Коканд. Часть 1: Ханский дворец в ханском городе
При всём сходстве устройства, у каждого из образующих на карте столь правильный ромб городов Ферганской долины - свой характер и своё неповторимое лицо. На юге - европейско-азиатская диалектика печальной Ферганы и весёлого Маргилана; на севере - патриархальный, набожный, замороченный Наманган; на востоке - мятежный и тревожный Андижан, показанный в прошлых частях. Ну а западную вершину ромба занимает Коканд - крупнейший в Средней Азии город, не являющийся центром региона (220 тыс. жителей), и ритмом жизни да внутренним стержнем заметно превосходящий областную Фергану. Но если Фергана была Генеральским городом, то Коканд по сей день Ханский город, своими достопримечательностями и колоритом безусловно самый примечательный в Долине.
В Коканде тоже есть Старый город с обилием красивейших мечетей, медресе и мавзолеев; есть Новый город с, пожалуй, самой яркой коллекцией архитектуры Русского Туркестана. А между ними - Урда, то есть Ставка: ханский дворец в глубине парка, с которого и начну рассказ. Здесь же - о людях и общем колорите Коканда.
...В те времена, когда Пётр I грозил шведам и основывал Петербург, в далёкой Ферганской долине, бывшей тогда провинцией Бухары, вспыхнула междоусобная война - в 1701 году наманганская знать избрала местным бием узбека Ашуркула из племени Минг, против чего взбунтовался его брат Пазыль-Аталык из Риштана. Ферганская долина фактически распалась на две провинции, в 1704 году Ашуркул двинул войска на Риштан, и оба брата погибли в боях за город, после чего бием стал сын Ашуркула, несовершеннолетний, но сумевший отомстить за отца Шахрух. А в 1709 году Долину охватило, начавшись с городка Чартак, новое восстание, лидеры которого провозгласили независимость от Бухары, а Шахруха - ханом, заодно возведя его род к тайному сыну Бабура (ведь ханом мог быть только чингизид), оставленному в колыбели на берегу Сырдарьи между Ходжентом и Канибадамом. Мингу эта идея, конечно, понравилась, а свою укреплённую резиденцию он построил в том же 1709 году среди болот на месте древнего Кувакенда, известного с 10 века города на Великом Шёлковом пути - так и возник Коканд, по среднеазиатским меркам совсем молодой город. 18 век в Туркестане был временем смут и бесконечных войн, когда некогда славившиеся на весь мир города увядали наперегонки. Сын Шахруха Абдурахим отвоевал у Бухарского ханства Ходжент и даже ненадолго овладел Самаркандом, откуда выбили его не бухарцы, а покоривший Бухару в 1740 году персидский шах Надир. Но независимость Кокандского ханства уже сложно было подвергуть сомнению - Минги создали в Ферганской долине крепкое централизованное государство.
Коканд изначально представлял собой систему из 4 крепостей Калвак, Актепе, Эске-Курган и Хоканд, до собственно Коканда "конкретизировался" лишь в 1740 году, с очередным переносом ставки третьего по счёту хана Абдукарима. Дальше, при хане Нарбут-бие, наступили спокойные времена, закрытое горами от остального Туркестана ханство неспеша развивалось, и даже валюта местная имела собственное название "пула". А окрепнув, Коканд перешёл в наступление, в начале 19 века, при ханах Алиме, Умаре и Мадали почти непрерывно расширяя свои границы. В 1808 году пал Ташкент, представлявший собой в те времена весьма своеобразный город-государство, а уже в 1820 была основана крепость Ак-Мечеть (ныне Кызылорда) в низовьях Сырдарьи. В 1825 году крепости Пишпек и Токмак взяли под контроль семиреченских киргизов, и началась долгая борьба, или скорее торг с Китаем за протекторат над казахами Старшего жуза. В 1830 главенство Коканда признал Дарваз, в вассалах которого были и другие горные шахства Памира, а лучшими воинами Коканда стали вольные, но верные киргизы Алайской долины. На пике могущества Кокандское ханство было страной размером с нынешнюю Турцию, с мощными линиями укреплений по границам, с крепким ядром-метрополией в Долине, и своеобразным триединством народов - кочевых узбеков (в первую очередь кипчакского племени), оседлых сартов и горных киргизов. Кочевники, возможно, привнесли в Коканд некоторую вольность: ханский двор славился на весь тюркский мир своими поэтами, важнейшими из которых были женщины - Надира, Махзуна и Увайси.
