Мой театральный роман.
Сегодня, если не возражаете, я не о Турции и не о собственном огороде.
Потому что ровно год назад в этот день я вернулась из Баку с премьеры балета "Семь красавиц".
Вы, конечно, тоже замечали, сколько мелочей и случайностей должно произойти, чтобы в вашей жизни случилось какое-то по-настоящему значительное событие? А как вы поначалу пренебрегали теми мелочами, не замечали их, а они все равно вели вас туда, куда им нужно?
Сейчас мне трудно даже представить, что все могло быть не так. Все начиналось настолько издалека: чтобы стать одним из авторов новой редакции этого балета, мне нужно было быть... да-да, прекрасной турецкой домохозяйкой и однажды пригласить русских балетных педагогов на ужин. Поскольку я тут все время вращаюсь в околобалетном мире, то посиделки эти были не первыми, но в тот раз мои друзья попросили разрешения привести гостя - хореографа из Питера, который был у нас проездом и ставил "Корсар".
Мы ели рыбу.
А рыба моя - как яичница-болтунья у Джерома, помните? "Те, кто раз отведал его яичницу-болтунью, позже отказывались принимать другую пищу и умирали в страшных мучениях"(с). А там еще были артишоки, которыми я непременно угощаю залетных хореографов, и еще какие-то изыски, и... словом, мы ели, пили... и тут мой приятель, концертмейстер из Болгарии, после очередного тоста за хозяйку и говорит: "Рыба и артишоки-то да, а она мне еще такое либретто написала..."
История того либретта была такова. Концертмейстер на самом деле вовсе даже композитор, и задумал он написать одноактный балет. И говорит мне как-то за рюмкой кофию: "А напиши ты мне... ну... сказочку какую-нибудь... ну там... Алису, что ли в Стране чудес!"
"А что, - спрашиваю, - нигде в мире нет такого балета?" - "А кто его знает?" - задумчиво отвечает эта творческая личность.
"Так я сперва в интернете гляну - чего зря писать-то?" - элементарно, Ватсон, да?
Разговор тот происходил года три назад, я не особо продвинутая в компьютерном отношении - но мой собеседник был удивлен этим так, словно... ну я не знаю! В числе прочего он заявил, что я "невероятно умная женщина" и чтобы писала что мне угодно. Я выяснила, что все сказки в мире уже балетизированы и либреттизированы - только нас там не хватало.
Но нашла-таки одну... нет, не скажу какую, того балета так и нет, а либретто у меня в заначке есть, пусть себе лежит.
Композитор вдохновился - кажется, он до сих пор мучает то либретто, написав лишь одно адажио, и на этом его роль в истории заканчивается. Главное, он вовремя произнес тост.
"А вы пишете?" - из вежливости спросил питерский хореограф.
Вот как я готовлю: тот, кто отведал, думает, что больше эта женщина ни на что не способна.
"Ага, - говорю, - разные водевильчики, вот книжка в Питере летом вышла".
И тут - слово за слово - выясняется, что маман нашего хореографа обожает детективы и что в книжном он сам видел плакат с моей фамилией, но... когда вас угощают артишоками и рыбой, вы же не будете спрашивать фамилию хозяйки, правильно?
Я написала автограф для его мамы - потрясающая женщина, которая в восемьдесят шесть лет читает детективы и наряжается, всем бы нам так! - потом я сделала статью о турецком балете для "Компаса" и интервью с тем хореографом, потом мы переписывались и дружили... а как-то летом... знойным летом, когда питерский хореограф давал мастер-класс в Ницце... я не знаю, что там в Ницце - может, рыба похожая? но так или иначе слово "либретто" вдруг соединилось в его голове с той турецкой домохозяйкой и ее водевильчиками...
...а в это время в истории балета происходили вот какие события.
Давным-давно азербайджанский композитор Кара Караев создал прекрасную музыку к балету "Семь красавиц". Балет тот шел много лет в разных театрах, а потом стал ставиться реже, и еще реже - и стало ясно, что он как-то весь морально устарел. Причем если с музыкой все было в порядке, хореографию не сложно было бы изменить, то вот либретто... что-то надо делать с этим либретто, решил директор театра в Баку, скоро юбилей Караева, а у нас так давно не идет такой прекрасный балет.
И он бросил клич и призвал разных хореографов... понимаете, либреттистов, в общем-то, никто особо в расчет не принимает, многие хореографы и сами могут или думают, что сами могут, но тут...
