(no subject)
АЗБУКА ДЕМОКРАТИИ
М.Наки
― И что же на этой неделе у нас за слово, а точнее, слова?
Е.Шульман
― У нас некоторый, даже бы я сказала, набор слов или терминов, которые все начинаются на букву В. Мы с вами первые две буквы алфавита уже, можно сказать, отработали. Теперь у нас - буква В. У нас будут с вами сразу три слова, но они похожи друг на друга… не то что похожи, они относятся к некому общему семантическому облаку - так бы я изысканно выразилась.
Это два термина, касающихся голосований: «ветум», «вотум» и «вето»… «ветум» и «вото» - это чтобы всем понятней стало, чтобы никто не запутался. И еще один интересный политологический термин - это «вето-игроки». Сейчас объясню всё по порядку и что к чему имеет какое отношение.
Термин «вотум» происходит от латинского слова, обозначающего желание или волю. Первоначально это слово обозначало обещание пожертвования какому-то божеству. То есть я у моря, и если я выплыву, обещаю Посейдону какую-нибудь золотую штучку подарить. Вот это, собственно говоря, вотум, то есть я обещаю, мое обещание.
М.Наки
― Мне кажется, даже - клятва. Больше похоже.
Е.Шульман
― Ну, хорошо. Некий обет. Пожалуй, да, наиболее точный русский перевод - это будет обет. С точки зрения политологической вотум - это политическое решение, принятое голосованием. У нас это слово употребляется исключительно с точки зрения запретительной, то есть вотум недоверия, например. На самом деле, вотум бывает доверия, бывает и вотум недоверия, значит, неодобрение, либо одобрение. Избирательный вотум, например, - есть такой термин - решение, принятое соответственно, большинством голосов избирателей
Вотумы бывают абсолютные и относительные, то есть полный запрет или запрет частичный. То есть, скажем, можно иногда вынести вотум недоверия правительству целиком, а можно отдельному министру.
«Вето» - близкий к этом термин, по латыни значит: я запрещаю. То есть это возможность запретить какое-то либо решение. Если вотум может быть как положительным, так и отрицательным, то вето может быть только запретительным.
М.Наки
― Не получается ли что вето - это частный случай вотума или все-таки есть еще какая-то принципиальная разница?
Е.Шульман
― Ну, понимаете, в чем дело, в НРЗБ употреблении, действительно, вотум обычно употребляется в смысле вотум недоверия и в смысле голосования, например, в парламенте против правительства или против отдельного члена правительства. А вето - это широко понимаемы запрет, которые вы имеете право наложить на какое-либо решение. Пример абсолютного вето - это права вето у постоянных членов Совета безопасности ООН на любое решение ООН. Вот постоянные члены Совета безопасности, к числу которых относится и Россия, могу заветировать, то есть запретить любое решение.
А есть вето президентское - то, которое президент американский или наш, или в любой другой конституционной системе может наложить на какое-либо законодательное решение. Тут тоже оно бывает абсолютное, окончательное, либо оно бывает отлагательное, например, оно же.
М.Наки
― То есть чтоб доделали - и тогда еще раз посмотрим.
Е.Шульман
― Приостановление до повторного рассмотрения. На самом деле, наше с вами президентское вето - право, которым президент, кстати, пользуется чрезвычайно редко, в частности во всей предыдущей легислатуре, то есть в течение 6-го созыва это право было применено один раз. И надо сказать, что в ходе этого созыва, который еще только начал работать, уже один раз президент наложил вето на один из законопроектов. Редко он использует свое право.
И по юридическому смыслу это вето носит отлагательный характер. И как оно может быть преодолено? Как согласованным голосованием обеих палат, так и оно приводит не к полному запрету, не к полному уничтожению этого законодательного акта, а к созданию согласительной комиссии, после которой может этот законодательный акт в измененном виде быть еще раз проголосован нижней и верхней палатами.
Надо сказать, что в обоих случаях вот этого редкого президентского вето, в котором я упомянула, никто больше ничего не делал с этими самыми заветированными законопроектами, видимо, испугавшись, что «раз президенту они не понравились, то, наверное, не будем мы их больше трогать от греха подальше». Так они нетронутые лежат.
Е.Шульман: «Эхо Москвы» в федеральном бюджете и бюджетообразующих документах никак не упомянута
QТвитнуть
Теперь по поводу вето-игроков, что является достаточно современным политологическим термином, о котором я хотела вам рассказать. Это теория вето-игроков, с которой выступил американский политолог Джордж Цебелис. Книжка его «Вето-игроки: как работают политические институты» вышла в 2002 году. Этот профессор, которая в Калифорнийском университете, где такая, довольно могучая школа политической науки.
В чем смысл этой теории и чем она для нас ценна или важна? Вето-игроки - это индивидуальные или коллективные акторы в политической системе, без согласия которых не может быть проведено решение.
М.Наки
― Официально или неофициально?
Е.Шульман
― Они бывают институциональные, то есть прописанные в законе. Ну, например, Государственная дума является вето-игроком в законотворческом процессе. Я, почему люблю эту теорию - потому что она употребляется для анализа законотворческого процесса, потому что там эти все вето-игроки, они прописаны, собственно говоря, в регламенте. Без одобрения Государственной думы никакой закон не может стать законом.
Президент является вето-игроком. Он может запретить, может подписать. Без его подписи тоже никакой закон законом не становится.
Верхняя палата. Так же, например, они могут быть не институциональными, а неформальными, ну, скажем, администрация президента, не являющаяся законной частью нашего процесса, то есть регламентированной частью, не прописанной нигде, и тем не менее, влияет. И без ее согласия тоже никакой закон не может стать законом.
Чем ценна теория вето-игроков? Она ценна тем, что позволяет, посмотрев на конечный этап любого решения, задать вопрос: а кто должен сказать да, чтобы это решение было принято? Без кого оно не может произойти. Это дает нам сразу карту довольно наглядную участников процесса принятия решения. Вообще, политология изучает процесс принятия решения. Это один из основных предметов ее изучения. И это сложная история, потому что часть там является формализованной, публичной, прописанной в законе и регламенте; часть является не формализованной никак и скрытой во тьме.
М.Наки
― А что еще сильнее усложняет - это то, что прописано в регламенте, возможно, на самом деле, не является вето-игроком, а является каким-то номинальным показательным органом.
Е.Шульман
― Он все равно должен хотя бы формально одобрить. Он может не обладать некой сущностной силой возразить, как опять же в нашем законотворчестве происходит в Государственной думе, когда должна она соглашаться… Вот сейчас приняли, например, проект федерального бюджета. Не может дума отклонить проект бюджета. Хотя в этом первом чтении две оппозиционные акции не голосовали - КПРФ и «Справедливая Россия» не поддержали проект бюджета, понимаете ли. Но, поскольку у нас «Единая Россия» обладает абсолютно большинством, то это не особенно важно.
Что еще следует из теории вето-игроков. В демократических системах их больше, чем в авторитарных, что тоже понятно. Чем больше вето-игроков, тем труднее проводить решение, тем согласие большего числа участников вам нужно. Соответственно, у вас будет меньше гибкости, меньше скорости принятия решения, но больше стабильности. Этот, казалось бы, простой вывод, он довольно контринтуитивный, потому что все автократии на свете, все авторитарные режимы на свете говорят: «Мы вам обеспечим стабильность в отличие от демократий, в которых все лезут в процесс принятия решений, соответственно, стабильности никакой нет».
Ничего подобного. Преимущество автократий как раз в том, что они могу быстро реагировать на меняющиеся обстоятельства, стабильность они как раз не обеспечивают. Стабильность обеспечивает повышенное количество вето-игроков. Вот, что интересно можно извлечь из политической теории.
