Приоритеты концептуальных основ государственного управления

[ss69100]

...2.4 . Экономический приоритет

С точки зрения мощности влияния на судьбу государства экономический приоритет концептуальной власти является четвертым по значимости, однако по сравнению с методологическим, хронологическим и фактологическим приоритетами он является наиболее быстродействующим.
Для его описания мы параллельно вводим термин “сверхгосударственное управление”.

Считаем своевременным объяснить, что термины “концептуальная власть” и “сверхгосударственное управление”, которыми мы будем оперировать в нашем исследовании, стоит понимать как абсолютно идентичные по сути.

Дальше мы продолжим анализировать теоретические обобщения К.П. Петрова о том, что концептуальная власть является высшим глобальным уровнем социального управления всем человеческим обществом.

С этим уровнем неминуемо сталкиваются и подчинены ему все другие виды власти. Существует какой-то всевластный концептуальный центр.

Он формирует тенденции развития и реализует властные полномочия сверхгосударственного уровня через управленческую периферию, и если действующие властные структуры государства этого не замечают, то это не означает, что такого центра вообще не существует.

К.П. Петров считает, что концептуальная власть, которая зародилась в Египте и длительное время управляла фараонами и государственной машиной этой страны, во времена Моисея вместе со служителями иерархии Амона оставила Египет и вышла на сверхгосударственный уровень управления. Жречество переродилось в знахарство, однако приспособило концептуальные знания для достижения интересов своих кланов. Забота об общественном благе и о жизни в единстве с окружающей средой постепенно стали для него второстепенными.

Сформированный впоследствии Евро-Американский конгломерат и до сегодняшнего дня управляет подконтрольными странами в масштабах земного шара, но теперь уже через наследственную корпорацию клановых финансовых семейств.

На вершине управленческой пирамиды все те же 22 наследственных клана, условно разделены на две команды, которые с подачи средств массовой информации называются “правыми” и “левыми” и изображают противостояние. Таким образом, народу предоставляется право выбора власти. При этом реализаторов концептуальной власти устраивает любой выбор.


В современном мире повального бизнеса мы живем с ощущением, что существует какая-то невидимая сила, которая постоянно влияет на наше сознание, вынуждая все действия и мысли втискивать в узкие рамки денег.

Обыватель развитых государств уже давно зациклен на том, что финансы, и особенно акции, - ключ к любому бизнесу. Книжные полки в магазинах заполнены литературой о том, как быстро разбогатеть на акциях, на золоте, на азиатских рынках. О том, как покупать дома и спекулировать недвижимостью, написаны целые практические пособия.

Не менее серьезно обсуждаются варианты вложения денег во всевозможные паевые фонды и пенсионные счета. Даются советы, как обойти налоговое законодательство и не платить налогов. Особенно любителями добычи денег из воздуха возвышается наука о том, как анализировать статистику для прогнозирования рынка. Короче говоря, если подойти к этому серьезно, то можно постичь книжную науку о том, как умереть богатым.

Что же это за неизвестная сила? Откуда она берется? Ее суть долго искать не приходится. Она открыто и доходчиво изложена в Библии. Воспользуемся подборкой цитат, приведенной в книге К.П. Петрова “Тайна концептуальной власти” [39, с. 55-56].

Тезис. Не “отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост, иностранцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост” (Второзаконие, 23:19).

“...и будешь давать в долг многим народам, а сам не будешь брать в долг [и будешь главенствовать над многими народами, а они над тобой не будут главенствовать] (Второзаконие, 28:12).

“Тогда сыны иностранцев будут строить стены твои, и цари их служить тебе, народ и царствие, которые не захотят служить тебе, погибнут, и такие народы совсем уничтожатся” (Исайя 60:10-12).

Анализ. Мы видим, что в Библии речь идет о так называемом ссудном проценте, применение которого вполне допустимо относительно чужестранцев и крайне нежелательно для деловых внутренних отношений. Следовательно, неправда и обман на благо собственной “семьи” - вполне приемлемая библейская истина как для времен эпохи рабовладельческого строя, так и для всех следующих социально-экономических формаций в странах, где христианство было доминирующей религией.