1а. хан Худояр
Но всё это был лишь пример того, какие чудеса может творить хотя бы два-три поколения непрерывной твёрдой власти в окружении бесконечных междоусобиц и смут, и стоило было случиться расколу в самом Коканде, как верх взял давний враг - Бухара. В 1842 в Долину "по приглашению" дворцовой оппозиции вторгся эмир Насрулла, казнил Мадали-хана и Надиру, и объявил Коканд своей провинцией. На большее, впрочем, бухарцев не хватило, однако кокандская смута продолжилась, и над сменявшимися в ходе заговоров безвольными ханами Шерали, Мурадом и Худояром правили регенты из трёх "партий" - сартской, кипчакской и киргизской. Фактическими правителями были то кипчак Мусульманкул, казнённый в 1852 году вместе с большей частю кипчакской знати, то сам Худояр ненадолго овладевал реальной властью, в 1862 году ханство даже ненадолго возглавил в качестве регента киргиз Алимбек - муж Курманджан, будущей "Алайской царицы", а затем полукиргиз-полукипчак Алимкул, руководивший в 1865 году обороной Ташкента. "Кокандский двор" стал именем нарицательным, синонимом интриг с ножами в спину. Ну а потом откуда-то с севера пожаловала русская армия, являвшая собой превосходящую силу, да и на перифериях гибнущего ханства мало кто хотел за своих баев умирать. В 1853 году ханство лишилось низовий Сырдарьи, в 1854 решился в пользу России спор узбеков с китайцами за Семиречье, в 1860 была потеряна Чуйская долина, в 1864-65 - Аулие-Ата (Тараз), Чимкент и самая ценная из кокандских колоний Ташкент, а в 1866 году русские флаги были подняты над Худжандом и Ура-Тюбе, отрезав Коканд от Бухары, покорение которой, заодно с Хивой, стало по сути инерцией русско-кокандских войн. Подписанные в 1868 году торговые договоры фактически сделали Кокандское ханство русским протекторатом, но для уставшего от бесконечных смут, не единожды терявшего и возвращего трон Худояра это было даже и не так уж плохо. Теперь можно было расслабиться: судьбу ханства решат в далёком Петербурге, заклятые бухарские враги стали товарищами по несчастью, а главное - ото всех заговорщиков и бунтарей Худояра защитят русские пушки! В 1871, расчистив площадку посреди армянских и еврейских махаллей, отделённых от мусульманского города каналом, Худояр начал строить дворец, чтобы дожить в нём старость:
2.
Но и этого было не суждено: о Кокандском восстании 1873 года, бегстве Худояра в Ташкент, нападении повстанцев на Ходжент и их разгроме Михаилом Скобелевым я уже писал не раз. Как и о том, что ханству даже дали второй шанс - последним его правителем был примкнувший к повстанцам Худояров сын Насреддин, однако его признание русскими не устроило других лидеров восстания, в первую очередь кипчака Абдурахмана Автобачи (сын того самого регента Мусульманкула) и андижанского киргиза Пулат-бека, и Скобелев подавил восстание во второй раз. Автобачи был сослан в Сибирь, Пулат-бек - казнён на том же месте в Маргилане, где казнил русских чиновников и торговцев, а Насреддин бежал в Британскую Индию и умер в 1893 году в Пешаваре. Сам Коканд, как и другие старые города Долины, русские чиновники сочли неблагонадёжным и построили новый губернский город в стороне. Однако будучи лишь уездным центром, с населением 87 тысяч человек к началу ХХ века Коканд оставался экономическим сердцем Долины и вторым по величине, после Ташкента, городом всей Средней Азии. Впрочем, настоящий экономический бум пришёл сюда позже, а поначалу русские в Коканде были представлены лишь гарнизоном, расположившимся прямо во дворце Худояра:
3.
