Танцуем "Золушку"!
Не прошло и года.
Гораздо меньше года прошло - и они прислали мне фотки с премьеры.
Наверно, надо радоваться. Премьера балета "Синдерелла", она же "Золушка", на музыку Штрауса-сына, состоялась в городе Измире в марте прошлого года, и... вот они, фотки.
Турецкая оперативность и пунктуальность... Мисюсь, где ты? Не дает ответа.
Люблю таких людей, но странною любовью.
Если учесть, что главного хореографа я встречаю как минимум два раза в неделю и с той же частотой... в том же темпе, с ленью той(с)... обращаюсь к нему с просьбой прислать те фото хоть хореографу... то... может быть, проходит время, может быть за годом год(с)... да нет! не прошло и года! Хореограф занят сейчас в Большом театре, он номинант на Золотую маску, он... маленький измирский театрик мог бы расстараться, вам не кажется?
Им не кажется.
За это я во всеуслышание расскажу предысторию постановки.
Как-то раз, года два уж назад, у меня зазвонил телефон. Все знают, что телефон я терпеть ненавижу, и звонят, только если по делу.
Это было дело.
Звонил главный хореограф измирского театра с вопросом: как бы так устроить, чтобы поставить в Измире "Золушку". Не Прокофьева: там сложности с авторским правом и наследниками, им платить надо, а Штраус бы... в самый раз... кто бы мог?
Ждите ответа, сказала ехидна. И, не отходя от трубки, глянула в интернет. Там обнаружился вполне иностранный хореограф с "Золушкой" Штрауса, поставленной в Европе.
Я не знаю, почему... не спрашивайте меня... нет, он не искал повода мне позвонить, ничего такого... да, он мог посмотреть сам... но это как-то здесь не принято. А фотки год идут по почте, ага.
"Вот, - сказала я, - есть такой-то господин, можете обратиться. Хотя, - высунула нос моя ехидна, - мы с Васечкой как раз... ту самую "Золушку" ставить и собираемся."
"Мы с Васечкой"(с) - это мы с моим знакомым хореографом, творческий псевдоним.
"Да-а-а? - удивился главный. - А где вы ее ставили?"
А нигде. Только что в голову пришло - почему бы не мы? почему господин из Европы?
"Вась, - быстро заверещала я в ненавистный телефон, - тебя тут хотят пригласить! если тебе позвонят, говори, что мы "Золушку" готовим... неважно для кого, чтобы было!"
"Золушку-у-у? - засомневался хореограф. - Я вообще-то сейчас хочу что-нибудь в стиле 60-х..."
"Так тебя никто не спрашивает, в каком стиле! Напишу тебе в стиле 60-х, не вопрос!"
"Ну-у-у..."
Итак: главный думает, что мы с Васечкой готовим "Золушку"; хореограф думает, что нас приглашают... осталось всего ничего уговорить Рокфеллера, и я сажусь писать либретто той "Золушки".
Дамы - и немногочисленные господа! Я их написала штук десять - "Золушек"... у либреттистов это бывает, я рассказывала.
"Спасибо, не надо! - сказало нам вскоре измирское начальство. - Мы никак не можем позволить себе ставить еще нигде не поставленный балет!"
"Плюнь на них! - сказал мне хореограф, уже рассказавший всем, что он ставит "Золушку". - Нас приглашают в Сараево!"
"Принц, пора ехать в Сараево!" - вертелось у меня в голове, когда я в пятисотый раз переписывала то либретто. Но что-то происходило, репетиции шли, меня пригласили на премьеру.
Знаете, это такое необыкновенное чувство, когда из твоего текста вырастает - балет!
Вначале было слово - и вдруг... они показывают то же, но совсем не так, и вдруг понимаешь, что не словом единым... что есть что-то еще, посильнее наших слабых слов...
...на премьере я сидела в партере, среди важных гостей. Ближе к концу мне предстояло выбраться оттуда за кулисы, чтобы выйти на поклон, но в первом акте я могла спокойно слиться с публикой.
Около меня сидел важный, толстый господин средних лет. Не могу сказать, что я понимала боснийский, но... его невозможно было не понять.
Господин зачитывал либретто вслух. С комметариями.
"Во дают! - радостно подталкивал он меня. - Вы слышите? А Фею танцует моя дочь! Самая красивая потому что!"
Я кивала. Не говорить же ему, что роль Феи ей дали потому, что ни с чем другим она не справлялась.
"Ха-ха! - он зачитывал еще абзац. - Представляете? Это надо ж такое сочинить!"
"Да-да!" - соглашалась я на непонятно каком языке и отворачивалась, чтобы он не заметил сходства с фотографией в программке.
Словом, премьера удалась. В Сараеве это и сейчас балет, на который действительно ходит публика.
А потом... я уже забыла про нашу "Пепелюгу", как по-боснийски называется "Золушка", но в прошлые зимние каникулы у меня зазвонил телефон.
"Он не сможет приехать! - страдальчески воскликнул главный измирский хореограф. - Этот - из Европы - мы договорились, а он... а у вас с Васечкой готовый балет!"
"А я вам сразу говорила, что мы с Васечкой..." - но что зря время терять, и мы принялись быстро ставить "Синдереллу" на нашей турецкой сцене, о чем у меня немало написано по тэгу "балет".
И вот, год спустя... нет, не прошло и года!
Они уже прислали фото... и так у нас все, что ни возьми. Все есть - но через год.
Вот и не берут нас в Европу.
И вот наша Синдерелла - в миру ее зовут Аслы (помните мои кошмары насчет "ослов"?))), она прима и неплохая балерина.
А я сразу, изначально точно знала, что в Измире должна быть моя "Золушка" - и больше ничья.
И так и вышло.
Потому что ведьма и ехидна. Чего и вам желаю.
