К Дню Черной Розы в Заповеднике Сказок
Мотылек и Роза
- Итак, дорогие друзья, как вы можете видеть, замок почти не сохранился, что неудивительно, если вспомнить, какие катаклизмы его постигли за последние четыре сотни лет. Редко какой памятник культуры переживал больше войн, революций и народных восстаний. Но, однако, мы можем сделать кое-какие выводы о его былом величии по косвенным признакам. Сейчас мы с вами спустимся с этой площадки, где в основном все уже посмотрели и пройдем в графскую оранжерею, где в годы расцвета хозяева замка разводили совершенно уникальные виды растений. По их количеству и многообразию мы и сможем с вами представить, насколько роскошно жили обитатели замка. Например, мы увидим с вами совершенно уникальный вид - черную розу, которая….
- Петь, погоди-ка, - попросила мама. Видишь, у меня ремешок на босоножке развязался. Никуда они не денутся, далеко не уйдут.
- Ну мааам, - заныл Петька. - Они же сейчас про черную розу рассказывать будут!
- Тоже мне невидаль, - фыркнула мама. - Ну черная роза, белая - разница невелика.
Петька тяжело вздохнул. Мама - реалистка и прагматик, так всегда папа говорит. Они все такие, Лютиковы - и мама, и бабушка. А вот они с папой, Соловьевы - совсем другие. И поэтому ей не объяснишь, почему ему так захотелось посмотреть на эту черную розу, и как ему представился сразу этот еще не разрушенный замок цвета стального неба, и пруд с черными лебедями, и загадочный всадник на извилистой горной дороге….
Наверное, прошли сутки. А может, двое. Ну, неделя - это вряд ли. Петька открыл глаза и увидел - небольшая комната. Кажется, его собственная. Полумрак штор - интересно, почему окна задернуты? На улице, похоже, жара. Очень душно. Полуоткрытое окно. Запах микстуры. И беспорядок какой-то - стаканы из-под сока, конфетные фантики, шкурки бананов и апельсинов. На полу - раскиданные игрушки: оловянный солдатик, балерина из папье-маше, деревянный кораблик…. Кто это тут резвился, интересно….На столе - раскрытая книга сказок. Надпись - «Сказки о Розах». Петька такую не помнил. Рядом - простой карандаш, нетронутые акварельные и гуашевые краски - красная и белая, черная тушь, почти израсходованная, перья для туши, обрывки альбомных листов. Банка с водой. На обрывках листов - черные ленты из шелка, шифона, органзы, свернутые наподобие бутонов, и палочки с шипами, похожие на заготовки для розовых стеблей. Тут Петька не выдержал, любопытство одержало верх над странной слабостью в ногах-руках и голосе, и он крикнул, хрипло и гулко - «Маа-а-ам!» В соседней комнате кто-то тихо вскрикнул, и мама оказалась на пороге.
- Очнулся! - воскликнула она.
- А.а….. а что было-то? - испуганно спросил Петька.
Мама махнула рукой.
- Сама не знаю, но ты после нашей экскурсии - помнишь о ней? - целый месяц провалялся с температурой и почти без сознания. Бредил все время. Об игрушечных розах каких то все толковал, искал их. Я тебе сюда чего только не перетаскала - все игрушки твои вон лежат, а ты все розы требовал. Я уж тебе и книжку нашла, где 100 сказок о розах напечатаны, а ты послушаешь вроде как немножко, и снова розу требуешь. Я уж не знала, что и делать - вон сама тебе розу игрушечную мастерить начала. И главное, казалось, что ты все видишь, что я делаю - только я возьмусь за красную краску или за белую, как ты начинаешь бормотать - «Черная роза, черная!» Ну а теперь, наконец-то, ты в себя пришел. Давай ка ты поспишь - теперь пора выздоравливать и сил набираться.
Петька послушно закрыл глаза. На улице слегка посвежело, задул ветерок, и Петька сквозь подступавшую дрему видел, как мама пошла закрывать окошко.
- Не надо, мам! Душно же, - сонно пробормотал он.
- Ну ладно, так и быть, оставлю пока, - прошептала мама и вышла из комнаты.
Петька повозился, устраиваясь поудобнее среди подушек, собираясь закрыть глаза и уснуть, как полагалось. И тут краем глаза он увидел, что в комнату, мимо колыхавшейся от ветерка шторы влетела черная бабочка. Покружив по комнате, она села на стол, неподалеку от обрывков лент, и крылышки ее поникли.
- Ты кто? - осторожно спросил у нее Петька. Неизвестно почему, но он был уверен, что она ему ответит.
- Зачем тебе мое имя? - спросило насекомое.
