Катаев-3. Матапаль-Троцкий и Остров Эрендорф

[wyradhe]

Катаев-3. Матапаль-Троцкий и Остров Эрендорф

Если кто не читал катаевский пародийно-революционно-фантастический роман "Остров Эрендорф" (1924), и притом неравнодушен к людям и коллизиям первой половины 20 века, то всемерно рекомендую (он есть в сети).
Роман состоит из трех пластов, слитых воедино, и от каждого Катаев получал огромное удовольствие.

Пласт первый и главный: некий ученый, но совершенно не от мира сего профессор открывает, что через две недели состоится новый всемирный потоп, и старый мир погибнет - весь, за исключением одного островка. Узнав об этом от профессора, некий могущественный Деятель, чья внешность точнехонько совпадает с внешностью Троцкого, страшно радуется погибели старого мира (который он ненавидит) и намеревается возвести на том самом острове "идеальное" иерархическое общество с принудительным регламентированным трудом, полным контролем и учетом и мириадом рангов, где имеются только начальники, информационная обслуга, лакеи начальников и абсолютно покорные рабочие. В строительстве этого общества главным проектантом и консультантом на службе деятеля является некий великий писатель Эрендорф, во всех деталях списанный с Эренбурга. Остановить Деятеля с Эрендорфом силой оказывается невозможным: они сокрушительно вооружены. Накануне вычисленного профессором часа гибели мира действительно начинаются кое-где землетрясения и наводнения - но оказывается, что это только совпадения: в самый час предсказанной гибели все материки остаются на местах, а под воду проваливается как раз сам остров! Оказывается, профессор ошибся в вычислениях, так как работал на негодном арифмометре, и потому его вывод оказался зеркальной противоположностью реальности: провалиться под воду предстояло не всему миру, кроме острова, а как раз только острову. Деятель и Эрендорф думали, что строят новое идеальное общество, а на деле их проект был изначально обречен на провал - и провалился, несмотря на все их военные победы.
Абзац.
Второй пласт - сцена штурма пролетарской эскадрой капиталистического бастиона, где эскадра терпит полный крах, а бастион над ней всячески и успешно издевается, в особенности над лозунгом "пролетарии всех стран, соединяйтесь".
Третий пласт - пародийная история Керенского, рисуемого в самом гадком виде.
В первом пласте нетрудно увмдеть восприятие Катаевым большевистской мировой революции: марксистский псевдонаучный прогноз гибели старого мира (на деле идиотски-ошибочный); некие потрясения, как будто подтверждающие этот прогноз, но на деле просто случайно совпадающие с ним (а прогноз так и остается липой); новое тотально-иерархическое, искусственно построенное по проекту общество, которое на фоне кажущейся гибели старого мира пытаются выстроить Троцкий и Эренбург, подавая его как идеальное общество всех времен; их военная несокрушимость - и полный крах "изнутри", "сам собой", просто по причине несовместимости их заведения с _реальным_ устройством мира.
Но только Катаев сделал замечательный финт. Он Деятеля с внешностью Троцкого провел в романе как _мирового мультимиллиардера_ (и дал ему имя "Матапаль"), и Деятель вместе с Эрендорфом у Катаева возвещают, что строят они идеальное _капиталистическое_ общество, а против их острова выступают _пролетарские_ эскадры под пролетарски-коммунистическими лозунгами (только вот терпят оные эскадры при этом полный унизительный крах, см. выше). А пародийный двойник Керенского в романе является лакеем Матапаля, попытавшимся перехватить его власть, когда Матапаль убрался на свой остров.
Правда, при всем при этом применяет Матапаль почти исключительно внеэкономическое принуждение (а предпочитает так исключительно его), и идеалом его является тотальная сверхбюрократическая иерархия с десятками звеньев и секретарей (и по мере сил он постарался так устроить сврю частнопромышленную империю еще накануне событий романа). А так - он мультимиллиардер, высказывает ненависть к старому миру в силу чрезмерной _революционности_ оного, и возводимое им новое общество именует не просто идеальным, а идеальным _капиталистическим_. Правда, опять же, сам он похож на Троцкого, а подручным у него Эренбург-Эрендорф...
Так замечательно перевесив ярлыки (прием у Катаева постоянный - в "Траве Забвения" имеется сцена, где в монгольско-китайско-тибетском антураже "Революционер", символизирующий, как тут же указывает Катаев, самого Катаева, противостоит "Восставшим Ламам", захватившим его город - и все очень хорошо, только именно этим ламам на протяжении всей "Травы" приписывается как символ _красный_ цвет, и они сами "_восставшие_"), Катаев смог слить вышеозначенные три сюжетных пласта таким образом, чтоб они составили сюжетно целостное, советски-проходное, внешне сугубо революционное произведение, кажущееся клоном всяких фантастических романов о мировой революции или крахе мировой цивилизации, от эренбурговских до "Гиперболоида" и пр. Только в фамилии Эрендорфа оставлен совсем уж ясный ключ ко всему реальному наполнению катаевских конструкций.

