Коракекессиум - дракон над морем. Часть четвертая
Часть первую см. тут.
Часть вторую см. тут.
Часть третью см. тут.
Помпей помедлил, испытывая непреодолимое желание вышвырнуть эту настырную старушенцию вон из своей палатки. А потом велеть бичевать, живьём содрать кожу и...
Стоп. По этой дорожке уже разок прошёлся Кепион и ничем хорошим эта прогулка для римлян не кончилась.
Да, он, проконсул Римской республики, испытывал сейчас невиданное унижение. Мало того, что снизошёл до сношений с разбойниками как с равными ему, так ещё вынужден вести переговоры с какой-то старой горбуньей. Старухой без роду, без племени, без состояния. По виду - так вообще нищенкой.
О, лары, что скажут на это в сенате?!..
Будь проклято слово "вынужден". Да, да, да! Он ВЫНУЖДЕН! Другого выхода нет.
Проконсул закрыл глаза и стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки. Подумал зло: "Если только эта кляча продолжит мне щериться в лицо..." Коротко взглянул из-под прищуренных век. Бабка уже не улыбалась. Тогда он медленно выдохнул и только потом выдавил из себя:
- Я хочу мира...
Горбунья медленно кивнула. Но ничего не сказала в ответ.
- Я хочу мира, - чуть громче повторил Помпей, опасаясь, что его собеседница страдает глухотой. - Чего хотите вы? Сохранить свои жизни?
- И - свободу. - отчётливо сказала старуха.
Теперь кивнул уже Помпей:
- Да. Как только вы впустите в город моих легионеров...
- Чтобы они в тот же день нас поголовно вырезали?
- Рим никогда не опустится до подобного коварства.
- Неужели, господин, Рим столь добр? - с иронией спросила киликийка.
- Рим мудр и справедлив... - буркнул проконсул, невольно снова принимая величественную позу.
- ...Но мудрому и справедливому Риму слишком дорого обходится возня с нами. - закончила за Помпея старуха.
Помпей удивлённо покачал головой:
- Ты либо очень храбрая, либо совсем безумная, раз смеешь меня перебивать. Но... Ты права. Поэтому я готов пойти навстречу вашей нижайшей просьбе.
- Нашей, господин? - в голосе старухи снова прорезалась ирония.
- Вашей. - твёрдо произнёс проконсул. - В отличие от тебя, я не сумасшедший. И не возьмусь сообщить народу республики, что первым протянул вам оливковую ветвь.
- Понимаю. - ответила старуха. - Разве может проконсул Рима иметь какие-то отношения с "презренными пиратами и грабителями"?
- Проконсул Рима подобных отношений иметь не может, - согласился Помпей.
- Ну, раз не может... Старуха смиренно положила сухенькие ладони себе на колени. - Тогда позволь, господин, рассказать тебе сказку.
- Сказку?!..
- Да, господин. Короткую, но поучительную.
- Ну, если только короткую, - усмехнулся проконсул.
- Однажды жил-был посреди моря большой остров, известный на всю Ойкумену. Звался он Крит. И завелись в водах критских лихие и дерзкие люди. И стали эти люди нападать на корабли, что везли хлеб в... некую республику. Начался в той республике голод и волнение.
- На что это ты, кляча старая, намекаешь? - нахмурил брови Помпей.
- Ни на что, господин. Это же сказка, - сделала невинное лицо горбунья. - ...Так вот. Послала тогда эта республика к Криту флот во главе с военачальником. Звали его, кажется, Квинт Цецилий Метелл...
- Ээээ...
- ...И напал он на людей лихих. Гнал их повсюду, ловил, вешал, топил. И взмолились люди те: "Боги, спасите нас!" И написали письмо... одному человеку. Проконсулу. Мол, помоги. Спаси от погибели. Ты же тут главный, а не Квинт Цецилий, провались он в Тартар, Метелл. Ну, и, чтобы хорошего человека на поступок богам угодный сподвигнуть, некую сумму к письму присовокупили.
- Какая интересная сказка. - пробормотал Помпей.