Однако если проследить некоторые вехи развития рабовладения, то очевидно, что раб для рабовладельца был определенной биологической энергетической единицей, которая замещала энергетические расходы (физический труд) самого рабовладельца при добывании им средств к существованию.

То есть раб своим трудом делал какой-то полезный продукт, необходимый для обеспечения жизнедеятельности хозяина и возобновления себя самого как биологического орудия труда, тем самым продолжая свое существование в этом качестве, и не более. Если раб отработал свой жизненный потенциал как энергетическая единица, то он прекращал свое существование, ибо иначе рабовладелец собственным трудом или трудом других рабов должен был обеспечивать его последующее существование, а это для того времени парадокс.

Мы не можем опровергнуть или утверждать существование отношений, по которым рабовладельцы давали друг другу рабов в кредит. В нашем исследовании мы можем представить этот процесс лишь гипотетически (приблизительно). Наверное, не продавались они в кредит на невольничьих рынках, поскольку такая энергетическая единица добывалась в основном на войне и потом уже обменивалась, продавалась и перепродавалась.

Иными словами, принимала участие в системе товарных экономических отношений как товар, который меновую стоимость, характеризующуюся, в первую очередь, как качественное соотношение, пропорция, в которой один товар обменивается на другой.

Таким образом, невзирая на то, что в рабовладельческих обществах главенствовали натуральное производство и натуральные отношения, товарное производство и товарный обмен тоже имели существенное значение. Отчасти они выражали отношения, связанные с эксплуатацией рабов. Сюда можно отнести экономию на питании, одежде и жилье рабов, долговое рабство и торговлю рабынями.

В любом случае при натуральном производстве использовался какой-то труд (личный труд, труд членов семьи, наемных рабочих, рабов и т.п.), в результате которого появлялся реальный (а не виртуальный) продукт, которым удовлетворялись потребности. Избытки сделанного и неиспользованного продукта могли накапливаться, однако с той же целью - удовлетворить потребности, но в другое время.

Товара, который был сделан “из ничего”, не был обеспечен реальными энергетическими расходами и не был собственно энергетическим ресурсом, не существовало. То есть если рассматривать какую-либо товарно-кредитную систему, то в ней не проглядывается пустота, от которой биологическому индивиду нет пользы.

“В XIV-XV в. появляются элементы развитой формы товарного производства. Его высшая степень представляет собой такое состояние развития, когда товаром становятся не только ресурсы и продукты, которые могут воспроизводиться человеком, но и такой ресурс, как рабочая сила.

Кроме того, возникают и приобретают товарную форму акции, облигации, кредитные ресурсы” [42, с. 107]. Товарные отношения, которые устанавливаются между товаропроизводителями, дополняются сложной системой денежных отношений. Деньги по признакам своего материального тела имели разное название: продуктовые деньги, металлические деньги, бумажные деньги.

Поклонники более реальной финансовой политики считали, что настоящее материальное благо народа может быть достигнуто только при наличии денег, которые заслуживают полной уверенности народа в их надежности и стойкой ценности. Так, например, в древнем мире греческая драхма завоевала себе место универсальной денежной единицы.

В течение многих веков финансовой стабильностью отличались византийские золотые монеты “солиды” (solidius) и серебряные “милиаресии” (miliarense). Эти монеты были универсальной денежной единицей от Китая до Британии и от Балтийского моря до Эфиопии.

В странах древнего мира в разные времена постоянно наблюдалась цикличность материального благосостояния и экономического спада. Это можно связать с тем, что в периоды, когда страны пользовались надежными денежными единицами (то есть золотыми и/или серебряными монетами), экономика всегда расцветала. Но как только такие деньги заменялись какими-то суррогатами, которые не имели ценности как деньги сами по себе, неминуемо происходили инфляция, обнищание населения и экономический кризис.

