Что произошло с Руской землёй? - 3
Третья часть конспекта второго раздела ("Что произошло с Руской землёй?") книги Сергея Плохий "Походження слов’янських націй. Домодерні ідентичності в Україні, Росії та Білорусі". Предыдущую часть см. здесь.
Конспект первого раздела ("Происхождение Руси") см. тут.
Руская земля на востоке
Когда и при каких обстоятельствах название Руская земля приняли на северо-востоке и в чем заключались политические основы и идеологическое значение этого процесса? Трудно, если вообще возможно, дать точный ответ на первую часть вопроса. Не вызывает сомнений лишь то, что летописцы северо-восточной Руси, авторы так называемой Лаврентьевской летописи (Лаврентьевский список является, подобно Ипатьевскому, летописной компиляцией, которую начинает "Повесть временных лет", потом рассказ переходит на историю северо-восточной Руси и охватывает период до 1305 года. Самый древний из известных ныне списков летописи создали 1377 года монахи Печерского монастыря в Нижнем Новгороде), гораздо позже, чем их галицко-волынские коллеги, усвоили термин "Руская земля" в отношении своего государства, которое обычно называли "Суздальская земля". Под 1249 годом летописец записал, что монгольский хан отдал Киев и всю Рускую землю Александру Невскому, и добавил, что его брат Андрей получил Владимир-на-Клязьме. Таким образом, для летописцев центром Руской земли оставался Киев, а не Владимир. Они явно различали свою землю и Рускую землю вокруг Киева, так же, как и два Переяслава - один в Руской земле (Переяслав-Руский), второй в северо-восточной Руси, известный как Переяславль-Залесский.
По мнению историка Чарльза Галперина название Руская земля прижилось в северо-восточной Руси где-то между 1293 и 1328 годами, а завершился процесс до 1340 года. Галперин основывает свои соображения на данных Троицкой летописи, наиболее ранней известной московской летописи. Но с ней есть одна серьёзная проблема: её больше не существует, оригинальная рукопись сгорела в московском пожаре 1812 года. Никакой копии со знаменитой летописи не сняли, хотя пространные цитаты из неё приведены в опубликованной позднее "Истории государства Российского" Карамзина. На основании этих цитат Михаил Присёлков реконструировал текст утраченной летописи, заполнив пробелы между цитатами текстом из других летописей, очевидно более поздних, но, по его мнению, ближайших к Троицкой. Именно на основании этого реконструированного текста Галперин делает свои выводы. Авторитет Присёлкова никто не ставит под сомнение, но понятно, что на основании его реконструкции, а не самого текста летописи можно делать только гипотетические предположения. Неудивительно, что в более поздних исследованиях Галперин отказался рассматривать реконструкцию Троицкой летописи Присёлкова как аутентичный и надёжный источник. К сожалению, ранние выводы Галперина о времени, когда концепция Руской земли была перенесена на Суздаль, никто так и не пересматривал, и они требуют переосмысления учитывая гипотетический характер реконструкции Троицкой летописи Присёлкова.
Это касается, скажем, летописной записи за 1293 год, которую считают первым примером применения понятия Руской земли к северо-восточной Руси. Эта запись не относится к карамзинским цитатам из Троицкой летописи, Присёлков взял её из Симеоновской летописи, написанной не ранее, чем в конце XV века, и сохранённой в одном списке XVI века. Почти все упоминания о Руской земле в реконструированном тексте Троицкой летописи происходят не из цитат Карамзина, а из заимствований из других летописей. Фрагменты Троицкого летописи, дошедшие до нас в виде карамзинских заметок, не позволяют с уверенностью говорить об использовании понятия "Руская земля" в северо-восточной Руси в XIV веке. Ещё один из источников, которыми оперировал Галперин - ранний вариант "Жития митрополита Петра" датируемый 20-30-ми годами XIV века - свидетельствует, что в это время Москва все ещё считалась частью Суздальской, а не Руской земли.