- Очень интересная. - поддакнула старуха. - А конец у неё, господин, ещё интереснее. Получил наш хороший человек-проконсул письмо от разбойников и подношение немалое, да и послал претора с войском против лютого гонителя пиратов. Ну, не чудесная ли сказка?
- Чудесная, да...
- А не назвать ли тебе, господин, имя того проконсула, что взятку от пиратов получил и против собственных граждан меч направил?
- Я и сам его легко назову, - ухмылка римского полководца превратилась в оскал. - Его зовут Гней Помпей. И?.. Что из того? Многие догадываются, но кто докажет?
- Я докажу, - кротко шамкнула киликийка.
- Интересно, как? Претора, если мне память не изменяет, уже нет в живых.
- Да, господин. Умер. Совершенно неожиданно. А ведь ничем вроде и не болел... Ну, да речь не об этом бедняге. Вот взгляни-ка, господин, - покопавшись в своём тряпье, горбунья выудила небольшой манускрипт и с поклоном протянула его проконсулу. - Конечно, мои глаза уже не так хороши, как в молодости... Но не копия ли это приказа покойному претору напасть на Квинта Цецилия Метелла и его людей? Твоего приказа, господин.
- Наглая подделка.
- А что скажет мудрый и справедливый Рим, если на ступени форума ляжет подлинник с оттиском твоей печати?
- Вам просто никто не поверит, старуха.
- Поверят, мой господин, поверят. Если в карманы сенатских крикунов положить по мешочку с полновесными сестерциями. Твой друг Цицерон может и промолчит, но вот другие...
- Довольно! - Помпей тыльной стороной ладони вытер внезапно выступивший на лбу пот. - Ах, претор-претор... Он же должен был сжечь свиток... Чего ты хочешь, проклятая?
- Я уже сказала, господин. Жизни и свободы.
- Но я не могу отпустить всех после того, что вы сотворили с римскими пленницами.
- Думаю, господин, что Коракекессиум поможет тебе решить эту проблему...
Они беседовали ещё долго и закончили только тогда, когда снаружи стало уже темнеть. Горбунья поднялась со своего места, но Помпей остановил её жестом:
- А всё же, старуха, ответь, кто ты?
- Я?.. Гадалка, господин.
Почти двое суток без сна давали себя знать - спать хотелось зверски. Проконсул потёр глаза, потом и вовсе закрыл их. Однако, нашёл в себе силы попросить:
- Ну, так погадай мне... Напоследок.
Старуха снова села. Молча всмотрелась в лицо засыпающего прямо на глазах Помпея. И сказала следующее:
- Бойся чёрной земли. Твой друг станет твоим врагом, но сам умрёт, глядя на тебя.
- Какая интересная сказка, - вторая раз за сегодняшний день сказал проконсул, оглушительно зевая. - Что-нибудь ещё?
- Твой сын...
- Что "мой сын"?
- Он станет пиратом.
- Что?! - Помпей едва не подпрыгнул. - Прочь! Пошла прочь, старая кляча!..
Миновали ночь, день и ещё ночь. Едва за стенами Коракекессиума прокричали первые петухи, как ворота неприступного города распахнулись. Вниз потекла длинная колонна...
- О! Вот они. Клянусь Юпитером, они сами идут к нам в руки со всем своим награбленным скарбом. - Кепион почти приплясывал от возбуждения.
- Я дал слово их пропустить, и я сдержу своё обещание. - ледяным тоном напомнил наместнику Азии стоявший рядом проконсул.
- Но это же варвары. Это же пираты!
- Не по своей воле они занялись грабежом и разбоем, а только ввиду крайней нужды. Я даровал им земли и прощение. Так что теперь это мирные жители римской провинции, находящиеся под защитой закона республики.
- Проклятье. - Кепион судорожно сжал рукоять висевшего на боку меча.
- Вы смеете перечить мне, наместник?
- Ни в коем случае, проконсул. Просто эти места... Они действуют мне на нервы!
Легионеры поднялись на гору через сутки. Город-дракон был пуст. Вернее - почти пуст. Сотни две жителей всё же рискнули остаться в Коракекессиуме. Остальные ушли вглубь материка. Согласно эдикту проконсула они имели право занять любые земли от западной оконечности нагорья Ташели и до разорённого Тиграном городка Солы с ахайской Димой.