Интересно, что уже в 90-е два литературоведа, специально писавшие (хоть и кратко) об "Острове Эрендорф", истинного его значения не заметили вовсе. Наталья Иванова, 1999: "Старый быт, описанный Катаевым с любовью, стал “гнилым” только под пятой разрушителя. Но если он разрушен, Катаев немедленно уходит на сторону нового... Восхищение всем новым переходит в фантастический юмористический роман “Остров Эрендорф”". Всеволод Ревич, 1997: "Схема соблюдена, например, в двух ранних романах Валентина Катаева "Повелитель железа"/1925 г./ и "Остров Эрендорф"/1926 г./ Опять незыблемые классовые установки, опять откровенное ерничество. Вторая ипостась и сохраняет за произведениями известный интерес... Во втором романе пародиен уже заголовок: "Эрендорф" образован от "Эренбурга". В романе выведен образ плодовитого прозаика, собирающегося организовать питомник своих читателей, "выбранный из самых выносливых сортов безработных"... Впрочем, насмешка
Катаева над коллегой вполне дружелюбная, даже немного льстящая... "Остров Эрендорф" автор регулярно включал в собрания сочинений в отличие от "Повелителя железа", хотя можно было бы поступить и наоборот".

Да нет, учитывая сказанное выше, дорог ему был именно "Остров Эрендорф". А вот как издевательство Катаева над Эренбургом здесь можно было принять за дружелюбную и даже льстящую насмешку, - это непостижимая вещь.

Приложение 1. Эренбург в "Острове Эрендорф". Как сказано в Швейке, должно быть, этот господин очень ненавидит Вас, есди так издевается над Вами:

...
- Я хочу разговаривать с мистером Эрендорфом. Экран озарился. Послышался сигнал усилителя. На экране появились две пальмы, кусок невыразимо синего моря и джентльмен в полосатой пижаме,
качающийся в гамаке. Лицо джентльмена приблизилось к экрану. Оно было гладким, молочно-розовым и весёлым. Чёрные усики, кокетливо завинченные вверх, очаровательно оттеняли два ряда ослепительных, по-итальянски белых зубов.
- Алло, мистер Эрендорф! - сказал Матапаль.- Вы мне экстренно необходимы по вопросу, имеющему общечеловеческое значение.
Лицо мистера Эрендорфа сделалось кислым. Мистер Эрендорф поковырял в зубе иглой дикобраза (это была одна из наиболее популярных причуд всемирно известного мистера Эрендорфа) и, сплюнув в мимозу, ответил:
- Если я вам нужен - приезжайте. Поболтаем. Я вас угощу отличными лангустами. Здесь, между прочим, есть одна бабёнка... А что касается человечества - плюньте. Честное слово.
С этими словами человек на экране поднялся с гамака и пошёл купаться.
- Ничего не поделаешь,- вздохнул Матапаль.- Придётся поехать. Хорошо, что хоть по дороге. Конечно, мистер Эрендорф поступил со мной невежливо, но не могу же я отказаться из-за этого от столь блестящего организатора и специалиста по мировым катастрофам.
Через час аппарат опустился на Ниццкий аэродром.
Прибывшие заняли четыре лучших номера в миллиардерском флигеле фешенебельного отеля "Хулио Хуренито", который принадлежал, как и всё, впрочем, в окружности на сто километров, господину Эрендорфу, самому влиятельному, популярному и знаменитому романисту земного шара.
Мистер Эрендорф лежал в полотняном шезлонге, задрав ноги на мраморный парапет террасы... Он ковырял в зубах иглой дикобраза и, покручивая чёрные усики, наскоро расправлялся с Австралией. С
Африкой он расправился лет двадцать тому назад, написав роман "Гибель Африки". Северная и Южная Америки, а также Азия и полюсы были уничтожены в конце прошлого века. Что же касается Европы, то её гибель, собственно говоря, и явилась началом благополучия этого цветущего юноши средних лет.
Надо объяснить, что Эрендорфу было от ста двадцати до ста сорока лет, но не больше. Возраст не слишком старый, если принять в расчёт, что каждые двадцать лет он регулярно омолаживался в лучших американских фирмах.
Итак, Эрендорф в данный момент расправлялся с Австралией.
Он диктовал в радиотиподиктофон двенадцатую главу нового романа, которая называлась так: "Глава двенадцатая, в которой великий учитель Хара-Хири из двух больших разниц выбирает третью побольше".
Он диктовал, и одновременно шестьдесят четыре типографии в разных частях света автоматически набирали на разных языках гранки нового сенсационного романа.
Увидев приближающегося Матапаля, великий Эрендорф продиктовал точку, мгновенно переведённую услужливым автоматом на шестьдесят четыре языка, и приветливо помахал Матапалю рукой.
(Матапаль сообщает, что скоро весь мир, кроме пресловутого острова, утонет)
Выслушав Матапаля, Эрендорф вскочил с шезлонга, хлопнул себя по ляжке и воскликнул: - Вот это, я понимаю, сюжетец! Нет, ради бога, повторите... Надо немедленно писать новый роман! К чёрту гибель Австралии!
Матапаль нахмурился.
- Мистер Эрендорф, я просил бы вас быть менее экспансивным и более серьёзным. Вы, кажется, забываете, что через двадцать девять дней земной шар будет лыс...
Эрендорф засуетился. - В таком случае не будем терять ни минуты. Бежим! Чёрт с ним, с пикантным сюжетцем. Моя шкура мне дороже.
Матапаль показал восемь золотых зубов.
- Вот это я понимаю. Теперь я слышу голос зрелого мужа, а не ребёнка. Итак, вы, значит, согласны на моё предложение организовать остров в Атлантическом океане но всем принципам идеального капиталистического общества, великим знатоком и критиком которого вы у нас почему-то считаетесь вот уже сто двадцать лет?
- Согласен ли я?! О, конечно, только, ради бога, едем как можно скорей! Едем и едем!
- Увы,- заметил Матапаль,- это не так-то просто...