То есть, “если монетно-знаковая форма денежной стоимости представляет собой начало исчезновения реального стоимостного содержания денег, то бумажно-знаковая значительно расширяет и углубляет этот процесс.

Бумажные деньги являются моментом выражения реальной стоимости, поскольку бумажные деньги - это не столько реальная стоимость, сколько знаки стоимости” [42, с. 116]. На этом этапе внедрения бумажных денег не обошлось без вмешательства государства как на законодательном уровне, так и в принудительном порядке. Сглаживалось это принуждение тем, что частично сохранялся обмен бумажных денег на золото.

В связи с этим экономическое благополучие в стране часто прекращалось по вине государственной правящей верхушки (государственного управления), которой в определенный момент срочно были нужны деньги. Не желая прибегать к непопулярным методам управления государством и терять доверие населения, она находила способы добывать деньги путем мошенничества. Наверное, мы имеем право отнести такие действия государственных мужей к понятию “механизмы государственного управления”.

Например, популярным было добавление неблагородных металлов в золото при чеканке монет, уменьшение веса золотых монет при чеканке или тех, которые находятся в обороте. Таким образом, деньги создавались “из ничего”. Они не обеспечивались никакими материальными ценностями.

Впоследствии наравне с золотыми монетами в обороте стали принимать участие бумажные деньги. Изобретателями бумажных денег и первыми “банкирами” чаще всего считают золотарей, которым люди отдавали свое золото на сохранение под расписку. За сохранение те взимали с них определенную плату. Потом у них возникла мысль о том, что золото, которое лежит у них взаперти “мертвым грузом”, можно давать в долг другим лицам и взимать за это определенный процент.

Новоявленные “банкиры” по практическому опыту знали, что возможность того, что все владельцы золота станут требовать свои взносы одновременно, очень незначительная.

Поэтому почти все золото они стали пускать в обращение в виде ссуд под проценты. На сохранении оставалась лишь некоторая часть как резерв. В результате таких манипуляций денег, не обеспеченных материальными ценностями, появилось еще больше.

В дальнейшем реальное ценовое содержание полноценных денег поглощается кредитными деньгами. “Кредитные деньги - это такие деньги, которые представляют собой долговые обязательства субъектов экономики и благодаря этому выполняют роль знаков стоимости в обращении” [42, с. 117].

Появление кредитных денег, с одной стороны, отрицает полноценные деньги в такой их существенной функции, как средство обращения, поскольку в обмен на товар вместо денег выдается долговое обязательство, а с другой - последнее начинает вращаться. Именно поэтому движение кредитных денег (неполноценные деньги) и бумажных денег (тоже неполноценные деньги) соединяется в одно целое (кредитно-бумажные деньги). Экономической основой таких денег становятся долговые обязательства.

Приемы получения денег “из ничего” предоставили возможность правителям государств во взаимодействии с банкирами “скачивать” деньги из своих подданных. Суть этого взаимодействия сводилась к такому историческому соглашению (в 1694 г.) между английским королем Вильямом и группой финансистов, представителем которых был Вильям Патерсон:

1. Правительство (король) выдаст грамоту на создание банка.
2. Банк будет иметь монополию на выпуск банкнот, которые будут иметь право обращения в Англии как бумажные деньги.
3. Банк будет создавать деньги “из ничего”, и только какая-то часть этих бумажек будет обеспечиваться золотыми монетами.
4. Банк будет давать правительству ссуды на суммы, нужные правительству.
5. Деньги, созданные для правительственных ссуд, в основном будут обеспечиваться долговыми расписками правительства (“облигациями”).
6. Хотя деньги эти будут создаваться “из ничего”, правительство будет платить за них проценты в размере 8%.
7. Правительственные долговые обязательства будут считаться “резервом” для создания дополнительных денег для ссуд частным коммерсантам. Эти ссуды также будут даваться под проценты, то есть банк сразу будет получать двойные проценты за те же деньги [65].

