Не
помню у кого, кажется у богемика или тип того, читывал я потрясающую своей аналитической глубиной аналогию, что дескать в Восточную войну (Крымскую) с Российской империей воевал целый свет и свел к ничьей. Ну и т.д., из той же оперы.
Разумеется, можно считать и таким макаром, почему же нет. Например, в 1940 г. жалкой, крошечной семидесятимиллионной Германии противостояла махина полумиллиардной Британской империи, распространившейся аж на пол-мира.
Это называется - воевать по глобусу. Вообще нельзя, но если очень хочется, то можно, отчего же.
Правда же в том, что в Крымскую войну Россия находилась в идеальном оборонительном положении, воюя на клочке собственной земли, имея в качестве шверпункта военно-морскую крепость, специально для того и предназначенную. Самой, самой, самой армии в мире, имевшей сравнительно недавний опыт войны турецкой 1829, польской 1830-31 и венгерского похода 1848, в напрочь милитаризированной стране, предстояло сражаться ... с английской армией, последний раз бившейся с европейскими войсками аж на полях Ватерлоо, имевшей опыт небольших по размаху войн в Индии и Китае и структурой доставшейся прямиком из начала восемнадцатого века. Не говоря уже о численности.
Французы представляли большую опасность, но боевого опыта у них было еще меньше чем у англичан, не считая алжирских стычек, герои которых и назначались на командные посты. Кроме того - турки, неплохие в обороне, но крайне инертные в атаке, в Крыму они не играли практически никакой роли. На завершающем этапе подоспели итальянцы Пьемонта о боевых качествах которых говорить не приходиться, последний их опыт это серия громких поражений от австрийцев Радецкого.
Вот эта группировка разноплеменных войск, возглавляемая откровенно второсортными генералами типа лорда Раглана, который постоянно, по привычке, называл союзников французов нашими противниками и есть пресловутые пол-мира. Вот именно им и проиграла та самая, казавшаяся столь грозной издали страна, еще недавно обещавшая прислать в Париж миллион зрителей в серых шинелях. И что же? Парижане приплыли сами, а миллион зрителей оказался такой же фикцией как и уваровские теории.
Конечно, коалиция была сильна: одного появления английского флага в числе противников империи хватило для того, что бы грозный русский флот самозатопился или боялся показать нос из маркизовой лужи, конечно, вырождающаяся русская автократия не могла не ставить на высокие посты ничтожеств вроде князя Меншикова, для которого эта война стала венцом абсолютной провальной карьеры. Героизм русских солдат, матросов и офицеров только подчеркивал глубину провала: империя не смогла защитить свою военно-морскую базу, которая даже не была окружена! О том, что бы сбросить сравнительно небольшой десант в море речи вообще не шло (при этом союзные войска постепенно совершенствовались во всем, образно выражаясь Пелисье сменял Сент-Арно, тогда как российские - деградировали). Даже на других участках дела шли не блестяще: на Балканах турки нанесли полевой русской армии ряд мелких поражений, осада и штурмы Карса стоили чудовищных жертв, крепость пала лишь в следствии нехватки продовольствия.
То самое дипломатическое окружение России, на которое кивают наши патриоты было создано лишь за счет усердия императора и Горчакова, оттеснивших Нессельроде от иностранных дел: маневры империи были столь неуклюжи, грубы и нетерпимы в тогдашней дипломатической практике, что даже абсолютно миролюбивое британское правительство, слабое и разрозненное по своему составу, оказалось втянутым в эту войну, которой по настоящему хотел лишь новоиспеченный император Франции.
Итак: авторитарная, сухопутная, милитаристская империя терпит поражение в стратегически и тактически оборонительной войне с тремя слабосвязанными державами, одна из которых является чисто морской, а другая отсталой и азиатской. Империя терпит поражение не на море, не в экономической борьбе, а на своем любимом поле, поле сухопутного сражения, да еще и в обороне, идеальной форме борьбы для ее солдат. Терпит поражение от дурно снабжаемых, немногочисленных и не очень хорошо ведомых солдат союзной армии, присланной за сотни километров. Такого позора гордый император пережить не мог и именно здесь кроется тайна его самоубийства, слишком сильно было падение, колосс оказался с глиняными ногами.
