Школа Шульман. Война
Продолжаем публикацию текстов Екатерины Шульман - из серии "Азбука". Термин дня у нас - "Война". Хотя Шульман сосредоточивается больше на причинах войны чем на определении термина
«Война», как любят говорить, «продолжение политики другими средствами». Действительно, война стара как само человечество. Первые войны относятся историками к веку неолита. Люди стремятся массово убивать друг друга. Стремились к этому на протяжении всей своей истории. Война всегда была прим-инструментом.
Что думает политология о причинах войны? Я напомню, что если вы изучали в школе какую-нибудь теорию государства и права или обществоведение, то вам там рассказывали про различные теории происхождения государства.
Среди них есть так называемая теория насилия. Поддерживали ее, например, такие мыслители как, понимаете, Дюринг или наш Каутский. А говорит она о том, что государство само произошло в результате насилия, в результате того, что одно племя завоевало другое, установило себя в качестве начальства, всех остальных - в качестве подчиненного класса и, таким образом, государство со своим аппаратом принуждения и надзора и возникло.
Есть возражения против этой теории, тем не менее, просто скажем о ее существовании и отметим интересный факт, что, действительно, в очень многих странах существует этническая разница между элитами и нардом, когда они являются пришельцами и завоевателями, а другие коренным населением. Ну, например, кельты и галлы во Франции, в том, что потом стало Францией. Дальше, норманны и саксы в Англии, норманнские завоеватели. Или варяги (те же самые норманны, расширенно понимаемые) и те же самые славяне в нашем с вами случае. То есть, действительно, завоевание давало некий толчок государственности, видимо, в ряде исторических примеров.
Что думает наша родная политология про войну и про то, зачем она нужна. О причинах войны и о том, почему государства стремятся воевать между собой, есть несколько объяснений. Сразу скажу, что то, что всем советским детям рассказывали, что война идет за ресурсы и имеет экономические причины (так называемая марксистская теория), она, в общем, как-то не очень сильно поддерживается тем, что называется эмпирическим свидетельством, потому что на те редкие случаи, когда война оказывается экономически выгодна, - ну, как, например, сейчас считается, Вторая мировая война помогла экономическому росту США - так вот, на один такой уникальный случай (тут еще речь идет о стране, которая хоть и воевала, но не на своей теории) приходятся все остальные случаи, когда война подрывает экономику и загоняет глубоко назад те страны, которые ею занимаются.
Другие теории, почему государства воюют, хотя очевидно, что это им не выгодно.
Попытались мы опровергнуть марксистский экономический подход, хотя в его пользу должна сказать такую вещь. Существует такая известная штука, как принцип Хендрикса об агрессии петрогосударств. Звучит он следующим образом. Значит, петрогосударства - это те, для кого основным экономическим источником является извлечение углеводородов.
Так принцип Хендрикса звучит следующим образом: При цене 77 долларов за баррель петрогосударства агрессивнее своих соседей. При цене ниже 34 долларов за баррель петрогосударства менее агрессивны, чем их соседи. В промежутке они проявляются тот уровень агрессии, как и несырьевые экономики. Это интересное наблюдение. Оно, конечно, касается только определенного исторического периода, только нашем с вами XX века, когда наши углеводороды стали таким значимым ресурсом. Тем не менее, помните эту волшебную цифру - 77.
Почему еще может происходить у нас война? Есть так называемая реалистическая теория и проповедник ее, в частности, Генри Киссинджер. Говорит она о том, что государство воюет в поисках безопасности, то есть, отражая то, что кажется угрозой. Эта так называемая дилемма безопасности, которая состоит в том, что трудно отличить агрессию от защиты. То есть то, что вы изнутри себя видите как защиту законных интересов, сосед ваш видит как жуткую агрессию, направленную на него, и наоборот. Это, так сказать, теория системная, она же реалистичная.
Понимаете, в чем дело. Нет такой страны, в которой бы военное министерство называлось бы министерством нападения или министерством военной агрессии, или министерством массовых убийств. Они все называются министерства обороны, of Defence - защиты. Это всё понятно.
Есть теория… это, конечно, уже мутная область геополитики, но, тем не менее, назовем: теория баланса власти. Она говорит о том, когда какое-то одно государство стремится стать гегемоном, а другие этого типа не хотят. Действительно, в классические времена Европы такие штуки возникали. Всякие войны за испанское наследство, за польское наследство, они возникали от того, что государства не хотели, чтобы кто-нибудь усилился. Англия не хотела, чтобы Франция усилилась на континенте. Францию беспокоили Нидерланды, которые становились морской и коммерческой державой. Вот так они воевали друг с другом. Так что в пользу этой теории тоже можно кое-что сказать.
Есть противоположная теория транзита власти. Она говорит о том, что гегемон поддерживает некоторый мир на прилегающей территории, а когда он ослабевает по той или иной причине, наступает период властного транзита. И тут-то всё начинают воевать за свой кусок наследства. Это тоже может найти себе некоторое подтверждение в практике.