Первая же махинация, проведенная в рамках договоренности сторон, позволила королеве получить вместо 500 000 фунтов стерлингов, необходимых для покрытия военных расходов, 1 200 000. В течение следующих двух лет такого сотрудничества государственной власти и банкиров инфляция достигла 100%.

Однако это не помешало королеве в 1696 г. выдать закон, по которому банку запрещалось расплачиваться с его вкладчиками золотом. Это позволило банкам беспрепятственно заполнить рынок неполноценными деньгами, которые не имели реальной стоимости, а представляли лишь ее знаки. В дальнейшем банковская система совершенствовалась, имея целью получение абсолютного влияния на государственное управление собственной страной и кредитно-финансовое порабощение других государств.

Гипотетически можно допустить, что рост необеспеченной денежной массы подчиняется экспонентному закону. В связи с этим уместно будет вспомнить поучительную историю о неизвестном изобретателе шахмат. “Говорят, что игра очень понравилась богатому и всесильному магараджи, который сразу решил наградить изобретателя и щедро предложил выбрать вознаграждение ему самому.

Тот, как рассказывают, взмахнув фигуры с шахматницы, положил на первую клеточку одно пшеничное зернышко, на вторую - два, на третью - четыре, на четвертую - восемь и предложил магараджи, чтоб он отдал распоряжение слугам выкладывать зерна пшеницы на другие клеточки шахматницы по предложенному закону, то есть так: 1, 2, 4, 8, 16.

Магараджу эта просьба почти оскорбила, и он не сразу согласился выполнить его. Но изобретатель настаивал. Магараджа приказал. И слуги сразу начали выполнять это “легкое задание”. Нужно ли говорить, что выполнить распоряжение магараджи им не удалось. Дело в том, что общее количество зерен пшеницы на шахматной доске равняется числу, которое намного превышает объем выращиваемого сейчас во всем мире за год” [70, с. 420-421].

Магараджа оказался в положении человека, который публично дал обещание и не смог его выполнить. Виновником, конечно же, стал изобретатель. Вот почему история не сохранила его имени.

В современной кредитно-финансовой системе выпуск бумажных денег осуществляет центральный банк соответствующей страны. С прекращением свободного обмена бумажных денег на золото оно перестает даже номинально быть общим эквивалентом, а становится обычным товаром.

“Кредитные деньги - это одна из форм денег, которая возникла в результате развития кредитных отношений. Все виды кредитных денег происходят либо от переводного векселя, либо от депозита.

Вексель, который выписывается должником и передается кредитору, является самым простым видом кредитных денег. Банковские билеты, которые по существу являются векселем на банк, являются также кредитными деньгами. Кредитными являются и безналичные деньги, полученные как банковские кредиты.

Таким образом, кредитные деньги - это обобщенное (сборное) название разных видов денег, которые возникают как замещение имущественных долговых обязательств частных лиц и государства” [22, с. 113]. Сегодня в денежном обращении все больше происходит замена движения даже кредитно-бумажных знаков стоимости на движение определенных поручений (чеки, квитанции и т.п.), а также электронные деньги, которые вращаются не с помощью бумажных носителей, а через ввод в сферу расчетов компьютерной техники и современных систем связи.

Таким образом, уничтожение реальной ценности денег и переход на знаки ценности позволяет с меньшими расходами сосредоточить их в одном или нескольких финансовых центрах, что и было сделано.

В ноябре 1910 г. группа представителей ведущих банков мира, которая состоит из семи человек, в условиях секретности собралась на острове Джекил (штат Каролина), принадлежавшем на то время Дж.П. Морган, и провела там девять дней. По некоторым оценкам, эта группа представляла одну четвертую часть мирового капитала.

Результатом этой встречи стал проект закона, который позже вошел в историю как “Акт о Федеральной резервной системе” (очень похоже на договоренность короля Англии с “великим комбинатором” Патерсоном в 1694 г.). Через три года, 22 декабря 1913 г., этот закон “прошел” (282 к 60 - в конгрессе и 43 к 23 - в сенате), а на следующий день был подписан президентом США.
Так в США был создан сверхгосударственный орган управления, названный не Центральным банком, а Федеральной резервной системой (дальше - ФРС).

