Не унывай!..
Это не пожелание, это девиз всей нашей Страны. Всего Русского Народа. Да, если кто не знает: Русский - это не национальная принадлежность, это состояние души. Можно жить на ПМЖ в Габоне и быть Русским. А можно - в Москве и быть никем. Кстати, Наша Страна, и наше государство - это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Первая вечна, а второе приходяще... Первая живёт и здравствует, второе - вечно на грани суицида. Но первая не унывает, а потому и второе кое-как ещё живо. Даже не знаю, откуда у нас этот вековечный оптимизм берётся... Но он берётся и ещё как. Вот вам два примера.
Как-то во время Первой мировой мой прадед валялся среди камней какого-то ущелья под Сарыкамышем. Валялся на спине, потому что лежать на груди было охуительно больно. В только-только закончившейся свалке турецкий штык по касательной вспорол там, на груди, шинель, гинастерку, исподнее и вошёл на полпальца под правый сосок. Из-под судорожно прижатой к замызганной шинели правой руки обильно пёрла кровушка-кровища... Прадед и левой рукой попытался бы заткнуть рану, да вот беда - левая не слушалась. Из-за сквозной пулевой дырки в предплечье. Рядом с прадедом, не чувствуя холода от заиндевевших булыжников, распластался "первый нумер" и тупо смотрел вперёд поверх кожуха молчащего "максима". Патронов больше не было. Подносчики сгинули чёрт знает куда. Снизу по узкой кишке ущелья неслось в новую атаку две сотни османов.
...Криво вывернув шею, прадед искосо взирал на приближающуюся смерть. Страха не было, потому что к этому моменту это была уже то ли пятая, то ли шестая атака за день. Прадеду просто хотелось, чтобы всё это побыстрее кончилось, а то терпеть боль в груди мочи уже никакой не было. ...Когда до турок оставалось шагов двадцать пять, внезапно над головами лежащих хлестнула длинная пулемётная очередь. Два десятка османов из тех, что бежали впереди, скомкало, отбросило, повалило... И ошеломлённые турки прыснули обратно.
...Потом к молчащему "максиму" прадеда устало спустился командир пулемётной команды - тот, что выпущенной в упор последней лентой отогнал "турку". У офицера была сербская фамилия на "ич", но по-русски он говорил очень правильно и почти без мата. "Не унывай, Ванька!" - сказал офицер прадеду и тот пообещал их благородию не унывать. И выжил и домой вернулся с четырьмя Георгиями.
Вот Наша Страна - так же. Она идёт сквозь века, сквозь кровь, глупость и мясорубки. Вокруг ждут, что споткнётся, но нет... Идёт. Только иногда цедит, как тот Рабинович из анекдота: "Не дождётесь!"
У меня есть в Москве знакомый Саня. Саня отслужил срочную в подплаве, дембельнулся, потом из своего родного Мухосранска перебрался в "город пуганных идиотов" - Москву. Саня женился и родил дочку Катеринку. Потом Саня занялся недвижимостью и лет за пять дорос от рядового сотрудника до главного менеджера по продажам. Потом государство решило потрясти фирму Сани. Начальство и учредители резво сбежали за границу, а Саня сел на четыре года. Не потому, что был такой сволочью, а потому что надо ж было кого-то посадить. Саня всё понял правильно, последние деньги отдал не адвокатам, а жене. На второй год саниной отсидки супруга подала на развод. Потом забрала дочку и с каким-то скандинавским фраером переселилась в Швецию. Саня топтал зону, повторяя про себя: "Не унывай!" Когда вышел, то отправился в Питер. Денег не было, а жить на что-то было надо. Три месяца Саня отхреначил грузчиком, а потом завербовался на рыболовный траулер. Когда корабль прошёл Финский залив, на мобилу Сане позвонила из Швеции дочка. Катеринка очень соскучилась по папе и обещалась подъехать в любой шведский порт для рандеву. Проблема была в том, что траулер вовсе в Швецию не собирался, а чесал прямым ходом через Скагеррак в Британию. Саня сказал дочке: "Не унывай!", - и двинул к шкиперу своего парохода. Кэп выслушал просьбу завернуть "на часок" в Швецию и Саню выгнал. Тогда Саня пообещал в лицо двери капитанской каюты, что разнесёт весь траулер вдребезги и пополам, а сам рванёт сажёнками до самого стольного града Стокгольма. Часика через три мата, криков и шаманских плясок шкипер сдался. Никаких документов на заход в Швецию у него не было и быть не могло, потому оказавшись на траверзе этой столь чаемой Саней страны, шкипер просто приказал спустить за борт всю пресную воду. На берег было дано радио о том, что траулер попал в аварийную ситуацию. Цивилизованные шведы в полном соответствии с международным морским правом дали саниной посудине целые сутки в Карлскроне. Что и требовалось... За следующие года два Саня обошёл на траулере весь Земной шар. Когда второй срок контракта кончился, Саня сошёл на европейский берег и ещё год в Голландии шоферил на фуре, развозящей мороженную говядину. Два раза в месяц Саня посещал Швецию и Катеринку. Наконец, вернувшись-таки в Рассею-матушку, Саня взялся за установку счётчиков на водопроводные трубы, в чём и преуспел. У него от трубной ржавчины ладони всегда кажутся чёрно-рыжими, он пашет круглую неделю, зарабатывая по двести-триста гринов в сутки. Но зато три раза в месяц к нему в Москву прилетает Катеринка. Словом, Саня не унывает. Как и Наша Страна.