М.Наки
― То есть вот такие три достаточно связанных понятия, которые проясняют то, как происходит…
Е.Шульман
― Которые все происходят из латыни, а что не происходит из латыни, то вообще не имеет значения и не является часть цивилизации.
М.Наки
― И мы вернемся к программе «Статус» с Екатериной Шульман после новостей и небольшой рекламы.
НОВОСТИ
М.Наки
― 21 час и 35 минут в Москве. Мы продолжаем программу «Статус». Веду ее я, Майкл Наки. И также основное здесь действие осуществляет Екатерина Шульман. Она все еще в студии. Вы можете влиять на эфир, присылать ваши СМС-сообщения по телефону: +7 985 970 45 45, писать сообщения в Твиттер, аккаунт vyzvon, а также писать в чат трансляции на YouTube, которая вовсю работает и даже сегодня совершенно без сбоев.
А мы тем временем переходим к нашей еще одной рубрике.
ОТЦЫ. ВЕЛИКИЕ ТЕОРЕТИКИ И ПРАКТИКИ
Е.Шульман
― Сегодняшний наш «отец» - человек, отмечающий 500-летний юбилей, именно сегодня, 31 октября своего самого решительного и вошедшего в историю действия. Это Марти Лютер. Ровно 500 лет тому назад он по легенде, которую строгий историк… «мечты поэта, историк строгий гонит вас» - историки говорят, что, может быть, не было этого, но сами тезисы были. Было ли приколачивание их к дверям Церкви всех святых города немецкого города Виттенберга, неизвестно, но, тем не менее, будем считать, что приколотил - 95 тезисов, изложенных на латыни.
Мартин Лютер, человек, родившийся в Саксонии, тогда части Священной Римской империи в семье достаточно амбициозного отца, который хотел всем своим детям дать образование, и, кстати, был разочарован тем, что сын его Мартин Лютер после того, как отучился в университете, решил стать монахом. А почему Лютер решил стать монахом? По легенде опять же под влиянием обета, который он дал, проезжая на лошади в грозовую ночь. И возле него раздался удар молнии и тут он, говорят, крикнул: «Если я останусь жить, то уйдут в монастырь».
Е.Шульман: С точки зрения обобщенного международного сообщества наш политический режим является идеальным
QТвитнуть
М.Наки
― То есть дал обет, как мы помним из предыдущей части.
Е.Шульман
― Дал обет. Вот! Буквально-таки вот. Потом, в ходе своей деятельности как вождя и лидера реформации он перестал быть монахом, кроме того женился на беглой монахине Катарине фон Бора, одной, между прочим, из 12 монахинь, которым он помогал сбежать из цистерцианского монастыря. А знаете, как они убежали? Он помог им спрятаться в бочках из под селедки, как в «Хоббите». И на одной из этих 12 потом женился. Вот таковы были НРЗБ реформации. А вы думали…
Умер своей смертью, что нехарактерно для религиозных лидеров - не согрел на костре, не стал жертвой наемного убийцы. Хотя своими сначала 95 тезисами, а потом своей деятельностью, можно сказать, по установлению новой реформированной христианской церкви разрушил единый крещеный мир, разрушил монополию папского престола на руководство душами паствы, положил начало приблизительно всему, что после этого произошло в Европе: образование национальных государств, перевод библии на национальные языки, взрывной рост книгопечатания, религиозные войны.
М.Наки
― Вот она, сила слова.
Е.Шульман
― Вот она, сила слова. Лютел был первый человек, который, как мы сейчас говорим, который поднялся на хайпе. Каким образом это случилось? Его 95 тезисов были, собственно говоря, обращены против индульгенции, вообще-то говоря, с чего все началось.
Как многие авторы перестройки первоначально он хотел систему не то чтобы порушить, сколько пофиксить, говоря нашим нынешним языком, то есть исправить некоторые злоупотребления, которую он видел в католической церкви и, прежде всего, широкую продажу индульгенций. Поэтому его 95 тезисов опровергают эту продажу опираясь на первоисточники, как тогда было принято, на священные тексты - на Евангелие, на труды отцов церкви. И, собственно, он доказывал, что нехорошо так делать - продавать отпущение грехов за деньги, и потом рассказывать верующим, что если ты заплатил денежку, то душа твоего близкого человека тут же из чистилища попадет сразу в рай, и, более того, тебе простятся твои собственные грехи не только прошлые, но и будущие. Ну, действительно, много всякого безобразия был к тому моменту в католической церкви.
Дальше, что называется, больше. Дальше из этого невинного намерения остановить злоупотребления и коррупцию вышла новая, реформированная будущая протестантская церковь.
Так вот в чем была вирусность этого дела. Книгопечатанье тогда уже существовало. То есть монополия на знание, на эту рукописную книгу, которой до этого обладала католическая церковь, она уже разрушалась. Памфлет Лютера - вот эти 95 тезисов - и его дальнейшие публицистические труды во славу его новой реформенной религии, они расходились по всей Европе за несколько недель. Они печатались за день за два - невероятная скорость по тем временам. И дальше они распространялись, как говорили тогдашние власть предержащие, как чума, то есть именно как зараза, как вирус - скажем мы сейчас - распространялись по все Европе. Люди их читали, умственно возбуждались и, соответственно, не желали больше повиноваться своим государям мирским и церковным.
Не углубляясь сейчас в историю реформации, в теологическую и политическую мысль Лютера, скажем вот что: в чем ценность этих новых идей была для формирования политического сознания? Сам Лютер был сторонником монархии, как все люди того времени. Считать, что у него были какие-то особенные демократические убеждения, естественно, нельзя.
М.Наки
― Как и многие великие отцы, которых мы обсуждали в нашей программе.
Е.Шульман
― Ни один великий отец, за исключением, может быть, Аристотеля, не опережает свое время, ну или почти не опережает. И про нас скажут то же самое потом, на самом деле, когда современная демократия трансформируется до неузнаваемости, то, например, какая-нибудь моя любовь к демократии репрезентативной и парламентской тоже будет выглядеть страшно отсталой. И про меня скажут, она считала, что ничего лучше депутатов и парламентов не бывает, а сейчас смотрите: каждый сам себе депутат, голосует по телефону и так же предлагает законы и поправки к законам. Так что не будем пытаться, как говориться, прыгнуть выше головы.
Так вот, что нам сейчас с вами важно и хорошо бы знать и помнить. Реформаторское движение не было политически революционным по замыслу, хотя оказалось таким по факту. Но представление о том, что спасение души возможно через прямой контакт человека с Богом без посредничества каких-то князей церкви, что каждый сам за свою душу ответчик, что необходимо внутри себя разбирать свои грехи и добродетели и спасаться верой, добрыми делами не милостью Божией, а не индульгенциями, исполнением обрядов, не принесением даров своей родной католической церкви, - это идея индивидуалистическая по своей природе, поэтому в дальнейшем протестантское движение рассматривалось как нечто, противоречащее божественному праву королей и абсолютной монархии. Поэтому абсолютистские монархии типа французской были католическими, а те страны, которые были протестантскими, приходили постепенно к некоторому ограничению верховной власти.
Собственно, вся динамика политических конфликтов в Англии, начиная с того момента, как Генрих VIII решил стать тоже протестантом, а не католиком не для того, чтобы стать демократичнее и ограничить свою власть - наоборот, для того, чтобы самому стать главой своей национальной церкви, не быть подотчетным Риму и самому править. Плохо ли это? Как это называется, другой бы спорить стал. Конечно, хорошо.