...Кокандский колорит мы ощутили уже в "коллективном такси" из Риштана - один из попутчиков, рослый и хорошо одетый молодой, но уже явно чего-то в жизни добившийся человек так учтиво и обстоятельно нас расспрашивал и так старательно селил в гостиницу, что я даже успел испугаться - а не нарвались ли мы наконец на страшного узбекского чекиста?! Нет, просто у кокандцев такой стиль общения. Но в гости не позовут, а дешёвых гостиниц не оказалось даже в самом туристическом городе Ферганской долины, и остановились мы в довольно пафосно выглядещей гостинице "Хан" на уходящей в Новый город от дворца улице Истиклол (о ней будет третья часть). Как и в Фергане, ночлег здесь оказалась нам по карману лишь благодаря "ташкентской прописке" (то есть - временной регистрации из ОВИРа), да и то на двоих выходил в 1600 рублей с не добивавшем до номера вай-фаем и кучей излишеств вроде кованной мебели в номере и медвежьей шкуры (причём присланной из Казахстана) в фойе. Другие гостиницы, однако - ещё дороже и вряд ли лучше. Но туристов мы во всей Долине видели только в гостиницах, и туристы эти были пожилыми европейскими "пакетниками" - Великий Бэкпекерский путь, возомнивший себя Великим Шёлковым, Ферганскую долину обходит стороной, и хостелы да B&Bшки на каждом шагу, как в Бухаре или Самарканде, здесь открывать не для кого... Но чем "Хан" безусловно был хорош - это расположение в самом центре Коканда, в пяти минутах ходьбы от Урды, и вот туманным утром мы углубились во дворцовый парк. Хотя строился дворец в кафирских махаллях - но фасадом стоит к мусульманскому Старому городу:
4.
И этот фасад - пожалуй, самое красивое из архитектуры, что только есть в Ферганской долине! Не успев пожить здесь да ограбив долинных дехкан налогами "на колючки" и "на бурьян", Худояр всё-таки построил выдающийся памятник, которым восхищались ещё царские офицеры. На отделке дворцового фасада расцвёл и город гончаров Риштан - к трудившимся здесь братьям Абду Джалолу и Абду Джамилу (они же Усто-Джамол и Усто-Кури) и их ученику-коллеге Плешивому Абдулле сходятся цепочки ученичества большинства риштанских династий. Помимо риштанцев, работали здесьи и приглашённые мастера из Кашгарии:
5.
Ни один из элементов орнаметов не повторяет другой, даже боковые стенки арок - и те все разные!
6.
Приглашённые Худояром мастера создали нечто, достойное самаркандского Регистана... но только в совсем другом стиле, и хотя я не был в Китайском Туркестане, здесь мне настойчиво видится Кашгар:
7.
Первоначально Урду окружали внешние стены, и ещё одна стена охватывала двор перед главным входом - так что к фасаду с кадров выше можно было пройти лишь миновав ещё двое ворот... от которых с тех пор и следа не осталось:
8а.
Тяжёлые деревянные двери в середине дворцового фасада, рано утром закрытые:
8.
Их открывают в 9 утра, когда приходят на работу сотрудники обитающего внутри музея. Вместе с ними зашли и мы, и так как кассир приходит последним - купить билет нам разрешили на выходе. За воротами - фойе под куполом:
9.
И там, где сейчас билетные кассы, гардероб и лавка сувениров, тогда возможно была комната охраны или зал ожидания:
10.
Главное украшение дворца после фасада - конечно же, расписные потолки, оформляли которые скорее всего те же риштанцы и кашгарцы - но уже не "кулялы" (гончары-формовщики), а "наккоши" (художники, многие из которых умели работать и по дереву):
11.