Да, мы можем запойно пить и воровать. Мы можем быть ленивыми и никчёмными. Но только до того момента, пока нам всерьёз не приспичит заняться чем-то более конструктивным. Например, зашибанием деньги или полётами в космос.
А до той поры мы не унываем.
С добрым утром, Русские. И... не унывайте!
Как-то во время Первой мировой мой прадед валялся среди камней какого-то ущелья под Сарыкамышем. Валялся на спине, потому что лежать на груди было охуительно больно. В только-только закончившейся свалке турецкий штык по касательной вспорол там, на груди, шинель, гинастерку, исподнее и вошёл на полпальца под правый сосок. Из-под судорожно прижатой к замызганной шинели правой руки обильно пёрла кровушка-кровища... Прадед и левой рукой попытался бы заткнуть рану, да вот беда - левая не слушалась. Из-за сквозной пулевой дырки в предплечье. Рядом с прадедом, не чувствуя холода от заиндевевших булыжников, распластался "первый нумер" и тупо смотрел вперёд поверх кожуха молчащего "максима". Патронов больше не было. Подносчики сгинули чёрт знает куда. Снизу по узкой кишке ущелья неслось в новую атаку две сотни османов.
...Криво вывернув шею, прадед искосо взирал на приближающуюся смерть. Страха не было, потому что к этому моменту это была уже то ли пятая, то ли шестая атака за день. Прадеду просто хотелось, чтобы всё это побыстрее кончилось, а то терпеть боль в груди мочи уже никакой не было. ...Когда до турок оставалось шагов двадцать пять, внезапно над головами лежащих хлестнула длинная пулемётная очередь. Два десятка османов из тех, что бежали впереди, скомкало, отбросило, повалило... И ошеломлённые турки прыснули обратно.
...Потом к молчащему "максиму" прадеда устало спустился командир пулемётной команды - тот, что выпущенной в упор последней лентой отогнал "турку". У офицера была сербская фамилия на "ич", но по-русски он говорил очень правильно и почти без мата. "Не унывай, Ванька!" - сказал офицер прадеду и тот пообещал их благородию не унывать. И выжил и домой вернулся с четырьмя Георгиями.
Вот Наша Страна - так же. Она идёт сквозь века, сквозь кровь, глупость и мясорубки. Вокруг ждут, что споткнётся, но нет... Идёт. Только иногда цедит, как тот Рабинович из анекдота: "Не дождётесь!"
У меня есть в Москве знакомый Саня. Саня отслужил срочную в подплаве, дембельнулся, потом из своего родного Мухосранска перебрался в "город пуганных идиотов" - Москву. Саня женился и родил дочку Катеринку. Потом Саня занялся недвижимостью и лет за пять дорос от рядового сотрудника до главного менеджера по продажам. Потом государство решило потрясти фирму Сани. Начальство и учредители резво сбежали за границу, а Саня сел на четыре года. Не потому, что был такой сволочью, а потому что надо ж было кого-то посадить. Саня всё понял правильно, последние деньги отдал не адвокатам, а жене. На второй год саниной отсидки супруга подала на развод. Потом забрала дочку и с каким-то скандинавским фраером переселилась в Швецию. Саня топтал зону, повторяя про себя: "Не унывай!" Когда вышел, то отправился в Питер. Денег не было, а жить на что-то было надо. Три месяца Саня отхреначил грузчиком, а потом завербовался на рыболовный траулер. Когда корабль прошёл Финский залив, на мобилу Сане позвонила из Швеции дочка. Катеринка очень соскучилась по папе и обещалась подъехать в любой шведский порт для рандеву. Проблема была в том, что траулер вовсе в Швецию не собирался, а чесал прямым ходом через Скагеррак в Британию. Саня сказал дочке: "Не унывай!", - и двинул к шкиперу своего парохода. Кэп выслушал просьбу завернуть "на часок" в Швецию и Саню выгнал. Тогда Саня пообещал в лицо двери капитанской каюты, что разнесёт весь траулер вдребезги и пополам, а сам рванёт сажёнками до самого стольного града Стокгольма. Часика через три мата, криков и шаманских плясок шкипер сдался. Никаких документов на заход в Швецию у него не было и быть не могло, потому оказавшись на траверзе этой столь чаемой Саней страны, шкипер просто приказал спустить за борт всю пресную воду. На берег было дано радио о том, что траулер попал в аварийную ситуацию. Цивилизованные шведы в полном соответствии с международным морским правом дали саниной посудине целые сутки в Карлскроне. Что и требовалось... За следующие года два Саня обошёл на траулере весь Земной шар. Когда второй срок контракта кончился, Саня сошёл на европейский берег и ещё год в Голландии шоферил на фуре, развозящей мороженную говядину. Два раза в месяц Саня посещал Швецию и Катеринку. Наконец, вернувшись-таки в Рассею-матушку, Саня взялся за установку счётчиков на водопроводные трубы, в чём и преуспел. У него от трубной ржавчины ладони всегда кажутся чёрно-рыжими, он пашет круглую неделю, зарабатывая по двести-триста гринов в сутки. Но зато три раза в месяц к нему в Москву прилетает Катеринка. Словом, Саня не унывает. Как и Наша Страна.
Да, мы можем запойно пить и воровать. Мы можем быть ленивыми и никчёмными. Но только до того момента, пока нам всерьёз не приспичит заняться чем-то более конструктивным. Например, зашибанием деньги или полётами в космос.
А до той поры мы не унываем.
С добрым утром, Русские. И... не унывайте!