Последний звонок и ТыДы.
Оссподя, я уже и не упомню, в который раз выпускаю дитёв…
Угловатые мальчишки, всунутые в душные «тройки». Заштукатуренные по самое декольте девчонки. Нервное до истерики начальство. Печально-радостные родители. Короче, классическая атмосфера пира во время чумы, плавно переходящая в ночь пьяных детей… И вроде должен уже привыкнуть к этому трам-тарараму. Но вот, честное слово, почему-то всякий раз в глазах пощипывает. И хочется надолго запомнить голоса выпускников. Их лица. Их глаза. …Они обещают забегать как можно чаще, но я-то знаю, что в лучшем случае это означает два раза в год. Они с жадностью смотрят в будущее, не подозревая, что пройдёт совсем немного времени, и их начнёт изрядно жучить от жестокой ностальгии по гимназии. Хочется бессовестно украсть кусочек этого фантастического детского оптимизма. Этой уверенности: «Что бы не случилось, всё будет Ок!» Наверное, это просто зависть старого к молодым.
…И, почему-то сразу вспоминается собственный последний звонок. Уже изрядно поблекшие в памяти лица одноклассников. Суматоха вступительных экзаменов в институт, который чуть позже неожиданно для всех превратился в университет. Военно-полевой выезд на картошку. Староста группы - двухметровый сибирский детина по имени Женя Грива… Грива сидя умудрялся быть выше большинства стоящих. Тщательно выскобленный до синевы череп старосты бросал блики от плафонов дневного освещения на всю аудиторию. Ярче черепа у Жени сверкала только фикса во рту и золотое кольцо в левом ухе. Голос же у Гривы был глухой и утробный, как урчание объевшегося медведя… По крупным праздникам гривова родня присылала Гриве из недр Сибири пудовых вяленых тайменей. Их потом всей группой под пиво ели неделями. Но особую славу Грива заработал, впахивая в приёмной комиссии. Своим крупноуголовным обликом Женька изрядно смущал абитуриентов и особенно - абитуриентовых пап-с-мамами, что становилось приятным развлечением для прочих присутствующих. …Бывало, влетит в аудиторию мамаша, вся исходящая паром и шипением, как паровоз на резком стопе… А на хвосте у той мамаши болтается маленьким чумным вагончиком какая-нибудь совершенно задроченная жизнью «доча». Мамаша в два движения своим бюстом прорвётся к столам приёмной комиссии, плюхнется на стул, прокричит: «А подайте-ка мне бланки для поступающих!..» И только потом поднимет глаза. И встретится взглядом с доброжелательно осклабившейся фиксой, золотой серьгой и бликующей тыковкой Гривы. И охнет. И обмякнет. Фикса утробно протянет: «Мадам?..» -, и вопросительно задерёт правую бровь. Как правило, в этом месте мамаша ракетой срывается с места и, волоча за собой дочку, уносится нах. Причём, делает это так быстро, что Грива успевает завершить свой вопрос уже только в пустоту: «…Сколько вам бланков выдать-то?»
Да… Женька-Женька, где ты теперь? Где Кот, Митрич, Арчи, Балтика, Майк, Старик, Зелёный Уролог, Чипа?.. Нас разбросало по пажитям и нежитям, как в шторм - корабли.
…И снова - Последний звонок. К преподавательнице русского, вся в шуршании кринолинов, подкатывает одинадцатиклассница. Подкатывает и со слезами просит прощения.
- За что, милочка? - удивляется училка.
- А я на вас была очень обижена… И в сочинении по Булгакову специально везде написала, что книга называлась «Мастер и Маргаритка»…
- Да Бог с тобой, Мариночка. Я сразу поняла, что ты это сделала специально. Ну, в самом деле, не могла же ты быть настолько глупой, чтобы дважды ошибиться в имени кота и написать «Бегемод»?..
- Ой!.. А вот это я, как раз, сделала случайно!..
Занавес.
На сцене - наша победительница всех мыслимых и немыслимых олимпиад по русскому языку. Жутко побледнев от волнения, девушка поёт в микрофон романс из фильма «Дни Турбиных»… Поёт великолепно. Но куда больше слушателей нокаутирует не потрясающий голос солистки, а то, что родом русскоязычная чемпионка… из Вьетнама. Смотрели гибсоновский фильм «Мы тоже были солдатами»? Прадед нашей солистки погиб как раз в долине Иодранг… А его правнучка теперь выводит в московской гимназии «Белой акации гроздья пушистые…» Воистину, чудны дела твои, Хосспыди.
…С охапкой цветов бреду вниз по лестнице. У самой кабинетной двери мнётся какая-то камуфлированная косая сажень в плечах.
- А.И., здравствуйте!.. А я вот на побывку к вам... С коньяком…
Фига-се, Стас взматерел на ниве курсантства. Могутный военный переводчик получается… Со снайперской подготовкой и 32-мя парашютными прыжками в активе.
Едва плеснули по первой, как в дверь стучат. Ну, кто там ещё?.. А там - целая толпа прежних выпускников. С хохотом поздоровались, вошли, обсели парты… И понеслось - кто какой в ВУЗе экамен сдал, кто какой завалил, кто кого родил, кто кем работает, и кто в какой части света сейчас обитает… Проболтали почти два часа, прикончили коньяк. В районе 16:00 я засобирался домой. Уже шёл на остановку, когда мне наперерез из кустов выломился Стас:
- А.И., мы тут с ребятами решили, что с пустыми руками вас отпускать - грех…
И всучил мне новую ёмкость с армянским коньяком.