Ирония заключается в том, что, несмотря на относительный достаток летописных свидетельств, XIV век для исследователей истории северо-восточной Руси окутан тьмой. Местное летописание, существовавшее на северо-востоке в XIV веке, подверглось большому удару в XV веке, когда летописный процесс монополизировала Москва. Московские летописцы вставляли сообщения из летописей покорённых удельных княжеств в собственные тексты, просеивая летописные данные в соответствии с интересами великих князей и политических амбиций московской митрополии. Благодаря этому мы имеем представление об на сто лет более позднем и при этом преимущественно московском взгляде на события XIV века в северо-восточной Руси.
Существуют и другие письменные источники, на основании которых есть возможность понять, использовали ли до XV века московские летописцы концепцию Руской земли. Речь идёт прежде всего о литературных текстах так называемого Куликовского цикла, прославляющих победу великого князя Дмитрия над татарским войском темника Мамая в битве на Куликовом поле - "Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича", "Сказание о Мамаевом побоище" и знаменитый эпос "Задонщина". Во всех этих текстах Руская земля фигурирует как объект общей лояльности московского князя, его союзников и подданных. На первый взгляд эти источники позволяют подкрепить гипотезу, что на середину XIV века миф Руской земли вполне прижился в Москве. Но это так только в том случае, если эти произведения были написаны сразу или вскоре после битвы на Куликовом поле.
Но многие исследователи серьёзно сомневаются в этом. Опираясь на изучение антитатарских мотивов в литературе этого периода, они заявляют, что эти произведения не могли быть написаны ранее 1440-х годов. Большинство исследователей соглашаются, что тексты Куликовского цикла в той или иной форме на вторую половину XV века уже существовали. То есть можно считать, что на это время в северо-восточной Руси действительно приняли название "Руская земля". Вслед за Галицко-Волынским княжеством и, видимо, совершенно независимо от него интеллектуалы Московской Руси успешно переняли концепцию Руской земли, которую до монгольского нашествия середины XIII века применяли преимущественно к треугольнику Киев-Чернигов-Переяслав в Приднепровье.
От Суздаля до Москвы
В чем заключается политический и идеологический смысл концепции Руской земли, проявляющейся в произведениях Куликовского цикла, и что этот цикл говорит нам о проектах создания идентичности, осуществляемых в тогдашней северо-восточной Руси?
Одно из значений термина Руская земля в подмонгольський Руси XV века можно реконструировать на основании "Жития Сергия Радонежского" (ок. 1418), относящегося, вероятно, к числу первых произведений Куликовского цикла. Сергий - один из главных святых русского православия, которого позднее историческая традиция прямо связывает с князем Дмитрием Донским, - родился "въ земли же Русстѣй въ княжение великое тферьское при великомъ князи Дмитрии Михайловичи, при архепискоѣ преосвещеннѣмъ Петръ, митрополитѣ всеа Руси".
Читатель "Жития" узнает, что семья Сергея жила в Ростове (Великом) и Ростовской области. Итак, Русь или Руская земля в сознании автора "Жития" состояла из нескольких областей, где правили разные великие князья (кроме великого князя тверского, в тексте упомянуто великих московских князей Ивана Даниловича и Дмитрия Ивановича); в смысле церковной юрисдикции это была часть митрополии всея Руси. Вот в таком виде концепция Руской земли предстаёт в тексте, который, по мнению исследователей, был написан в первых десятилетиях XV столетия.
То, что автор "Жития Сергия Радонежского" называл Руской землёй, другие авторы называли "всиею землею Рускою". В так называемой "Краткой летописной повести о Куликовской битве", скорее всего созданной между 1449 и 1462 годами и позже помещённой в Симеоновскую летопись, о князе Дмитрия Донского сказано, что он пошёл "на остраа копья" "за всю землю Рускую". В тексте "Повести" эта земля встаёт важным объектом лояльности и фигурирует рядом с Половецкой, Татарской и Рязанской землями. Нет особых сомнений, что в этом конкретном контексте она охватывала территории, населения которых было лояльное к великому князю Дмитрию Донскому. В иерархии собственных лояльностей великого князя, как они предстают в "Повести", "вся земля Руская" также занимает важное место. В списке владений и институтов, которые Дмитрий собирается защищать от татарского нашествия, она идёт вслед за Москвой, которую летописец называет княжеской "отчиной", и церковью, которой вероятно служил летописец. Действительно, "вся земля Руская" упоминается в "Повести" гораздо чаще, чем московская отчина князя, очевидно принадлежащая к этой земли. Другие центры "всей земли Руской", упомянутые в "Повести", - Переяславль, Кострома и Владимир.
