Кто объединил Германию?

[mamlas]

31 августа 1990 года в Берлине был подписан договор о вхождении ГДР в состав ФРГ

Падение ГДР обрушило весь социалистический лагерь. Воссоединение Германии предопределило последующий процесс объединения Европы, до границ бывшего СССР, в структурах НАТО и ЕС. В соответствии с законами политической драматургии такое великое дело должно увязываться с именем великого героя, которого надо непременно определить (найти и/или назначить) солидарным решением прогрессивной общественности.Несмотря на то что до сих пор ещё никто не признан окончательно главным объединителем Германии, имеется целый ряд претендентов на это звание, пользующихся значительной поддержкой в соответствующих стратах и сегментах глобального информационного пространства.

Герой-освободитель из Голливуда

В американском массовом сознании глубоко укоренилось мнение, что сам Господь пребывает в США. Поэтому в любом славном деянии резонно искать прежде всего следы американского участия (или хотя бы соучастия). Соответственно, только крепкий американский парень мог разбить преграды между двумя германскими государствами и двумя частями разделённой Европы. Звали этого парня Рональд Рейган, и был он по профессии киноактёром, по стечению обстоятельств - президентом США.



Германия - это вам не Америка. Гордо реющих над каждым сараем национальных флагов здесь не увидишь. Чёрно-красно-золотые знамёна вообще найти трудно, разве что на зданиях госучреждений. Гордиться своей страной немцы очень хотят, но ещё боятся.


Патриотизм по-немецки: очень хочется, но страшно
12 июня 1987 года президент Рейган, находясь у Бранденбургских ворот, произнёс речь, в которую вложил специальный message для советского лидера Михаила Горбачёва:

«Мы слышим из Москвы о новой политике реформ и гласности. Некоторые политические заключённые были освобождены. Определённые иностранные передачи новостей больше не глушатся. Некоторым экономическим предприятиям разрешили работать с большей свободой от госконтроля.

Это - начало глубоких изменений в советском государстве? Или же это символические жесты, которые должны породить ложные надежды на Западе и усилить советскую систему, не изменяя её? Мы приветствуем перестройку и гласность, поскольку мы полагаем, что свобода и безопасность идут вместе, что прогресс человеческой свободы может принести только лишь мир во всём мире. Есть один ход, который Советы могут сделать, который был бы безошибочным, который станет символом свободы и мира.

Генеральный секретарь Горбачёв, если Вы ищете мира, если ищете процветания для Советского Союза и Восточной Европы, если Вы ищете либерализацию - приезжайте сюда! Господин Горбачёв, откройте эти ворота! Господин Горбачёв, разрушьте эту стену!»

Эти слова способны были размягчить не только сердца кремлёвских тиранов, но и камни Берлинской стены, которая после речи мистера Рейгана готова была сама заплакать от умиления, нетерпеливо ожидая, когда её наконец снесут.

Рональд Рейган не досидел в президентском кресле до исторических перемен в Восточной Европе. Поэтому его фамилия открывает, но не исчерпывает шорт-лист главнейших воссоединителей немецкого народа.

Последний из могикан

Немецкие мыслители Маркс и Энгельс обещали человечеству научно обоснованное социалистическое будущее. Опасаясь такой перспективы, ещё один знаменитый немец, канцлер Бисмарк, предостерегал соплеменников: «Социализм построить можно, но для этого надо подобрать страну, которую не жалко».

Прозорливую правоту канцлера доказывают провальные результаты социалистического эксперимента, осуществлённого на его восточногерманской родине после Второй мировой войны. Этот эксперимент (в отличие от классического опыта строительства социализма в СССР) проводился в достаточно благоприятных условиях: под надёжной защитой Советской армии, в социуме с высоким образовательным уровнем, с исключительно развитой технологической и управленческой культурой. Условия эксперимента не отягощались негативными обстоятельствами субъективного плана (типа культа какой-либо одиозной личности): во всей послевоенной Германии не нашлось бы более достойных людей, чем те, кому поручили руководить Германской Демократической Республикой, созданной в 1949 году. Это были ветераны антифашистского сопротивления, принципиальные борцы за народное дело с огромным политическим и организаторским опытом.

Последний из этой плеяды, Эрих Хонеккер (бывший подпольщик и концлагерный узник), возглавлявший правившую в ГДР Социалистическую единую партию Германии с 1970 года, завершил построение образцового социалистического государства и до самого его конца остался верен коммунистическим принципам - даже когда от таких принципов стали отходить советские товарищи во главе с генсеком Горбачёвым.