За воротами - самый обширный во дворце Двор приёмов. Но в саду его нужно представлять не судорожно пересчитывавших звонкие пулы в карманах купцов, не облачённых в расшитую золотом парчу чиновников и беков окрестных провинций, не китайских послов в их мудрёных шапках, не раскосых киргизских вождей в войлочных колпаках, а скучавших в окружении Средневековья русских офицеров - как уже говорилось, практически с момента постройки дворец служил русским гарнизоном, и все названия его помещений я даю по задуманному, а не реальному назначению. Дверь слева от входа (относительно кадра) ведёт во Двор министров, справа - в Тронный зал:
12.
Айваны двора приёмов. В период русско-кокандской войны артиллерия у ханства была достаточно мощной, и отвечавший за неё человек по прозвищу Хиндустани принёс сюда с исторической родины британские технологии и приёмы. В период восстания на вооружении Коканда было несколько десятков пушек, но - устаревших, неисправных, а зачастую и не имеющих ядер подходящего размера. Они служили больше для устрашения мелких беков и манапов, русской армии же не годились даже на металлолом.
13.
Комнаты за этими айванами, не знаю точно для чего предназначавшиеся в ханское время, ныне занимает музей, в итоге оказавшийся единственным, который мы посетили в Долине:
14.
И интерьерами своими запомнившийся больше, чем экспонатами:
15.
Из экспонатов меня больше всего впечатлили подлинные кокандские документы:
16.
Тронный зал же открылся последним, поэтому пока что пойдём по другим дворам. Двор приёмов сообщался со Двором министров, а маленький закрытый дворик рядом с ним (дальше от дворцового фасада) - ни что иное, как старинный Монетный двор. Такие часто размещались прямо внутри ханских дворцов, как например в Хиве.
17.
Министерские залы, скорее небольшие кабинеты, теперь занимает этнографическая экспозиция, где больше всего мне запомнились ткани - всё же до советских времён именно Коканд, а не Маргилан, был столицей ферганских шелков.
18.
Снова расписные потолки:
19.
Автограф мастера, поновлявшего росписи в 1961 году:
19а.
Краски одежды и краски росписи:
20.
Звёздное небо над головой:
20а.
Всего же дворец образуют 4 главных двора: Двор приёмов - спереди слева (если стоять к фасаду лицом), Двор министров - спереди справа, а вот сзади слева, за Двором приёмов планировались собственно Ханские покои. Теперь по ним ходят обычные люди:
21.
Под навесом - коллекция повозок, будь то арбы с парой гигантских колёс или русский фаэтон на рессорах. И если в левой арбе мог ездить кто-то важный, то правая арба была вполне рабочим и даже грузовым транспортом, способным взять, например, 40 пудов хлопка. Арбакеши составляли вполне самодостаточную касту, и хитрить умели не хуже современным таксистов.
22.
Рядом с арбами под тем же айваном - створки ворот и резные колонны:
23.
Дверь айвана запирается изнутри, и вряд ли подходит для безбилетного проникновения в музей. С Ханского двора зато спокойно можно выйти на карниз, по которому ходила дворцовая стража, или вернее караул русского гарнизона:
24.
А ко Двору хана примыкает Двор принцев, куда переселялись из гарема хановы наследники старше 12 лет. По назначению дворец успел использовать лишь мятежный принц Насреддин в своё недолгое правление, въехавший само собой не сюда, а в Ханский двор сразу. Ныне в этом дворе обитает администрация музея:
25.
За Принцевым двором - хозяйственный закуток:
26.
Ещё дальше, за невзрачными фасадами с кадра №2, первоначально находился огромный Гарем, в Коканде, в отличие от Хивы или Бухары, бывший гаремом во вполне стереотипном смысле слова - уж не европейских ли книжек о Востоке начитался Худояр? И галерея как раз подходит, чтобы взирая с неё на обнажённых красавицу и указуя над одну из них пальцем в рубиновом перстне, повелевать "Привидите её ко мне!". Дальше на макете хорошо видны сохранившиеся дворы и их взаимное расположение:
27.