В течение первой половины ХХ в. ФРС проверенными методами окончательно прибрала к рукам Америку. Обеспечение доллара золотом или серебром было упразднено, и даже надписи на банкнотах с такими обещаниями исчезли. Сейчас надпись на американских банкнотах говорит лишь о том, что “THIS NOTE IS LEGAL TENDER FOR ALL DEBTS, PUBLIC AND PRIVATE” (эта банкнота является законным платежным средством для оплаты любых долгов, как общественных, так и частных).

Таким образом, завершилась борьба (по К.П. Петрову) за подчинение Америки Глобальному Предиктору, в дальнейшем структуре, которую часто называют “мировое правительство”.

Во второй половине ХХ в. ФРС расширила сферу своих операций, и через посредников в лице Международного валютного фонда и Международного банка реконструкции и развития и закабалила практически весь мир. Эти организации были созданы в июле 1944 г. на съезде международных (опять-таки) финансистов и политиков, но теперь уже якобы под эгидой Организации Объединенных Наций. Поэтому официально этот съезд проходил под названием Конференция ООН по валютным и финансовым вопросам.

Цели, конечно же, были объявлены благородные. Международный банк реконструкции и развития должен был выдавать ссуды развивающимся странам или странам, пострадавшим от войны. В обязанности Международного валютного фонда входило наблюдение за состоянием валют разных стран с целью обеспечения их стабильности. Финансируется он приблизительно 200 членами-государствами.

Основное финансирование осуществляют США, Англия, Япония, Франция и Германия. Развитые страны суммы вносят в долларах, которые имеют хотя бы видимость обеспечения правительством США. Однако многие члены делают взносы в своих валютах, которые не имеют никакой ценности. Поэтому МВФ - обменивает такие валюты на доллары для того, чтобы слаборазвитые страны могли как-то рассчитываться со своими долгами.

Считается, что МВФ - организация сугубо экономическая, однако в действительности она претворяет в жизнь определенную политическую программу, суть которой заключается в том, что ссуды даются правительствам экономических систем, где вся экономическая жизнь контролируется правительственными чиновниками, то есть бюрократическим аппаратом.

Чаще всего правители таких государств не отличаются особенной любовью к своему народу, подвергая население террору, включая неприкрытый геноцид (режим марксизма Менгисту в Эфиопии в 1980-х гг., коллективизация в Зимбабве в 1990-х гг.). Но это не влияет на решение Фонда. Это схема реального сверхгосударственного управления, которую М. Ротшильд охарактеризовал так: “Дайте мне руководить деньгами страны, и мне нет дела, кто создает ее законы”.

Поддерживая диктаторов и им подобных, делается ставка на финансовое порабощение стран, а не на увеличение благосостояния народов. Дело в том, что страны-должники редко возвращают одолженные суммы, поскольку долги эти образуются по принципу образования долгов Соединенных Штатов Федеральной резервной системе.

Поскольку долги эти создаются так же, как и долги правительства США ФРС, то страны-должники не только не могут расплатиться с долгами, но часто неспособны даже платить проценты. Они вынуждены расплачиваться за денежные знаки реально произведенным продуктом или за бесценок отдавать природные богатства.

Манипулируя таким образом размерами ссудного процента, соотношением между собственным и ссудным капиталом страны и схемами возвращения или невозвращения долгов, Международный валютный фонд может формировать, контролировать и направить тенденции развития подконтрольных стран.

Это могут быть условия, которые приводят как к экономическому краху, так и к процветанию. Чем больше суррогатных денег будет “гулять” по миру, тем плодотворнее будет работать схема получения доходов вне сферы производства. Деньги будут делать деньги без их связи с созданием чего-то общественно полезного.