Разумеется, можно считать и таким макаром, почему же нет. Например, в 1940 г. жалкой, крошечной семидесятимиллионной Германии противостояла махина полумиллиардной Британской империи, распространившейся аж на пол-мира.
Это называется - воевать по глобусу. Вообще нельзя, но если очень хочется, то можно, отчего же.
Правда же в том, что в Крымскую войну Россия находилась в идеальном оборонительном положении, воюя на клочке собственной земли, имея в качестве шверпункта военно-морскую крепость, специально для того и предназначенную. Самой, самой, самой армии в мире, имевшей сравнительно недавний опыт войны турецкой 1829, польской 1830-31 и венгерского похода 1848, в напрочь милитаризированной стране, предстояло сражаться ... с английской армией, последний раз бившейся с европейскими войсками аж на полях Ватерлоо, имевшей опыт небольших по размаху войн в Индии и Китае и структурой доставшейся прямиком из начала восемнадцатого века. Не говоря уже о численности.
Французы представляли большую опасность, но боевого опыта у них было еще меньше чем у англичан, не считая алжирских стычек, герои которых и назначались на командные посты. Кроме того - турки, неплохие в обороне, но крайне инертные в атаке, в Крыму они не играли практически никакой роли. На завершающем этапе подоспели итальянцы Пьемонта о боевых качествах которых говорить не приходиться, последний их опыт это серия громких поражений от австрийцев Радецкого.
Вот эта группировка разноплеменных войск, возглавляемая откровенно второсортными генералами типа лорда Раглана, который постоянно, по привычке, называл союзников французов нашими противниками и есть пресловутые пол-мира. Вот именно им и проиграла та самая, казавшаяся столь грозной издали страна, еще недавно обещавшая прислать в Париж миллион зрителей в серых шинелях. И что же? Парижане приплыли сами, а миллион зрителей оказался такой же фикцией как и уваровские теории.
Конечно, коалиция была сильна: одного появления английского флага в числе противников империи хватило для того, что бы грозный русский флот самозатопился или боялся показать нос из маркизовой лужи, конечно, вырождающаяся русская автократия не могла не ставить на высокие посты ничтожеств вроде князя Меншикова, для которого эта война стала венцом абсолютной провальной карьеры. Героизм русских солдат, матросов и офицеров только подчеркивал глубину провала: империя не смогла защитить свою военно-морскую базу, которая даже не была окружена! О том, что бы сбросить сравнительно небольшой десант в море речи вообще не шло (при этом союзные войска постепенно совершенствовались во всем, образно выражаясь Пелисье сменял Сент-Арно, тогда как российские - деградировали). Даже на других участках дела шли не блестяще: на Балканах турки нанесли полевой русской армии ряд мелких поражений, осада и штурмы Карса стоили чудовищных жертв, крепость пала лишь в следствии нехватки продовольствия.
То самое дипломатическое окружение России, на которое кивают наши патриоты было создано лишь за счет усердия императора и Горчакова, оттеснивших Нессельроде от иностранных дел: маневры империи были столь неуклюжи, грубы и нетерпимы в тогдашней дипломатической практике, что даже абсолютно миролюбивое британское правительство, слабое и разрозненное по своему составу, оказалось втянутым в эту войну, которой по настоящему хотел лишь новоиспеченный император Франции.
Итак: авторитарная, сухопутная, милитаристская империя терпит поражение в стратегически и тактически оборонительной войне с тремя слабосвязанными державами, одна из которых является чисто морской, а другая отсталой и азиатской. Империя терпит поражение не на море, не в экономической борьбе, а на своем любимом поле, поле сухопутного сражения, да еще и в обороне, идеальной форме борьбы для ее солдат. Терпит поражение от дурно снабжаемых, немногочисленных и не очень хорошо ведомых солдат союзной армии, присланной за сотни километров. Такого позора гордый император пережить не мог и именно здесь кроется тайна его самоубийства, слишком сильно было падение, колосс оказался с глиняными ногами.