...Дышалось, впрочем, победителям с трудом. В порту вовсю полыхали брошенные и подожжёные пиратами корабли. Дым от этого гигантского пожара окутывал все окрестности, превращая день в ночь. С большим трудом римлянам удалось спасти от огня 400 кораблей - остальные сгорели до тла...
У самого входа в гавань обнаружилась посаженная на мель киликийская либурна без вёсел, но зато с сотней прикованных к банкам полумёртвых гребцов. У всех были вырезаны языки... Приколотая к мачте записка гласила, что это виновные в экзекуции над римлянками. Мол, горожане Коракекессиума согласно условиям договора передают убийц в руки римского закона.
- Странно... Эта падаль больше похожа на рабов с Востока, чем на киликийцев. - недоумённо заметил кто-то из свиты проконсула.
- Перед нами преступники и они должны понести наказание. - немедленно парировал Помпей. - Передайте их Кепиону - уж наместник-то знает, что с такими делать!..
Вокруг подобострастно засмеялись. Сквозь густые клубы корабельного пожара беспощадно жарило солнце. Мерно шумел прибой...
...Вот так и закончилась летом 67 г. до н.э. война Гнея Помпея с пиратами. В Риме проконсула ждал заслуженный триумф...
---
P.S. В происшедшем сражении пираты были разбиты и осаждены в своих крепостях. В конце концов разбойники отправили к Помпею посланцев просить пощады и сдались вместе с городами и островами, которыми они овладели, а затем укрепили их настолько, что не только взять их силой, но даже подступиться к ним было нелегко. Таким образом, война была завершена, и не более как за три месяца с морским разбоем было покончено повсюду. Кроме множества других кораблей, Помпей захватил девяносто судов с окованными медью носами. Что касается самих пиратов (а их было взято в плен больше двадцати тысяч), то казнить всех Помпей не решился; с другой стороны, он считал неблагоразумным отпустить разбойников на свободу и позволить им рассеяться или вновь собраться в значительном числе, так как это большей частью были люди обнищавшие и вместе с тем закаленные войной. Помпей исходил из убеждения, что по природе своей человек никогда не был и не является диким, необузданным существом, но что он портится, предаваясь пороку вопреки своему естеству, мирные же обычаи и перемена образа жизни и местожительства облагораживают его. Даже лютые звери, когда с ними обращаются более мягко, утрачивают свою лютость и свирепость. Поэтому Помпей решил переселить этих людей в местность, находящуюся вдали от моря, дать им возможность испробовать прелесть добродетельной жизни и приучить их жить в городах и обрабатывать землю.
/Плутарх (ок. 45 - ок. 127 гг. н.э.). "Сравнительные жизнеописания"/
P.P.S. Всё напророченное безвестной киликийской гадалкой сбылось в точности.
Гней Помпей погиб в 48 г. до н.э. в Египте, называемом местными жителями Та-Кемет - "Чёрная земля".
Поддержавший когда-то принятие закона Авла Габиния, а потом и выдавший замуж за Помпея свою дочь Юлию, сенатор Гай Юлий Цезарь со временем превратился в злейшего врага Помпея. 15 марта 44 г. до н.э. Цезарь в здании сената был убит. По слухам, истекающий кровью диктатор упал к ногам статуи Помпея Великого.
После гибели Гнея Помпея, его сын Секст Помпей бежал в Мавретанию и стал предводителем пиратов.
P.P.P.S. Коракекессиум в римских документах постепенно стал Коракесием (Κορακήσιον). Именно под таким названием эта территория в 37 г. до н.э. была подарена небезизвестным Марком Антонием египетской царице Клеопатре... Потом был развал Римской империи, века владычества византийских базилевсов и наконец - турки-сельджуки. Последние переименовали в 1207 г. Коракесий в Алайен - "Благородный". На месте руин киликийского Коракесия возникает поселение Эхмедие и крепость Кале... В 1935 г. согласно распоряжению Мустафы Кемаля Ататюрка Алайен был переименован в Аланью.
Фотоэкскурсию по останкам Коракекессиума см. в этом ЖЖ в ближайшем будущем.