Балет ставился вроде бы по поэме Низами Гянджеви, но от старинной поэмы в либретто ничего не осталось. Зато была классовая борьба, девушка из народа, которую полюбил шах, угнетенный народ и плохой визирь... эх.
Так было надо. Иначе бы не прошло.
В пятьдесят втором году красавец шах, имеющий семь жен, был, конечно, неактуален - кто бы позволил-то?
Зато теперь - все позволено, ура! Директор театра потом рассказывал, что ему предлагали историю про этакого плейбоя, снимающего семерых девиц и... и другие смелые варианты. Именитые хореографы (ехидна не сплетница и не скажет) приезжали, выслушивали идею об обновлении старого балета - и уезжали, ни о чем не договорившись. Потом все-таки обратились к либреттистам. Несколько вариантов историй в стиле "вышли воины, сплясали, вышли девушки, сплясали" были поданы, но...
...хореограф позвонил из Ниццы: "Ян, написала бы, а?"
Это было летом. Я пасла детей и кошек, жарила рыбу, плавала в море.
"Ну тебя на фиг! - сказала я. - У меня тут... работа всякая!"
Я не знала предыстории и понятия не имела о ведущейся борьбе. Если бы он сказал мне, что там уже поданы другие либретто, я бы писала свои романы и жарила рыбу, но...
Он позвонил еще - и я принялась за дело.
И написала либретто.
И оно... нет-нет, оно не всем понравилось - ах, сколько было всяких интриг и сложностей, будет о чем на старости лет писать мемуары! целый театральный роман получится! - но оно как-то примирило стороны: директор, хореограф, министр культуры, наследники композитора решили, что с этим (с этой домохозяйкой) можно иметь дело.
Либретто было принято - потом я переписала его раз пять, от первоначального варианта мало что осталось, но балет... знаете, какой красивый получился балет!
Смотрится как фильм, на одном дыхании, декорации сумасшедшей красоты, костюмы сам Пьер Карден, приехавший на премьеру, хвалил, а про либретто одна довольно разборчивая балетная критикесса из Питера написала, что оно "превосходное в литературном отношении"(с), вот.
Чем я очень даже горжуся. Вот какие у нас красавицы получились, посмотрите:
Потому что ровно год назад в этот день я вернулась из Баку с премьеры балета "Семь красавиц".
Вы, конечно, тоже замечали, сколько мелочей и случайностей должно произойти, чтобы в вашей жизни случилось какое-то по-настоящему значительное событие? А как вы поначалу пренебрегали теми мелочами, не замечали их, а они все равно вели вас туда, куда им нужно?
Сейчас мне трудно даже представить, что все могло быть не так. Все начиналось настолько издалека: чтобы стать одним из авторов новой редакции этого балета, мне нужно было быть... да-да, прекрасной турецкой домохозяйкой и однажды пригласить русских балетных педагогов на ужин. Поскольку я тут все время вращаюсь в околобалетном мире, то посиделки эти были не первыми, но в тот раз мои друзья попросили разрешения привести гостя - хореографа из Питера, который был у нас проездом и ставил "Корсар".
Мы ели рыбу.
А рыба моя - как яичница-болтунья у Джерома, помните? "Те, кто раз отведал его яичницу-болтунью, позже отказывались принимать другую пищу и умирали в страшных мучениях"(с). А там еще были артишоки, которыми я непременно угощаю залетных хореографов, и еще какие-то изыски, и... словом, мы ели, пили... и тут мой приятель, концертмейстер из Болгарии, после очередного тоста за хозяйку и говорит: "Рыба и артишоки-то да, а она мне еще такое либретто написала..."
История того либретта была такова. Концертмейстер на самом деле вовсе даже композитор, и задумал он написать одноактный балет. И говорит мне как-то за рюмкой кофию: "А напиши ты мне... ну... сказочку какую-нибудь... ну там... Алису, что ли в Стране чудес!"
"А что, - спрашиваю, - нигде в мире нет такого балета?" - "А кто его знает?" - задумчиво отвечает эта творческая личность.
"Так я сперва в интернете гляну - чего зря писать-то?" - элементарно, Ватсон, да?
Разговор тот происходил года три назад, я не особо продвинутая в компьютерном отношении - но мой собеседник был удивлен этим так, словно... ну я не знаю! В числе прочего он заявил, что я "невероятно умная женщина" и чтобы писала что мне угодно. Я выяснила, что все сказки в мире уже балетизированы и либреттизированы - только нас там не хватало.