- Ну так… интересно - неуверенно ответил Петька.
- Ах, что имя…. Что имя, если потеряно самое дорогое! - воскликнула черная летунья.
- А что самое дорогое у бабочки? - осведомился Петька.
- Я не бабочка! Я мотылек! - последовал возмущенный ответ. - И то это так только последние четыреста лет. А до этого …. Ах, да что говорить!
- Послушай! - обиженно сказал Петька. - Я тебя сюда не звал. Собирался спать. А ты прилетел в мою комнату и теперь еще дуешься и дерзишь.
- Хм. Может быть, ты прав. А ты умеешь хранить секреты? - спросил мотылек.
- Зуб даю!- торжественно произнес Петька.
- Зуб? - с сомнением переспросил мотылек. -Так ведь он у тебя, должно быть, такой…. ну… молочный?
- Это ничего не значит! - оскорбился Петька.
- Ну ладно, - мотылек, видимо, вдруг на что-то решился. -Все равно у меня нет выхода. Без твоей помощи мне не обойтись. Слушай внимательно, и я надеюсь, что ты все же сможешь мне помочь.
Петька закивал с готовностью и энтузиазмом.
- Знай же, мой маленький друг, что ты разговариваешь с лицом благородной крови. Не могу сейчас, увы, доверить тебе свое настоящее имя, но ты можешь называть меня Мартин. Я был одним из самых верных вассалов моего короля и в то же самое время одним из самых юных. Как у всякого юного рыцаря, у меня, как ты, может быть, догадываешься, была Дама сердца. Должно быть, тебя это удивит, но это была самая некрасивая девушка из королевских фрейлин - назовем ее Роза, потому что ее имя пока тоже должно оставаться в секрете. Лишь я один, да еще ее отец знали, что она была под властью заклятия, которое наложила на нее ее злобная мачеха - ведьма. Отец, узнав о том, что его новая жена сделала с его дочерью, смог избавиться от нее, но заклятие осталось и продолжало действовать. Только с наступлением сумерек возвращался к ней ее настоящий облик, и тогда во всем королевстве не было девушки прелестнее ее. Поэтому я называл ее моей Черной Розой. Все вокруг удивлялись моему выбору, но я не мог ничего никому объяснить, потому что тогда заклятие стало бы неснимаемым. Лишь мне одному ее отец рассказал перед своей гибелью о том, как снять заклятие, и я собирался взяться за эту сложную задачу. Но тут наше маленькое королевство оказалось втянуто в кровопролитную войну, и мне пришлось оставить мою Черную Розу. В одной из самых жестоких битв меня тяжело ранили. Думаю, что я погиб бы от ран, если бы не она, моя прекрасная Роза. Она нашла меня на поле битвы и вынесла оттуда. Той ночью она нашла свою ведьму-мачеху, и отдала наш человеческий облик за то, чтоб я не умер совсем. Мачеха превратила ее в розу, а меня в мотылька. И вот с тех пор, уже четыреста с лишним лет, днем я лежу холодный и бездыханный, в то время как душа моя летает тем мотыльком, которого ты видишь, а ночью я возвращаюсь в свое тело и до рассвета, израненный и обессиленный, говорю с ней, моей верной Дамой сердца. Нас - ее и меня - может спасти и вернуть к жизни только одно, но это почти невозможно.
Мотылек умолк и крылышки его поникли. Петька вскочил с постели и оказался прямо перед ним.
- Пожалуйста, - попросил он почти со слезами, - пожалуйста, Мартин, расскажи мне, как вам можно помочь.
Мотылек перелетел со стола на подоконник. Помолчав немножко, он все же заговорил.
- Нас сможет спасти только тот, в чьем воображении мы окажемся снова живы, - выговорил он с трудом. - Но я почти не верю, что это возможно. Мне бы хотелось, чтобы ты попробовал - вообще-то я залетел в это окошко впервые три дня назад, когда я услышал, как ты бредишь о розах, и увидел, как твоя мама пытается их мастерить.
Петька помолчал.
- Я попробую, - выговорил он наконец. - Вернее, я буду очень стараться.
Мотылек вздохнул.
- Мне остается надеяться только на тебя, - сказал он, и улетел.
Петька слез с постели. Минутку постоял на одной ноге. Потом на другой. В голове шумело с непривычки. Вспомнил графскую оранжерею. Пруд с черными лебедями. И взял в руки черную тушь, альбомный лист и перо.
К полуночи все было готово. На листе бумаги высился грозный замок цвета стального неба. На одной из башен стояла черноволосая девушка с белым платком в руке. А по извилистой горной дороге, блестевшей под лунным светом, скакал вдаль гордый и прекрасный всадник.