Кулацкий реванш накрылся медным тазом
Первым законом, с которого начался очередной слом деревенской жизни, явился Закон о крестьянско-фермерских хозяйствах от 22 ноября 1990 года. Народу было объявлено, что он может брать сколько хочет земли, покупать сколько хочет техники, нанимать достаточное количество людей и начинать самостоятельно хозяйствовать, включая, кстати, и торгово-посредническую деятельность.
По сути, закон объявлял о создании, скорее, воссоздании нового-старого класса - класса крепкого деревенского хозяина - кулака. Блудливая приставка «крестьянско» была прописана на всякий случай, для успокоения общественного мнения, потому что закон этот был ориентирован отнюдь не на крестьян в классическом понимании этого слова. Речь в первую очередь шла о появлении новых хозяев на земле, а таких не должно было быть много. Крестьянам же отводилась роль, в которой они выступали весь двадцатый век - работать на чужого дядю.
За этим законом последовало несколько, провоцирующих разрушение совхозов, в результате чего смена собственника произошла. Государство отказалось от земли и от регулирования земельных отношений, и земли кусочками, кусками и огромными кусищами перешли в руки достаточно случайной публики, на тот момент оказавшейся у кормушки.
Однако, далеко не всё пошло по предначертанному плану.
Я хорошо помню фермеров первой волны, к которым и сама принадлежу. В нашем районе их было более трёхсот, и большинство, во всяком случае, самых активных, я хорошо знала лично. Это было удивительное время. Мы были полны энтузиазма, земли получали легко (шутка ли, 10% от общей площади сельхозугодий по стране!), льготные кредиты нам давали в любом объёме, поддержка по всем фронтам была полная. Агроснабы ещё были забиты разнообразной отличной отечественной сельхозтехникой по низким ценам - не ленись и формируй своё хозяйство! Местный АККОР, представленный прекрасными специалистами из сельхозуправления, учил нас правильно хозяйствовать, строить, обрабатывать землю, помогал с приобретением семян, создавал перерабатывающие мощности и проч., и проч.. Дороги, электричество, всевозможные льготы по налогам, горючее по низким ценам, высокая инфляция, наконец, благодаря которой наши кредиты быстро обесценивались, так что отдавать их было необременительно, всё было прекрасно - только работай! Работали мы все на совесть, и в наших душах росла надежда на то, что всё наладится, стабилизируется, и вообще всё будет хорошо!
Через 10 лет фермеров в нашем районе практически не стало. Фермерские земли заросли чертополохом, куда-то делось огромное количество техники, которой был обставлен каждый фермерский двор, скот был перерезан, половина народа спилась и перемёрла, а остальные нашли какие-то другие средства существования.
Что же произошло? А произошла вроде бы никаким образом непредсказуемая вещь: крестьянская масса вновь не приняла кулака - фермера!
Вроде бы, чего проще? Совхозы разрушаются, высвобождается огромное количество крестьян - приглашай на работу. А они к кулаку в батраки не идут! Идут куда угодно: в охрану сторожить шлагбаумы, в торговлю прислуживать азербайджанцам, калымить на дачах богатых горожан, собирать бутылки, бумагу и металл на свалках, бродяжничать и спиваться в больших городах, наконец, умирать от голода, холода и болезней в своих домах, но к фермеру - ни-за-что! Ибо работать на человека, который хозяйничает на твоей (на твоей!) земле, это совершенно невозможная вещь!
Я знаю, о чём говорю. Я внутри этого процесса. Я в полной мере выстрадала понимание происходящего. Каждый раз, когда я встречаю любого местного жителя, мы с ним вполне по доброму здороваемся, но при этом меня обдаёт жаром ненависти. Это не относится ко мне, как к личности, но это относится к моему статусу Хозяйки этих земель, их исконных земель, тех земель, на которых жили, работали и умирали их предки. И я могу тысячу раз говорить им о том, что не наша вина, что они уехали в города, кто-то должен на этой земле работать, но они убеждены, что это их и только их земля. Сознание этого очень сильно, оно крепко сидит в самой глубине их души, оно неистребимо, и я вижу, что оно в неменьшей степени присутствует в их детях и в их внуках.
Когда мы с мужем осознали это, мы для себя решили вернуть земли обществу. Но каким образом? Вопрос это очень непростой, не один год мы занимаемся этой проблемой, правильно оформили землю, сформулировали определённую программу и очень надеемся, что Господь Бог поможет нам на этом пути.
Самая большая наша мечта, что наступит такое время, когда русский человек, потомок великорусского пахаря, встанет, оглянется, и скажет: "Хватит. Пора домой!" Он вернётся на свою малую родину, построит новый хороший дом и начнёт жить среди родных лесов и полей, среди коров и гусей, рядом с могилами своих предков в привычной и любимой им среде. Он будет много работать и хорошо зарабатывать, он будет растить и воспитывать умных и шустрых детей, он будет вести правильную жизнь, и, наконец-то, его душа успокоится. Он заслужил это хотя бы в память о той великой цене, которую заплатили за это его предки своим непомерным трудом, своей кровью, своими жизнями и всей мукой-мученической, которая выпала на их долю на этой земле. Да будет так!