- Как? Вы не знаете адреса этого острова?
- Нет, я точно знаю, где он находится, но, к сожалению, мы не можем немедленно на него переехать.
- Почему же, чёрт возьми?
- Этот остров не принадлежит нашим Штатам. По наведённым мною справкам, он является частной собственностью какого-то бывшего мексиканского президента.
Мистер Эрендорф стукнул кулаком по парапету.
- Так в чём же дело? Мы атакуем бывшего президента; мы вторгнемся в его владения; мы возьмём бывшего президента за шиворот и выбросим его в два счёта в Атлантический океан... Не будем же медлить... За мной!
- Э, нет,- грустно покачал головой Матапаль.- Приступая к организации идеального капиталистического мира, мы не можем с первых же своих шагов в этой области нарушить первый и основной принцип капитализма - священное право собственности.
- К чёртовой матери право собственности,- сквозь зубы пробормотал Эрендорф, поспешно надевая пиджак, висевший на гвоздике у шезлонга.- Что ж в таком случае прикажете делать? Гибнуть? Покорнейше благодарю! Только не я!
Эрендорф замахал руками.
- Спокойствие! - сказал Матапаль.- Дело вовсе не так плохо. Мы должны не завоевать остров, а купить его. Тогда только организация будущего общества будет покоиться на твёрдой, законной базе.
Эрендорф кисло поморщился. Он прохныкал:
- Ой, боже мой! Вот где у меня сидят ваши принципы! Сто двадцать лет повторяю я в своих романах, что никаких принципов вообще не существует! Бросьте! Идём же вторгаться в бывшего президента!
- Мы должны купить остров,- ледяным голосом сказал Матапаль.- Ни на какие другие комбинации я не согласен. У нас хватит времени и денег на эту небольшую торговую операцию.
Эрендорф увял.
- Слушайте, так, по крайней мере, это надо сделать как можно скорее!
...(бывший мексиканский президент жалуется на проигрыш в карты:) - Я проиграл им всё. Я не предполагал, что коса может до такой степени
найти на камень. Я даже проиграл им экземпляр "Треста Д. Е.",- четырнадцатое издание на одном из семидесяти пяти наречий экваториальной Африки, а ведь это - библиографическая редкость. Ей цены нет!
...Общедоступный ветерок нежно овевал воспалённую голову Эрендорфа, в которой бесновались проекты организации острова.