Чтобы лучше понять, как "московская" Руская земля заменила представление о "киевской", можно обратиться к тогдашним житиям двух святых - Стефана Пермского и Дмитрия Донского, героя Куликовской битвы. Первое житие, традиционно приписываемое Епифанию Премудрому, вероятно создано в период между 1396 (год смерти Стефана) и 1420 (примерный год смерти Епифания), хотя до нас дошло только в списке 1480 года. Датировка второго памятника не менее гипотетическая. Считается, что первый вариант "Слова о житии и о преставлении Великого князя Дмитрия Ивановича" появился вскоре после смерти князя в 1389 году, но текст, который к нам дошёл, имеет следы позднейшего редактирования. Итак, одни исследователи предпочитают датировать "Слово" первой половиной XV века, другие - 1470-ми годами, когда это произведение впервые вошло в состав московских летописей. (Поскольку автор "Слова" часто говорит о "всей земле Руской" и считает Дмитрия её царём, текст, видимо, был существенно отредактирован (если не написан) во второй половине XV века и позже, когда московские князья начали употреблять титул царя. Самые ранние экземпляры "Слова" происходят после 1481 года).
Вообще говоря, можно считать, что "Житие Стефана Пермского" даёт представление о Руской земле в трактовке авторов монгольской Руси, а "Слово" представляет взгляды послемонгольское периода. Эта эпоха стала свидетелем взлёта московских князей, присоединившись Тверь и Новгород и начавших соревноваться с Великим княжеством Литовским за подвластные ему руские территории. Авторы "Жития" и "Слова" имели очень разные представления о расположении и размерах Руской земли. Об этом, в частности, свидетельствует то, как они трактуют отрывок из "Слова о законе и благодати" митрополита Илариона (XI век), где он призывает читателей/слушателей славить князя Владимира, правителя Руской земли.
Епифаний Премудрый писал, очевидно, в конце XIV или в начале XV века: "Хвалит Римскаа земля обои апостолу, Петра и Павла; чтит же и блажит Асийскаа земля Иоана Богослова, а Египетскаа Марка еуангелиста, Антиохийскаа Луку еуангелиста, а Греческаа Андрѣя апостола, Рускаа земля великого Володимера, крестившаго ю. Москва же славит и чтит Петра митрополита яко новаго чюдотворца. Ростовскаа же земля Леонтиа, єпископа своего. Тебе же, о епископе Стефане, Пермскаа земля хвалит и чтит яко апостола, яко учителя, яко вожа, яко наставника, яко наказателя, яко проповѣдника...". То есть, в глазах этого автора Москва не была частью Руской земли, а та не охватывала ни Ростов, ни Пермь.
Другая картина возникает из текста "«Слова о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго", вероятно написанного в конце XV века; её автор тоже цитировал "Слово" митрополита Илариона, славя своего героя, князя Дмитрия. Он пишет, что святого князя Владимира "похваляет убо земля ... Киевская с окрестными грады", а князя Дмитрия славили по всей Руской земле. Концепция "всей земли Руской" предстаёт на страницах "Слова" способом, который чётко показывает, что сюда не входил Киев. Похоже, что в последней трети XV века понятие Руской земли отделилось от Киева и стало ассоциироваться с Москвой и подвластным московским князьям государством. Очевидно, к новой Руской земли принадлежали Ростов и Пермь.