В 1989 году, пользуясь первыми перестроечными послаблениями в соседних соцстранах, сотни тысяч восточных немцев побежали на Запад, через Чехословакию и Венгрию, голосуя ногами против своего социалистического отечества. Как будто не замечая этого, Хонеккер отметил 40-летний юбилей существования ГДР речью, выдержанной в самых оптимистичных тонах и не обещавшей подданным никаких перемен и поблажек: «Германская Демократическая Республика подходит к порогу третьего тысячелетия с твёрдым убеждением, что социализму принадлежит будущее… Всегда вперёд и только вперёд…»

Это выступление стало искрой, от которой зажглось пламя народного протеста, вырвавшееся в те дни на улицы Берлина.

Таким образом, именно товарищ Хонеккер стал настоящим инициатором революционного процесса, итогом которого стало упразднение ГДР и её присоединение к ФРГ.

Слава тебе, Горби!

Демонстранты, протестовавшие в октябре 1989 года на улицах Берлина против политики Хонеккера, скандировали: «Горби! Горби!», выражая так своё восхищение перестроечными затеями советского лидера. У Михаила Горбачёва, более популярного тогда в ГДР, чем руководители республики, имелась прекрасная возможность объявить о своей поддержке демократических преобразований в братской стране, с принципиальным признанием права немцев на восстановление их государственного единства.

Совершив такое, последний генсек КПСС мог бы контролировать последующий процесс германского воссоединения и требовать соответствующих уступок от заинтересованных в таком объединении западных немцев и их союзников.

Как минимум Горбачёв мог бы добиться юридически оформленного обязательства не расширять блок НАТО на восток.

Однако отец перестройки, по своему обыкновению, ни на что серьёзное не решился. Он способствовал устранению от власти Эриха Хонеккера, надеясь, что новое руководство ГДР выправит ситуацию и направит процесс в правильном направлении.

Чуть позже он позволил жителям Берлина разрушить стену, разделявшую их город, после чего началось динамичное разрушение всего социалистического лагеря. За это Горбачёву - особая честь и хвала от современников и потомков.

Разрушая социализм, он искренне полагал, что перестраивает его на принципах демократии, гласности и т.п. В обновлённой соцсистеме должна была оставаться и перестроенная ГДР. Поэтому Горбачёв с возмущением отреагировал на проект поэтапного объединения Германии, предложенный канцлером ФРГ Гельмутом Колем.

5 декабря 1989 года на встрече с министром иностранных дел ФРГ Геншером советский лидер решительно заявил: «Эти ультимативные требования выдвинуты в отношении самостоятельного и суверенного немецкого государства… Хотя речь идёт о ГДР, но сказанное канцлером касается нас всех... Заявление канцлера - это политический промах.

Мы не можем оставить его без внимания. Мы не намерены играть в дипломатию. Если вы хотите сотрудничать с нами - мы готовы. Если же нет - будем делать политические выводы. Прошу отнестись к сказанному со всей серьёзностью».

Выступая в таком тоне, Горбачёв мог бы лишиться морального права находиться в ряду благодетелей немецкого народа. Но, к счастью для себя, он вновь не отважился ни на какие решительные действия. А сказанное им Геншеру вскоре утратило актуальность.

Явление Бисмарка номер два

Упомянутая инициатива западногерманского канцлера сделала его центром симпатий восточногерманского народа, энергично включившегося в работу по демонтажу своего государства.

СЕПГ организованно самоликвидировалась на очередном партсъезде. На парламентских выборах, проведённых вполне демократично, победила демократическая оппозиция. Правительство, сформированное по итогам этих выборов, ориентировалось уже не на Москву, а на Бонн.

Подражая Бисмарку, Коль педантично просчитал коридор своих возможностей и двигался по нему напролом, не обращая внимания на всякого рода дипломатические нюансы. Выражаясь словами Горбачёва, «процесс пошёл», и теперь уже советским руководителям пришлось искать место в этом процессе, чтобы их интересы хоть как-то в нём учитывались.

Москва стала выдвигать различные идеи, которые вежливо отвергались Бонном и Вашингтоном. Единственным результатом дипломатических усилий Горбачёва и министра иностранных дел СССР Шеварднадзе стало создание переговорной «шестёрки» по формуле «два плюс четыре» (два германских государства плюс великие державы - СССР, США, Великобритания, Франция) для решения проблемных вопросов германского воссоединения.