Так вот, начиная с этого момента и до того момента, как католическая династия Стюартов в лице своего последнего представителя Якова II лишилась престола и сменилась протестантской династией, - вот эта вот борьба между католической идеей о том, что царская власть абсолютна и протестантской идеей о том, что каждый должен сам выстраивать свою жизнь и приходить к спасению небесному через праведное поведение земное, - она способствовало ограничению, в том числе, законодательному верховной абсолютной власти. Начало всему этому положил Лютер со своими 95 тезисами, казалось бы, направленных всего лишь на то, чтобы не продавали индульгенции. Вот таковы последствия самостоятельной мысли и книгопечатания.
М.Наки
― А насколько, вообще интересно и показательно для нашего взгляда на историю, что такая вещь, не направленная против церкви как таковой, ни против существующего миропорядка, она - бац! - и приводит к каким-то даже войнам и совершенному изменению, в том числе, каких-то политических режимов? Это так частенько бывает или это исключительный какой-то случай?
Е.Шульман
― «Вообще, идея, овладевая массами, становиться материальной силой», - говорил Владимир Ильич Ленин, человек специализирующийся на насильственном захвате власти. Свою эту специальность он понимал чрезвычайно хорошо. Есть такой момент. Это, может быть, грустно для власть предержащих, потому что трудно остановить распространение идеи. Если медленный печатный станок не остановила могучая власть Рима, то уж, дорогие товарищи слушатели власть предержащие, не предержащие, уж вы-то своими лапками в интернет точно не залезете и никакого там особенного фаервола там не построите. Идеи будут распространяться и овладевать массами.
В этом есть значительный элемент опасность. Еще бы! Именно благодаря этому и экстремисты и крайне религиозные учителя и фанатики находят себе паству, последователей и желающих выполнять их всяческие распоряжения. С протестантизмом это тоже происходило. Началось только дело с Лютера. А потом были и всякие странные примитивно коммунистические республики, основанные на буквальном выполнении Евангелия, как они его понимали; и мрачные кальвинистские опыты с обобществлением имущества, чуть ли не жен и детей. Всякие безобразия.
Идеи - опасные вещи. Но люди не могут без них жить. Поэтому ничего не поделаешь. Увеличивайте число вето-игроков, выстраивайте систему сдержек и противовесов, не концентрируйте всю власть в своих руках, потому что, когда вам отрежут эти руки, то вся власть из них вывалиться. Старайтесь распространять. И тогда радикальные идеи не так будут вам опасны. Но они будут опасны все равно время от времени происходить.
М.Наки
― Еще вопрос: насколько, на ваш взгляд, именно личность его сыграла роль в том, что это все удалось, получилось и развилось, или это была проста идея, которая сама по себе и, собственно, что он не особенно сильно повлиял на ее дальнейшую реализацию?
Е.Шульман
― Не будем преуменьшать роль личности в истории. Лютер был человек очень убежденный, крайне мужественный и трудолюбивый до невозможности просто. Фраза, с которой он вошел в историю «Я на том стою и не могу иначе», она, действительно, характеризует его личность. Он был такой кряжистый немецкий человек, который, раз, поимев у себя в голове какую-то идею, уже не мог никак от нее отречься.
Кроме того он обладал красноречием, он обладал публично политическим талантом. Он не только тезисы писал, он, например, песни писал, в том числе, сатирические. Он писал гимны религиозные. В общем, всячески всеми силами слова и музыки воздействовал на души слушателей и его появление, его выступление, его публичные митинги, которые он собирал в различных городах Священной Римской империи. Они очень большое там оказывали воздействие, в том числе, кстати, и в ходе крестьянской войны в Германии, во многом спровоцированной его поджигательными идеями. Ему там в одном случае даже удалось остановить массовую резню, приехав и правильно выступив перед людьми. Так что был он человек, видимо, в высшей степени харизматичный.
Тем не менее, надо сказать, что некоторое недовольство католическим учением, рост самосознания, стремление переводить священные тексты на национальные языки, а не на латынь, оно было и без него. И то, что после Лютера появилось такое огромное количество вероучителей - Кальвина мы называли, но было много всяческих и других, - говорит о том, что потребность была. Где есть потребность, появиться и предложение.
М.Наки
― Марти Лютер сегодня был «отцом». И переходим к заключительной рубрике нашей передачи.
ВОПРОСЫ ОТ СЛУШАТЕЛЕЙ
М.Наки
― Последняя рубрика у нас, правда, с отложенным эффектом. Я зачитываю вопросы, которые вы прислали до передачи. Я из них отбираю три штуки, задаю их Екатерине. Она их не знает, она их не видела. Какие-то, может быть, ей даже не нравятся. Она просто стесняется и мне не говорит об этом.
Е.Шульман
― Но пока таких, чтобы совсем не нравилось, не было. У нас все слушатели, поскольку все умные и образованные, задают исключительно умные и интересные вопросы.
М.Наки
― И, собственно, сейчас будет три вопроса, которые я отобрал за минувшую неделю. Первый будет длинный достаточно, но с очень интересной, мне кажется, идеей. Пользователь под ником Лена Остер пишет: «Не раз говорили, что умным людям нужно объединяться и что только вместе, группой мы можем чего-либо добиться, быть услышанными, но где найти тех, с кем я могу объединиться? Я очень хочу, чувствую в себе силы и возможность нести пусть небольшой, но вклад в движение нашей страны к демократическим ценностям. Мне не очень понятно, что я должна сделать для этого. Куда идти, если я хочу и могу делать что-то?»
Е.Шульман
― Прекрасный вопрос! Одна ошибка в формулировке, которую бы хотелось бы поправить. Я не говорила, что всем людям надо объединяться. Это сказал Пьер Безухов в четвертой части «Войны и мира» - о том, что если плохие люди объединены между собой и составляют силу, то хорошим надо сделать то же самое - ведь это же так просто. Это просто, но неправильно.
В чем засада? Если вы считаете, что объединяться нужно с умными людьми, то вы никогда не найдете никого достаточно умного, чтобы с ним объединиться. Как только вы попытаетесь объединиться с кем-то в общем действии, то вы посмотрите на него и скажете: «Вот этот какой-то недостаточно умный, а этот - недостаточно хороший».
Е.Шульман: Геополитика, действительно, лженаука нашего времени, подобная алхимии и френологии
QТвитнуть
Поэтому, товарищи, сформулируйте свой интерес и объединяйтесь с тему, у кого интерес тот же. Не проверяйте их на ум, добродетель, расовую чистоту, правильную биографию, религиозную принадлежность - смотрите на интерес. Тогда вы поймете, что человек, который точно так же, как вы хочет, чтобы в вашем доме сделали ремонт, ваш союзник, потому что он тоже в этом доме живет и ему интересно, чтобы дом был отремонтирован.
М.Наки
― И не надо подсовывать тест на IQ ему.
Е.Шульман
― А какой-нибудь левый человек бегает и кричит: «Я сторонник прав жильцов», но при этом не живет там, а живет где-то в совершенно другом месте (на Кипре), он может казаться вам чрезвычайно хорошим, умным, но он не имеет с вами общего интереса, поэтому вы будете смотреть на него с подозрением.
Что можно сделать, живя в провинции, для продвижения страны к демократическим ценностям? Кучу всего. Масса интересный опций. Во-первых, запишитесь наблюдателем на выборы ради бога. Есть ассоциация «Голос», есть другие организации, не менее уважаемые, которые занимаются подготовкой наблюдателей. Есть онлайн-ресурсы, которые позволят повысить вам правовую грамотность и подготовить себя к ближайшему дню голосования, который случиться у нас у всех в марте 18-го года.
Кроме президентских выборов, которые тоже важны по-своему, есть еще множество региональных выборов, которые гораздо важнее, между нами говоря, поскольку их результат не настолько предрешен, особенно если выбирают какое-нибудь собрание муниципальное или региональное.