Часть вторую см. тут.
Часть третью см. тут.
Помпей помедлил, испытывая непреодолимое желание вышвырнуть эту настырную старушенцию вон из своей палатки. А потом велеть бичевать, живьём содрать кожу и...
Стоп. По этой дорожке уже разок прошёлся Кепион и ничем хорошим эта прогулка для римлян не кончилась.
Да, он, проконсул Римской республики, испытывал сейчас невиданное унижение. Мало того, что снизошёл до сношений с разбойниками как с равными ему, так ещё вынужден вести переговоры с какой-то старой горбуньей. Старухой без роду, без племени, без состояния. По виду - так вообще нищенкой.
О, лары, что скажут на это в сенате?!..
Будь проклято слово "вынужден". Да, да, да! Он ВЫНУЖДЕН! Другого выхода нет.
Проконсул закрыл глаза и стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки. Подумал зло: "Если только эта кляча продолжит мне щериться в лицо..." Коротко взглянул из-под прищуренных век. Бабка уже не улыбалась. Тогда он медленно выдохнул и только потом выдавил из себя:
- Я хочу мира...
Горбунья медленно кивнула. Но ничего не сказала в ответ.
- Я хочу мира, - чуть громче повторил Помпей, опасаясь, что его собеседница страдает глухотой. - Чего хотите вы? Сохранить свои жизни?
- И - свободу. - отчётливо сказала старуха.
Теперь кивнул уже Помпей:
- Да. Как только вы впустите в город моих легионеров...
- Чтобы они в тот же день нас поголовно вырезали?
- Рим никогда не опустится до подобного коварства.
- Неужели, господин, Рим столь добр? - с иронией спросила киликийка.
- Рим мудр и справедлив... - буркнул проконсул, невольно снова принимая величественную позу.
- ...Но мудрому и справедливому Риму слишком дорого обходится возня с нами. - закончила за Помпея старуха.
Помпей удивлённо покачал головой:
- Ты либо очень храбрая, либо совсем безумная, раз смеешь меня перебивать. Но... Ты права. Поэтому я готов пойти навстречу вашей нижайшей просьбе.
- Нашей, господин? - в голосе старухи снова прорезалась ирония.
- Вашей. - твёрдо произнёс проконсул. - В отличие от тебя, я не сумасшедший. И не возьмусь сообщить народу республики, что первым протянул вам оливковую ветвь.
- Понимаю. - ответила старуха. - Разве может проконсул Рима иметь какие-то отношения с "презренными пиратами и грабителями"?
- Проконсул Рима подобных отношений иметь не может, - согласился Помпей.
- Ну, раз не может... Старуха смиренно положила сухенькие ладони себе на колени. - Тогда позволь, господин, рассказать тебе сказку.
- Сказку?!..
- Да, господин. Короткую, но поучительную.
- Ну, если только короткую, - усмехнулся проконсул.
- Однажды жил-был посреди моря большой остров, известный на всю Ойкумену. Звался он Крит. И завелись в водах критских лихие и дерзкие люди. И стали эти люди нападать на корабли, что везли хлеб в... некую республику. Начался в той республике голод и волнение.
- На что это ты, кляча старая, намекаешь? - нахмурил брови Помпей.
- Ни на что, господин. Это же сказка, - сделала невинное лицо горбунья. - ...Так вот. Послала тогда эта республика к Криту флот во главе с военачальником. Звали его, кажется, Квинт Цецилий Метелл...
- Ээээ...
- ...И напал он на людей лихих. Гнал их повсюду, ловил, вешал, топил. И взмолились люди те: "Боги, спасите нас!" И написали письмо... одному человеку. Проконсулу. Мол, помоги. Спаси от погибели. Ты же тут главный, а не Квинт Цецилий, провались он в Тартар, Метелл. Ну, и, чтобы хорошего человека на поступок богам угодный сподвигнуть, некую сумму к письму присовокупили.
- Какая интересная сказка. - пробормотал Помпей.
- Очень интересная. - поддакнула старуха. - А конец у неё, господин, ещё интереснее. Получил наш хороший человек-проконсул письмо от разбойников и подношение немалое, да и послал претора с войском против лютого гонителя пиратов. Ну, не чудесная ли сказка?