Но нашла-таки одну... нет, не скажу какую, того балета так и нет, а либретто у меня в заначке есть, пусть себе лежит.
Композитор вдохновился - кажется, он до сих пор мучает то либретто, написав лишь одно адажио, и на этом его роль в истории заканчивается. Главное, он вовремя произнес тост.
"А вы пишете?" - из вежливости спросил питерский хореограф.
Вот как я готовлю: тот, кто отведал, думает, что больше эта женщина ни на что не способна.
"Ага, - говорю, - разные водевильчики, вот книжка в Питере летом вышла".
И тут - слово за слово - выясняется, что маман нашего хореографа обожает детективы и что в книжном он сам видел плакат с моей фамилией, но... когда вас угощают артишоками и рыбой, вы же не будете спрашивать фамилию хозяйки, правильно?
Я написала автограф для его мамы - потрясающая женщина, которая в восемьдесят шесть лет читает детективы и наряжается, всем бы нам так! - потом я сделала статью о турецком балете для "Компаса" и интервью с тем хореографом, потом мы переписывались и дружили... а как-то летом... знойным летом, когда питерский хореограф давал мастер-класс в Ницце... я не знаю, что там в Ницце - может, рыба похожая? но так или иначе слово "либретто" вдруг соединилось в его голове с той турецкой домохозяйкой и ее водевильчиками...
...а в это время в истории балета происходили вот какие события.
Давным-давно азербайджанский композитор Кара Караев создал прекрасную музыку к балету "Семь красавиц". Балет тот шел много лет в разных театрах, а потом стал ставиться реже, и еще реже - и стало ясно, что он как-то весь морально устарел. Причем если с музыкой все было в порядке, хореографию не сложно было бы изменить, то вот либретто... что-то надо делать с этим либретто, решил директор театра в Баку, скоро юбилей Караева, а у нас так давно не идет такой прекрасный балет.
И он бросил клич и призвал разных хореографов... понимаете, либреттистов, в общем-то, никто особо в расчет не принимает, многие хореографы и сами могут или думают, что сами могут, но тут...
Балет ставился вроде бы по поэме Низами Гянджеви, но от старинной поэмы в либретто ничего не осталось. Зато была классовая борьба, девушка из народа, которую полюбил шах, угнетенный народ и плохой визирь... эх.
Так было надо. Иначе бы не прошло.
В пятьдесят втором году красавец шах, имеющий семь жен, был, конечно, неактуален - кто бы позволил-то?
Зато теперь - все позволено, ура! Директор театра потом рассказывал, что ему предлагали историю про этакого плейбоя, снимающего семерых девиц и... и другие смелые варианты. Именитые хореографы (ехидна не сплетница и не скажет) приезжали, выслушивали идею об обновлении старого балета - и уезжали, ни о чем не договорившись. Потом все-таки обратились к либреттистам. Несколько вариантов историй в стиле "вышли воины, сплясали, вышли девушки, сплясали" были поданы, но...
...хореограф позвонил из Ниццы: "Ян, написала бы, а?"
Это было летом. Я пасла детей и кошек, жарила рыбу, плавала в море.
"Ну тебя на фиг! - сказала я. - У меня тут... работа всякая!"
Я не знала предыстории и понятия не имела о ведущейся борьбе. Если бы он сказал мне, что там уже поданы другие либретто, я бы писала свои романы и жарила рыбу, но...
Он позвонил еще - и я принялась за дело.
И написала либретто.
И оно... нет-нет, оно не всем понравилось - ах, сколько было всяких интриг и сложностей, будет о чем на старости лет писать мемуары! целый театральный роман получится! - но оно как-то примирило стороны: директор, хореограф, министр культуры, наследники композитора решили, что с этим (с этой домохозяйкой) можно иметь дело.
Либретто было принято - потом я переписала его раз пять, от первоначального варианта мало что осталось, но балет... знаете, какой красивый получился балет!
Смотрится как фильм, на одном дыхании, декорации сумасшедшей красоты, костюмы сам Пьер Карден, приехавший на премьеру, хвалил, а про либретто одна довольно разборчивая балетная критикесса из Питера написала, что оно "превосходное в литературном отношении"(с), вот.
Чем я очень даже горжуся. Вот какие у нас красавицы получились, посмотрите: