ВОСПОМИНАНИЯ О БУДУЩЕМ?
Только та есть действительная обязанность,
которая не имеет целью наше рабство.
Только то есть знание,
которое содействует нашей свободе.
Всякая другая обязанность -
только новое ярмо.
Всякое другое занятие -
только праздная выдумка.
(Вишну Пурана)
Сидя перед компьютером и переговариваясь периодически с родными и близкими по Скайпу (кто - за океаном, кто - по ту сторону континента, кому-то срочно нужен рецепт грибного супа, у кого-то вот уже третий раз сегодня тошнит кота, и не опасно ли это, а от кого-то мне самой срочно нужна помощь) - осуществляя вот такое непринужденное общение при помощи технических средств, легко впасть в грех гордыни за человечество. Шутка ли! Давно ли, п риехав в Штаты молодой хозяйкой-женой-матерью я должна была либо месяцами дожидаться заветных рецептов борщей и тортов от свекрови, ибо присылались они в письмах, либо платить бешеные деньги за телефонные разговоры по этому поводу, если уж очень приперло. О том, чтобы неспеша и расслабленно обсуждать симптомы подружкиного кота и речи идти не могло - об этом надо было либо изысканно писать, опять же, в письме (к моменту получения кот-пациент был, как в книжке про Буратино, либо жив, либо мертв, но это уж Бог дал - Бог взял), либо вообще переживать подобные мелочи при помощи тех, кто случился рядом. Подмоги из-за океана ждать было нереально. Разве что в глобальном смысле. В смысле общей моральной поддержки. Во благовремении. Да и то...
Конечно, прогресс. Кто бы сомневался. Новый Год вот праздновали по Скайпу с ярославскими кузенами - разве что только бутылку через экран не передашь, да салат у каждого свой, а так - полная иллюзия роскоши человеческого общения... Словом, действительно очень легко вознестись на крыльях Икара и начать поглядывать на прошлое человечества не то чтобы пренебрежительно, но эдак снисходительно: что там они знали, как там они жили, какие там у них были возможности... И это еще мягко говоря. Бывают и более жесткие высказывания. Собственно, наши представления о том, как жило человечество до возникновения государства и сопутствующей ему цивилизации до сих пор во многом сводятся к цитате из Гоббсова "Левиафана": "their lives were lonesome, poor, nasty, brutish and short". То есть, в своем XVII веке Гоббс считал, что жили первобытные люди "подобно зверям, бедно, одиноко, мерзко и недолго". Ну и мы так продолжаем считать по большей части.
Укротить технологическую гордыню можно простым упражнением. Прожить, как нам это пришлось в прошлом году, три для без электричества после урагана - и сразу многое становится на свои места. Три для при свечах, без кондиционера при жаре +30 и высокой влажности - и смирение начинает нисходить на души человеческие. А если еще попилить вручную деревья, попадавшие во дворе, да пережить ломку от разлуки с компьютером (ни Скайпа! ни Интернета!) и мобильником, который держится-держится, да и дохнет на вторые сутки, то опыт получается воистину бесценный. Впрочем это все не ново. Хрупкость нашего электрифицированного и компьютеризированного комфорта достаточно очевидна любому мало-мальски разумному человеку. Даже самый пропащий игрок в World of Warcraft, живущий в виртуальном мире двадцать четыре часа в сутки, в состоянии понять, что вырубись свет - и все. Тут большого умственного усилия не требуется. Гораздо сложнее осознать другое: что социальные и политические структуры так называемых "развитых" обществ так сильно зависят от технологии, что, вырубись всерьез и надолго свет, придет конец не только играм в Интернете, а и всему тому, что сейчас принято считать "западным" образом жизни. Что существование современной цивилизации в том ее виде, как она есть на сегодняшний день, не многим отличается от существования вида Ailuropoda melanoleuca (вот вам и небольшая загадка, знатоки-любители), с той только разницей, что исчезающий вид Ailuropoda полностью зависит от наличия бамбука, а мы - от энергоносителей. Информация к размышлению: вид Ailurus fulgens, родственный Ailuropoda melanoleuca, имеет разнообразную диету (проще говоря, ест практически все подряд), и, как результат, весьма далек от того, чтобы быть исчезающим. Это я не просто так вспомнила, это нам еще может пригодиться.
Помимо связанных со всем вышесказанным риторических и - по большей части - бессмысленных - вопросов, типа "Куда мы все катимся" или "Когда же все это кончится, наконец" современная цивилизация наводит и на другие, как мне кажется гораздо более интересные и глубокие вопросы. Например, почему мы считаем, что стремление к свободе является для человека естественным? С чего мы взяли, что люди в обществе должны быть равны перед законом и обладать равными политическими правами, если по гамбургскому-то счету, ничем (разве что за исключением религиозных доктрин) это положение подтвердить нельзя?! Почему, наконец, в порыве социального идеализма мы продолжаем утверждать, что все люди - братья, и что взаимное сотрудничество в обществе так же естественно (даже более естественно), чем соперничество?
Собственно, эти вопросы выводят нас на чрезвычайно глубокие пласты не только коллективного, общечеловеческого, но и нашего личного сознания. Они напоминают нам о том, что бОльшую часть своего существования на Земле человечество жило по совершенно другим принципам, чем мы сейчас. Что то, что мы считаем "доисторическими временами" было временем, когда сформировались сами основы жизни человека, причем речь идет не только о морали и нравственности, не только о представлениях о духовном и физическом мире, но и о таких, прямо скажем, физиологических вещах, как диета, деторождение и отношения полов. Все процессы, сформировавшие нас как людей, произошли во времена "доисторические". И те проблемы, которые мучают нас сейчас, кажутся нам неразрешимыми и грандиозными даже на личном плане, уходят своими корнями тоже туда. В архетипы, в структуру мышления, в подсознание, формировавшееся десятками тысяч лет, пока предки наши занимались вольной охотой и собирательством.
Ошибки тут нет. Речь идет именно о десятках тысяч лет. Современный человек, абсолютно неотличимый от нас с вами физиологически, существует около 50 тысяч лет. Это - самая консервативная цифра, которую не оспаривает никто. Есть оценки, относящие возникновение современного человека к гораздо более древним временам: до 100 тысяч лет назад. Это - вопрос, открытый для дискуссии, поэтому будем скромны и примем минимальную цифру как данность. Из этих 50 тысяч лет люди жили в условиях государства и цивилизации около 5 тысяч лет (и это только в тех центрах, где цивилизация зародилась, т.е. на Ближнем Востоке, части Китая и Северной Индии). Однако, опять же не будем торговаться по мелочам и примем цифру 5 тысяч лет как основную для того, сколько времени мы живем "под государством". Как ни раскладывай, получается максимум 10% от общего существования человечества. Если прибавить к этим 5 тысячам еще 5 тысяч (примерно) лет, предшествовавших появлению государства, когда человечество (не все человечество, опять же, а лишь небольшая часть его) перешло к оседлому земледелию, но еще "не доросло" до цивилизации, все равно получается, что "пост-охотничье-собирательский период" занимает никак не больше 20% общей истории человечества. Впрочем, о переходе к земледелию мы еще поговорим отдельно.
Сначала попробуем восстановить тот образ жизни, который вели наши предки до того, как были вынуждены осесть на земле и начать ее обрабатывать в поте лица своего. Сейчас появилось гораздо больше информации, относящейся к этому периоду человеческой истории, т.к. археологи стали обращать на него все более пристальное внимание. В отличие от археологов XIX - начала XX столетий, которые в-основном интересовались именно государственными образованиями и "цивилизациями", современные археологи все больше и больше интересуются доисторическими обществами. И чем больше они ими интересуются, тем более поразительные вещи становятся нам известны.
Для того, чтобы представить себе, как жили древние охотники и собиратели, прежде всего необходимо решительно изгнать из своего сознания образ "первобытных племен", существующих в наше время и известных нам по документальным фильмам и иллюстрированным статьям в "National Geographic". Австралийские аборигены, пигмеи Южной Африки, чукчи и эскимосы и тому подобные народы сохранили некоторые существенные черты строя наших предков за счет того, что смогли приспособиться к невероятно суровым условиям. Они смогли выжить на территориях, куда их вытеснили сначала - более воинственные (прото-государственные) соседи, а впоследствии - западные колонизаторы. Эти местности, по крайней мере до последнего времени, просто не могли эффективно контролироваться государством, да и не стОили они затрат на контроль с государственной точки зрения. Если уж искать какой-то ориентир для нашего воображения, то, пожалуй, единственное что хотя бы отдаленно может им служить - это образ жизни индейцев Северной Америки до завоевания этого континента европейцами. Это сравнение тоже весьма далеко от идеала. Оно дает примерно такое же представление о доисторических охотниках и собирателях, как черно-белая фотография "Явления Христа народу" - об оригинале картины. Тем не менее, общие линии просматриваются. Итак, имея в виду все эти многочисленные оговорки, попробуем примерно восстановить картину жизни наших предков в течение 40 тысяч лет на основании последних находок и исследований археологии и антропологии.
Доисторические общины охотников-собирателей вели полукочевой образ жизни (имели несколько постоянных сезонных стоянок, между которыми совершали кочевки) и чрезвычайно обширную территорию. Размеры территории, разумеется, были разными в зависимости от размеров общины, климата и прочих экологических факторов, но она должна была включать в себя охотничьи угодья (частично совпадавшие с местами сбора съедобных растений, дикого меда, насекомых и т.п.), источники воды, легко доступные с разных стоянок, иногда - места рыбной ловли и сбора морских/речных моллюсков, водорослей и т.п. Территория должна была учитывать возможность откочевать в более теплые места зимой и в более прохладные - летом, если климат этого требовал. Там должно было быть достаточно материалов для изготовления орудий, предметов обихода и прочих необходимых вещей. Как видим, древние охотники и собиратели не были жалкими приживалами природы: напротив, они пользовались всем тем, что окружающая среда могла им предложить, и делали это умело и эффективно. Понятия "владения" территорией и организованной войны не существовало. Мы находим подтверждения этому в археологических раскопках: хотя копья и луки и могли быть использованы для нападения на человека так же, как и для охоты, отсутствие щитов, шлемов и прочих оборонительных приспособлений говорит, о том, что хотя личные конфликты и были возможны, организованного насилия в виде межобщинных конфликтов не было.
В противоположность распространенному мнению о скудости и полуголодном существовании наших предков, рацион питания древних охотников-собирателей был весьма разнообразен и включал в себя практически все, что годилось в пищу: от корешков и орехов до моллюсков, насекомых и т.п. Мясо, хотя и было важной (и высоко ценимой) частью рациона, отнюдь не составляло его основу: охота далеко не всегда была удачной, а хранить мясо было сложно (его вялили, но и это не обеспечивало длительного хранения). В основе своей диета наших предков состояла из того, что можно было собрать, выкопать, достать с дерева или просто найти: то есть, из растительной пищи. Разнообразие же именно растительной пищи было таково, что нам сейчас, честно говоря, даже трудно себе его представить. Как утверждают специалисты по этому вопросу (а этим сейчас занимаются уже не только антропологи, но и врачи-диетологи) современный человек не имеет понятия о 99% съедобных растений, грибов, водорослей и т.п., которые регулярно ели первобытные люди. Количество каждого отдельного ингредиента диеты, было, разумеется, само по себе невелико - невозможно собрать столько же диких злаков, сколько крестьянин получает с обрабатываемого поля. Но в совокупности все они создавали вполне достаточный по калориям и - главное - весьма разнообразный рацион. Это разнообразие одновременно являлось и залогом того, что древние собиратели не находились в зависимости от урожая той или иной культуры. Разумеется, год на год не приходился, и были времена, когда существование общины становилось более тяжелым, чем обычно, но тем не менее именно разнообразие питания давало своеобразную гарантию того, что если не уродилась, скажем, дикая малина или земляника, то можно было рассчитывать на хороший урожай грибов, клюквы или еще чего-нибудь. Не говоря уж о том, что ни я, пишущая сейчас эти строки, ни те, кто их будет читать, даже и приблизительно не знаем, что еще можно было выкопать и съесть в том лесу, где не уродилась земляника. Были, например (и есть до сих пор) очень вкусные съедобные папоротники... Повторяю: современный человек сейчас питается чрезвычайно ограниченным кругом продуктов и полностью зависит от их доступности.
Это навело меня на забавную мысль. В финансах (в которых я ничего не понимаю, но кое-что слышала) есть понятие "снижения риска". Это понятие часто иллюстрируют словами "не надо складывать все яйца в одну корзину". Если что с корзиной случится, погибнет все. Поэтому инвесторы, всякие там будущие пенсионеры или просто желающие поднакопить деньжат, старательно вкладывают свои сбережения в разнообразные предприятия с тем, чтобы если что, то все-таки что-то где-то осталось. То есть, идея того, что разнообразие - это большой плюс в жизни, что его надо поощрять и всячески поддерживать до сих пор не чужда человеческому интеллекту, несмотря на всю зашоренность стандартизацией и разврат ежедневного комфорта. Но то, что доступно на уровне финансов, почему-то совершенно не принимается во внимание, когда речь заходит о, казалось бы, гораздо более важных для человека вещах: что он каждый день ест. Чем он каждый день занимается. О чем он постоянно думает. И вот с этим у нас, дорогие мои современники, полная беда. Едим мы одно и то же (даже те из нас, кто гордится своим "продвинутым" подходом к питанию. Потому что деваться-то нам некуда, выбор-то у нас только из того, что есть в магазине, но это - отдельный разговор). Занимаемся мы каждый день (за редчайшим исключением) не только одним и тем же, но сплошь и рядом тем, что нам неприятно, неинтересно, и что мы терпим как необходимое зло только потому, что "жить-то ведь как-то надо". Однообразие, стандартизация и монотонность существования - настоящий бич современного мира. Бич еще более страшный от того, что мы его уже практически не замечаем, так привыкли к его размеренным ударам, вгоняющим нас в утоптанную колею. Однако, это все - доморощенная философия.
Вернемся к доисторическим охотникам и собирателям. Поскольку в пищу у них шло буквально все - вершки и корешки, личинки и насекомые, рыба и моллюски и так далее - в обеспечении общины едой могли принимать участие все ее члены, от маленьких детей до стариков. Охотники (взрослые мужчины) тоже далеко не все свое время проводили на охоте. По большей части они, так же, как и все остальные, занимались собирательством. При этом надо понимать, что "собирательство" для них не было тем, чем для нас является, скажем, поход по грибы: то есть, делом не стопроцентно гарантированным. То ли будут грибы, то ли нет, то ли зря проходим весь день... Древние собиратели уходили в лес так же уверенно, как мы отправляемся в наш собственный сад. Они совершенно точно знали, где на "их" территории что растет и в каком количестве оно там может ожидаться в это время года. Когда и где можно наловить рыбы или собрать раков. Где и сколько можно найти дикого меда, орехов, ягод и грибов. Все это было им известно так же хорошо, как огороднику ясно, сколько примерно огурцов он получит со своего участка в этом году. Неудивительно поэтому, что, согласно оценкам современных антропологов, в среднем на всю деятельность по жизнеобеспечению древние охотники и собиратели тратили 4-5 человеко-часов в день. Подчеркну это. Четыре-пять часов в день тратилось в среднем на то, чтобы произвести все необходимые действия для поддержания жизни общины. Все остальное время могло быть отведено - как ни дико это для нас звучит - досугу.
При этом, мне кажется, очень важно подчеркнуть, что даже деятельность по непосредственному жизнеобеспечению общины не была монотонной и однообразной. Лес, как ни хорошо он известен, каждый день разный. Так что любой, кто знает, что такое сбор грибов и ягод поймет, что однообразным это занятие не назовешь (хотя устать, конечно, можно). Охота - тем более увлекательное дело, так же, как и рыбная ловля. Не зря в классовом обществе оба эти занятия частенько становились привилегией правящих элит и строго запрещались "низшим" сословиям. Кроме того, человек занимался не только непосредственно сбором и приготовлением пищи: нужно было плести сети и корзины, лепить горшки, изготавливать и чинить луки-стрелы и прочие орудия труда и охоты... Все это, если задуматься, занятия творческие. Всем этим современного человека посылают заниматься психологи и психиатры, если, замученный цивилизацией, он окончательно доходит до ручки и не может дальше тянуть свою компьютеризированную лямку. "Найдите себе какое-нибудь творческое хобби, - говорит добрый доктор. - Керамикой, например, займитесь. Или ходите на рыбалку. Или по грибы-ягоды..." Для наших предков вся эта творческая деятельность была ежедневной. Собственно, трудно представить, какая часть их жизни не требовала более-менее творческого подхода не ежедневной основе.