До марта у вас будет время на то, чтобы обучиться, узнать все законы, узнать, как подавать заявки и записаться волонтером, наблюдателем на выборы. Таким образом, вы, во-первых, познакомитесь с новыми интересными людьми со схожими с вами интересами, во-вторых, принесете невероятную пользу своему родному городу и региону. Ничего нет благороднее миссии наблюдателей на выборах. Они заслуживают уважения в первую очередь среди всех участников. Во вторую очередь его заслуживают избиратели, а в третью - уже сами кандидаты. Это один вариант, который я очень сильно советую вам рассмотреть.
Другой вариант - это, собственно говоря, ваши права как собственника жилья. Что у вас за дом? Кто у вас управляющая компания? На основании чего вам выставляются тарифы? Этот путь я вам не до такой степени и не с таким энтузиазмом рекомендую, потому что он довольно опасный. «Уж сколько их упало в эту бездну, разверстую вдали!» Это, к сожалению, чревато последствиями. Но если вы объединитесь с таким же, как и вы, то элемент будет меньше, как говориться, безопасность - в массовости. Если вы будете одна, это для вас может кончиться плохо. Если вас будет группа, будет уже лучше.
Кто ваш муниципальный депутат? Кто ваш мэр города? Он у вас, вообще, избираемый или назначаемый? В конце концов, даже кто ваш депутат-одномандатник в Государственной думе и закрепленный за ваши регионом депутат-списчник? Они тоже все ведут прием населения. К ним туда ходят в основном либо сумасшедшие, либо люди, которые просят, чтобы им выдали квартиру. Если вы к ним придете, не будучи сумасшедшей и имея какие-то более реалистические требования, они будут даже рады вас видеть.
Это всё рычаги, которыми можно пользоваться. Для чего пользоваться? Не для того, чтобы усовестить этих людей и проверить их ум и добродетель, не для того, чтобы внушать им демократические ценности, а для того, чтобы пытаться и не без успеха пытаться, как показывает опыт, отстаивать свои права и преследовать свои интересы. Ключевое слово, дорогие товарищи: «интересы». Второе ключевое слово: «кооперация» - объединение с теми, чьи интересы сходны с вашими.
М.Наки
― И второй вопрос, он у нас из Фейсбуке, где мы тоже собираем вопросы для нашей передачи - на сайте в Фейсбуке и даже в Одноклассниках. Артем спрашивает: «Насколько страшен окраинный сепаратизм сейчас? События в Татарстане, беспокойный дотационный Кавказ, Дальний Восток, Якутия. Что может сделать центр? Сколько еще осталось до этого полураспада?»
Е.Шульман
― Есть такая тенденция, о которой говорит наш слушатель. Но, понимаете, в чем дело. Когда начинают обозначать эти тенденции терминами типа: «распад», «сепаратизм» и «коллапс» - конечно, то, конечно, это звучит нереалистично. Тем не менее, понятно, что, как объясняла нам бывшая в этой студии Наталья Васильевна Зубаревич, сокращение ресурсной базы, снижение финансовых возможностей федерального центра и, соответственно, усиление фискального давления на регионы приводит к некоторому снижению управляемости.
Собственно говоря, авральная смена губернаторов на молодых и прыгающих со скалы является попыткой федерального центра эту управляемость каким-то образом удержать. Потому что удерживать ее так, как раньше, бескрайними денежными вливаниями уже возможности нет.
Есть ряд регионов, за которыми мы, что называется, следим, смотрим. Это, как правильно было названо, Татарстан. Татарстан - это регион обиженный многими, как им кажется, неуважительными поступками федерального центра. Как то: непролонгация договора между Москвой и Казанью, который был вроде бы формальный, вроде бы ничего не значил, но, тем не менее, его почему-то не продлили, хотя Татарстан этого явно хотел.
Обижают их, как мне кажется, по параметру изучения национального языка в школах, делая его необязательным. Это очень чувствительная вещь. И как показывает опыт много кого - не будем показывать пальцем - всё, что касается национальных языков, - это больное место. И тут лучше из центра особенно в этом больное место не тыкать. Но почему-то это делается.
Финансовые вопросы тоже волнуют Татарстан. Татарстан - регион не дотационный, регион донор, один из немногих наших регионов-доноров. И это парадоксальным образом тоже его делает склонным задумываться: «А зачем нам нужен федеральный центр, кому я и служу донором, от которого я ничего не получаю, кроме неуважения и всяких слов?»
С местными банками тоже поступил Центробанк наш общероссийский: не защитил, не санировал, обидел. Соответственно, наблюдаем за тем, что происходит в Татарстане.
Интересные регионы… вот обычно говорят Кавказ, но Кавказ, понимаете, получает, как было в этой студии сказано, столько, сколько он успевает получить. Поэтому, на самом деле, они больше склонны торговать угрозами, как это называется, пугать медиапространство разговорами о свирепых экстремистах. На самом деле, они не оторвуться, прошу прощения, от кормящей груди, которая так прекрасно их кормит.
За кем я еще смотрю, это южные аграрные регионы: Краснодарский край, Ростовская область, Ставропольский край. Склонные к нелегитимному насилию. Странные группы берут на себя функции государственного насилия. Вроде бы они там обижают оппозицию, бьют окна в штабе Навального. На самом деле, это обозначает, что есть группы, которые считают себя вправе безнаказанно чем-то таким заниматься. Казаки настоящие, ряженые - даже не так важно. Методы хозяйствования и политическая культура, явленная нам в истории с Кущевкой (а сколько есть таких, о которых мы не знаем).
Очень своеобразные регионы - вот эти самые южные наши аграрные… Кстати, мы сейчас говорили о бюджете, о том, кому урезают, кому добавляют - добавляет программе развития АПК (Аграрно-промышленного комплекса). Это аграрное лобби, представленное в Москве министром сельского хозяйства, бывшим губернатором Краснодарского края. Это вот эти регионы, где правят агрохолдинги и их друзья и сателлиты - сетевая торговля, ритейл. На них тоже стоит обращать внимание.
М.Наки
― Проблема существует. О ее наличии знаем не только мы, судя по принимаемым решениям.
Последний вопрос. Алекс спрашивает: «В одной из своих статей 2014 года вы назвали геополитики одним из интеллектуальных грехов и сравнили ее с конспирологией. Поясните вашу позицию».
Е.Шульман
― Геополитика, действительно, лженаука нашего времени, подобная алхимии и френологии. Вы знаете, была такая идея, что по выпуклости на черепе можно определить характер человека, какая там шишка чего у него развита больше или меньше. Вот то же самое эта геополитика. Науки такой не существует. Существуют международные отношения. А под геополитикой обычно подразумевается так называемая «Великая шахматная доска» - вот этот демон Збигнев Бжезинский, который затуманил мозги просто поколениями нашей политической элиты - теперь они в эту «Великую шахматную доску» верят.
В чем базовый грех геополитики? В том, что она предполагает, что никакая страна не управляет своими делами, но всякая страна управляет делами соседа и что всё, что происходит внутри страны, почему-то причиной своей имеет нечто вовне, какое-то внешнее воздействие. Поэтому это нисколько не наука, а это вид психического расстройства, известного у психологов как внешний локус контроля, когда человеку мерещится, что им управляют откуда-то издалека.
Значит, еще раз: всегда, в любой стране, особенно в такой большой, как Россия, внутренние факторы будут превалирующими, а внешние факторы будут второстепенными или третьестепенными, если речь не идет о фронтальной войне между государствами, а об этом речь не идет.
М.Наки
― Спасибо большое! В студии была Екатерина Шульман. Вел эфир Майкл Наки. До встречи через неделю!