Географические границы новой Руской земли и центральный статус этого понятия в иерархии московских лояльностей чётко свидетельствует знаменитая достопримечательность Куликовского цикла, так называемая "Задонщина". Этот эпос сохранился во многих вариантах 1470-1520-х годов, Руская земля в его тексте - это Москва и окрестности (в частности Серпухов и Коломна). Сюда не входила Рязанская земля, тамошний князь враждовал с Дмитрием Донским и выступил на стороне татар. Кроме того, в тексте говорится о более широкой чем Подмосковье территории, которая в эпосе названа Залесской землёй. Иногда понятием Руская земля охвачен также "Великий Новгород". Самое важное, что в "Задонщине" Руская земля с третьего места в иерархии княжеских лояльностей (как в "Краткой летописной повести") поднимается на первое. По мере того, как Руская земля поднималась в иерархии княжеских лояльностей, её все чаще считали отчиной великого князя. Например, в "Слове о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича" Руская земля, а не Москва дважды упомянута как отчина московского князя. Согласно "Задонщине", руские князья выступили вместе с Дмитрием против Мамая, чтобы защищать свою отчину, названную на других страницах эпоса Руской землей.
Произведения Куликовского цикла отражают основные этапы трансформации понятия Руская земля от общей отчины киевских князей к преимущественно исключительной отчине московских князей. Если галицко-волынские князья первыми утвердились в принадлежности к Руской земле и первыми утвердили свои исключительные права на эту концепцию, то северо-восточные правители - главные конкуренты галицко-волынских князей в борьбе за Киев накануне монгольского нашествия - медлили со своими заявками. Можно предположить, что попытка князя Андрея Боголюбского создать в XII веке альтернативный центр в Суздале стала одним из факторов, замедливших принятие названия и концепции Руской земли в северо-восточной Руси. Ядром нового политического образования стали земли Владимиро-Суздальского княжества, о чем выразительно свидетельствует то, как в раннемодерной московской литературе св. Александр Невский превратился со временем из "сына Суздаля" на "сына Руси". Здесь прав Галперин, когда утверждает, что "отчасти политическим и интеллектуальным предшественником Московии был не Киев XI века, а Суздаль XII века". Можно добавить, что Суздальская земля была также прямой предшественницей понятия Руская земля в политическом дискурсе северо-восточной Руси.
Продолжение см. https://y-kulyk.livejournal.com/119209.html.
Конспект первого раздела ("Происхождение Руси") см. тут.
Руская земля на востоке
Когда и при каких обстоятельствах название Руская земля приняли на северо-востоке и в чем заключались политические основы и идеологическое значение этого процесса? Трудно, если вообще возможно, дать точный ответ на первую часть вопроса. Не вызывает сомнений лишь то, что летописцы северо-восточной Руси, авторы так называемой Лаврентьевской летописи (Лаврентьевский список является, подобно Ипатьевскому, летописной компиляцией, которую начинает "Повесть временных лет", потом рассказ переходит на историю северо-восточной Руси и охватывает период до 1305 года. Самый древний из известных ныне списков летописи создали 1377 года монахи Печерского монастыря в Нижнем Новгороде), гораздо позже, чем их галицко-волынские коллеги, усвоили термин "Руская земля" в отношении своего государства, которое обычно называли "Суздальская земля". Под 1249 годом летописец записал, что монгольский хан отдал Киев и всю Рускую землю Александру Невскому, и добавил, что его брат Андрей получил Владимир-на-Клязьме. Таким образом, для летописцев центром Руской земли оставался Киев, а не Владимир. Они явно различали свою землю и Рускую землю вокруг Киева, так же, как и два Переяслава - один в Руской земле (Переяслав-Руский), второй в северо-восточной Руси, известный как Переяславль-Залесский.
