, военные, мигранты и так далее - у всех есть своя ниша, своя оптика и своя Россия. Страна, в которой мы живем, состоит из множества разных, бесконечно непохожих друг на друга стран - и все-таки это именно одна страна и одно общество.
Чтобы увидеть эту страну, мы записываем рассказы самых разных людей. Они происходят из разных мест и социальных слоев, у них разный достаток и разный уровень образования. У этой истории нет конца: сколько людей - столько и Россий. Житель горного села в Осетии рассказывает, как он построил маленькую электростанцию и бесплатно делится с соседями собственным электричеством. Похоронный агент ненавидит людей за то, что те не оплакивают своих покойников, а впопыхах ищут тайники. Старик, который поет у метро советские песни, рассказывает, как он приехал в Москву из Тамбова с баяном, чтобы собрать деньги на лечение больной жены, и завоевал сердца москвичей.
Каждый рассказчик рисует свой портрет. Портреты России - это не портреты россиян в исполнении журналистов PublicPost. Это галерея портретов страны, созданных нашими собеседниками. Они рассказывают про себя и про то, в каком мире они живут. Множество этих жизней - это и есть та самая Россия.
Дмитрий, альпинист, придумал приют на Эльбрусе
Дмитрий Гурьянов придумал построить на седловине Эльбруса хижину, которая должна спасать жизни альпинистов. Ради этого он собрал вместе самых разных людей, год обивал пороги разных инстанций. При этом он не был профессиональным альпинистом, строителем, инженером.
О детстве, автостопе и России
Я был совершенно парниковым ребенком. А потом в 16 лет поехал из Норильска в Москву поступать в институт - и сразу же уехал "стопом" в Крым. Мама была в шоке, когда я позвонил из Бахчисарая. Я бросил считать свой "наезд" после 70 000 километров. Я ездил только по России, да и вообще ни разу не был за границей бывшего СССР. В те времена, когда я гнался за географией, новыми местами и так далее, у меня не было загранпаспорта. А сейчас я уже за географией сильно не гонюсь. Все, что мне интересно, - люди, психология, глубина - это можно где угодно найти.
Об альпинизме
Альпинизм для меня был очень новой, впечатляющей, интересной областью. Он казался мне смесью из геройства, побед над собой, горами и прочими высокопарными вещами. Мое первое знакомство с Эльбрусом случилось, когда мы, горстка совершенно "нулевых" альпинистов, пытались на него залезть зимой, впрочем, под предводительством очень опытного инструктора. Мы попали в сильную непогоду, были все шансы вернуться в лагерь не вечером, а под утро, и не факт, что целыми и невредимыми. Мы заблудились зимой на высоте 4 километра. К счастью, все обошлось. Но для себя я тогда понял, насколько все может быть безвыходно: внизу, всего в 4 километрах от тебя, народу тепло и хорошо, они там, в поселке, отдыхают в баре, все прекрасно. А ты тут такой стоишь в белой мгле после 10 часов плутания - и не знаешь куда идти, да и идти-то уже не можешь.
Об опасностях и амбициях
В 2006 году, в мае, на Эльбрусе погибло сразу много людей. Реально много, 11 человек. Пошло 12, вернулся 1. Это трагично, это в голове не укладывается: не война же, как так?
Возможно, люди обманулись в своем понимании этой горы. Они, наверное, думали, что идут на приятную прогулку, а в какой-то момент поняли, что оказались в такой заднице, из которой нет выхода. Температура воздуха -50, ветер, никакого понимания, куда идти. Ты просто постепенно умираешь - и это в мирное время. Так быть не должно. Но как это предотвратить? Всем нам свойственно совершать глупости. Ты же не будешь стоять у подножия и увещевать: "Ребята, не надо, давайте в другой раз". Это все человеческие амбиции. Очень трудно отказаться от восхождения, когда ты год к нему готовился, всем друзьям уже похвастался, сфотографировался в классных шмотках. И вот ты приехал, ты на пике формы, акклиматизировался, готов идти - погоды нет. Думаешь: "Ну я же не дурак, я подожду". Ждешь день, второй, третий. И понимаешь, что у тебя послезавтра уже поезд домой. Думаешь: "Ну ладно, если что - вернусь". И не возвращаешься.
Об идее строительства хижины
Тогда у меня был ужас от понимания того, что люди оказались в сложных условиях, из которых нет выхода. А хижина, как мне казалось, могла бы спасти им жизнь. И я начал флудить на форумах альпинистов со своими наивными и безоблачными репликами типа: "Ребята, почему ж там нет хижины? А давайте что-нибудь сделаем, чтобы никто не погибал". Горячей поддержки особо ни от кого не услышал. Кто-то промолчал, кто-то с высоты своего большого опыта тоже промолчал, кто-то сказал: "Мальчик, ты кто, вообще, такой, о чем ты говоришь? Какая хижина, туда еще залезть надо".