Совершенно логично, что если все члены общины вносят примерно равный вклад в ее жизнеобеспечение, то все они в равной степени и принимают участие в принятии жизненно важных решений. Все взрослые члены общины имели равный статус, никто не имел права командовать остальными, а особым авторитетом (своего рода правом морального лидерства) пользовались старейшины, как мужчины, так и женщины, т.е. люди, обладающие наибольшим жизненным опытом. Эту роль стариков, мне кажется, стОит подчеркнуть. Старость в общине собирателей-охотников не была обременительным возрастом, когда человек становился обузой для себя самого и окружающих: напротив, это было время, когда он был источником бесценного опыта, получал возможность обучать молодое поколение, быть полезен совершенно особым и уникальным образом. Разумеется, поскольку наши предки были точно такими же, как и мы, людьми, не все они обладали ангельскими характерами. Однако, попытки проявить агрессию по отношению к ближнему, а также всяческая неуживчивость, склонность к конфликтам и прочие антисоциальные поползновения решительно пресекались. Собственно, люди с детства приучались к бесконфликтым способам общения с соплеменниками. Те же, кому это не удавалось и те, кто своим агрессивным поведением ставил мир в общине под угрозу, могли быть изгнаны. На практике это означало, скорее всего, смерть (не немедленную, разумеется, т.к. люди того времени могли достаточно долго существовать самостоятельно в дикой природе), но несомненно более раннюю, чем в при жизни среди людей.
Нельзя не сказать несколько слов и о роли женщин, хоть я и не люблю отдельно выделять эту тему. Но уж больно разителен контраст между их положением в общинах охотников-собирателей и более поздних земледельческих обществах. Само собой разумеется, что, поскольку женщины принимали равное с мужчинами (а иногда и более активное) участие в обеспечении племени всем жизненно необходимым, они пользовались и равными правами в принятии решений. Полукочевой образ жизни не поощрял частых родов (прежде, чем рожать следующего ребенка, нужно было дождаться пока предыдущий научится более-менее самостоятельно ходить), а потому существовала целая система мер, контролирующих рождаемость. Практиковалось длительное грудное вскармливание (до двух-трех лет), что уменьшало вероятность следующей беременности, а также применялись разнообразные табу на половые сношения, позволявшие женщине рожать в среднем раз в три-четыре года. Обычно "семья" (а отношения полов, разумеется, не были беспорядочными и никакого "промискуитета", описанного в свое время Энгельсом, в человеческих обществах никогда не наблюдалось) состояла из мужчины и двух-трех женщин с их детьми. В случае гибели мужчины женщины и дети оставались в общине и ответственность за них ложилась либо на других мужчин, либо (если дети были близки к самостоятельному возрасту) они могли жить сами по себе. Таким образом, рост населения происходил достаточно медленно. Это было важно не только для нормальной жизни и здоровья женщин-собирательниц (нельзя не отметить, что одни роды в три-четыре года - это гораздо более здоровый вариант, чем роды практически каждый год, как это практиковалось в земледельческих обществах), но и для общества в целом. Поскольку охотникам-собирателям для нормальной жизни требовалась чрезвычайно большая территория, резкий прирост населения был бы для них губителен. Собственно, в конечном счете, именно рост плотности населения и положил конец этому образу жизни. Но об этом - потом.
