Лайфхаки дерьмофотографов.
Фотографы бывают разными, плохими и хорошими, но плохих всегда было немало. Многие из них вообще не умеют снимать, но тем не менее вполне успешно зарабатывают себе на хлеб с маслом. Разумеется, они вряд ли бы смогли это делать, если бы не придумали определённые хитрости, позволяющие им успешно обменивать свои фотографии на денежные знаки.
Само собой, все их ухищрения как минимум неэтичны, порою постыдны, но временами весьма забавны. Есть среди представителей этого подвида светописцев совершенно блёклые персонажи, которые просто фотографируют молодожёнов при входе в загс, и вручают им готовые магнитики с фотографиями уже по окончании регистрации. Хотя и действенно, но примитивно - ни выдумки ни фантазии. А есть такие, кто так и не научившись фотографировать, тем не менее обнаруживает прекрасное знакомство с психологией клиента, а иногда и задатки талантливого авантюриста.
Есть у меня один знакомый, который снимает исключительно похороны. Такая у него специализация. А тем, кто собирается над ним посмеяться, я скажу, что зарабатывает он при этом весьма неплохо. Когда-то давным-давно он очень удачно пристроился на кладбище, и проработал там уже большую часть своей жизни. Разумеется, его снимки унылы чуть более чем полностью, частично по причине его полного непрофессионализма, частично по той причине, что и сюжеты весьма далеки от радостных - родственники стоят у гроба, родственники кладут цветы, и так далее. И тем не менее, печатал он эти фотографии толстыми пачками, и распродавал подчистую.
Так вот, как-то в приватном разговоре я спросил его, как ему это удаётся. И он, находясь в благодушном расположении духа, открыл мне свой маленький секрет: - "Главное - напечатать и отдать фотографии, пока не закончился поминальный обед!". В ответ на вопрос почему именно так, мой умудрённый жизнью коллега ответствовал: - "Да ты знаешь, на следующий день все уже хотят о похоронах забыть, и очень плохо покупают!"
Вот это я понимаю аккуратный расчёт и тонкое понимание специфики!
Но наверное пальму первенства всё же получает другой мой коллега по имени Иван. Ваня был мужиком рослым, крупным, крепко пьющим, и слегка неряшливым. В восьмидесятых годах прошлого века он трудился на черноморском побережье, и изобрёл там изящнейшую схему по заработку денег. Причём даже сегодня, спустя почти тридцать лет, эта схема вызывает у меня зависть и восхищение.
В то время как все его конкуренты предлагали отдыхающим чёрно-белые фотокарточки по одному рублю, а цветные по пять, Ваня являлся на какую-нибудь турбазу, и предлагал цветные по три рубля. Разумеется, отдыхающие немедленно выбирали фотографом Ваню, и охотно позировали ему и поодиночке, и группами, и лёжа на гальке, и стоя по колено в море. Целый день грузная фигура Ивана мелькала то тут то там, он трудился в поте лица.
Отсняв всю турбазу, Ваня назначал время выдачи фотографий - завтра, в восемь вечера, у столовой, сразу после ужина. Советские люди на отдыхе всегда кушали по распорядку, так что это казалось всем удобным, и никто не возражал. Причём ссылаясь на свою невероятную занятость, Иван настаивал на том, что в другой день он никак не сможет, и предупреждал - кто не придёт, останется вообще без фотографий.
После чего, сверкнув напоследок мешковатыми штанами, Ваня шёл домой и по-быстренькому печатал свои карточки. В те времена цветная химия стоила дорого, и портилась быстро, но нашего друга это не волновало совершенно, его проявитель использовался месяцами, фотобумага была просроченной, за температурой растворов никто не следил, а в отбеливателе плавали окурки. Ваня на всё это плевать хотел, он точно знал, что какие бы жуткие карточки он ни напечатал, люди их у него всё равно купят. Был у Ивана в рукаве козырь - электрик турбазы. За своё содействие в коварном плане Ивана электрик получал бутылку водки.