Я написал в несколько изданий, которые как-то связаны с альпинизмом - "Риск", "Экс", "Вольный ветер" и прочие. Там люди с серьезным опытом, но и они были весьма инертны. Газета "Вольный ветер" откликнулась: "Да, давай, чувак, если надо, мы тебе поможем". Но чем они могут помочь? Правда, призыв мой опубликовали. Главный редактор журнала "Экс" Сергей Шибаев очень серьезным, железобетонным таким текстом меня просто вдавил в плинтус, типа - ты кто вообще такой? Ты понимаешь, что тут и без тебя есть умники, и до тебя пробовали? Большинство нормальных людей ответили бы ему резко. А я просто сказал, мол, ну ладно, извините, чего вы так. А некоторое время спустя он как раз стал одним из тех, кто активно поддержал всю идею.
Мне было 30 лет. Я ничего не терял. Я не был героем, не шел на подвиг. Жизнь продолжала мирно течь. Я приходил после работы, залезал в интернет и просто пытался для себя понять, о чем вообще речь, в чем сложность, почему с тех пор, как разрушился прежний приют (существовал с 1938 по 1998 гг - прим.ред,), там ничего не построили. Я мог ничего не делать, а мог написать кучу писем в разные инстанции. Что я и сделал, от меня же не убудет. А двигал мною сильный энтузиазм вперемешку с сильным инфантилизмом. Ну послали бы меня, сказав, что это невозможно, - я бы в это поверил и плюнул. Но слов, что "пипец, парень, никак не выйдет" я тоже не слышал.
О звонке от министра
В конце концов мне ответили из Министерства экономического развития Кабардино-Балкарии, от чего я неслабо обалдел. Москва, зима, очередь на маршрутку, 9 утра, люди как амебы, я сонный... И тут - звонок на мобильник. Незнакомый номер, приятный женский голос сообщает: "Здравствуйте, извините, вас беспокоит Министерство экономического развития Кабардино-Балкарии. Вам удобно сейчас говорить?" Я, сдержав эмоции и досчитав до 10, говорю: "Да, конечно". Она: "Вы знаете, с вами министр хочет встретиться на следующей неделе, вы не могли бы подъехать?" Я такой: "Ну да, наверное, почему бы и нет". Наш краткий диалог завершился, а я, положив трубку, подпрыгнул метра на 2 посреди всей этой сонной толпы с криком: "Ййййййеееееееес!" Меня это вообще вынесло: ни фига себе, министр! Раз министерство - то теперь-то все заколосится! Но в конечном итоге ничем они нам не помогли. Я не знаю, с чем это связано. Я ездил к министру, он улыбался, пожимал руки, но никакой конкретики не было.
Об идее и провалах
Я продолжил свои любительские изыскания. Сидел целыми днями в интернете и изучал, какой лед на Эльбрусе, какую строительную технику туда можно затащить и каким способом, какой категории твердости порода на седловине, можно ли ее бурить, какова скорость течения ледников, как можно доставить груз, как происходят снежные заносы. Вот представь, что тебе говорят: "Тебе нужно понять, можно ли на Марсе сделать птицефабрику". И ты ищешь все, что связано с этими цыплятами: чем их кормить, как привезти на Марс, чем защищать от марсианских лис и прочее, прочее.
Мне фантастически не хватало знаний. Проект постройки хижины на Эльбрусе - это идея и реализация. А я не специалист в реализации. Я не знаю, как строить. Но у меня была идея.
Где-то через год после начала моих "поисков" мне позвонили из Федерации альпинизма России и спросили: "Мальчик, это ты тут воду мутишь? Давай, иди сюда, посмотрим, что можно сделать". Ну я и пришел. И они уже официально взялись за реализацию этого проекта.
Меня назначили координатором всего действа. Начали искать волонтеров, проектировщиков. Но дальше моя роль была уже весьма небольшой: я координировал экспедицию и был немножко ее психологом. Я туда поднимался за время строительства всего раза два: появились проблемы со здоровьем, сейчас вот восстанавливаю форму.
Фото: «Федерация альпинизма России»
О проектах и бюджете
В первый год нам делала проект российская компания из Анапы, но проект получился весом под 30 тонн. Новый - купольный - проект нам делала американская компания. Она занимается купольными домами уже лет 40, проект был качественный. Американцы сделали все за недорого: они прониклись идеей, и им для имиджа было интересно иметь проект на такой высоте. Бюджет у нас был крайне маленький, копейки вообще. В самом начале там, по-моему, было 300 тысяч рублей на все про все - включая и хижину, и экспедицию, и обеспечение волонтеров. Всем понятно, что за такие деньги даже проект тебе не факт, что нарисуют. Но сложности с деньгами - это не проблема, всегда можно найти спонсоров. А с хижиной была куча других заморочек.
