На кону была жизнь. ч.1
Так получилось, что основную часть жизни я прожила в городе, более того, много лет просидела в бункере под мощной 40-мегаваттной антенной дальней космической связи. Асфальт, железо, бетон, двери, закрывающиеся как в подводных лодках, бесконечные жгуты кабелей, опутывающих всё свободное пространство, СВЧ, огромные машинные залы с принудительной вентиляцией, и бесконечная работа в составе большого коллектива по приведению всего этого железа в работоспособное состояние, сбор и отладка программных комплексов в машинных кодах, а это означало, что без какой-либо программной обслуги, когда у тебя в руках только толстенные распечатки программ, состоящие из одних цифр с зашитой в них логикой, написанных другими людьми, имеющими разную степень ума, уменья и добросовесности. Всё это необходимо было собрать, увязать по управлению и связи, по ходу выловить чужие ошибки и нестыковки, и заставить работать как единый организм, обеспечивающий функционирование одного из многих элементов комплекса дальней космической связи.
Работать приходилось с большим напряжением, зачастую не видя ни дня ни ночи, по многу лет без отдыха, потому что на каждом из нас было слишком много завязано, время поджимало, необходимо было прорваться и получить конечный результат, что было невероятно трудно в наисложнейшем изделии, в создании которого, в конечном счёте принимали участие десятки тысяч предприятий по всей стране, в том числе и мы, разработчики - комплексники, которые должны были собрать всё это и вдохнуть в него жизнь.
Много народа не выдерживало заданного темпа и сходило с круга - здоровье не железное, а система безжалостна, она всегда безжалостна и моментально выбрасывает и забывает отработанный материал. (Впрочем, я не в претензии, и совершенно не склонна ныть и жаловаться на кого бы то ни было - такова диалектика выживания системы.).
В какой-то момент прозвучал и для меня сигнал судьбы - начались очень сильные головокружения с полной потерей ориентации. Многочисленные обследования ничего не дали - заболевание носило не органический, но, скорее, функциональный характер и я, как больная собака, стала искать средства для выживания.
Длительные лечения эуфиллином и другими сосудорасширяющими только ухудшили моё состояние, окончательно разрегулировав сосудистый тонус и приведя к жесточайшей вегето-сосудистой дистонии, когда я не могла двигаться от головокружений, выпив всего лишь глоток холодной воды.
В городе мне везде было худо: серый асфальт, бетонные плоскости вокруг, и вагоны метро, в которых металась негативная энергетика замученных теснотой людей, от чего сразу начинала кружиться голова.
Пыталась найти другую работу, но оказывалась не готова к ней, поскольку была однозначно заточена на узкое дело, которым самозабвенно занималась много лет, и требовалось время на то, чтобы сознание отболело и перестроилось, а времени на это уже не было, что-то нужно было срочно решать!
А тут ещё муж тяжело заболел - пневмосклероз по всему полю лёгких, практически, смертельная болезнь, профессиональная на тот момент болезнь программистов, вынужденных работать в атмосфере принудительной вентиляции многомашинных комплексов и принудительной очистки воздуха от пыли (но не от бактерий!) водой, которую гоняли через градирни по замкнутому циклу.
Именно в этот момент я настояла на своём решении уехать в деревню.
Прыгнули мы в неё - как с высокого берега в ледяную воду. На кону была жизнь.
Работать приходилось с большим напряжением, зачастую не видя ни дня ни ночи, по многу лет без отдыха, потому что на каждом из нас было слишком много завязано, время поджимало, необходимо было прорваться и получить конечный результат, что было невероятно трудно в наисложнейшем изделии, в создании которого, в конечном счёте принимали участие десятки тысяч предприятий по всей стране, в том числе и мы, разработчики - комплексники, которые должны были собрать всё это и вдохнуть в него жизнь.
Много народа не выдерживало заданного темпа и сходило с круга - здоровье не железное, а система безжалостна, она всегда безжалостна и моментально выбрасывает и забывает отработанный материал. (Впрочем, я не в претензии, и совершенно не склонна ныть и жаловаться на кого бы то ни было - такова диалектика выживания системы.).
В какой-то момент прозвучал и для меня сигнал судьбы - начались очень сильные головокружения с полной потерей ориентации. Многочисленные обследования ничего не дали - заболевание носило не органический, но, скорее, функциональный характер и я, как больная собака, стала искать средства для выживания.
Длительные лечения эуфиллином и другими сосудорасширяющими только ухудшили моё состояние, окончательно разрегулировав сосудистый тонус и приведя к жесточайшей вегето-сосудистой дистонии, когда я не могла двигаться от головокружений, выпив всего лишь глоток холодной воды.
В городе мне везде было худо: серый асфальт, бетонные плоскости вокруг, и вагоны метро, в которых металась негативная энергетика замученных теснотой людей, от чего сразу начинала кружиться голова.
Пыталась найти другую работу, но оказывалась не готова к ней, поскольку была однозначно заточена на узкое дело, которым самозабвенно занималась много лет, и требовалось время на то, чтобы сознание отболело и перестроилось, а времени на это уже не было, что-то нужно было срочно решать!
А тут ещё муж тяжело заболел - пневмосклероз по всему полю лёгких, практически, смертельная болезнь, профессиональная на тот момент болезнь программистов, вынужденных работать в атмосфере принудительной вентиляции многомашинных комплексов и принудительной очистки воздуха от пыли (но не от бактерий!) водой, которую гоняли через градирни по замкнутому циклу.
Именно в этот момент я настояла на своём решении уехать в деревню.
Прыгнули мы в неё - как с высокого берега в ледяную воду. На кону была жизнь.