Очевидно, что кредитно-финансовая система на основе ссудного процента в принципе не может обеспечить устойчивого развития. Результатом этой неустойчивости являются экономические кризисы, которые, как правило, сопровождаются локальными и мировыми войнами. Финансовые рынки в таких условиях теряют связь с реальным производством и живут по своим правилам.

Построенный нами алгоритм дает основание согласиться с тем, что библейская концепция ссудного процента в действии является краеугольным камнем экономического приоритета управления, когда понятия “деньги” и “стоимость” теряют свое физическое содержание и становятся условными.

“Хозяева этой концепции процветают за счет того, что не позволяют под разными приличными поводами печатать средства платежа в подконтрольных странах, предоставляют им собственные платежные средства, что является не более чем бумагой (доллар), а как процентные выплаты и возвращения долгов забирают реальные материальные ценности (лес, нефть, газ, золото и т.п.).

Ссудный процент - это параметр сверхгосударственного бесструктурного управления, устанавливаемый своевольно” [39, с. 60]. Периоды краха и подъемов непосредственно связаны с этим произволом.

Именно на этой основе построена американская экономическая политика и работают финансовые учреждения. Принцип их действий сами американцы характеризуют как “липкую” власть.

Смысл “липкой” власти состоит в том, чтобы сначала привлекать другие страны к американской системе и затем заманиванивать их в ловушку. “Липкая” власть может помочь стабилизировать Ирак, установить правовые нормы в России и предотвратить вооруженное столкновение между Соединенными Штатами и Китаем.

Экономическая, или “липкая”, власть отличается и от “острой”, и от “мягкой” власти - она не основана ни на военном принуждении, ни на простом совпадении взглядов. Представьте себе плотоядную росянку, которая привлекает свою добычу своего рода “мягкой” властью - приятным ароматом, который притягивает насекомых к её соку. Но как только жертва коснулась сока, она прилипает; она не может уйти. Это - “липкая” власть. Именно так и работает экономическая власть.

“Липкая” власть имеет длинную историю. И Великобритания, и Соединенные Штаты строили глобальные экономические системы, которые привлекли другие страны.

Великобритания привлекла Соединенные Штаты к участию в британской системе торговли и инвестиций в XIX в. Лондонские финансовые рынки обеспечили инвестиционный капитал, который позволил американским отраслям промышленности расти, в то время как американцы извлекли выгоду из свободной торговли в пределах Британской империи.

Все же американская международная торговля была в некотором смысле заложницей британского флота - Соединенные Штаты могли торговать с миром, пока поддерживали дружбу с Британией, но разрыв дружбы означал бы финансовый крах.

Поэтому в Соединенных Штатах всегда существовало сильное лобби против войны с Великобританией. Зависящая от торговли Новая Англия почти отпала от Соединенных Штатов во время войны 1812 г., и в каждом кризисе в англо-американских отношениях в течение следующего столетия Англия могла рассчитывать на сильное лобби торговцев и банкиров, которые были бы разорены войной между двумя англоговорящими силами.

Мировая экономика, которую Соединенные Штаты намеревались возглавить после Второй мировой войны, упала намного ниже того пика интеграции, который был достигнут под британским лидерством. Две мировых войны и Великая депрессия разорвали тонкие сети, которые поддержали более раннюю систему. В годы холодной войны, пытаясь изо всех сил восстановить и улучшить систему Старого Света, Соединенные Штаты должны были изменить и денежно-кредитную базу, и юридическую, и политическую структуру всемирной экономической системы.

Соединенные Штаты строили свою “липкую” власть на двух основах: международной денежно-кредитной системе и свободной торговле. Бретонские лесные соглашения 1944 г. сделали доллар США центральной всемирной валютой, и в то время как доллар все еще привязывался к золоту, по крайней мере, в теории для другого поколения, американская Федеральная резервная система могла увеличивать долларовый запас в зависимости от экономических потребностей.