О людях, вертолетчиках, сумасшедших и пределе
Почти невозможно было найти вертолетчика, который бы доставил груз на седловину. Лучший из российских вертолетов для высоты - это МИ-8 МТВ. Так вот у него динамический "потолок" высоты - 6000 метров. А ему же еще нужно груз забросить. А на высотах, близких к потолку, вертолеты чувствуют себя очень неустойчиво, проще говоря, их "колбасит". Машину "положить" наверху - как не фиг делать. На Эльбрусе лежит не один десяток вертолетов. Только за 4 года наших экспедиций легло как минимум две вертушки. Одна - которая собиралась нам помогать. Для таких полетов нужно мастерство вертолетчика, специальные навыки. На тот момент единственным в России вертолетчиком, имеющим доступ к полетам выше 5500 метров, был Александр Николаевич Семенович (главный госинспектор Управления надзора за летной деятельностью ФСНСТ - прим. ред.). И он бесплатно поднял для нас груз на вершину, сделал 26 посадок за 3 дня.
А оттуда мы это буквально на руках стаскивали вниз, в седловину. Для того, чтобы спустить по километровому склону тяжелые фермы пола, один из наших парней притащил наверх катамаранные баллоны. Мы их накачали и, как на санках, везли на них груз. Изощрялись, в общем.
На высоте 5500 метров очень трудно что-либо делать и даже просто там находиться. Если обычного человека резко поднять на вертолете на эти 5500, к вечеру он конкретно ляжет пластом, а то и до утра не доживет: горная болезнь перейдет в отек легких или мозга, и - прощай... Находиться на 5500 - это как бежать кросс в 20 км. Только там такая же нагрузка, когда ты просто сидишь. Твой организм практически не отдыхает. Ты лег спать - а просыпаешься уставшим.
За день мы делали от одной до трех ходок. Всего груз спустили за несколько дней. А каждое утро начиналось с того, что откапывали палатку. Проснулся - а тебя замело по самую макушку. Долго и упорно все это откидываешь.
Некоторые ребята оставались ночевать на седловине. Одна девочка из Питера там вообще 11 дней жила. Для людей, поднимающихся наверх, это была картина маслом: народ из последних сил карабкается, лица - самые героические, дыхание частое, еле живые. А наши пацаны - кто курит, кто лед долбит ломом, кто куски скал отколупывает. Народ, конечно, удивлялся - они ж не знали, что мы тут уже много дней и успели адаптироваться.
Проблем из серии "я больше не хочу, у нас ничего не получится" не было. Экспедиция изначально состояла из людей, мягко говоря, сумасшедших. Потратить свой отпуск, поехать работать за бесплатно, все лето зимовать на Эльбрусе - это только для идейных. Народ был заряжен. Мы никогда не были уверены в успехе. Но и страха, что не получится, при этом не было: мы просто верили в то, что делали, мы шли, шли и шли.
О гибели первой хижины
Хижиной народ сразу стал пользоваться. Тот журнал, который мы там оставляли, за несколько дней наполовину исписали словами благодарности. Кто-то там ночевал, кто-то чай пил и отдыхал. И простояла она месяц с чем-то. Пока не разрушилась - купол оторвало ветром от платформы. Думаю, парни просто торопились завершить многолетний проект и недостаточно хорошо организовали крепление... Нельзя было расслабляться.
Об усталости и упорстве
Когда эта хижина разрушилась, все, конечно, расстроились. Но и у Федерации альпинизма, и у волонтеров нашлись силы довести проект до конца и построить новый приют, несмотря на то, что мы допустили кучу ошибок.
Я к тому времени уже не был готов продолжать участвовать - ни как альпинист, в связи с плохой "физухой", ни как специалист по строительству, которым я никогда и не был. Я свою лучшую роль уже сыграл - в начале "драмы", а дальше уже идет работа профессионалов другого плана. И я морально устал, все-таки 4 года.
В 1932 году на Эльбрусе был построен деревянный "Приют 11" (4130 м), в 1938 году на его месте возвели трехэтажное здание, простоявшее 60 лет. 16 августа 1998 года практически бесхозный "Приют 11" сгорел. И вот 1 сентября 2010 года на Эльбрусе появился высокогорный спасательный приют - станция Red Fox 5300, вторая в мире по высоте размещения. Разница в 1 километр неслучайна: если "Приют 11" был построен для всех - туристов, лыжников, альпинистов - и там можно было отдохнуть и переночевать, то Red Fox 5300 построена уже на экстремальной высоте и призвана спасать жизни в экстремальных ситуациях.
12 октября 2012 года была открыта станция Red Fox 5300 "версия 2.0", как называют ее альпинисты. Новая хижина конструктивно проще, меньше по площади, но она до сих пор строит и выполняет свою основную функцию - защищает альпинистов от ветра и непогоды.