По мнению историка Чарльза Галперина название Руская земля прижилось в северо-восточной Руси где-то между 1293 и 1328 годами, а завершился процесс до 1340 года. Галперин основывает свои соображения на данных Троицкой летописи, наиболее ранней известной московской летописи. Но с ней есть одна серьёзная проблема: её больше не существует, оригинальная рукопись сгорела в московском пожаре 1812 года. Никакой копии со знаменитой летописи не сняли, хотя пространные цитаты из неё приведены в опубликованной позднее "Истории государства Российского" Карамзина. На основании этих цитат Михаил Присёлков реконструировал текст утраченной летописи, заполнив пробелы между цитатами текстом из других летописей, очевидно более поздних, но, по его мнению, ближайших к Троицкой. Именно на основании этого реконструированного текста Галперин делает свои выводы. Авторитет Присёлкова никто не ставит под сомнение, но понятно, что на основании его реконструкции, а не самого текста летописи можно делать только гипотетические предположения. Неудивительно, что в более поздних исследованиях Галперин отказался рассматривать реконструкцию Троицкой летописи Присёлкова как аутентичный и надёжный источник. К сожалению, ранние выводы Галперина о времени, когда концепция Руской земли была перенесена на Суздаль, никто так и не пересматривал, и они требуют переосмысления учитывая гипотетический характер реконструкции Троицкой летописи Присёлкова.
Это касается, скажем, летописной записи за 1293 год, которую считают первым примером применения понятия Руской земли к северо-восточной Руси. Эта запись не относится к карамзинским цитатам из Троицкой летописи, Присёлков взял её из Симеоновской летописи, написанной не ранее, чем в конце XV века, и сохранённой в одном списке XVI века. Почти все упоминания о Руской земле в реконструированном тексте Троицкой летописи происходят не из цитат Карамзина, а из заимствований из других летописей. Фрагменты Троицкого летописи, дошедшие до нас в виде карамзинских заметок, не позволяют с уверенностью говорить об использовании понятия "Руская земля" в северо-восточной Руси в XIV веке. Ещё один из источников, которыми оперировал Галперин - ранний вариант "Жития митрополита Петра" датируемый 20-30-ми годами XIV века - свидетельствует, что в это время Москва все ещё считалась частью Суздальской, а не Руской земли.
Ирония заключается в том, что, несмотря на относительный достаток летописных свидетельств, XIV век для исследователей истории северо-восточной Руси окутан тьмой. Местное летописание, существовавшее на северо-востоке в XIV веке, подверглось большому удару в XV веке, когда летописный процесс монополизировала Москва. Московские летописцы вставляли сообщения из летописей покорённых удельных княжеств в собственные тексты, просеивая летописные данные в соответствии с интересами великих князей и политических амбиций московской митрополии. Благодаря этому мы имеем представление об на сто лет более позднем и при этом преимущественно московском взгляде на события XIV века в северо-восточной Руси.
Существуют и другие письменные источники, на основании которых есть возможность понять, использовали ли до XV века московские летописцы концепцию Руской земли. Речь идёт прежде всего о литературных текстах так называемого Куликовского цикла, прославляющих победу великого князя Дмитрия над татарским войском темника Мамая в битве на Куликовом поле - "Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича", "Сказание о Мамаевом побоище" и знаменитый эпос "Задонщина". Во всех этих текстах Руская земля фигурирует как объект общей лояльности московского князя, его союзников и подданных. На первый взгляд эти источники позволяют подкрепить гипотезу, что на середину XIV века миф Руской земли вполне прижился в Москве. Но это так только в том случае, если эти произведения были написаны сразу или вскоре после битвы на Куликовом поле.
Но многие исследователи серьёзно сомневаются в этом. Опираясь на изучение антитатарских мотивов в литературе этого периода, они заявляют, что эти произведения не могли быть написаны ранее 1440-х годов. Большинство исследователей соглашаются, что тексты Куликовского цикла в той или иной форме на вторую половину XV века уже существовали. То есть можно считать, что на это время в северо-восточной Руси действительно приняли название "Руская земля". Вслед за Галицко-Волынским княжеством и, видимо, совершенно независимо от него интеллектуалы Московской Руси успешно переняли концепцию Руской земли, которую до монгольского нашествия середины XIII века применяли преимущественно к треугольнику Киев-Чернигов-Переяслав в Приднепровье.
От Суздаля до Москвы
В чем заключается политический и идеологический смысл концепции Руской земли, проявляющейся в произведениях Куликовского цикла, и что этот цикл говорит нам о проектах создания идентичности, осуществляемых в тогдашней северо-восточной Руси?