Е.Шульман
― Спасибо!
М.Наки
― И что же на этой неделе у нас за слово, а точнее, слова?
Е.Шульман
― У нас некоторый, даже бы я сказала, набор слов или терминов, которые все начинаются на букву В. Мы с вами первые две буквы алфавита уже, можно сказать, отработали. Теперь у нас - буква В. У нас будут с вами сразу три слова, но они похожи друг на друга… не то что похожи, они относятся к некому общему семантическому облаку - так бы я изысканно выразилась.
Это два термина, касающихся голосований: «ветум», «вотум» и «вето»… «ветум» и «вото» - это чтобы всем понятней стало, чтобы никто не запутался. И еще один интересный политологический термин - это «вето-игроки». Сейчас объясню всё по порядку и что к чему имеет какое отношение.
Термин «вотум» происходит от латинского слова, обозначающего желание или волю. Первоначально это слово обозначало обещание пожертвования какому-то божеству. То есть я у моря, и если я выплыву, обещаю Посейдону какую-нибудь золотую штучку подарить. Вот это, собственно говоря, вотум, то есть я обещаю, мое обещание.
М.Наки
― Мне кажется, даже - клятва. Больше похоже.
Е.Шульман
― Ну, хорошо. Некий обет. Пожалуй, да, наиболее точный русский перевод - это будет обет. С точки зрения политологической вотум - это политическое решение, принятое голосованием. У нас это слово употребляется исключительно с точки зрения запретительной, то есть вотум недоверия, например. На самом деле, вотум бывает доверия, бывает и вотум недоверия, значит, неодобрение, либо одобрение. Избирательный вотум, например, - есть такой термин - решение, принятое соответственно, большинством голосов избирателей
Вотумы бывают абсолютные и относительные, то есть полный запрет или запрет частичный. То есть, скажем, можно иногда вынести вотум недоверия правительству целиком, а можно отдельному министру.
«Вето» - близкий к этом термин, по латыни значит: я запрещаю. То есть это возможность запретить какое-то либо решение. Если вотум может быть как положительным, так и отрицательным, то вето может быть только запретительным.
М.Наки
― Не получается ли что вето - это частный случай вотума или все-таки есть еще какая-то принципиальная разница?
Е.Шульман
― Ну, понимаете, в чем дело, в НРЗБ употреблении, действительно, вотум обычно употребляется в смысле вотум недоверия и в смысле голосования, например, в парламенте против правительства или против отдельного члена правительства. А вето - это широко понимаемы запрет, которые вы имеете право наложить на какое-либо решение. Пример абсолютного вето - это права вето у постоянных членов Совета безопасности ООН на любое решение ООН. Вот постоянные члены Совета безопасности, к числу которых относится и Россия, могу заветировать, то есть запретить любое решение.
А есть вето президентское - то, которое президент американский или наш, или в любой другой конституционной системе может наложить на какое-либо законодательное решение. Тут тоже оно бывает абсолютное, окончательное, либо оно бывает отлагательное, например, оно же.
М.Наки
― То есть чтоб доделали - и тогда еще раз посмотрим.
Е.Шульман
― Приостановление до повторного рассмотрения. На самом деле, наше с вами президентское вето - право, которым президент, кстати, пользуется чрезвычайно редко, в частности во всей предыдущей легислатуре, то есть в течение 6-го созыва это право было применено один раз. И надо сказать, что в ходе этого созыва, который еще только начал работать, уже один раз президент наложил вето на один из законопроектов. Редко он использует свое право.
И по юридическому смыслу это вето носит отлагательный характер. И как оно может быть преодолено? Как согласованным голосованием обеих палат, так и оно приводит не к полному запрету, не к полному уничтожению этого законодательного акта, а к созданию согласительной комиссии, после которой может этот законодательный акт в измененном виде быть еще раз проголосован нижней и верхней палатами.
Надо сказать, что в обоих случаях вот этого редкого президентского вето, в котором я упомянула, никто больше ничего не делал с этими самыми заветированными законопроектами, видимо, испугавшись, что «раз президенту они не понравились, то, наверное, не будем мы их больше трогать от греха подальше». Так они нетронутые лежат.
Е.Шульман: «Эхо Москвы» в федеральном бюджете и бюджетообразующих документах никак не упомянута
QТвитнуть
Теперь по поводу вето-игроков, что является достаточно современным политологическим термином, о котором я хотела вам рассказать. Это теория вето-игроков, с которой выступил американский политолог Джордж Цебелис. Книжка его «Вето-игроки: как работают политические институты» вышла в 2002 году. Этот профессор, которая в Калифорнийском университете, где такая, довольно могучая школа политической науки.
В чем смысл этой теории и чем она для нас ценна или важна? Вето-игроки - это индивидуальные или коллективные акторы в политической системе, без согласия которых не может быть проведено решение.
М.Наки
― Официально или неофициально?
Е.Шульман
― Они бывают институциональные, то есть прописанные в законе. Ну, например, Государственная дума является вето-игроком в законотворческом процессе. Я, почему люблю эту теорию - потому что она употребляется для анализа законотворческого процесса, потому что там эти все вето-игроки, они прописаны, собственно говоря, в регламенте. Без одобрения Государственной думы никакой закон не может стать законом.
Президент является вето-игроком. Он может запретить, может подписать. Без его подписи тоже никакой закон законом не становится.
Верхняя палата. Так же, например, они могут быть не институциональными, а неформальными, ну, скажем, администрация президента, не являющаяся законной частью нашего процесса, то есть регламентированной частью, не прописанной нигде, и тем не менее, влияет. И без ее согласия тоже никакой закон не может стать законом.
Чем ценна теория вето-игроков? Она ценна тем, что позволяет, посмотрев на конечный этап любого решения, задать вопрос: а кто должен сказать да, чтобы это решение было принято? Без кого оно не может произойти. Это дает нам сразу карту довольно наглядную участников процесса принятия решения. Вообще, политология изучает процесс принятия решения. Это один из основных предметов ее изучения. И это сложная история, потому что часть там является формализованной, публичной, прописанной в законе и регламенте; часть является не формализованной никак и скрытой во тьме.
М.Наки
― А что еще сильнее усложняет - это то, что прописано в регламенте, возможно, на самом деле, не является вето-игроком, а является каким-то номинальным показательным органом.
Е.Шульман
― Он все равно должен хотя бы формально одобрить. Он может не обладать некой сущностной силой возразить, как опять же в нашем законотворчестве происходит в Государственной думе, когда должна она соглашаться… Вот сейчас приняли, например, проект федерального бюджета. Не может дума отклонить проект бюджета. Хотя в этом первом чтении две оппозиционные акции не голосовали - КПРФ и «Справедливая Россия» не поддержали проект бюджета, понимаете ли. Но, поскольку у нас «Единая Россия» обладает абсолютно большинством, то это не особенно важно.
Что еще следует из теории вето-игроков. В демократических системах их больше, чем в авторитарных, что тоже понятно. Чем больше вето-игроков, тем труднее проводить решение, тем согласие большего числа участников вам нужно. Соответственно, у вас будет меньше гибкости, меньше скорости принятия решения, но больше стабильности. Этот, казалось бы, простой вывод, он довольно контринтуитивный, потому что все автократии на свете, все авторитарные режимы на свете говорят: «Мы вам обеспечим стабильность в отличие от демократий, в которых все лезут в процесс принятия решений, соответственно, стабильности никакой нет».
Ничего подобного. Преимущество автократий как раз в том, что они могу быстро реагировать на меняющиеся обстоятельства, стабильность они как раз не обеспечивают. Стабильность обеспечивает повышенное количество вето-игроков. Вот, что интересно можно извлечь из политической теории.