Гораздо меньше года прошло - и они прислали мне фотки с премьеры.
Наверно, надо радоваться. Премьера балета "Синдерелла", она же "Золушка", на музыку Штрауса-сына, состоялась в городе Измире в марте прошлого года, и... вот они, фотки.
Турецкая оперативность и пунктуальность... Мисюсь, где ты? Не дает ответа.
Люблю таких людей, но странною любовью.
Если учесть, что главного хореографа я встречаю как минимум два раза в неделю и с той же частотой... в том же темпе, с ленью той(с)... обращаюсь к нему с просьбой прислать те фото хоть хореографу... то... может быть, проходит время, может быть за годом год(с)... да нет! не прошло и года! Хореограф занят сейчас в Большом театре, он номинант на Золотую маску, он... маленький измирский театрик мог бы расстараться, вам не кажется?
Им не кажется.
За это я во всеуслышание расскажу предысторию постановки.
Как-то раз, года два уж назад, у меня зазвонил телефон. Все знают, что телефон я терпеть ненавижу, и звонят, только если по делу.
Это было дело.
Звонил главный хореограф измирского театра с вопросом: как бы так устроить, чтобы поставить в Измире "Золушку". Не Прокофьева: там сложности с авторским правом и наследниками, им платить надо, а Штраус бы... в самый раз... кто бы мог?
Ждите ответа, сказала ехидна. И, не отходя от трубки, глянула в интернет. Там обнаружился вполне иностранный хореограф с "Золушкой" Штрауса, поставленной в Европе.
Я не знаю, почему... не спрашивайте меня... нет, он не искал повода мне позвонить, ничего такого... да, он мог посмотреть сам... но это как-то здесь не принято. А фотки год идут по почте, ага.
"Вот, - сказала я, - есть такой-то господин, можете обратиться. Хотя, - высунула нос моя ехидна, - мы с Васечкой как раз... ту самую "Золушку" ставить и собираемся."
"Мы с Васечкой"(с) - это мы с моим знакомым хореографом, творческий псевдоним.
"Да-а-а? - удивился главный. - А где вы ее ставили?"
А нигде. Только что в голову пришло - почему бы не мы? почему господин из Европы?
"Вась, - быстро заверещала я в ненавистный телефон, - тебя тут хотят пригласить! если тебе позвонят, говори, что мы "Золушку" готовим... неважно для кого, чтобы было!"
"Золушку-у-у? - засомневался хореограф. - Я вообще-то сейчас хочу что-нибудь в стиле 60-х..."
"Так тебя никто не спрашивает, в каком стиле! Напишу тебе в стиле 60-х, не вопрос!"
"Ну-у-у..."
Итак: главный думает, что мы с Васечкой готовим "Золушку"; хореограф думает, что нас приглашают... осталось всего ничего уговорить Рокфеллера, и я сажусь писать либретто той "Золушки".
Дамы - и немногочисленные господа! Я их написала штук десять - "Золушек"... у либреттистов это бывает, я рассказывала.
"Спасибо, не надо! - сказало нам вскоре измирское начальство. - Мы никак не можем позволить себе ставить еще нигде не поставленный балет!"
"Плюнь на них! - сказал мне хореограф, уже рассказавший всем, что он ставит "Золушку". - Нас приглашают в Сараево!"
"Принц, пора ехать в Сараево!" - вертелось у меня в голове, когда я в пятисотый раз переписывала то либретто. Но что-то происходило, репетиции шли, меня пригласили на премьеру.
Знаете, это такое необыкновенное чувство, когда из твоего текста вырастает - балет!
Вначале было слово - и вдруг... они показывают то же, но совсем не так, и вдруг понимаешь, что не словом единым... что есть что-то еще, посильнее наших слабых слов...
...на премьере я сидела в партере, среди важных гостей. Ближе к концу мне предстояло выбраться оттуда за кулисы, чтобы выйти на поклон, но в первом акте я могла спокойно слиться с публикой.
Около меня сидел важный, толстый господин средних лет. Не могу сказать, что я понимала боснийский, но... его невозможно было не понять.
Господин зачитывал либретто вслух. С комметариями.
"Во дают! - радостно подталкивал он меня. - Вы слышите? А Фею танцует моя дочь! Самая красивая потому что!"
Я кивала. Не говорить же ему, что роль Феи ей дали потому, что ни с чем другим она не справлялась.
"Ха-ха! - он зачитывал еще абзац. - Представляете? Это надо ж такое сочинить!"
"Да-да!" - соглашалась я на непонятно каком языке и отворачивалась, чтобы он не заметил сходства с фотографией в программке.
Словом, премьера удалась. В Сараеве это и сейчас балет, на который действительно ходит публика.
А потом... я уже забыла про нашу "Пепелюгу", как по-боснийски называется "Золушка", но в прошлые зимние каникулы у меня зазвонил телефон.
"Он не сможет приехать! - страдальчески воскликнул главный измирский хореограф. - Этот - из Европы - мы договорились, а он... а у вас с Васечкой готовый балет!"
"А я вам сразу говорила, что мы с Васечкой..." - но что зря время терять, и мы принялись быстро ставить "Синдереллу" на нашей турецкой сцене, о чем у меня немало написано по тэгу "балет".
И вот, год спустя... нет, не прошло и года!
Они уже прислали фото... и так у нас все, что ни возьми. Все есть - но через год.
Вот и не берут нас в Европу.
И вот наша Синдерелла - в миру ее зовут Аслы (помните мои кошмары насчет "ослов"?))), она прима и неплохая балерина.
А я сразу, изначально точно знала, что в Измире должна быть моя "Золушка" - и больше ничья.
И так и вышло.
Потому что ведьма и ехидна. Чего и вам желаю.