На Гарем приходилось и большая часть дворцовых помещений - в нём было 100 комнат, в то время как в сохранившейся части дворца - лишь 19. Гарем был снесён в 1876 году, простояв буквально пару лет - то ли он был повреждён при взятии города (или Насреддин сам сжёг его, как бухарский эмир свой Арк в 1920-м), то ли ему гарему не нашлось применения, да и лихие офицеры-туркестанцы вряд ли захотели бы жить на месте жён и наложниц.
27а.
На обратном пути мы зашли в тронный зал. У него тоже красивое фойе с образцами местных ремёсел:
28.
А сам тронный зал невелик, но это действительно самая красивая из дворцовых комнат:
29.
В царские времена его умудрились присопособить под гарнизонную церковь Константина и Елены (сориентированную, кстати. на юг вместо востока), до 1890-х годов единственную на весь Коканд:
29а.
Но под таким вот потолком мне сложно представить "Отче наш" и запах ладана:
30.
31.
32.
33.
А увидев макет, я спросил смотрительницу, что где было, и та сначала извинилась, что очень плохо говорит по-русски и может нам всё объяснить на английском (хоть и мало здесь туристов, но туристы эти - не наши), а потом позвала другую сотрудницу музея - красивую, интеллигентную и совершенно европейскую внешне женщину, похожую на молодую учительницу из тех, которых обожают ученики. Во дворце-музее она - русскоязычный гид и научный сотрудник, и нам успела рассказать не только про дворец, но и про другие достопримечательности Коканда, да найти у старших коллег телефон мастера-ножевика Хасана Умарова (см. здесь). Больше всего же меня впечатлило в ней то, что она оказалась самым настоящим сеидом (или шарифом?) - то есть прямым потомком Пророка Мухаммеда. В Средней Азии это на самом деле не такая уж редкость, вот только документами зачастую не подтвердить - по словам этой женщины, в 1930-х годах родословную уничтожила её прабабушка, испугавшись возможных репрессий. Однако память в Средней Азии живёт долго, и лжесеиды наверное появятся рано или поздно, но пока что и устным преданиями о них тут можно доверять. Я очень хотел её сфотографировать, но она наотрез отказалась, а кадр, который я сделал тайком, получился неудачным. Так что вот просто какой-то экспонат в Тронном зале, а сам трон кокандского хана утрачен, причём неизвестно даже точно, как и когда:
34.
А за стенами Урды жизнь не стояла на месте. Евреи и армяне очень быстро перехватили торговлю хлопком, превратив Коканд в биржевой и банковский центр Туркестана, а мусульмане из окрестных городов стали между собой называть его Хуканд - Свиноград. В гражданскую войну в основном казахи и татары (хотя были там и узбеки, и еврей-ашкеназ в роли министра финансов) организовали в Коканде Туркестанскую автономию, существовавшее в основном на бумаге светско-мусульманское государство с национальным уклоном. Но к чести советской власти, покорив Коканд она не стала устраивать в ханском дворце ни общежития, ни электростанции: уже в 1925 году дворец стал музеем, а на месте внешней Урды разбили Парк имени Мукими (один из первых узбекских писателей европейских жанров), где в 1958-89 годах даже нарезали круги паровозы Кокандской детской железной дороги.
35а.
Но финал её был печален - ДЖДшку не просто закрыли, признав нерентабельной, а разгромили во время беспорядков, когда резали друг друга узбеки и турки-месхетинцы: хотя началась та резня в окрестностях Ферганы, самой жестокой она была именно в Коканде, но теперь Коканд - город настолько узбекский, насколько это только возможно представить. А новую ДЖД на окраине Коканда строили в 2008-12 годах, но вот её как раз-таки упразднили и сдали на слом ещё до открытия.
35.
Парадоксальным образом Ханский дворец оказался внутри "русского" Коканда, в который превратились армянские и еврейские махалли во время "хлопкового бума". По улочке, уходящей меж домов на кадре ниже - 300 метров до Казанской церкви (1945, взамен разрушеного храма 1908 года), примечательной своими картинами в интерьере... но я о ней тогда не знал:
36.
