О влиянии гравюр Дюрера на русскую миниатюру 16 в.
16.08.2019. Картинки потерялись. Частично они здесь. Пересняты из журнала "Юный художник"
Тема влияния западноевропейского искусства на древнерусское не слишком хорошо разработана в отечественном искусствознании, если не считать архитектуру. По 17 веку материала довольно много, а по более ранним эпохам - мало. Да и то, речь в основном идет об орнаменте и декоративном искусстве вообще.
Отчасти я уже затрагивал вопрос западного влияния на русскую миниатюру 16 в. Впрочем, это так, затравка. Здесь я буду основывться на статьях Ю.А. Неволина.
Вот известная гравюра А. Дюрера «Три беседующих крестьянина»:
А вот фрагмент миниатюры из т.н. «Егоровского сборника»:
Крестьянин с мечом (превратившимся в трость) и мешком за плечами стоит в центре, рядом - его собеседник с корзиной. Нашлось место и для старика в тюрбане - он слева от человека с мешком. Замечу, что сидящая женщина (?) также выглядит слишком по-европейски.
Другая гравюра Дюрера, «Крестьянская пара»:
И почти та же пара на миниатюре из «Егоровского сборника». Русский миниатюрист, очевидно, плохо представлял покрой западноевропейской одежды и превратил нижнюю рубаху на мужчина в воротник, а перевязанные на голени штаны - в сапоги. В остальном - совпадение, вплоть до расположения отдельных складок. Дед с сумкой, похоже, тоже западное происхождение имеет.
Эта же троица встречается и на другой миниатюре:
Здесь крестьянская пара наверняка копировалась не с дюреровской гравюры, а с предыдущей миниатюры. Выглядит эта парочка не столь эффектно, как в предыдущем случае, и если бы было утеряно связующее звено в виде предыдущей миниатюры, то связь с произведением Дюрера уже не казалась бы столь очевидной. Получается, как в игре «Сломанный телефон»: по мере копирования информации искажения накапливаются.
Здесь сталкиваются две традиции, две изобразительные системы: ренессансная, реалистическая (т.е. основанная на подражании реальности, работе с натуры, в частности) и средневековая. Результат налицо.
Отчасти я уже затрагивал вопрос западного влияния на русскую миниатюру 16 в. Впрочем, это так, затравка. Здесь я буду основывться на статьях Ю.А. Неволина.
Вот известная гравюра А. Дюрера «Три беседующих крестьянина»:
А вот фрагмент миниатюры из т.н. «Егоровского сборника»:
Крестьянин с мечом (превратившимся в трость) и мешком за плечами стоит в центре, рядом - его собеседник с корзиной. Нашлось место и для старика в тюрбане - он слева от человека с мешком. Замечу, что сидящая женщина (?) также выглядит слишком по-европейски.
Другая гравюра Дюрера, «Крестьянская пара»:
И почти та же пара на миниатюре из «Егоровского сборника». Русский миниатюрист, очевидно, плохо представлял покрой западноевропейской одежды и превратил нижнюю рубаху на мужчина в воротник, а перевязанные на голени штаны - в сапоги. В остальном - совпадение, вплоть до расположения отдельных складок. Дед с сумкой, похоже, тоже западное происхождение имеет.
Эта же троица встречается и на другой миниатюре:
Здесь крестьянская пара наверняка копировалась не с дюреровской гравюры, а с предыдущей миниатюры. Выглядит эта парочка не столь эффектно, как в предыдущем случае, и если бы было утеряно связующее звено в виде предыдущей миниатюры, то связь с произведением Дюрера уже не казалась бы столь очевидной. Получается, как в игре «Сломанный телефон»: по мере копирования информации искажения накапливаются.
Здесь сталкиваются две традиции, две изобразительные системы: ренессансная, реалистическая (т.е. основанная на подражании реальности, работе с натуры, в частности) и средневековая. Результат налицо.