Одно из значений термина Руская земля в подмонгольський Руси XV века можно реконструировать на основании "Жития Сергия Радонежского" (ок. 1418), относящегося, вероятно, к числу первых произведений Куликовского цикла. Сергий - один из главных святых русского православия, которого позднее историческая традиция прямо связывает с князем Дмитрием Донским, - родился "въ земли же Русстѣй въ княжение великое тферьское при великомъ князи Дмитрии Михайловичи, при архепискоѣ преосвещеннѣмъ Петръ, митрополитѣ всеа Руси".
Читатель "Жития" узнает, что семья Сергея жила в Ростове (Великом) и Ростовской области. Итак, Русь или Руская земля в сознании автора "Жития" состояла из нескольких областей, где правили разные великие князья (кроме великого князя тверского, в тексте упомянуто великих московских князей Ивана Даниловича и Дмитрия Ивановича); в смысле церковной юрисдикции это была часть митрополии всея Руси. Вот в таком виде концепция Руской земли предстаёт в тексте, который, по мнению исследователей, был написан в первых десятилетиях XV столетия.
То, что автор "Жития Сергия Радонежского" называл Руской землёй, другие авторы называли "всиею землею Рускою". В так называемой "Краткой летописной повести о Куликовской битве", скорее всего созданной между 1449 и 1462 годами и позже помещённой в Симеоновскую летопись, о князе Дмитрия Донского сказано, что он пошёл "на остраа копья" "за всю землю Рускую". В тексте "Повести" эта земля встаёт важным объектом лояльности и фигурирует рядом с Половецкой, Татарской и Рязанской землями. Нет особых сомнений, что в этом конкретном контексте она охватывала территории, населения которых было лояльное к великому князю Дмитрию Донскому. В иерархии собственных лояльностей великого князя, как они предстают в "Повести", "вся земля Руская" также занимает важное место. В списке владений и институтов, которые Дмитрий собирается защищать от татарского нашествия, она идёт вслед за Москвой, которую летописец называет княжеской "отчиной", и церковью, которой вероятно служил летописец. Действительно, "вся земля Руская" упоминается в "Повести" гораздо чаще, чем московская отчина князя, очевидно принадлежащая к этой земли. Другие центры "всей земли Руской", упомянутые в "Повести", - Переяславль, Кострома и Владимир.
Чтобы лучше понять, как "московская" Руская земля заменила представление о "киевской", можно обратиться к тогдашним житиям двух святых - Стефана Пермского и Дмитрия Донского, героя Куликовской битвы. Первое житие, традиционно приписываемое Епифанию Премудрому, вероятно создано в период между 1396 (год смерти Стефана) и 1420 (примерный год смерти Епифания), хотя до нас дошло только в списке 1480 года. Датировка второго памятника не менее гипотетическая. Считается, что первый вариант "Слова о житии и о преставлении Великого князя Дмитрия Ивановича" появился вскоре после смерти князя в 1389 году, но текст, который к нам дошёл, имеет следы позднейшего редактирования. Итак, одни исследователи предпочитают датировать "Слово" первой половиной XV века, другие - 1470-ми годами, когда это произведение впервые вошло в состав московских летописей. (Поскольку автор "Слова" часто говорит о "всей земле Руской" и считает Дмитрия её царём, текст, видимо, был существенно отредактирован (если не написан) во второй половине XV века и позже, когда московские князья начали употреблять титул царя. Самые ранние экземпляры "Слова" происходят после 1481 года).
Вообще говоря, можно считать, что "Житие Стефана Пермского" даёт представление о Руской земле в трактовке авторов монгольской Руси, а "Слово" представляет взгляды послемонгольское периода. Эта эпоха стала свидетелем взлёта московских князей, присоединившись Тверь и Новгород и начавших соревноваться с Великим княжеством Литовским за подвластные ему руские территории. Авторы "Жития" и "Слова" имели очень разные представления о расположении и размерах Руской земли. Об этом, в частности, свидетельствует то, как они трактуют отрывок из "Слова о законе и благодати" митрополита Илариона (XI век), где он призывает читателей/слушателей славить князя Владимира, правителя Руской земли.