- Чудесная, да...
- А не назвать ли тебе, господин, имя того проконсула, что взятку от пиратов получил и против собственных граждан меч направил?
- Я и сам его легко назову, - ухмылка римского полководца превратилась в оскал. - Его зовут Гней Помпей. И?.. Что из того? Многие догадываются, но кто докажет?
- Я докажу, - кротко шамкнула киликийка.
- Интересно, как? Претора, если мне память не изменяет, уже нет в живых.
- Да, господин. Умер. Совершенно неожиданно. А ведь ничем вроде и не болел... Ну, да речь не об этом бедняге. Вот взгляни-ка, господин, - покопавшись в своём тряпье, горбунья выудила небольшой манускрипт и с поклоном протянула его проконсулу. - Конечно, мои глаза уже не так хороши, как в молодости... Но не копия ли это приказа покойному претору напасть на Квинта Цецилия Метелла и его людей? Твоего приказа, господин.
- Наглая подделка.
- А что скажет мудрый и справедливый Рим, если на ступени форума ляжет подлинник с оттиском твоей печати?
- Вам просто никто не поверит, старуха.
- Поверят, мой господин, поверят. Если в карманы сенатских крикунов положить по мешочку с полновесными сестерциями. Твой друг Цицерон может и промолчит, но вот другие...
- Довольно! - Помпей тыльной стороной ладони вытер внезапно выступивший на лбу пот. - Ах, претор-претор... Он же должен был сжечь свиток... Чего ты хочешь, проклятая?
- Я уже сказала, господин. Жизни и свободы.
- Но я не могу отпустить всех после того, что вы сотворили с римскими пленницами.
- Думаю, господин, что Коракекессиум поможет тебе решить эту проблему...
Они беседовали ещё долго и закончили только тогда, когда снаружи стало уже темнеть. Горбунья поднялась со своего места, но Помпей остановил её жестом:
- А всё же, старуха, ответь, кто ты?
- Я?.. Гадалка, господин.
Почти двое суток без сна давали себя знать - спать хотелось зверски. Проконсул потёр глаза, потом и вовсе закрыл их. Однако, нашёл в себе силы попросить:
- Ну, так погадай мне... Напоследок.
Старуха снова села. Молча всмотрелась в лицо засыпающего прямо на глазах Помпея. И сказала следующее:
- Бойся чёрной земли. Твой друг станет твоим врагом, но сам умрёт, глядя на тебя.
- Какая интересная сказка, - вторая раз за сегодняшний день сказал проконсул, оглушительно зевая. - Что-нибудь ещё?
- Твой сын...
- Что "мой сын"?
- Он станет пиратом.
- Что?! - Помпей едва не подпрыгнул. - Прочь! Пошла прочь, старая кляча!..
Миновали ночь, день и ещё ночь. Едва за стенами Коракекессиума прокричали первые петухи, как ворота неприступного города распахнулись. Вниз потекла длинная колонна...
- О! Вот они. Клянусь Юпитером, они сами идут к нам в руки со всем своим награбленным скарбом. - Кепион почти приплясывал от возбуждения.
- Я дал слово их пропустить, и я сдержу своё обещание. - ледяным тоном напомнил наместнику Азии стоявший рядом проконсул.
- Но это же варвары. Это же пираты!
- Не по своей воле они занялись грабежом и разбоем, а только ввиду крайней нужды. Я даровал им земли и прощение. Так что теперь это мирные жители римской провинции, находящиеся под защитой закона республики.
- Проклятье. - Кепион судорожно сжал рукоять висевшего на боку меча.
- Вы смеете перечить мне, наместник?
- Ни в коем случае, проконсул. Просто эти места... Они действуют мне на нервы!
Легионеры поднялись на гору через сутки. Город-дракон был пуст. Вернее - почти пуст. Сотни две жителей всё же рискнули остаться в Коракекессиуме. Остальные ушли вглубь материка. Согласно эдикту проконсула они имели право занять любые земли от западной оконечности нагорья Ташели и до разорённого Тиграном городка Солы с ахайской Димой.