И вот наступал вечер выдачи фотографий. Народ после ужина выползал на улицу, и собирался на площадке у столовой в ожидании своего фотографа. Иван в это время прятался в кустах неподалёку, он вытягивал шею, оценивая количество собравшихся, и выжидал идеального момента для своего появления. Ему нужно было, чтобы собралось как можно больше людей, и в игру вступил электрик. Минуты текли, фотографа всё не было, народ начинал нервничать. В начале девятого, когда закат уже погасал, но небо всё ещё давало мутноватый свет, электрик поворачивал рубильник, и вся база погружалась в потёмки.
И тут из влажных южных сумерек, разрываемых влюблёнными цикадами, раздвигая сочные стебли магнолий, на площадку вываливался Иван. Рассыпаясь в извинениях по поводу своего опоздания, он извлекал из потрёпанного кофра заранее подписанные пачки фотографий, и торопливо производил обмен отпечатков на деньги. Народ, получив на руки фотокарточки, в тусклом свете заката едва угадывал на снимках очертания собственных лиц, а иногда узнавал себя лишь по одежде. Люди горячо благодарили фотографа за прекрасно сделанную работу, Ваня скромно кивал, суетливо расшаркивался, и на ходу распихивая по карманам мятые трёхрублёвки, торопливо растворялся во мраке ночи. Он хорошо знал, что свет погас всего на десять минут, и ему лучше скрыться до того как он зажжётся вновь.
Когда электроснабжение восстанавливалось, люди спешили пересмотреть свои фотографии уже при свете. Величина испытываемого ими разочарования была неописуема - пышная южная зелень и глубокая синева Чёрного моря, лазурное небо и счастливые лица отдыхающих имели нееестественные цвета и нездоровые оттенки. И повезло тем, кто вышел всего лишь зелёным, им свирепо завидовали те, чьи лица оказались пурпурными или фиолетовыми.
Разумеется, все последующие поиски Ивана ни к чему не приводили, никто не знал откуда он взялся, и куда исчез. Один лишь похмельный электрик хитро щурился в свои рыжие усы, смоля цыгарку у трансформаторной будки.
Само собой, все их ухищрения как минимум неэтичны, порою постыдны, но временами весьма забавны. Есть среди представителей этого подвида светописцев совершенно блёклые персонажи, которые просто фотографируют молодожёнов при входе в загс, и вручают им готовые магнитики с фотографиями уже по окончании регистрации. Хотя и действенно, но примитивно - ни выдумки ни фантазии. А есть такие, кто так и не научившись фотографировать, тем не менее обнаруживает прекрасное знакомство с психологией клиента, а иногда и задатки талантливого авантюриста.
Есть у меня один знакомый, который снимает исключительно похороны. Такая у него специализация. А тем, кто собирается над ним посмеяться, я скажу, что зарабатывает он при этом весьма неплохо. Когда-то давным-давно он очень удачно пристроился на кладбище, и проработал там уже большую часть своей жизни. Разумеется, его снимки унылы чуть более чем полностью, частично по причине его полного непрофессионализма, частично по той причине, что и сюжеты весьма далеки от радостных - родственники стоят у гроба, родственники кладут цветы, и так далее. И тем не менее, печатал он эти фотографии толстыми пачками, и распродавал подчистую.
Так вот, как-то в приватном разговоре я спросил его, как ему это удаётся. И он, находясь в благодушном расположении духа, открыл мне свой маленький секрет: - "Главное - напечатать и отдать фотографии, пока не закончился поминальный обед!". В ответ на вопрос почему именно так, мой умудрённый жизнью коллега ответствовал: - "Да ты знаешь, на следующий день все уже хотят о похоронах забыть, и очень плохо покупают!"
Вот это я понимаю аккуратный расчёт и тонкое понимание специфики!