Те дома стоят у начала уходящей от задней стороны дворца улицы Истиклол, она же Советская, а ещё раньше Розенбаховский проспект. Параллельно же главному фасаду проходит бывшая улица Ленина (ныне Туркестанская), пересекающая город с севера на юг практически правильным диаметром:
37.
Здание на ней в неожиданном здесь "русском стиле", ныне занятое ОВД (так что и фоткать его лучше рано утром!) - действительно было "приветом из метрополии", офисом петербургского " Треугольника" (1903), крупнейшего в мире производителя резиновых калош, весьма полюбивших узбекам.
37а.
Новостройки рядом - тоже под модерн, хотя таким строгим в те годы он мог быть разве что в городах типа Риги или Харькова:
38.
Высотка Национального банка, как я понимаю - областное управление, расположена у Каменного моста, главного входа в Старый город. А со стороны Урды напротив - баня 19 века (в табличке сказано, что 17-го - но тогда она выходит старше самого Коканда), ныне занятая домом ремёсел:
39.
Новый город и Урду от Старого города отделяет быстрая речка (рукав Исфары), или скорее канал Кокандсай:
40.
Пешехожные мостики через него сейчас на каждом шагу, а в старину их было всего три на весь Коканд, зато каких! Самым северным был мост Ялангач-ата, или мост Голого Дервиша - по легенде, один нищий на базаре всю жизнь собирал деньги, на которые и построил этот мост. Южнее располагался Чархна-Куприк, или мост Пряхи, на который соответственно собирала деньги одинокая женщина-пряха. Ну а Каменный мост - он и есть Каменный мост. Ни один из них вроде бы не сохранился, по крайней мере мы не нашли, хотя в путеводителях они регулярно упоминается как существующие. Вот лишь макет в музее, похожий по устройству мост я когда-то видел в Карши:
40а.
А за каналом - Старый город:
41.
Но прежде, чем сказать "О Старом городе - в следующей части", расскажу немного про общий колорит Коканда и его обитателей:
42.
"В одной из лавок увидал я прекрасный ятаган, лежавший на прилавке между всяким хламом.
Хозяин лавки, старик сарт, сидел на ковре и в полудремоте похлебывал из пиялы зеленый чай, изредка затягиваясь из стоявшего перед ним неизменного кальяна.
Зная восточный обычай, я, войдя в лавку, первым долгом поклонился ему, он же, плохим русским языком, дал мне понять, что безумно счастлив видеть такого великолепного господина как я. Где-нибудь у нас, я просто спросил бы о цене ятагана, но такая наивная прямолинейность здесь не принята, да и не выгодна, поэтому я похвалил ковры, лежавшие тоже на прилавке. (Ковры, между прочим, были плохие и меня нисколько не интересовали).
Сарт тогда, сейчас же, с большим участием начал справляться о моем здоровье и о здоровье моих родных и пригласил меня выпить чашку чая и покурить.
Я сел с ним рядом на ковре и выразил свою радость, узнав, что он и вся его семья живут вполне благополучно. Немного погодя, я (как это полагается), между прочим и невзначай спросил про ятаган. Тут сарт немного оживился и полушепотом сообщил мне, что ятаган этот составляет его гордость и, в то же время, семейную святыню, и что «этим ятаганом сам Худояр-хан кромсал своих врагов».
Тогда я выразил сожаление, что ятаган не продается, но сарт поспешил меня успокоить: «Я и моя семья никогда не думали, что нам будет возможно расстаться с такой вещью, но на все воля Аллаха, и для такого знатного и богатого чужестранца, как я, он готов пожертвовать не только ятаганом, но и всем, что ему дорого!»
Я горячо поблагодарил благородного старика за его самопожертвование и робко осведомился о цене ятагана.
Старик, вздохнув, назвал мне такую цифру, что я, кажется, закачался, и если бы не ухватился за стоящий рядом столик, пожалуй, упал бы на спину. Он потребовал - 300 рублей… Придя в себя, я ответил, что ятаган, по моему мнению, стоит гораздо больше, но перед ним сидит бедняк, обладающий суммой всего в 15 руб.