М.Наки
― То есть вот такие три достаточно связанных понятия, которые проясняют то, как происходит…
Е.Шульман
― Которые все происходят из латыни, а что не происходит из латыни, то вообще не имеет значения и не является часть цивилизации.
М.Наки
― И мы вернемся к программе «Статус» с Екатериной Шульман после новостей и небольшой рекламы.
НОВОСТИ
М.Наки
― 21 час и 35 минут в Москве. Мы продолжаем программу «Статус». Веду ее я, Майкл Наки. И также основное здесь действие осуществляет Екатерина Шульман. Она все еще в студии. Вы можете влиять на эфир, присылать ваши СМС-сообщения по телефону: +7 985 970 45 45, писать сообщения в Твиттер, аккаунт vyzvon, а также писать в чат трансляции на YouTube, которая вовсю работает и даже сегодня совершенно без сбоев.
А мы тем временем переходим к нашей еще одной рубрике.
ОТЦЫ. ВЕЛИКИЕ ТЕОРЕТИКИ И ПРАКТИКИ
Е.Шульман
― Сегодняшний наш «отец» - человек, отмечающий 500-летний юбилей, именно сегодня, 31 октября своего самого решительного и вошедшего в историю действия. Это Марти Лютер. Ровно 500 лет тому назад он по легенде, которую строгий историк… «мечты поэта, историк строгий гонит вас» - историки говорят, что, может быть, не было этого, но сами тезисы были. Было ли приколачивание их к дверям Церкви всех святых города немецкого города Виттенберга, неизвестно, но, тем не менее, будем считать, что приколотил - 95 тезисов, изложенных на латыни.
Мартин Лютер, человек, родившийся в Саксонии, тогда части Священной Римской империи в семье достаточно амбициозного отца, который хотел всем своим детям дать образование, и, кстати, был разочарован тем, что сын его Мартин Лютер после того, как отучился в университете, решил стать монахом. А почему Лютер решил стать монахом? По легенде опять же под влиянием обета, который он дал, проезжая на лошади в грозовую ночь. И возле него раздался удар молнии и тут он, говорят, крикнул: «Если я останусь жить, то уйдут в монастырь».
Е.Шульман: С точки зрения обобщенного международного сообщества наш политический режим является идеальным
QТвитнуть
М.Наки
― То есть дал обет, как мы помним из предыдущей части.
Е.Шульман
― Дал обет. Вот! Буквально-таки вот. Потом, в ходе своей деятельности как вождя и лидера реформации он перестал быть монахом, кроме того женился на беглой монахине Катарине фон Бора, одной, между прочим, из 12 монахинь, которым он помогал сбежать из цистерцианского монастыря. А знаете, как они убежали? Он помог им спрятаться в бочках из под селедки, как в «Хоббите». И на одной из этих 12 потом женился. Вот таковы были НРЗБ реформации. А вы думали…
Умер своей смертью, что нехарактерно для религиозных лидеров - не согрел на костре, не стал жертвой наемного убийцы. Хотя своими сначала 95 тезисами, а потом своей деятельностью, можно сказать, по установлению новой реформированной христианской церкви разрушил единый крещеный мир, разрушил монополию папского престола на руководство душами паствы, положил начало приблизительно всему, что после этого произошло в Европе: образование национальных государств, перевод библии на национальные языки, взрывной рост книгопечатания, религиозные войны.
М.Наки
― Вот она, сила слова.
Е.Шульман
― Вот она, сила слова. Лютел был первый человек, который, как мы сейчас говорим, который поднялся на хайпе. Каким образом это случилось? Его 95 тезисов были, собственно говоря, обращены против индульгенции, вообще-то говоря, с чего все началось.
Как многие авторы перестройки первоначально он хотел систему не то чтобы порушить, сколько пофиксить, говоря нашим нынешним языком, то есть исправить некоторые злоупотребления, которую он видел в католической церкви и, прежде всего, широкую продажу индульгенций. Поэтому его 95 тезисов опровергают эту продажу опираясь на первоисточники, как тогда было принято, на священные тексты - на Евангелие, на труды отцов церкви. И, собственно, он доказывал, что нехорошо так делать - продавать отпущение грехов за деньги, и потом рассказывать верующим, что если ты заплатил денежку, то душа твоего близкого человека тут же из чистилища попадет сразу в рай, и, более того, тебе простятся твои собственные грехи не только прошлые, но и будущие. Ну, действительно, много всякого безобразия был к тому моменту в католической церкви.
Дальше, что называется, больше. Дальше из этого невинного намерения остановить злоупотребления и коррупцию вышла новая, реформированная будущая протестантская церковь.
Так вот в чем была вирусность этого дела. Книгопечатанье тогда уже существовало. То есть монополия на знание, на эту рукописную книгу, которой до этого обладала католическая церковь, она уже разрушалась. Памфлет Лютера - вот эти 95 тезисов - и его дальнейшие публицистические труды во славу его новой реформенной религии, они расходились по всей Европе за несколько недель. Они печатались за день за два - невероятная скорость по тем временам. И дальше они распространялись, как говорили тогдашние власть предержащие, как чума, то есть именно как зараза, как вирус - скажем мы сейчас - распространялись по все Европе. Люди их читали, умственно возбуждались и, соответственно, не желали больше повиноваться своим государям мирским и церковным.
Не углубляясь сейчас в историю реформации, в теологическую и политическую мысль Лютера, скажем вот что: в чем ценность этих новых идей была для формирования политического сознания? Сам Лютер был сторонником монархии, как все люди того времени. Считать, что у него были какие-то особенные демократические убеждения, естественно, нельзя.
М.Наки
― Как и многие великие отцы, которых мы обсуждали в нашей программе.
Е.Шульман
― Ни один великий отец, за исключением, может быть, Аристотеля, не опережает свое время, ну или почти не опережает. И про нас скажут то же самое потом, на самом деле, когда современная демократия трансформируется до неузнаваемости, то, например, какая-нибудь моя любовь к демократии репрезентативной и парламентской тоже будет выглядеть страшно отсталой. И про меня скажут, она считала, что ничего лучше депутатов и парламентов не бывает, а сейчас смотрите: каждый сам себе депутат, голосует по телефону и так же предлагает законы и поправки к законам. Так что не будем пытаться, как говориться, прыгнуть выше головы.
Так вот, что нам сейчас с вами важно и хорошо бы знать и помнить. Реформаторское движение не было политически революционным по замыслу, хотя оказалось таким по факту. Но представление о том, что спасение души возможно через прямой контакт человека с Богом без посредничества каких-то князей церкви, что каждый сам за свою душу ответчик, что необходимо внутри себя разбирать свои грехи и добродетели и спасаться верой, добрыми делами не милостью Божией, а не индульгенциями, исполнением обрядов, не принесением даров своей родной католической церкви, - это идея индивидуалистическая по своей природе, поэтому в дальнейшем протестантское движение рассматривалось как нечто, противоречащее божественному праву королей и абсолютной монархии. Поэтому абсолютистские монархии типа французской были католическими, а те страны, которые были протестантскими, приходили постепенно к некоторому ограничению верховной власти.
Собственно, вся динамика политических конфликтов в Англии, начиная с того момента, как Генрих VIII решил стать тоже протестантом, а не католиком не для того, чтобы стать демократичнее и ограничить свою власть - наоборот, для того, чтобы самому стать главой своей национальной церкви, не быть подотчетным Риму и самому править. Плохо ли это? Как это называется, другой бы спорить стал. Конечно, хорошо.
