Кто же отвечает за маму?
После этих двух постов, этого, и этого, вызвавших много интереса, осталась одна идея, которая требует на мой взгляд отдельного внимания
Несмотря на то, что вроде бы я уже писала о ней здесь, здесь,
и здесь , а еще вот тут:
И, думаю, что если полистаете журнал, то найдете много еще чего на ту же тему, она не получила пока полного понимания, и в комментариях вы спрашиваете именно об этом.
Как я могу отделяться, если маме (кому-то еще, с кем я связан), при этом станет плохо?
Если мои границы, самостоятельность делают при этом другому больно и я получается виноват перед ним, то с этой виной мне невозможно оставаться и жить, и я привычно возвращаюсь обратно, к маме.
Или я просто не осознаю, что происходит и в тот момент, когда я получаю доступ к собственной силе и, следовательно, автономии, а мне просто становится так плохо, что я тут же лишаюсь всей своей силы погребенной под депрессией и бессилием. Тогда я вижу, что это терапия и терапевт делает мне плохо, отвергаю терапевта и убегаю из терапии. Ну, при хорошем раскладе, если доверие позволит, то остаюсь, пытаюсь подмочить терапевта, и, возможно, если терапевт отсается жив, то разбираюсь, что же со мной такое происходит.
Это и есть патологическая зависимость, когда вы в отношениях не представляете сами себя, но часть того, кто рядом, а вашу надежную фиксацию в этом месте и обеспечивает как раз вина. А также бессмертная идея о том, что не другой, не ваш партнер, не ваша мама отвечают за их жизнь, здоровье и судьбу - а вы.
И с этим грандиозным всемогуществом, поддерживавшимся столько лет, действительно очень сложно расстаться.
С обратной стороны той же картины случаются отношения, когда уходят от вас, и вы долго не можете этого пережить, отпустить, ощущение, что вы буквально не можете жить без этого человека, от вас словно отрывают кусок по живому и почти убивают своим уходом - иногда бывает трудновыносимо.
Часто именно оно или обратное - когда невозможно уйти и накрывает виной - и приводит человека в терапию.
А в терапии он обязательно воссоздаст каким-то образом этот паттерн и встретится с необходимостью выбора - либо и дальше поддерживать всемогущество и зависимость от других настолько сильное, что ни уйти, ни оставаться в итоге невозможно, либо уже убить надежду на то, чтобы стать богом и владеть судьбами других людей, и заняться наконец, собой и владеть своей судьбой.
Во многом именно эта вера во всемогущество и в то, что мама болеет из-за отделения ребенка, и в то, что жить без другого невозможно, потому что он представляет собой не отдельного человека, а нечто жизненно важное для вас и поддерживает созависимые структуры, происходящие из такого взаимодействия матери и ребенка когда они не становятся отдельными, а являются одним целым.
Такую нарциссицескую рану мать передает из поколения в поколение, до тех пор, пока кто-то не столкнется с ней вплотную и не посмотрит ей в лицо. Может быть, хотя бы через отражение в щите, потому как она, словно Медуза Горгона, превращает любого смотрящего ей в глаза, в камень. Идея, что своим отделением я наношу ущерб самому важному человеку в моей жизни, действительно сковывает ужасом и дает огромное чувство вины, требующее наказания. До тех пор, пока вы верите в собственное всемогущество.
Несмотря на то, что вроде бы я уже писала о ней здесь, здесь,
и здесь , а еще вот тут:
И, думаю, что если полистаете журнал, то найдете много еще чего на ту же тему, она не получила пока полного понимания, и в комментариях вы спрашиваете именно об этом.
Как я могу отделяться, если маме (кому-то еще, с кем я связан), при этом станет плохо?
Если мои границы, самостоятельность делают при этом другому больно и я получается виноват перед ним, то с этой виной мне невозможно оставаться и жить, и я привычно возвращаюсь обратно, к маме.
Или я просто не осознаю, что происходит и в тот момент, когда я получаю доступ к собственной силе и, следовательно, автономии, а мне просто становится так плохо, что я тут же лишаюсь всей своей силы погребенной под депрессией и бессилием. Тогда я вижу, что это терапия и терапевт делает мне плохо, отвергаю терапевта и убегаю из терапии. Ну, при хорошем раскладе, если доверие позволит, то остаюсь, пытаюсь подмочить терапевта, и, возможно, если терапевт отсается жив, то разбираюсь, что же со мной такое происходит.
Это и есть патологическая зависимость, когда вы в отношениях не представляете сами себя, но часть того, кто рядом, а вашу надежную фиксацию в этом месте и обеспечивает как раз вина. А также бессмертная идея о том, что не другой, не ваш партнер, не ваша мама отвечают за их жизнь, здоровье и судьбу - а вы.
И с этим грандиозным всемогуществом, поддерживавшимся столько лет, действительно очень сложно расстаться.
С обратной стороны той же картины случаются отношения, когда уходят от вас, и вы долго не можете этого пережить, отпустить, ощущение, что вы буквально не можете жить без этого человека, от вас словно отрывают кусок по живому и почти убивают своим уходом - иногда бывает трудновыносимо.
Часто именно оно или обратное - когда невозможно уйти и накрывает виной - и приводит человека в терапию.
А в терапии он обязательно воссоздаст каким-то образом этот паттерн и встретится с необходимостью выбора - либо и дальше поддерживать всемогущество и зависимость от других настолько сильное, что ни уйти, ни оставаться в итоге невозможно, либо уже убить надежду на то, чтобы стать богом и владеть судьбами других людей, и заняться наконец, собой и владеть своей судьбой.
Во многом именно эта вера во всемогущество и в то, что мама болеет из-за отделения ребенка, и в то, что жить без другого невозможно, потому что он представляет собой не отдельного человека, а нечто жизненно важное для вас и поддерживает созависимые структуры, происходящие из такого взаимодействия матери и ребенка когда они не становятся отдельными, а являются одним целым.
Такую нарциссицескую рану мать передает из поколения в поколение, до тех пор, пока кто-то не столкнется с ней вплотную и не посмотрит ей в лицо. Может быть, хотя бы через отражение в щите, потому как она, словно Медуза Горгона, превращает любого смотрящего ей в глаза, в камень. Идея, что своим отделением я наношу ущерб самому важному человеку в моей жизни, действительно сковывает ужасом и дает огромное чувство вины, требующее наказания. До тех пор, пока вы верите в собственное всемогущество.