На этой сумме мы и сошлись.
Мои кокандские приятели, которым я показывал этот ятаган, сказали мне, что я переплатил…"
- из путевых замток Вильгельма Гартенвельда " Среди сыпучих песков и отрубленных голов", опубликованных в 1913 году.
43.
И кое-что с тех пор, конечно, изменилась, но читая этот отрывок, я вполне живо представлял себе современных кокандцев. Богатейший город дореволюционного Туркестана с самым большим базаром и крепкой памятью о ханском прошлом, за сотню лет Коканд не вырос и вдвое (87 тысяч жителей в 1897 году, 173 тысячи в конце 1980-х), то есть подавляющее большинство кокандцев - это старожилы, живущие здесь не одно поколение. Коканд, наряду разве что с Бухарой, крепче всего в Средней Азии сохранил традиционную городскую культуру со всеми её обычаями и этикетами. В Ташкенте "кокандец" значит "льстец и пустослов" - своим стилем общения кокандцы взрывают мозги даже жителями других городов Средней Азии. Под вечер здесь нормально тратить на разговоры с учтивыми прохожими больше времени, чем на саму прогулку; в мечети или медресе вам запросто могут подарить какую-нибудь совершенно не нужную ерунду просто ради акта подарка дорогому иностранному гостю, и внимательный, как чекист, парень с "коллективного такси", потративший минут 40 на то, чтобы пристроить нас со скидкой в гостиницу, а в последующий час ещё пару раз заходивший к администратору что-то обсудить и дополнить - вполне себе правильный кокандец. Помните лишь то, что это просто вежлиовсть, и свой номер телефона кокандец оставляет совсем не для того, чтоб по нему звонить. И это всё при том, что город вполне туристический, а звать на ночлег иностранных гостей узбекистанцы боятся - без этих двух условий, думаю, гостеприимные кокандцы нас бы в первой же махалле растащили по домам фрагментами.
44.
Коканд - город очень патриархальный, но почему-то здесь это не бросается в глаза так, как в том же Намангане. Может, потому что здесь это попросту выглядит органичнее:
45.
Хотя осталось тут и некоторое количество русских, пожалуй даже большее, чем в среднем по Долине:
46.
Приведу здесь почти целиком комментарий экс-кокандки c-a-l-e-c-h-e:
В Коканде (описываю время прожитое там мной 1968-1988) были интернациональные махалли населяли которые русские,евреи, армяне, греки, татары и собственно сами коренные жители - узбеки. У всех были частные дома и мы часто ходили друг к другу в гости. (...) Почти над каждым третьим домом была голубятня, над крышами домов, в лучах заката возвышался хаваз, а в небе в воскресный полдень парила стая голубей.
Самыми бедными были узбеки, жившие там: дома из глиняного самодельного кирпича и соломы, внутри земляной пол, куча чумазых ребятишек. На моей памяти, девочки лет 5-13ти, были все всегда аккуратны и скромны, носили "тысячи заплетенных косичек", в концы которых вплетались белые нити, из одежды - платье их хан-атласа, надетое поверх длинных до щиколоток штанишек. Они были очень терпеливы и целыми днями занимались кропотливым трудом вышивания парчовых и атласных тюбетеек. Весь процесс завораживал, в дело шел разноцветный шелк, серебряные нити, папирусная бумага, которой они оборачивали кипельно-белое кружево тюбетейки, чтобы чего доброго, ненароком, не посадить пятно. Нас, соседей, всегда приглашали на свадьбу или праздник обряда циркумизации в качестве гостей, где угощали различными яствами. Помню было очень весело: карнаи, бубны, национальная музыка, двухметровые ходули. (....) порой казалось, что им не нужна никакая цивилизация и они хотят упорно сохранить свою уникальность, поэтому и не спешат отказываться от своих дастарханов (столов) и лежанок (кроватей) на полу.
Наверное и мы им казались чужаками инопланетными.