По сути, закон объявлял о создании, скорее, воссоздании нового-старого класса - класса крепкого деревенского хозяина - кулака. Блудливая приставка «крестьянско» была прописана на всякий случай, для успокоения общественного мнения, потому что закон этот был ориентирован отнюдь не на крестьян в классическом понимании этого слова. Речь в первую очередь шла о появлении новых хозяев на земле, а таких не должно было быть много. Крестьянам же отводилась роль, в которой они выступали весь двадцатый век - работать на чужого дядю.
За этим законом последовало несколько, провоцирующих разрушение совхозов, в результате чего смена собственника произошла. Государство отказалось от земли и от регулирования земельных отношений, и земли кусочками, кусками и огромными кусищами перешли в руки достаточно случайной публики, на тот момент оказавшейся у кормушки.
Однако, далеко не всё пошло по предначертанному плану.
Я хорошо помню фермеров первой волны, к которым и сама принадлежу. В нашем районе их было более трёхсот, и большинство, во всяком случае, самых активных, я хорошо знала лично. Это было удивительное время. Мы были полны энтузиазма, земли получали легко (шутка ли, 10% от общей площади сельхозугодий по стране!), льготные кредиты нам давали в любом объёме, поддержка по всем фронтам была полная. Агроснабы ещё были забиты разнообразной отличной отечественной сельхозтехникой по низким ценам - не ленись и формируй своё хозяйство! Местный АККОР, представленный прекрасными специалистами из сельхозуправления, учил нас правильно хозяйствовать, строить, обрабатывать землю, помогал с приобретением семян, создавал перерабатывающие мощности и проч., и проч.. Дороги, электричество, всевозможные льготы по налогам, горючее по низким ценам, высокая инфляция, наконец, благодаря которой наши кредиты быстро обесценивались, так что отдавать их было необременительно, всё было прекрасно - только работай! Работали мы все на совесть, и в наших душах росла надежда на то, что всё наладится, стабилизируется, и вообще всё будет хорошо!
Через 10 лет фермеров в нашем районе практически не стало. Фермерские земли заросли чертополохом, куда-то делось огромное количество техники, которой был обставлен каждый фермерский двор, скот был перерезан, половина народа спилась и перемёрла, а остальные нашли какие-то другие средства существования.
Что же произошло? А произошла вроде бы никаким образом непредсказуемая вещь: крестьянская масса вновь не приняла кулака - фермера!
Вроде бы, чего проще? Совхозы разрушаются, высвобождается огромное количество крестьян - приглашай на работу. А они к кулаку в батраки не идут! Идут куда угодно: в охрану сторожить шлагбаумы, в торговлю прислуживать азербайджанцам, калымить на дачах богатых горожан, собирать бутылки, бумагу и металл на свалках, бродяжничать и спиваться в больших городах, наконец, умирать от голода, холода и болезней в своих домах, но к фермеру - ни-за-что! Ибо работать на человека, который хозяйничает на твоей (на твоей!) земле, это совершенно невозможная вещь!
Я знаю, о чём говорю. Я внутри этого процесса. Я в полной мере выстрадала понимание происходящего. Каждый раз, когда я встречаю любого местного жителя, мы с ним вполне по доброму здороваемся, но при этом меня обдаёт жаром ненависти. Это не относится ко мне, как к личности, но это относится к моему статусу Хозяйки этих земель, их исконных земель, тех земель, на которых жили, работали и умирали их предки. И я могу тысячу раз говорить им о том, что не наша вина, что они уехали в города, кто-то должен на этой земле работать, но они убеждены, что это их и только их земля. Сознание этого очень сильно, оно крепко сидит в самой глубине их души, оно неистребимо, и я вижу, что оно в неменьшей степени присутствует в их детях и в их внуках.
Когда мы с мужем осознали это, мы для себя решили вернуть земли обществу. Но каким образом? Вопрос это очень непростой, не один год мы занимаемся этой проблемой, правильно оформили землю, сформулировали определённую программу и очень надеемся, что Господь Бог поможет нам на этом пути.
Самая большая наша мечта, что наступит такое время, когда русский человек, потомок великорусского пахаря, встанет, оглянется, и скажет: "Хватит. Пора домой!" Он вернётся на свою малую родину, построит новый хороший дом и начнёт жить среди родных лесов и полей, среди коров и гусей, рядом с могилами своих предков в привычной и любимой им среде. Он будет много работать и хорошо зарабатывать, он будет растить и воспитывать умных и шустрых детей, он будет вести правильную жизнь, и, наконец-то, его душа успокоится. Он заслужил это хотя бы в память о той великой цене, которую заплатили за это его предки своим непомерным трудом, своей кровью, своими жизнями и всей мукой-мученической, которая выпала на их долю на этой земле. Да будет так!