Но наверное пальму первенства всё же получает другой мой коллега по имени Иван. Ваня был мужиком рослым, крупным, крепко пьющим, и слегка неряшливым. В восьмидесятых годах прошлого века он трудился на черноморском побережье, и изобрёл там изящнейшую схему по заработку денег. Причём даже сегодня, спустя почти тридцать лет, эта схема вызывает у меня зависть и восхищение.
В то время как все его конкуренты предлагали отдыхающим чёрно-белые фотокарточки по одному рублю, а цветные по пять, Ваня являлся на какую-нибудь турбазу, и предлагал цветные по три рубля. Разумеется, отдыхающие немедленно выбирали фотографом Ваню, и охотно позировали ему и поодиночке, и группами, и лёжа на гальке, и стоя по колено в море. Целый день грузная фигура Ивана мелькала то тут то там, он трудился в поте лица.
Отсняв всю турбазу, Ваня назначал время выдачи фотографий - завтра, в восемь вечера, у столовой, сразу после ужина. Советские люди на отдыхе всегда кушали по распорядку, так что это казалось всем удобным, и никто не возражал. Причём ссылаясь на свою невероятную занятость, Иван настаивал на том, что в другой день он никак не сможет, и предупреждал - кто не придёт, останется вообще без фотографий.
После чего, сверкнув напоследок мешковатыми штанами, Ваня шёл домой и по-быстренькому печатал свои карточки. В те времена цветная химия стоила дорого, и портилась быстро, но нашего друга это не волновало совершенно, его проявитель использовался месяцами, фотобумага была просроченной, за температурой растворов никто не следил, а в отбеливателе плавали окурки. Ваня на всё это плевать хотел, он точно знал, что какие бы жуткие карточки он ни напечатал, люди их у него всё равно купят. Был у Ивана в рукаве козырь - электрик турбазы. За своё содействие в коварном плане Ивана электрик получал бутылку водки.
И вот наступал вечер выдачи фотографий. Народ после ужина выползал на улицу, и собирался на площадке у столовой в ожидании своего фотографа. Иван в это время прятался в кустах неподалёку, он вытягивал шею, оценивая количество собравшихся, и выжидал идеального момента для своего появления. Ему нужно было, чтобы собралось как можно больше людей, и в игру вступил электрик. Минуты текли, фотографа всё не было, народ начинал нервничать. В начале девятого, когда закат уже погасал, но небо всё ещё давало мутноватый свет, электрик поворачивал рубильник, и вся база погружалась в потёмки.
И тут из влажных южных сумерек, разрываемых влюблёнными цикадами, раздвигая сочные стебли магнолий, на площадку вываливался Иван. Рассыпаясь в извинениях по поводу своего опоздания, он извлекал из потрёпанного кофра заранее подписанные пачки фотографий, и торопливо производил обмен отпечатков на деньги. Народ, получив на руки фотокарточки, в тусклом свете заката едва угадывал на снимках очертания собственных лиц, а иногда узнавал себя лишь по одежде. Люди горячо благодарили фотографа за прекрасно сделанную работу, Ваня скромно кивал, суетливо расшаркивался, и на ходу распихивая по карманам мятые трёхрублёвки, торопливо растворялся во мраке ночи. Он хорошо знал, что свет погас всего на десять минут, и ему лучше скрыться до того как он зажжётся вновь.
Когда электроснабжение восстанавливалось, люди спешили пересмотреть свои фотографии уже при свете. Величина испытываемого ими разочарования была неописуема - пышная южная зелень и глубокая синева Чёрного моря, лазурное небо и счастливые лица отдыхающих имели нееестественные цвета и нездоровые оттенки. И повезло тем, кто вышел всего лишь зелёным, им свирепо завидовали те, чьи лица оказались пурпурными или фиолетовыми.
Разумеется, все последующие поиски Ивана ни к чему не приводили, никто не знал откуда он взялся, и куда исчез. Один лишь похмельный электрик хитро щурился в свои рыжие усы, смоля цыгарку у трансформаторной будки.