Во, блин… Дети! ;)
Угловатые мальчишки, всунутые в душные «тройки». Заштукатуренные по самое декольте девчонки. Нервное до истерики начальство. Печально-радостные родители. Короче, классическая атмосфера пира во время чумы, плавно переходящая в ночь пьяных детей… И вроде должен уже привыкнуть к этому трам-тарараму. Но вот, честное слово, почему-то всякий раз в глазах пощипывает. И хочется надолго запомнить голоса выпускников. Их лица. Их глаза. …Они обещают забегать как можно чаще, но я-то знаю, что в лучшем случае это означает два раза в год. Они с жадностью смотрят в будущее, не подозревая, что пройдёт совсем немного времени, и их начнёт изрядно жучить от жестокой ностальгии по гимназии. Хочется бессовестно украсть кусочек этого фантастического детского оптимизма. Этой уверенности: «Что бы не случилось, всё будет Ок!» Наверное, это просто зависть старого к молодым.
…И, почему-то сразу вспоминается собственный последний звонок. Уже изрядно поблекшие в памяти лица одноклассников. Суматоха вступительных экзаменов в институт, который чуть позже неожиданно для всех превратился в университет. Военно-полевой выезд на картошку. Староста группы - двухметровый сибирский детина по имени Женя Грива… Грива сидя умудрялся быть выше большинства стоящих. Тщательно выскобленный до синевы череп старосты бросал блики от плафонов дневного освещения на всю аудиторию. Ярче черепа у Жени сверкала только фикса во рту и золотое кольцо в левом ухе. Голос же у Гривы был глухой и утробный, как урчание объевшегося медведя… По крупным праздникам гривова родня присылала Гриве из недр Сибири пудовых вяленых тайменей. Их потом всей группой под пиво ели неделями. Но особую славу Грива заработал, впахивая в приёмной комиссии. Своим крупноуголовным обликом Женька изрядно смущал абитуриентов и особенно - абитуриентовых пап-с-мамами, что становилось приятным развлечением для прочих присутствующих. …Бывало, влетит в аудиторию мамаша, вся исходящая паром и шипением, как паровоз на резком стопе… А на хвосте у той мамаши болтается маленьким чумным вагончиком какая-нибудь совершенно задроченная жизнью «доча». Мамаша в два движения своим бюстом прорвётся к столам приёмной комиссии, плюхнется на стул, прокричит: «А подайте-ка мне бланки для поступающих!..» И только потом поднимет глаза. И встретится взглядом с доброжелательно осклабившейся фиксой, золотой серьгой и бликующей тыковкой Гривы. И охнет. И обмякнет. Фикса утробно протянет: «Мадам?..» -, и вопросительно задерёт правую бровь. Как правило, в этом месте мамаша ракетой срывается с места и, волоча за собой дочку, уносится нах. Причём, делает это так быстро, что Грива успевает завершить свой вопрос уже только в пустоту: «…Сколько вам бланков выдать-то?»
Да… Женька-Женька, где ты теперь? Где Кот, Митрич, Арчи, Балтика, Майк, Старик, Зелёный Уролог, Чипа?.. Нас разбросало по пажитям и нежитям, как в шторм - корабли.
…И снова - Последний звонок. К преподавательнице русского, вся в шуршании кринолинов, подкатывает одинадцатиклассница. Подкатывает и со слезами просит прощения.
- За что, милочка? - удивляется училка.
- А я на вас была очень обижена… И в сочинении по Булгакову специально везде написала, что книга называлась «Мастер и Маргаритка»…
- Да Бог с тобой, Мариночка. Я сразу поняла, что ты это сделала специально. Ну, в самом деле, не могла же ты быть настолько глупой, чтобы дважды ошибиться в имени кота и написать «Бегемод»?..
- Ой!.. А вот это я, как раз, сделала случайно!..
Занавес.
На сцене - наша победительница всех мыслимых и немыслимых олимпиад по русскому языку. Жутко побледнев от волнения, девушка поёт в микрофон романс из фильма «Дни Турбиных»… Поёт великолепно. Но куда больше слушателей нокаутирует не потрясающий голос солистки, а то, что родом русскоязычная чемпионка… из Вьетнама. Смотрели гибсоновский фильм «Мы тоже были солдатами»? Прадед нашей солистки погиб как раз в долине Иодранг… А его правнучка теперь выводит в московской гимназии «Белой акации гроздья пушистые…» Воистину, чудны дела твои, Хосспыди.
…С охапкой цветов бреду вниз по лестнице. У самой кабинетной двери мнётся какая-то камуфлированная косая сажень в плечах.
- А.И., здравствуйте!.. А я вот на побывку к вам... С коньяком…
Фига-се, Стас взматерел на ниве курсантства. Могутный военный переводчик получается… Со снайперской подготовкой и 32-мя парашютными прыжками в активе.
Едва плеснули по первой, как в дверь стучат. Ну, кто там ещё?.. А там - целая толпа прежних выпускников. С хохотом поздоровались, вошли, обсели парты… И понеслось - кто какой в ВУЗе экамен сдал, кто какой завалил, кто кого родил, кто кем работает, и кто в какой части света сейчас обитает… Проболтали почти два часа, прикончили коньяк. В районе 16:00 я засобирался домой. Уже шёл на остановку, когда мне наперерез из кустов выломился Стас:
- А.И., мы тут с ребятами решили, что с пустыми руками вас отпускать - грех…
И всучил мне новую ёмкость с армянским коньяком.
Во, блин… Дети! ;)