здравствуй жопа новый год
От какого-то нашего городского умника слышал, что Петропавловский шпиль это созданная человеком игла, нацеленная прямо в око господне. Вроде как с целью поразить, в смысле удивить, но и слегка уколоть тоже. Знай, дескать, наших, и до тебя достанем. Не разделяю.
Богохульствовать нехорошо даже атеисту, или даже атеисту в особенности нехорошо.
Надо быть скромнее. С большой высоты это всё смотрится так: Заячий остров, на нём такой плоский кругляш крепости, а из кругляша торчит вверх остриё. Учительский стул с канцелярской кнопкой. Это мы положили, ну вот такой у нас юмор, такое чувство прекрасного. Придёт наставник наш, зануда старый, устанет сеять нам разумное-доброе-вечное, присядет - и ага. Утешение наше - не ради зла мы это творим, а токмо шалости для. Класс, естественно, в покатуху, а учитель разозлится, ну то есть прогневается.
Дальний расчёт на то, что прогневается он не на сто процентов, не насмерть и не насовсем. Мудрый (а он мудрый) учитель видит нас насквозь, он всё знает про нас. Лодыри, халявщики, вруны, начётники и фарисеи, разбойничье отродье, трепетные лирики, не упускающие случая стянуть что плохо лежит, ну и так далее, это всё en masse. Разберётся человеколюбивый повытчик с кем следует, накажет кого попало, да и попустит его.
А что ему остаётся. Высечет, конечно, самых достойных (и недостойных, и не достойных), и останется при вере-надежде-любови, что урок впрок; не ведят бо, что творят, но есть шанс, что вырастут, поумнеют, спасибо ещё за скажут за лозаны по филеям; ненавидеши сына твоега, аще розги ему жалееши.
Бум надеяцца.
Богохульствовать нехорошо даже атеисту, или даже атеисту в особенности нехорошо.
Надо быть скромнее. С большой высоты это всё смотрится так: Заячий остров, на нём такой плоский кругляш крепости, а из кругляша торчит вверх остриё. Учительский стул с канцелярской кнопкой. Это мы положили, ну вот такой у нас юмор, такое чувство прекрасного. Придёт наставник наш, зануда старый, устанет сеять нам разумное-доброе-вечное, присядет - и ага. Утешение наше - не ради зла мы это творим, а токмо шалости для. Класс, естественно, в покатуху, а учитель разозлится, ну то есть прогневается.
Дальний расчёт на то, что прогневается он не на сто процентов, не насмерть и не насовсем. Мудрый (а он мудрый) учитель видит нас насквозь, он всё знает про нас. Лодыри, халявщики, вруны, начётники и фарисеи, разбойничье отродье, трепетные лирики, не упускающие случая стянуть что плохо лежит, ну и так далее, это всё en masse. Разберётся человеколюбивый повытчик с кем следует, накажет кого попало, да и попустит его.
А что ему остаётся. Высечет, конечно, самых достойных (и недостойных, и не достойных), и останется при вере-надежде-любови, что урок впрок; не ведят бо, что творят, но есть шанс, что вырастут, поумнеют, спасибо ещё за скажут за лозаны по филеям; ненавидеши сына твоега, аще розги ему жалееши.
Бум надеяцца.