Я горячий сторонник полной свободы печати:)
Я горячий сторонник полной свободы печати [:)] - Генерал Май-Маевский.
"Приазовский край" (у нелюбителей этой околосоциалистической по ориентации и насчитывавшей в своих кадрах немало евреев газеты она именовалась "Приазовер", хотя хозяева ее, включая основателя и издателя, были армяне и греки; между прочим, в ней сотрудничал молодой Маршак) в N. 184 (14/27 августа 1919 года, с. 2) опубликовал "Беседу с генералом Май-Маевским" - такие интервью были одним из любимых жанров левых и центристских газет белого Юга (в то время как газеты правее умеренно правых их избегали - вероятно, потому, что считали, как известно, Добрармию недостаточно православие-самодержавие-народной?). Говорили и о Петлюре, и о Галиции, причем о петлюровском режиме Май-маевский отозвался так: "большевизм в самостийном жупане" (что, добавлю от себя, сильно перекликается с характеристикой, которую Михаил Илларионович Кутузов дал ваххабизму при самом его рождении: "как бы якобинство, среди Аравии возникшее"). Далее следует:
"Беседа закончилась вопросом о положении печати. Генерал сказал:
- Я горячий сторонник полной свободы печати. В Харькове [удельная cтолица Май-Маевского] [предварительная] военная цензура не введена. Печать предоставлена своему здравому смыслу. Если печать заражена большевизмом или самостийными тенденциями, тогда не может быть никакой пощады".
За отсутствием в те времена смайликов, таковой после этого "я-горячего-поклонник" проставлен не был. Сами же слова Май-Маевского прямо перекликаются с пассажем Шульгина, написанным много позднее (в "Нечто фантастическое"):
«Максимальная свобода печати: пишите, что хотите... Точно так же проповедуйте в закрытых собраниях и на митингах под открытым небом всё, что вам взбредёт в голову. Можете составлять какие угодно сообщничества, товарищества и союзы всех сортов и видов. Можете ходить по улицам с какими угодно флагами и надписями, можете делать манифестации, можете кричать: «Долой правительство!» - и всё это вам предоставляется в полной мере, под одним только условием, конечно, чтобы вы не мешали движению трамваев и экипажей! Но если вам придёт в голову выступить с оружием в руках и поднять открытый мятеж, знайте, что через пять минут после этого вас окружат грузовики с пулемётами,- и улицы будут устланы трупами...»
При эксперименте Май-Маевского со свободой печати ни одного кролика не погибло: печатью, предупрежденной о таких мягких условиях, вдруг овладел тот самый здравый смысл, которому она была предоставлена. О репрессиях против легальных журналистов не слышно, хотя останавливать иные органы могли. При этом в харьковских газетах этого времени свободно печатались достаточно оппозиционные статьи социалистического характера - единственное, что исключалось, это выступления в поддержку большевизма или примирения с ним.
"Приазовский край" (у нелюбителей этой околосоциалистической по ориентации и насчитывавшей в своих кадрах немало евреев газеты она именовалась "Приазовер", хотя хозяева ее, включая основателя и издателя, были армяне и греки; между прочим, в ней сотрудничал молодой Маршак) в N. 184 (14/27 августа 1919 года, с. 2) опубликовал "Беседу с генералом Май-Маевским" - такие интервью были одним из любимых жанров левых и центристских газет белого Юга (в то время как газеты правее умеренно правых их избегали - вероятно, потому, что считали, как известно, Добрармию недостаточно православие-самодержавие-народной?). Говорили и о Петлюре, и о Галиции, причем о петлюровском режиме Май-маевский отозвался так: "большевизм в самостийном жупане" (что, добавлю от себя, сильно перекликается с характеристикой, которую Михаил Илларионович Кутузов дал ваххабизму при самом его рождении: "как бы якобинство, среди Аравии возникшее"). Далее следует:
"Беседа закончилась вопросом о положении печати. Генерал сказал:
- Я горячий сторонник полной свободы печати. В Харькове [удельная cтолица Май-Маевского] [предварительная] военная цензура не введена. Печать предоставлена своему здравому смыслу. Если печать заражена большевизмом или самостийными тенденциями, тогда не может быть никакой пощады".
За отсутствием в те времена смайликов, таковой после этого "я-горячего-поклонник" проставлен не был. Сами же слова Май-Маевского прямо перекликаются с пассажем Шульгина, написанным много позднее (в "Нечто фантастическое"):
«Максимальная свобода печати: пишите, что хотите... Точно так же проповедуйте в закрытых собраниях и на митингах под открытым небом всё, что вам взбредёт в голову. Можете составлять какие угодно сообщничества, товарищества и союзы всех сортов и видов. Можете ходить по улицам с какими угодно флагами и надписями, можете делать манифестации, можете кричать: «Долой правительство!» - и всё это вам предоставляется в полной мере, под одним только условием, конечно, чтобы вы не мешали движению трамваев и экипажей! Но если вам придёт в голову выступить с оружием в руках и поднять открытый мятеж, знайте, что через пять минут после этого вас окружат грузовики с пулемётами,- и улицы будут устланы трупами...»
При эксперименте Май-Маевского со свободой печати ни одного кролика не погибло: печатью, предупрежденной о таких мягких условиях, вдруг овладел тот самый здравый смысл, которому она была предоставлена. О репрессиях против легальных журналистов не слышно, хотя останавливать иные органы могли. При этом в харьковских газетах этого времени свободно печатались достаточно оппозиционные статьи социалистического характера - единственное, что исключалось, это выступления в поддержку большевизма или примирения с ним.