Поликсена и гиперсексуал.
С удовольствие намедни просмотрев китоврасовский фоторепортаж с Троянской войны диванного значения, невольно вспомнил один забавный эпизод из собственной практики. А дело было так. Давала во времена оны одна молодая, начинающая, а потому во всех местах непорочная учительница литературы открытый урок в 5 классе. Поелику темой данного урока были обозначены мифы Древней Греции, разумеется, не посетить этот театр мимики и жеста я не мог.
И посетил.
Учительница старалась изо всех сил. Имена Софокл, Афина, Менандр, Зевс, Аполлон, Гермес, Афродита, Гомер и ТыДы - так и сыпались из её рта. При этом училка не переставала носиться взад-вперёд на фоне доски, как по древнегреческой орхестре, то подвывая жуткой сиреной, то издавая победный клич Геракла, отвесившего удачный пендель лернейской гидре. Класс, глядя на это, дурел. Присутствующий по случаю педсостав - тоже. Я млел. Но вот учительница добралась до Троянского цикла, отвожделела вместе с Парисом Прекрасную Елену, на пару с Одиссеем смастрячила приснопамятного коня и, наконец-таки докатилась до чтения выдержек из старика-Куна о жертвоприношении прекрасноликой Поликсены (подробности происшествия - см. трагедии Еврипида "Андромаха" и "Гекуба"). Загробным голосом, в показном отчаянии откинув голову назад, литаратурша выдала:
- "...Сама Поликсена готова была идти под жертвенный нож. Знала она, что это будет ей избавлением от тяжкого рабства на чужбине. Спокойно подошла Поликсена к алтарю, около которого ждал её с жертвенным ножом Неоптолем. Не дала она прикоснуться к себе юноше, который должен был вести её на смерть..."
"Вот дура!.." - послышалась приглушенная реплика с задней парты, знаменую тем самым факт начала выхода мужской части класса из молчаливого коматоза.
Но училка не дала себя сбить и, несколько ускорив свой монолог, напористо продолжила:
- "...Не хотела Поликсена как раба снизойти в царство Аида. Сама подошла она к алтарю, сама обнажила грудь..."
С последней парты послышалось мальчишеско-пубертатное "Вау!!!" Училка пошла багровыми пятнами, но взяла себя в руки:
- "...Со вздохом скорби вонзил меч в грудь Поликсены Неоптолем, и горячая кровь обагрила жертвенник..."
С последней парты вверх выстрелила поднятая рука. В первый раз за весь урок литературша сбилась и, не придумав ничего лучшего, кивнула:
- Да. У вас есть вопрос?
С последней парты поднялся толстенький как боровичок пятиклассник и, глядя прямо в глаза учительнице, очень серьёзно спросил:
- Скажите, пожалуйста. А грудь у этой... Плейстоцены?.. Грудь у неё была красивая?
- Поликсены... - машинально поправила училка и, бурно покраснев, на автомате же спросила сама: - А почему вас это интересует?
- Потому что, если грудь у неё была что надо, то греки полные идиоты, что Плейстоцену просто так взяли и зарезали. Без всякой пользы для себя. - веско сказал Боровичок и, ввергнув в затяжной ступор всех присутствующих учителей, победоносно сел.
Училка, так и не закончив свой открытый урок, в рыданиях выскочила в коридор. А Боровичок потом, вплоть до выпуска в одиннадцатом классе, носил среди учителей звучное прозвище Гиперсексуал.
Неоптолем и Поликсена.
И посетил.
Учительница старалась изо всех сил. Имена Софокл, Афина, Менандр, Зевс, Аполлон, Гермес, Афродита, Гомер и ТыДы - так и сыпались из её рта. При этом училка не переставала носиться взад-вперёд на фоне доски, как по древнегреческой орхестре, то подвывая жуткой сиреной, то издавая победный клич Геракла, отвесившего удачный пендель лернейской гидре. Класс, глядя на это, дурел. Присутствующий по случаю педсостав - тоже. Я млел. Но вот учительница добралась до Троянского цикла, отвожделела вместе с Парисом Прекрасную Елену, на пару с Одиссеем смастрячила приснопамятного коня и, наконец-таки докатилась до чтения выдержек из старика-Куна о жертвоприношении прекрасноликой Поликсены (подробности происшествия - см. трагедии Еврипида "Андромаха" и "Гекуба"). Загробным голосом, в показном отчаянии откинув голову назад, литаратурша выдала:
- "...Сама Поликсена готова была идти под жертвенный нож. Знала она, что это будет ей избавлением от тяжкого рабства на чужбине. Спокойно подошла Поликсена к алтарю, около которого ждал её с жертвенным ножом Неоптолем. Не дала она прикоснуться к себе юноше, который должен был вести её на смерть..."
"Вот дура!.." - послышалась приглушенная реплика с задней парты, знаменую тем самым факт начала выхода мужской части класса из молчаливого коматоза.
Но училка не дала себя сбить и, несколько ускорив свой монолог, напористо продолжила:
- "...Не хотела Поликсена как раба снизойти в царство Аида. Сама подошла она к алтарю, сама обнажила грудь..."
С последней парты послышалось мальчишеско-пубертатное "Вау!!!" Училка пошла багровыми пятнами, но взяла себя в руки:
- "...Со вздохом скорби вонзил меч в грудь Поликсены Неоптолем, и горячая кровь обагрила жертвенник..."
С последней парты вверх выстрелила поднятая рука. В первый раз за весь урок литературша сбилась и, не придумав ничего лучшего, кивнула:
- Да. У вас есть вопрос?
С последней парты поднялся толстенький как боровичок пятиклассник и, глядя прямо в глаза учительнице, очень серьёзно спросил:
- Скажите, пожалуйста. А грудь у этой... Плейстоцены?.. Грудь у неё была красивая?
- Поликсены... - машинально поправила училка и, бурно покраснев, на автомате же спросила сама: - А почему вас это интересует?
- Потому что, если грудь у неё была что надо, то греки полные идиоты, что Плейстоцену просто так взяли и зарезали. Без всякой пользы для себя. - веско сказал Боровичок и, ввергнув в затяжной ступор всех присутствующих учителей, победоносно сел.
Училка, так и не закончив свой открытый урок, в рыданиях выскочила в коридор. А Боровичок потом, вплоть до выпуска в одиннадцатом классе, носил среди учителей звучное прозвище Гиперсексуал.
Неоптолем и Поликсена.