Результатом этого была на протяжении почти 30 лет волшебная комбинация расширяющейся денежно-кредитной основы с ценовой стабильностью. Эти условия помогли произвести экономическое чудо, которое преобразовало жизненный уровень на передовом Западе и в Японии. Крах Бретонской лесной системы в 1973 г. возвестил глобальный экономический кризис, но к 1980-м гг. система функционировала почти так же, как и когда-либо с новым режимом плавающих обменных курсов, в которых доллар США оставался главенствующим.

Прогресс в отношении свободной торговли и экономической интеграции представляет один из больших необъявленных триумфов американской внешней политики в ХХ в.

Юридические и экономические эксперты из американских университетов помогали бедным странам строить учреждения, которые могли бы переубедить иностранных инвесторов, как раз тогда, когда развивающиеся страны все более и более полагались на государственное планирование и инвестиции для начала скачка в развитии их экономических систем. Вместо канонерских лодок международные финансовые учреждения посылали банкиров и консультантов по всему миру.

За всей этой деятельностью стояла готовность США открыть свои рынки даже на невзаимной основе для экспорта из Европы, Японии и бедных стран. Эта политика, являющаяся частью общей стратегии сдерживания коммунизма, помогала американской системе добиваться поддержки во всём мире.

Роль доллара как валюты мирового резерва наряду с экспансионистским уклоном американских финансовых и денежно-кредитных властей продвигала то, что стало известно как “локомотив мировой экономики” и “потребитель последней инстанции.” Американские торговые дефициты стимулировали производство и потребление в остальной части мира, увеличивая процветание других стран и их готовность участвовать в ведомой США мировой экономике.

Открытие внутренних рынков иностранным конкурентам оставалось (и остается) одним из самых спорных элементов американской внешней политики во время холодной войны. Американские рабочие, а также отрасли промышленности, противостоящие иностранной конкуренции, выступали против такого открытия.

Другие волновались о долгосрочных последствиях торговых дефицитов, которые превратили Соединенные Штаты в чистого международного должника в 1980-х гг. Со времён администрации Эйзенхауэра всплывали предсказания неизбежных кризисов (стоимости доллара, внутренних процентных ставок или и того, и другого) всякий раз, когда росла американская уверенность относительно иностранноых займов, но те отрицательные последствия должны все же осуществиться.

Результат больше походил на повторение в глобальном масштабе преобразования финансового долга в политическую силу, пионерами которого были основатели Государственного банка Англии в 1694 г., и что повторилось столетие спустя, когда Соединенные Штаты приняли на себя долг 13 колоний.

В обоих случаях сумма долга перешла к богатому и мощному покупателю, который впоследствии был заинтересован в стабильности правительства, гарантировавшего ценность долга. Богатые англичане выступали против восстановления Стюартов на троне, потому что они боялись, что это подорвет ценность их вкладов в Государственном банке Англии.

Все вышесказанное как концепцию мирового господства в действии можно проиллюстрировать своеобразным “липким уроком истории”.

Опыт Германии в Первой мировой войне показывает, как “липкая” власть - власть национальных экономических учреждений и политики - может действовать как оружие.

В течение долгих лет мира перед войной Германия была вовлечена в ведомую Британией мировую систему торговли, и ее экономика стала более торгово-зависимой. Местные отрасли промышленности зависели от импортированного сырья. Немецкие изготовители зависели от иностранных рынков.

Германия импортировала пшеницу и говядину из Америки, где обширные и плодородные равнины Соединенных Штатов и пампасов Южной Америки производили продукты намного более дешево, чем немецкое сельское хозяйство могло сделать дома. К 1910 г. такая экономическая взаимозависимость была настолько большой, что многие, включая Нормана Эйнджалла, автора книги “Великая иллюзия”, думали, что войны стали так губительно дороги, что век войн закончился. Не совсем.

“Липкая” власть была не в состоянии сдержать начало Первой мировой войны, но она была жизненно важной для британской победы. Как только война началась, Великобритания прекратила мировую торговлю, от которой уже зависела Германия, в то время как британцы и их союзники, благодаря британскому Королевскому флоту, продолжали наслаждаться доступом к товарам остальной части мира. Нехватки основных материалов и продуктов питания преследовали Германию в течение всей войны. К зиме 1916-1917 гг. немцы испытывали серьезный дефицит продуктов.