...Дышалось, впрочем, победителям с трудом. В порту вовсю полыхали брошенные и подожжёные пиратами корабли. Дым от этого гигантского пожара окутывал все окрестности, превращая день в ночь. С большим трудом римлянам удалось спасти от огня 400 кораблей - остальные сгорели до тла...
У самого входа в гавань обнаружилась посаженная на мель киликийская либурна без вёсел, но зато с сотней прикованных к банкам полумёртвых гребцов. У всех были вырезаны языки... Приколотая к мачте записка гласила, что это виновные в экзекуции над римлянками. Мол, горожане Коракекессиума согласно условиям договора передают убийц в руки римского закона.
- Странно... Эта падаль больше похожа на рабов с Востока, чем на киликийцев. - недоумённо заметил кто-то из свиты проконсула.
- Перед нами преступники и они должны понести наказание. - немедленно парировал Помпей. - Передайте их Кепиону - уж наместник-то знает, что с такими делать!..
Вокруг подобострастно засмеялись. Сквозь густые клубы корабельного пожара беспощадно жарило солнце. Мерно шумел прибой...
...Вот так и закончилась летом 67 г. до н.э. война Гнея Помпея с пиратами. В Риме проконсула ждал заслуженный триумф...
---
P.S. В происшедшем сражении пираты были разбиты и осаждены в своих крепостях. В конце концов разбойники отправили к Помпею посланцев просить пощады и сдались вместе с городами и островами, которыми они овладели, а затем укрепили их настолько, что не только взять их силой, но даже подступиться к ним было нелегко. Таким образом, война была завершена, и не более как за три месяца с морским разбоем было покончено повсюду. Кроме множества других кораблей, Помпей захватил девяносто судов с окованными медью носами. Что касается самих пиратов (а их было взято в плен больше двадцати тысяч), то казнить всех Помпей не решился; с другой стороны, он считал неблагоразумным отпустить разбойников на свободу и позволить им рассеяться или вновь собраться в значительном числе, так как это большей частью были люди обнищавшие и вместе с тем закаленные войной. Помпей исходил из убеждения, что по природе своей человек никогда не был и не является диким, необузданным существом, но что он портится, предаваясь пороку вопреки своему естеству, мирные же обычаи и перемена образа жизни и местожительства облагораживают его. Даже лютые звери, когда с ними обращаются более мягко, утрачивают свою лютость и свирепость. Поэтому Помпей решил переселить этих людей в местность, находящуюся вдали от моря, дать им возможность испробовать прелесть добродетельной жизни и приучить их жить в городах и обрабатывать землю.
/Плутарх (ок. 45 - ок. 127 гг. н.э.). "Сравнительные жизнеописания"/
P.P.S. Всё напророченное безвестной киликийской гадалкой сбылось в точности.
Гней Помпей погиб в 48 г. до н.э. в Египте, называемом местными жителями Та-Кемет - "Чёрная земля".
Поддержавший когда-то принятие закона Авла Габиния, а потом и выдавший замуж за Помпея свою дочь Юлию, сенатор Гай Юлий Цезарь со временем превратился в злейшего врага Помпея. 15 марта 44 г. до н.э. Цезарь в здании сената был убит. По слухам, истекающий кровью диктатор упал к ногам статуи Помпея Великого.
После гибели Гнея Помпея, его сын Секст Помпей бежал в Мавретанию и стал предводителем пиратов.
P.P.P.S. Коракекессиум в римских документах постепенно стал Коракесием (Κορακήσιον). Именно под таким названием эта территория в 37 г. до н.э. была подарена небезизвестным Марком Антонием египетской царице Клеопатре... Потом был развал Римской империи, века владычества византийских базилевсов и наконец - турки-сельджуки. Последние переименовали в 1207 г. Коракесий в Алайен - "Благородный". На месте руин киликийского Коракесия возникает поселение Эхмедие и крепость Кале... В 1935 г. согласно распоряжению Мустафы Кемаля Ататюрка Алайен был переименован в Аланью.
Фотоэкскурсию по останкам Коракекессиума см. в этом ЖЖ в ближайшем будущем.