Появление такого форума не помешало Колю провести в ускоренном темпе германо-германские переговоры, завершившиеся 18 мая в Бонне подписанием договора о создании экономического, социального и валютного союза между ФРГ и ГДР.



Хельсинкское совещание, организованное по инициативе СССР, стало самым значительным триумфом советской внешней политики за всё послевоенное время. Однако триумф этот оказался для Советского Союза и всей социалистической системы чем-то подобным стакану бодрящего хмельного напитка, поднесённого безнадёжно больному.


Фатальный триумф советской дипломатии
При этом Коль щедро одарил восточных немцев, обменяв их неполноценные социалистические дензнаки на свободно конвертируемые марки ФРГ по курсу 1:1. Народ ГДР ликовал, заранее предвкушая экстаз от полного государственного слияния с западногерманскими соотечественниками.

Сделав на переговорах «шестёрки» целый ряд уступок, далеко не всегда оправданных, Шеварднадзе попытался хоть чего-то добиться в ответ и представил 22 июня советский проект урегулирования германской проблемы. Проект предусматривал принятие странами НАТО обязательства не расширять свой альянс при объединении Германии, а также жёсткие ограничения для германских вооружённых сил (200-250 тыс. человек).

Твёрдые интонации, наконец-то прозвучавшие в голосе советского министра, напоминали о почти полумиллионной группировке советских войск, дислоцированной на территории ГДР. Западных немцев и их союзников это напоминание не напугало. По воспоминаниям помощника Геншера Эльбе, «в то время как Шеварднадзе излагал свой несуразный проект за столом конференции, Джим Бейкер (госсекретарь США) передал своему западногерманскому коллеге записку: «Что это значит?» Геншер написал в ответ: «Показуха».

Возможность какого-то использования советских войск, находившихся в Германии, для давления на западных партнёров по переговорам была на тот момент полностью блокирована - не страхом перед ответными действиями НАТО и не дойчемарками Гельмута Коля, а переменами в расстановке сил на политической арене СССР.

Русские сувениры для Германии

Летом 1990 года из-под власти Горбачёва уходила не только Восточная Германия, но также и Россия.

В марте 1990 года Борис Ельцин по-хозяйски обосновался в кресле председателя Верховного Совета РСФСР; рядом с Кремлём образовался мощный центр политического влияния, способный конкурировать с горбачёвским союзным центром власти.

Горбачёв и Шеварднадзе прекрасно понимали, какой демократический шабаш поднимется на улицах Москвы, если советским войскам в Германии будет отдан приказ что-то предпринять.

Ведь уже была принята Декларация о государственном суверенитете РСФСР, согласно которой республиканские власти присвоили себе право вмешиваться в любые действия союзного руководства, защищая права российских граждан, а таковыми в большинстве являлись военнослужащие Западной группы советских войск.

Обороняясь от грозных начинаний руководства РСФСР, команда Горбачёва ощущала острую потребность в политической и финансовой поддержке извне, в результате чего политика советского руководства (и не только в германском вопросе) попала в зависимость от бывших врагов СССР.

Объединение Германии прошло по ускоренному сценарию Гельмута Коля, путём включения в состав ФРГ территории упразднённой ГДР. Объединённое германское государство осталось членом НАТО (чего прежде всего добивались США).

Единственной уступкой, сделанной Колем Горбачёву, стало обещание не размещать американские войска там, откуда уходили войска советские. Впрочем, эта уступка вполне соответствовала собственным германским долгосрочным интересам.

Ельцину, ставшему неформальным ситуативным союзником Коля в его игре протии Горбачёва, пришлось потом самостоятельно разбираться с последствиями дипломатических поражений СССР, от которого Российская Федерация унаследовала обременительные обязательства по ускоренному выводу войск с германской территории, да ещё долги по кредитам, полученным от ФРГ и растраченным последним союзным советским правительством.
* * *

Не одних только гениев, но самых разных людей выдвигает исторический рок на первые роли в политической суете мира сего. Иные из них идут к поставленным целям прямо и чётко, другие колесят извилистыми путями, нередко делая противоположное тому, что замышляли первоначально.

Всем им, однако, находятся места на скрижалях истории, коемуждо по делам его.
Александр Головков