Так вот, начиная с этого момента и до того момента, как католическая династия Стюартов в лице своего последнего представителя Якова II лишилась престола и сменилась протестантской династией, - вот эта вот борьба между католической идеей о том, что царская власть абсолютна и протестантской идеей о том, что каждый должен сам выстраивать свою жизнь и приходить к спасению небесному через праведное поведение земное, - она способствовало ограничению, в том числе, законодательному верховной абсолютной власти. Начало всему этому положил Лютер со своими 95 тезисами, казалось бы, направленных всего лишь на то, чтобы не продавали индульгенции. Вот таковы последствия самостоятельной мысли и книгопечатания.
М.Наки
― А насколько, вообще интересно и показательно для нашего взгляда на историю, что такая вещь, не направленная против церкви как таковой, ни против существующего миропорядка, она - бац! - и приводит к каким-то даже войнам и совершенному изменению, в том числе, каких-то политических режимов? Это так частенько бывает или это исключительный какой-то случай?
Е.Шульман
― «Вообще, идея, овладевая массами, становиться материальной силой», - говорил Владимир Ильич Ленин, человек специализирующийся на насильственном захвате власти. Свою эту специальность он понимал чрезвычайно хорошо. Есть такой момент. Это, может быть, грустно для власть предержащих, потому что трудно остановить распространение идеи. Если медленный печатный станок не остановила могучая власть Рима, то уж, дорогие товарищи слушатели власть предержащие, не предержащие, уж вы-то своими лапками в интернет точно не залезете и никакого там особенного фаервола там не построите. Идеи будут распространяться и овладевать массами.
В этом есть значительный элемент опасность. Еще бы! Именно благодаря этому и экстремисты и крайне религиозные учителя и фанатики находят себе паству, последователей и желающих выполнять их всяческие распоряжения. С протестантизмом это тоже происходило. Началось только дело с Лютера. А потом были и всякие странные примитивно коммунистические республики, основанные на буквальном выполнении Евангелия, как они его понимали; и мрачные кальвинистские опыты с обобществлением имущества, чуть ли не жен и детей. Всякие безобразия.
Идеи - опасные вещи. Но люди не могут без них жить. Поэтому ничего не поделаешь. Увеличивайте число вето-игроков, выстраивайте систему сдержек и противовесов, не концентрируйте всю власть в своих руках, потому что, когда вам отрежут эти руки, то вся власть из них вывалиться. Старайтесь распространять. И тогда радикальные идеи не так будут вам опасны. Но они будут опасны все равно время от времени происходить.
М.Наки
― Еще вопрос: насколько, на ваш взгляд, именно личность его сыграла роль в том, что это все удалось, получилось и развилось, или это была проста идея, которая сама по себе и, собственно, что он не особенно сильно повлиял на ее дальнейшую реализацию?
Е.Шульман
― Не будем преуменьшать роль личности в истории. Лютер был человек очень убежденный, крайне мужественный и трудолюбивый до невозможности просто. Фраза, с которой он вошел в историю «Я на том стою и не могу иначе», она, действительно, характеризует его личность. Он был такой кряжистый немецкий человек, который, раз, поимев у себя в голове какую-то идею, уже не мог никак от нее отречься.
Кроме того он обладал красноречием, он обладал публично политическим талантом. Он не только тезисы писал, он, например, песни писал, в том числе, сатирические. Он писал гимны религиозные. В общем, всячески всеми силами слова и музыки воздействовал на души слушателей и его появление, его выступление, его публичные митинги, которые он собирал в различных городах Священной Римской империи. Они очень большое там оказывали воздействие, в том числе, кстати, и в ходе крестьянской войны в Германии, во многом спровоцированной его поджигательными идеями. Ему там в одном случае даже удалось остановить массовую резню, приехав и правильно выступив перед людьми. Так что был он человек, видимо, в высшей степени харизматичный.
Тем не менее, надо сказать, что некоторое недовольство католическим учением, рост самосознания, стремление переводить священные тексты на национальные языки, а не на латынь, оно было и без него. И то, что после Лютера появилось такое огромное количество вероучителей - Кальвина мы называли, но было много всяческих и других, - говорит о том, что потребность была. Где есть потребность, появиться и предложение.
М.Наки
― Марти Лютер сегодня был «отцом». И переходим к заключительной рубрике нашей передачи.
ВОПРОСЫ ОТ СЛУШАТЕЛЕЙ
М.Наки
― Последняя рубрика у нас, правда, с отложенным эффектом. Я зачитываю вопросы, которые вы прислали до передачи. Я из них отбираю три штуки, задаю их Екатерине. Она их не знает, она их не видела. Какие-то, может быть, ей даже не нравятся. Она просто стесняется и мне не говорит об этом.
Е.Шульман
― Но пока таких, чтобы совсем не нравилось, не было. У нас все слушатели, поскольку все умные и образованные, задают исключительно умные и интересные вопросы.
М.Наки
― И, собственно, сейчас будет три вопроса, которые я отобрал за минувшую неделю. Первый будет длинный достаточно, но с очень интересной, мне кажется, идеей. Пользователь под ником Лена Остер пишет: «Не раз говорили, что умным людям нужно объединяться и что только вместе, группой мы можем чего-либо добиться, быть услышанными, но где найти тех, с кем я могу объединиться? Я очень хочу, чувствую в себе силы и возможность нести пусть небольшой, но вклад в движение нашей страны к демократическим ценностям. Мне не очень понятно, что я должна сделать для этого. Куда идти, если я хочу и могу делать что-то?»
Е.Шульман
― Прекрасный вопрос! Одна ошибка в формулировке, которую бы хотелось бы поправить. Я не говорила, что всем людям надо объединяться. Это сказал Пьер Безухов в четвертой части «Войны и мира» - о том, что если плохие люди объединены между собой и составляют силу, то хорошим надо сделать то же самое - ведь это же так просто. Это просто, но неправильно.
В чем засада? Если вы считаете, что объединяться нужно с умными людьми, то вы никогда не найдете никого достаточно умного, чтобы с ним объединиться. Как только вы попытаетесь объединиться с кем-то в общем действии, то вы посмотрите на него и скажете: «Вот этот какой-то недостаточно умный, а этот - недостаточно хороший».
Е.Шульман: Геополитика, действительно, лженаука нашего времени, подобная алхимии и френологии
QТвитнуть
Поэтому, товарищи, сформулируйте свой интерес и объединяйтесь с тему, у кого интерес тот же. Не проверяйте их на ум, добродетель, расовую чистоту, правильную биографию, религиозную принадлежность - смотрите на интерес. Тогда вы поймете, что человек, который точно так же, как вы хочет, чтобы в вашем доме сделали ремонт, ваш союзник, потому что он тоже в этом доме живет и ему интересно, чтобы дом был отремонтирован.
М.Наки
― И не надо подсовывать тест на IQ ему.
Е.Шульман
― А какой-нибудь левый человек бегает и кричит: «Я сторонник прав жильцов», но при этом не живет там, а живет где-то в совершенно другом месте (на Кипре), он может казаться вам чрезвычайно хорошим, умным, но он не имеет с вами общего интереса, поэтому вы будете смотреть на него с подозрением.
Что можно сделать, живя в провинции, для продвижения страны к демократическим ценностям? Кучу всего. Масса интересный опций. Во-первых, запишитесь наблюдателем на выборы ради бога. Есть ассоциация «Голос», есть другие организации, не менее уважаемые, которые занимаются подготовкой наблюдателей. Есть онлайн-ресурсы, которые позволят повысить вам правовую грамотность и подготовить себя к ближайшему дню голосования, который случиться у нас у всех в марте 18-го года.
Кроме президентских выборов, которые тоже важны по-своему, есть еще множество региональных выборов, которые гораздо важнее, между нами говоря, поскольку их результат не настолько предрешен, особенно если выбирают какое-нибудь собрание муниципальное или региональное.