Тем временем, надеясь уравнять шансы, Германия пробовала отрезать союзников от мировых рынков действиями подводных лодок в Североатлантическом океане. Это движение вовлекло Соединенные Штаты в войну в то время, когда больше ничто не могло спасти союзников.

Наконец, во время упадка 1918 г. моральное состояние в немецких вооруженных силах и среди гражданских жителей ослабло, частично вследствие лишений. Эти условия, а не военное поражение, вынудили немецкое руководство просить перемирия. “Липкая” власть была самым большим британским оружием в Первой мировой войне. Она также может быть самым сильным оружием Соединённых Штатов в XXI в.

Аналогично, имущая элита первых 13 колоний приехала, чтобы поддержать стабильность и силу новой американской конституции, потому что ценность их облигаций повышалась и падала вместе с силой национального правительства.

За прошедшие 60 лет иностранцы приобретали все больше и больше ценностей в США и поэтому все больше и больше становились заинтересованными в укреплении системы, которой практически руководили США.

Крах американской экономики и крушение доллара сделали бы больше, чем удар по процветанию Соединенных Штатов. Без своего лучшего клиента многие страны, включая Китай и Японию, впали бы в депрессию. Финансовая сила каждой страны резко пошатнулась бы из-за краха Соединенных Штатов.

При таких обстоятельствах долг становится силой, а не слабостью, и другие страны боятся порвать с Соединенными Штатами, потому что они нуждаются в их рынке и имеют их ценные бумаги. Конечно, при сильном давлении большой государственный долг может превратиться из источника силы в разорительное обязательство, и Соединенные Штаты должны продолжить оправдывать веру других стран, предоставляя долгосрочный отчет выполнения своих финансовых обязательств. Но как Самсон в храме филистимлян, разрушающаяся американская экономика нанесла бы огромный, недопустимый ущерб остальной части мира. Это - “липкая” власть с удвоенной силой.

Здесь мы вновь видим концепцию управления миром в действии. В нашей повседневной жизни в рамках мировой экономики основная функция любой экономики заключается в распределении ограниченных ресурсов для производства товаров и услуг, необходимых обществу. К таким ресурсам относятся: земля, труд, управленческие способности и капитал.

Сегодня высокий уровень жизни многих из нас зависит от возможностей мировой экономики производить в огромном объеме продукты питания и обеспечивать в широких масштабах жилье и другие предметы первой необходимости для современной жизни.

Это чрезвычайно сложная задача, потому что для обеспечения производства сырьем ограниченные ресурсы следует добывать в строго необходимом количестве, а затем, для того чтобы произвести продукцию и услуги, необходимые потребителю, опять таки в нужное время, объединить его с трудом, управлением и капиталом. Иначе говоря, любая экономическая система должна объединять затраты на производство: землю и другие природные ресурсы, труд, управленческие способности и основное оборудование. Экономика производит поток продукции в обмен на поток платежей.

Мы также можем представить потоки платежей и продукции в рамках экономической системы как кругооборот между производителями (в основном это предприятия и государство) и потребителями (преимущественно это домашние хозяйства)...

...Однако мы уже подчеркивали, что мир все больше и больше пользуется суррогатными деньгами. И чем больше будет таких денег, тем плодотворнее будет работать схема получения доходов вне сферы образования. Деньги будут делать деньги без их связи с созданием чего-то общественно полезного.

Одной из самых важных проблем современного развития экономики является расширение объемов ее тенизации. По некоторым экспертным оценкам, в отечественном производстве часть теневого сектора фактически уравнялась с частью официального. Это явление логически сопровождается ростом масштабов нелегального экспорта капиталов и внебанковского денежного обращения.


С.Н. Опрятный, О.С. Опрятная.
Из монографии КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ ВЛАСТЬ
(власть идей и людей)

***

Источник.

НАВЕРХ.