Епифаний Премудрый писал, очевидно, в конце XIV или в начале XV века: "Хвалит Римскаа земля обои апостолу, Петра и Павла; чтит же и блажит Асийскаа земля Иоана Богослова, а Египетскаа Марка еуангелиста, Антиохийскаа Луку еуангелиста, а Греческаа Андрѣя апостола, Рускаа земля великого Володимера, крестившаго ю. Москва же славит и чтит Петра митрополита яко новаго чюдотворца. Ростовскаа же земля Леонтиа, єпископа своего. Тебе же, о епископе Стефане, Пермскаа земля хвалит и чтит яко апостола, яко учителя, яко вожа, яко наставника, яко наказателя, яко проповѣдника...". То есть, в глазах этого автора Москва не была частью Руской земли, а та не охватывала ни Ростов, ни Пермь.
Другая картина возникает из текста "«Слова о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго", вероятно написанного в конце XV века; её автор тоже цитировал "Слово" митрополита Илариона, славя своего героя, князя Дмитрия. Он пишет, что святого князя Владимира "похваляет убо земля ... Киевская с окрестными грады", а князя Дмитрия славили по всей Руской земле. Концепция "всей земли Руской" предстаёт на страницах "Слова" способом, который чётко показывает, что сюда не входил Киев. Похоже, что в последней трети XV века понятие Руской земли отделилось от Киева и стало ассоциироваться с Москвой и подвластным московским князьям государством. Очевидно, к новой Руской земли принадлежали Ростов и Пермь.
Географические границы новой Руской земли и центральный статус этого понятия в иерархии московских лояльностей чётко свидетельствует знаменитая достопримечательность Куликовского цикла, так называемая "Задонщина". Этот эпос сохранился во многих вариантах 1470-1520-х годов, Руская земля в его тексте - это Москва и окрестности (в частности Серпухов и Коломна). Сюда не входила Рязанская земля, тамошний князь враждовал с Дмитрием Донским и выступил на стороне татар. Кроме того, в тексте говорится о более широкой чем Подмосковье территории, которая в эпосе названа Залесской землёй. Иногда понятием Руская земля охвачен также "Великий Новгород". Самое важное, что в "Задонщине" Руская земля с третьего места в иерархии княжеских лояльностей (как в "Краткой летописной повести") поднимается на первое. По мере того, как Руская земля поднималась в иерархии княжеских лояльностей, её все чаще считали отчиной великого князя. Например, в "Слове о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича" Руская земля, а не Москва дважды упомянута как отчина московского князя. Согласно "Задонщине", руские князья выступили вместе с Дмитрием против Мамая, чтобы защищать свою отчину, названную на других страницах эпоса Руской землей.
Произведения Куликовского цикла отражают основные этапы трансформации понятия Руская земля от общей отчины киевских князей к преимущественно исключительной отчине московских князей. Если галицко-волынские князья первыми утвердились в принадлежности к Руской земле и первыми утвердили свои исключительные права на эту концепцию, то северо-восточные правители - главные конкуренты галицко-волынских князей в борьбе за Киев накануне монгольского нашествия - медлили со своими заявками. Можно предположить, что попытка князя Андрея Боголюбского создать в XII веке альтернативный центр в Суздале стала одним из факторов, замедливших принятие названия и концепции Руской земли в северо-восточной Руси. Ядром нового политического образования стали земли Владимиро-Суздальского княжества, о чем выразительно свидетельствует то, как в раннемодерной московской литературе св. Александр Невский превратился со временем из "сына Суздаля" на "сына Руси". Здесь прав Галперин, когда утверждает, что "отчасти политическим и интеллектуальным предшественником Московии был не Киев XI века, а Суздаль XII века". Можно добавить, что Суздальская земля была также прямой предшественницей понятия Руская земля в политическом дискурсе северо-восточной Руси.
Продолжение см. https://y-kulyk.livejournal.com/119209.html.