До марта у вас будет время на то, чтобы обучиться, узнать все законы, узнать, как подавать заявки и записаться волонтером, наблюдателем на выборы. Таким образом, вы, во-первых, познакомитесь с новыми интересными людьми со схожими с вами интересами, во-вторых, принесете невероятную пользу своему родному городу и региону. Ничего нет благороднее миссии наблюдателей на выборах. Они заслуживают уважения в первую очередь среди всех участников. Во вторую очередь его заслуживают избиратели, а в третью - уже сами кандидаты. Это один вариант, который я очень сильно советую вам рассмотреть.
Другой вариант - это, собственно говоря, ваши права как собственника жилья. Что у вас за дом? Кто у вас управляющая компания? На основании чего вам выставляются тарифы? Этот путь я вам не до такой степени и не с таким энтузиазмом рекомендую, потому что он довольно опасный. «Уж сколько их упало в эту бездну, разверстую вдали!» Это, к сожалению, чревато последствиями. Но если вы объединитесь с таким же, как и вы, то элемент будет меньше, как говориться, безопасность - в массовости. Если вы будете одна, это для вас может кончиться плохо. Если вас будет группа, будет уже лучше.
Кто ваш муниципальный депутат? Кто ваш мэр города? Он у вас, вообще, избираемый или назначаемый? В конце концов, даже кто ваш депутат-одномандатник в Государственной думе и закрепленный за ваши регионом депутат-списчник? Они тоже все ведут прием населения. К ним туда ходят в основном либо сумасшедшие, либо люди, которые просят, чтобы им выдали квартиру. Если вы к ним придете, не будучи сумасшедшей и имея какие-то более реалистические требования, они будут даже рады вас видеть.
Это всё рычаги, которыми можно пользоваться. Для чего пользоваться? Не для того, чтобы усовестить этих людей и проверить их ум и добродетель, не для того, чтобы внушать им демократические ценности, а для того, чтобы пытаться и не без успеха пытаться, как показывает опыт, отстаивать свои права и преследовать свои интересы. Ключевое слово, дорогие товарищи: «интересы». Второе ключевое слово: «кооперация» - объединение с теми, чьи интересы сходны с вашими.
М.Наки
― И второй вопрос, он у нас из Фейсбуке, где мы тоже собираем вопросы для нашей передачи - на сайте в Фейсбуке и даже в Одноклассниках. Артем спрашивает: «Насколько страшен окраинный сепаратизм сейчас? События в Татарстане, беспокойный дотационный Кавказ, Дальний Восток, Якутия. Что может сделать центр? Сколько еще осталось до этого полураспада?»
Е.Шульман
― Есть такая тенденция, о которой говорит наш слушатель. Но, понимаете, в чем дело. Когда начинают обозначать эти тенденции терминами типа: «распад», «сепаратизм» и «коллапс» - конечно, то, конечно, это звучит нереалистично. Тем не менее, понятно, что, как объясняла нам бывшая в этой студии Наталья Васильевна Зубаревич, сокращение ресурсной базы, снижение финансовых возможностей федерального центра и, соответственно, усиление фискального давления на регионы приводит к некоторому снижению управляемости.
Собственно говоря, авральная смена губернаторов на молодых и прыгающих со скалы является попыткой федерального центра эту управляемость каким-то образом удержать. Потому что удерживать ее так, как раньше, бескрайними денежными вливаниями уже возможности нет.
Есть ряд регионов, за которыми мы, что называется, следим, смотрим. Это, как правильно было названо, Татарстан. Татарстан - это регион обиженный многими, как им кажется, неуважительными поступками федерального центра. Как то: непролонгация договора между Москвой и Казанью, который был вроде бы формальный, вроде бы ничего не значил, но, тем не менее, его почему-то не продлили, хотя Татарстан этого явно хотел.
Обижают их, как мне кажется, по параметру изучения национального языка в школах, делая его необязательным. Это очень чувствительная вещь. И как показывает опыт много кого - не будем показывать пальцем - всё, что касается национальных языков, - это больное место. И тут лучше из центра особенно в этом больное место не тыкать. Но почему-то это делается.
Финансовые вопросы тоже волнуют Татарстан. Татарстан - регион не дотационный, регион донор, один из немногих наших регионов-доноров. И это парадоксальным образом тоже его делает склонным задумываться: «А зачем нам нужен федеральный центр, кому я и служу донором, от которого я ничего не получаю, кроме неуважения и всяких слов?»
С местными банками тоже поступил Центробанк наш общероссийский: не защитил, не санировал, обидел. Соответственно, наблюдаем за тем, что происходит в Татарстане.
Интересные регионы… вот обычно говорят Кавказ, но Кавказ, понимаете, получает, как было в этой студии сказано, столько, сколько он успевает получить. Поэтому, на самом деле, они больше склонны торговать угрозами, как это называется, пугать медиапространство разговорами о свирепых экстремистах. На самом деле, они не оторвуться, прошу прощения, от кормящей груди, которая так прекрасно их кормит.
За кем я еще смотрю, это южные аграрные регионы: Краснодарский край, Ростовская область, Ставропольский край. Склонные к нелегитимному насилию. Странные группы берут на себя функции государственного насилия. Вроде бы они там обижают оппозицию, бьют окна в штабе Навального. На самом деле, это обозначает, что есть группы, которые считают себя вправе безнаказанно чем-то таким заниматься. Казаки настоящие, ряженые - даже не так важно. Методы хозяйствования и политическая культура, явленная нам в истории с Кущевкой (а сколько есть таких, о которых мы не знаем).
Очень своеобразные регионы - вот эти самые южные наши аграрные… Кстати, мы сейчас говорили о бюджете, о том, кому урезают, кому добавляют - добавляет программе развития АПК (Аграрно-промышленного комплекса). Это аграрное лобби, представленное в Москве министром сельского хозяйства, бывшим губернатором Краснодарского края. Это вот эти регионы, где правят агрохолдинги и их друзья и сателлиты - сетевая торговля, ритейл. На них тоже стоит обращать внимание.
М.Наки
― Проблема существует. О ее наличии знаем не только мы, судя по принимаемым решениям.
Последний вопрос. Алекс спрашивает: «В одной из своих статей 2014 года вы назвали геополитики одним из интеллектуальных грехов и сравнили ее с конспирологией. Поясните вашу позицию».
Е.Шульман
― Геополитика, действительно, лженаука нашего времени, подобная алхимии и френологии. Вы знаете, была такая идея, что по выпуклости на черепе можно определить характер человека, какая там шишка чего у него развита больше или меньше. Вот то же самое эта геополитика. Науки такой не существует. Существуют международные отношения. А под геополитикой обычно подразумевается так называемая «Великая шахматная доска» - вот этот демон Збигнев Бжезинский, который затуманил мозги просто поколениями нашей политической элиты - теперь они в эту «Великую шахматную доску» верят.
В чем базовый грех геополитики? В том, что она предполагает, что никакая страна не управляет своими делами, но всякая страна управляет делами соседа и что всё, что происходит внутри страны, почему-то причиной своей имеет нечто вовне, какое-то внешнее воздействие. Поэтому это нисколько не наука, а это вид психического расстройства, известного у психологов как внешний локус контроля, когда человеку мерещится, что им управляют откуда-то издалека.
Значит, еще раз: всегда, в любой стране, особенно в такой большой, как Россия, внутренние факторы будут превалирующими, а внешние факторы будут второстепенными или третьестепенными, если речь не идет о фронтальной войне между государствами, а об этом речь не идет.
М.Наки
― Спасибо большое! В студии была Екатерина Шульман. Вел эфир Майкл Наки. До встречи через неделю!
Е.Шульман
― Спасибо!