Есть всякие психологические мрачные теории насчет того, что человек, вообще, склонен к дикой агрессии. Это нам не видно, потому что, если мы посмотрим на статистики, в том числе, на статистику войн и смертей в войнах, мы увидим, конечно, выдающийся пик в течение XX века…
Вообще, как человечество не вымерло за XX век - это для меня отдельная загадка. Если мы посмотрим количество смертей во время войн XX века, то мы там увидим фантастическую цифру: от 60 до 84 миллионов жертв большой Второй мировой войны, включая то, что происходило между Китаем и Японией и то, что происходило в Европе, где шла долгая резня с 39-го по 45-й год. Мы увидим 39 миллионов жертв Первой мировой войны тоже по всему миру. И отдельный маленький довесочек от 5 до 9 миллионов - это жертвы революции и Гражданской войны в России с 17 по 22 год. А еще была пандемия «испанки», то есть гриппа, от которого вымерли много миллионов человек.
То, что мы с вами еще здесь сидим, разговариваем - это отдельное чудо.
С хорошей стороны. После этого пика, наступившего в первой половине XX века, к середине XX века человечество как-то разочаровалось в войне как в политическом инструменте и количество жертв в войнах резко идет вниз. Это коррелирует с общим снижением насилия, с общим снижением преступности, которое статистика тоже наблюдает.
Когда вы смотрите новости, вам кажется, что это всё издевательство, потому что в новостях вам рассказывают про всякие безобразия. Но цифры холодные говорят, например, что пик, например, терроризма в Европе пришелся на 70-е годы, когда действовали крайне левые и крайне правые организации. И весь наш с вами радикальный исламский терроризм, при всем уважении к нему, не достигает такой эффективности, которой достигают прекрасные белые люди, которые взрывали друг друга в эту эпоху. Количество жертв террора, оно гораздо ниже.
Самый кровавый конфликт, который сейчас происходит, это сирийский. Он похож чем-то, что происходило в России с 17-го по 22-й год. Вот хотите посмотреть, как это было - вот это вот так было. Было некое государство, не особо хорошее, многим не нравившееся. Потом начинается внутренний раздрай и вот такая тотальная резня с участием соседей и не соседей дальних и не дальних, которые все хотят поучаствовать.
К вопросу о трансформации войны. Я сейчас не буду говорить о так называемое гибридной войне, потому что никто не знает, что это такое, существует она на самом деле или нет. Авторитетный для меня профессор Марк Галеотти, специалист по войнам и спецслужбам говорит, что нет никакой гибридной войны, а есть старая добрая война, к которой имеется информационная подготовка.
А вот эта самая гибридная война, которая происходит посредством печатанья фрагментов компьютерных игра в качестве съемок военных действий, засылок троллей, распространений fake news и всякой этой ерунды - это не война никакая, а это просто ее, как мы все надеемся, может быть, ее замена в новом тысячелетии. Может быть, Третья мировая война, если она случится. Будет компьютерной игрой. Нам бы всем этого очень хотелось.
С тех пор, как государства, начиная с конца 40-х, перестали воевать друг с другом фронтальным образом (как-то это вышло из моды), ноту во вражеское посольство никто уже не посылает, не объявляет войны, не разрывает даже дипотношения.
Кстати, известный статистический факт: страны, воюющие друг с другом, не начинают из-за этого меньше друг с другом торговать. Задумайтесь над этим, и вам станет не по себе. Просто эта торговля становится менее легальной, но не прекращается и, более того, даже не уменьшается.
Так вот самый модный вид массового вооруженного конфликта - это гражданская война с иностранным участием. То есть в стране есть внутренние противоречия. Люди начинают быть как-то недовольны друг другом. У них нет политических механизмов. «Д» - демократия. Мы всё время об этом говорим. Нет такой штуки прекрасной у них, нет институтов, нет процессов, которые бы позволяли бы канализировать их недовольства в легальную политическую деятельность. Вместо этого они начинают потихоньку убивать друг друга. Дальше больше, дальше пуще Война запускает сама себя. Иностранные государства начинают в этом участвовать радостно.
Нынче никто не объявляет войн, но все объявляют операции миротворческие, антитеррористические, по наведению конституционно порядка - вот это вот всё. Это лучше, чем то, чем мы занимались в 20-м веке. Даже сравнивать нельзя. Большой прогресс. Будем за это благодарны.
Но, тем не менее, какая мораль из всего ́того? Войны никуда не уходят.
Мои старые читатели помнят, что меня давно и очень серьезно интересует причина войн.
В древнем мире войны были выгодны - можно было награбить больше, чем потратил на войну. Выгоду приносили колониальные войны и войны за ресурсы.
Но в ХХ веке войны стали безусловно убыточными. Однако они не исчезли, что само по себе серьезный удар по теории об экономике как главной причине войн. Соображения Киссинджера - воюют со страха, пытаясь предотвратить угрозы и воюют из-за наступившего вакуума власти - все имеют свои оправдания и подтверждающие примеры.
И явно объясняют не все - например агрессию России против Грузии и против Украины объяснить подобным образом невозможно, об экономике тут тоже и речи нет.
Потому я несколько разочарован текстом Шульман, на мой взгляд, тема затронута, но совершенно не раскрыта. И я жду плодотворных дебютных идей