Самыми богатыми в переулке (....) были дома армян, русских, евреев, греков. Во дворах плитка или асфальт, дома из красного или силикатного кирпича с верандами и паркетными или деревянными полами. Газ и вода, ванна и туалет все было у большинства в домах, ну или появилось со временем. Во дворе у зажиточных были фонтанчики, элементы кованного декора, плодовые деревья, растения, цветы. В каждом дворике были виноградники, топчаны и колонки с артезианской очень холодной и сладкой на вкус водой.
Те, кто дружил и общался близко - свой круг, в основном в гостях вели умные беседы, обменивались книгами, журналами, нотами, магнитофонными кассетами (тогда бобинными катушечными) и виниловыми пластинками. Также все друг друга всегда приглашали на крестины, свадьбы, похороны, Дни Рождения и Новый Год, благо дома были просторными, а дворы огромными. Весной, в апреле, уже почти лето, поэтому к экзаменам готовились, собираясь по несколько человек у кого-нибудь во дворе, расположившись в тени столетней чинары и виноградника. Занятия на свежем воздухе и зеленый чай способствовали концентрации мысли.
И хотя многонациональность Коканда - в прошлом, та атмосфера - осталась:
47.
У Коканда непростые отношения с Ферганой. "Насколько Коканд кипит жизнью, настолько Скобелев похож на огромное кладбище, причем похоронные обряды совершаются в Военном собрании, в штаб-квартире скуки и уныния" - писал тот же Гельтенвельд ещё до революции, и это противоречие всё ещё относительно чинной, но бедной и неуютной Ферганы с бурлящим жизнью Кокандом ощущается по сей день. Ферганская область удивительно полицентрична, три города почти одинакового размера (Фергана, Коканд и Маргилан) - не припомню, где ещё в постсоветских странах есть подобное. И отношения ферганцев и кокандцев сродни отношениями петербуржцев и москвичей: ферганцы взирают на кокандцев свысока, считая себя носителями высокой культуры, ну а кокандцы гордятся тем, что город их богаче и самое главное - БОЛЬШЕ (хотя статистика этого не подтверждает).
48.
Ещё немного зарисовок. Под потолком кафе - накрытые платками расписные клетки с перепёлками, квохчущими на разные голоса, создавая неповторимый фон. На самом деле применение у этих птичек весьма разнообразное, и по крайней мере раньше Коканд славился как центр перепелиных боёв (сродни петушиным боям, которые я наблюдал в Самарканде):
49.
Увидев под вечер в переулке очередь размером с небольшой митинг, мы обнаружили киоск с курицей гриль, куда народ съезжается со всего города. За пределами Коканда из местной кухни более всего известно нечто под название " пирожок", хотя и похожее судя по описаниям скорее на жаркое... но когда я спрашивал, где это блюдо готовят, никто в Коканде не понимал, о чём идёт и речь, и при упоминании пирожка предлагал нам самсу. Зато тот же парень с коллективного такси, что пристроил нас в гостиницу, советовал кафе, в котором лучшая в Коканде шаурма. Мы же в итоге взяли здесь курицу, оказавшуюся действительно отличной:
50.
А вот такой вот странный драндулет, на самом деле всего-то машина для нанесения дорожной разметки, проехал мимо нас по одной из главных улиц Старого города:
51.
Ну а вот теперь: О старом городе - в следующей части.
ФЕРГАНИСТАН-2016
Обзор поездки, а так же оглавление и другие посты о Долине.
P.S.
Другие посты о дворцах среднеазиатских монархов.
Бухарский Арк.
Бухара. Ситораи-Мохи-Хоса.
Бухара. Дворец в Кагане.
Бухарские дворцы в России.
Хива. Дворцы Внутреннего города.
Хива. Дворцы Внешнего города.
Самарканд. Кок-Сарай.
Шахрисабз. Ак-Сарай.
Фрески согдийских дворцов. Афросиаб.
Фрески согдийских дворцов. Пенджикент.
Туркестан. Мавзолей Ясави, он же дворец казахских ханов.