18. Эрендорф - конструктор острова
В течение первых десяти часов на острове были установлены главнейшие
здания: Дворец Центра - резиденция Матапаля, вилла главного конструктора острова Эрендорфа, питомник лакеев, электрическая станция, радио, машина обратного тока, главная лаборатория и несколько общежитий для образцовых экземпляров рабочих всех индустрий и т. д.
План острова вчерне был готов.
Эрендорф расхаживал у себя в рабочем кабинете, засунув руки в карманы полосатых штанов, и, ковыряя в зубах иглой дикобраза, кричал в диктофон приходящие ему в голову гениальные мысли. Бесшумный лакей виртуозно вставлял в диктофон свежие валики, а старые немедленно отправлялись к Матапалю... Изредка он прикладывал к уху трубку фонографа, работавшего в соседней комнате, и тогда он слышал отрывистый, несколько уменьшенный голос Эрендорфа, который выкрикивал что-нибудь вроде этого: "Не забывать: общая сумма рабочих не должна превышать общей суммы джентльменов правящего класса более, чем на пятьдесят процентов. Произвести тщательный контроль общего развития рабочих. Слишком развитых - выслать. Секреты машин должны тщательно охраняться. Оружие старой конструкции может быть в ограниченном количестве выдано охране. Оружие новой конструкции должно быть выдано под расписки только джентльменам. Избегать на первых порах трений с рабочими. Особенное внимание обратить на питомник беременных, не забывая, что будущие младенцы явятся пионерами новой культуры".
Матапаль изредка кивал головой и делал отметки в блокноте.
"Этот Эрендорф весьма неглупый парень. Ставлю сто против одного, что мы соорудим очень милое, послушное и работящее человечество, с которым будет гораздо меньше хлопот, чем с теперешним. Кстати, я очень доволен, что через какие-нибудь три недели оно пойдёт к чёртовой матери под воду. Туда ему и дорога".

...Великий конструктор острова расхаживал перед Матапалем, засунув руки
глубоко в карманы полосатых штанов, и говорил, крутя в зубах свою эксцентричную зубочистку:
- Техническая часть закончена блестяще. Мною предусмотрены все мелочи, вплоть до питомника моих будущих читателей, выбранных из самых выносливых сортов безработных. Некоторые из них проявляют необыкновенные способности. Один, например, молодой человек, номер сто двадцать девять, в течение двух последних дней прочитал шесть глав "Синдиката гибели Южной Америки" и чувствует себя вполне бодро и весело. Теперь перед нами стоят две основные задачи: во-первых, как можно скорее отправить с острова рабочих, во-вторых, остановиться на названии острова. Мне, конечно, несколько неудобно давать вам на этот счет советы, но, по-моему, было бы весьма уместно назвать остров, престо и скромно, по имени его конструктора. Остров Эрендорф! Не правда ли, это звучит великолепно?

...Мистер Эрендорф блистал в этот день, как самая отборная маслина из
гарнира императорской селедки. Остальное население острова, зарегистрированное в справочном бюро в качестве класса управляемых, было собрано перед Дворцом Центра под надзором контролёров и офицеров обороны.

(Тут остров начинает проваливаться под воду). Эрендорф ещё раз понюхал воздух, запахший серой, и кинулся к дверям. Но, вероятно, было уже поздно. Дворец Центра треснул сверху донизу. Колонны упали на джентльменов. Затем всё смешалось в одном общем крике.

(Затем, однако, Эрендорф - единственный из всех - всплывает из-под воды, поглотившней остров!:)

А на том месте, где ещё недавно находился остров Матапаля, теперь плавал какой-то странный предмет. Вытащенный на палубу, он оказался большим жёлтым чемоданом с загадочными буквами "Д. Э.". С большими предосторожностями матросы открыли чемодан. В нём сидел изящный, вечно молодой человек во фраке, похожий на маслину. Перед ним стоял диктофон.
- А вот и я! - сказал он резво.- "Д. Э." в переводе на шестьдесят четыре языка значит: "Да здравствует Эрендорф". И вообще, где здесь ближайшая редакция? У меня есть куча сенсационнейшего материала. Могу предложить и социальный романчик.

Приложение 2. А вот портрет Матапаля в "Острове Эрендорф":


Я ещё не успел описать наружности этого джентльмена, хотя он имеет на это больше права, чем кто бы то ни было из героев этого романа. Я буду краток. Матапаль был во фраке и цилиндре. Его большая голова с маленьким, слегка раздвоенным подбородком, выдававшимся вперёд, твердо сидела в тугом до скрипа воротничке. Его губы были красны, и над ними резко чернели усы, подстриженные по английской моде прошлого столетия. Но это все было ничем в сравнении с его глазами. Они были глубоко впаяны в острую оправу орбит, как два прозрачных крупногранёных драгоценных камня. Его нос, загнутый острым клювом к подбородку, придавал ему сходство с филином, смотрящим на солнце ничего не видящими, пустыми, резкими глазами.
***

Сравним с портретами Л. Д. Троцкого-ака-Бронштейна

http://www.day.kiev.ua/img/139544/116-7-1.jpg (одно в одно с портретлом Матапаля)
http://web.mit.edu/fjk/Public/jpegs/Trotsky-1922.jpg

http://bibliotekar.ru/rusTrockiy/index.files/image002.jpg

Одно в одно...