Сначала - о досуге, которого у наших древних предков, как выясняется, было значительно больше, чем у нас. Чем они занимались, что у них была за культура, да и можно ли это назвать культурой вообще? Ярые защитники Сикстинской Капеллы, конечно, встанут на этом месте грудью и скажут, что один Микеладжело Буонаротти стОит всех страданий человечества на пути цивилизации и под гнетом государства. Венера Милосская, Никэ Самофракийская, уже упоминавшееся тут "Явление Христа" - понятно, что аргументов в пользу цивилизации может быть брошено миллион. Более того, честно признАюсь, что даже мой закоснелый анархизм дрогнул, когда моя крестница, девочка очень далекая от науки и политики, но одаренная органистка, в ответ на мои рассказы о свободной жизни наших предков вздохнула и сказала: "ЗдОрово... Только у них ведь не было органа... И Баха тогда бы не было..." Это - как любит говорить один мой знаменитый коллега - аргумент! Да. Баха бы не было, и сердце мое обливается кровью при одной этой мысли. Но! Музыка была. Было пение, танцы и стихосложение. Все мифологиии (как дошедшие до нас, так и не дошедшие), все архетипы литературы и искусства, все основные представления человечества о нас самих и об окружающем нас мире (как материальном, так и духовном) сложились именно тогда, в часы досуга наших доисторических предков. Именно тогда возникла и укрепилась в сознании (и подсознании) человека идея о том, что свобода - это высшая ценность, хотя сформулировать эту идею человечество смогло только тогда, когда вполне осознало, что такое НЕсвобода... Произведения древнего устного творчества (записанные в гораздо более поздние времена, и, следовательно, неизбежно искаженные) тем не менее несут в себе достаточно четкие следы этих представлений. Как ни странно, в наименее искаженном виде эти представления дошли до нас там, где они записаны не были, а передавались в виде устной традиции: в виде сказок, легенд, песен и мифов. Но и записанные тексты бывают достаточно красноречивы.
Что же следует из всей этой доисторической истории? Ну, прежде всего, видимо то, что бОльшую часть времени человечество было гораздо менее зависимо от сил природы и от своей собственной способности делать ошибки, чем сейчас. Это на первый взгляд кажется абсурдом, но тем не менее. Древние охотники и собиратели обладали гибкостью и способностью приспосабливаться к окружающим их условиям жизни. Как известно, именно эти качества и являются основным условием выживания вида. Если человечество постигнет какая-нибудь серьезная катастрофа, я готова держать пари на что угодно, что если кто и выживет, то это будут именно те народы, которые сейчас наименее зависимы от технологий и прогресса. Печально, конечно, но логично.
Следующий вывод, который мне представляется логичным, может многим показаться не менее абсурдным и даже опасным. Он состоит в том, что наши древние предки обладали максимумом возможной в человеческом обществе личной свободы. То есть, их свобода имела только естественные границы: законы природы (не стОит пытаться летать с обрывов) и свобода окружающих людей (не применение насилия по отношению к тем, кто тебя окружает). В современном обществе такой уровень личной свободы практически недостижим без разрыва связей с социумом. Для того, чтобы ее достичь современный человек должен отказаться от семьи и собственности и либо встать на путь религиозных практик (что всегда чревато искажениями и злоупотреблениями, как нам известно), либо стать социальным изгоем: нищим, бродягой (но только настоящим, а не из тех, кто делают из нищенства и бродяжничества прибыльный бизнес).
Ну и что это все значит? А это значит, что раз современный человек сформировался в условиях максимальной личной свободы, разнообразной творческой деятельности и жизни в самоуправляющихся общинах, то и счастлив он может быть, скорее всего, только при наличии этих условий жизни. Я говорю не об ощущении счастья-подъема, известного нам всем в отдельные моменты (после чего, как правило, следует серьезный спад, но это уже так, к слову), а о счастье как устойчивом состоянии, как ощущении, что мир устроен правильно, и жизнь человеческая протекает в гармонии с этим миром. Я понимаю, что это - очень высокий запрос, но рано или поздно человечеству придется решать эту проблему если оно хочет сохраниться как вид. Давайте вспомним, что как-никак 90% своей истории мы прожили в условиях естественных. То, что в данный момент мы переживаем неудачные и неестественные 10 % - повод для серьезных размышлений. Тем более серьезных, что попытки как-то исправить положение до сих пор сводились лишь к эскалации насилия и - в конечном счете - к усугублению проблем. Эксперименты по насильственному осчастливливанию, видимо, пора заканчивать. А как иначе - мы не знаем. Эпиграф к этому посту (парафраз гораздо более древнего, чем индуистские, текста) может служить только некоторым - весьма и весьма далеким маяком.
Что же касается того, как человечество все же дошло до жизни такой, какой мы живем сейчас, то, видимо, придется отложить это до следующего раза. Следите за нашими публикациями.
P.S. Как же нам все-таки перестать походить на Ailuropoda melanoleuca и начать брать пример с Ailurus fulgens, а?
А это - просто чтобы было на что посмотреть любителям Микеланджело. Пещера Шове (Франция), примерно 30 тысяч лет до н.э. Самый расцвет досуга наших предков. Там много замечательных вещей, но это - мое любимое.