Русский запой вредит ирландцам
Больше всего из партнеров Закидона по бизнесу мне не нравились ирландцы. Я вполне нейтрально относился к китайцам, итальяшкам и черным. Все они брали оружие, чтобы стрелять друг в друга, грабить кого-то при случае, но что касается ИРА, то эти борцы за сепаратистскую идею вызывали у меня стойкое отвращение. Я вообще не люблю идейных. Как правило, среди них одни фанатики, ради сомнительной цели готовые положить кучу мирных людей. Что касается Закидона, у него не было вообще никаких принципов. Итальяшки, к примеру, категорически не связывались с наркотой, считая это дело бизнесом подонков, не имеющих никаких представлений о морали. Китайцы и черные продавали наркоту, поделив рынок весьма своеобразно - не только по районам, но и по толкаемому товару. Я в подробности не вникал, но у черных был, в основном, крэк и героин весьма плохого качества. А китайцы продавали гашиш и кокс. Впрочем, все относительно. Иногда и черные торговали травой, порой и китайцы не гнушались крэком. А Закидон толкал все и всем. Ну, никаких принципов. Только бизнес.
А меня с некоторых пор интересовали, прежде всего, бары и Liquer Store - шопы. В них я брал поначалу вино в бутылках или в кегах, но оно не помогало. Тогда я перешел на пластиковые галлоны с дешевой водкой по 10 баксов за штуку. Happy Hour (или «счастливые часы») в местных барах сделали как будто специально для меня. Поначалу я выпивал несколько шотов, а потом заглатывал пинту пива. Сразу становилось хорошо, переставали дрожать руки. Алкоголь - коварная штука, которая подбирается к тебе постепенно. Если у тебя большие проблемы с нервами, он берется за тебя всерьез. В местной аптеке я прикупил успокоительные капли. Их продавали без рецепта. И высаживал сразу по полпузырька. Вместе с водкой эффект был оглушительный. Я чувствовал, что мне никакие панические атаки не страшны. Но среди ночи просыпался, весь дрожа от страха. И тогда хватал пластиковую бутыль, она всегда стояла наготове возле кровати, - и жадно глотал отвратительную жидкость, от которой воротило и тянуло блевать, но мне становилось лучше. Закидону я сказал по телефону, что приболел.
- Ну, выздоравливай… - в голосе прозвучало сомнение. И за это сомнение я его ненавидел.
Сом жил по соседству, и я очень боялся с ним столкнуться, когда часов в восемь-девять утра, в зависимости от того, во сколько проснусь, выбирался из своей заваленной бутылками квартиры, и направлялся в ближайшей бар. Там как раз начинались «счастливые часы». До обеда я мог нажраться с тридцатипроцентной скидкой - не только выгодно, но и полезно для съезжающей крыши. При этом если остальные обитатели бара, были натуральными синяками, я себя таковым не осознавал - я лечился, приводил в порядок свою нервную систему. Меня переставало трясти от страха, и мысли о смерти отпускали, только тогда, когда алкоголь сжирал страх на корню. И мое сознание делалось ясным. И я мог думать. Я понимал, конечно, что загнан в ловушку. Что меня подвела моя нервная система. И что работать на Закидона я, скорее всего, больше не смогу. Но я всеми силами старался выкарабкаться из этой безвыходной ситуации. Иного решения я попросту не видел. Да его и не было. Хотя плохое решение всегда есть. Застрелиться, например. Или сдаться властям, чтобы меня депортировали в Россию - и там посадили в психушку, на галоперидол, авось, поможет.
Однажды новый бармен вдруг спросил у меня ID (Identity Card, если вдруг кто-то не знает, что это такое). Я просто опешил. Я что, похож на человека, которому еще нет 21 года?! Но я не стал с ним спорить, просто сунул в нос водительское удостоверение Vladimir Glotov. Он кивнул. И только после этого налил мне шот и пиво. Я посмотрел на водку, и понял, что проглотить ее не смогу - иначе меня вывернет наизнанку, прямо на стойку бара. Поэтому шот я утопил в бокале. Бульк… Он опустился на дно. Бармен наблюдал за моими действиями с интересом. Я припал к бокалу. Стал пить. Сначала осторожно, потом все жаднее и жаднее…
- Энозер ван… ту шотс… Энд пайнт оф бир, - сказал я.
Он кивнул.
Сейчас расскажу, почему еще ирланды вызывали у меня такое отторжение. Однажды я вышел из дома, чтобы пополнить запасы алкоголя, меня трясло, в глотке было сухо, и мне казалось, что все прохожие, как один, смотрят на меня с осуждением. Нужно было срочно что-то предпринять, пока не началась очередная паника. К тому же, мне снова казалось, я вот-вот умру, если не волью в себя дозу спиртного. Так, продираясь через колючие взгляды и острые углы зданий, я то и дело натыкался на них, глядя, по большей части в асфальт или поверх голов, и добрался с немалым трудом до Liquer Store, врезался в стеклянные двери, они не открылись, хотя обычно гостеприимно распахивались. Только тут мутным взглядом я уловил белый квадратик послания: «Сlosed»… Они закрылись на ремонт. К счастью, на один день.
- Вот же суки, - пробормотал я и поплелся по улице к бару. Но там праздновали какое-то мероприятие, и было не протолкнуться - я даже побоялся туда заходить, столько там было народу. Только тут я заметил, что весь город украшен огнями и шариками. А между тем, уже смеркалось. Мятущимся, как зверь в клетке, сознанием я смог припомнить, что на одной из улиц есть ирландский паб. Как-то раз, давным-давно, я проходил мимо. И я устремился туда, почти побежал, меня подталкивала в спину паника. Трезвонил телефон, но я не подходил к нему вот уже несколько дней. Лишь бы успеть, только бы придти в себя…
Паб был открыт. Я ломанулся внутрь. И тут же наткнулся на лысого здоровенного охранника, который выволок меня наружу и указал на вывеску: «Only for Irish» (Только, мать их, для ирландцев). Меня так это разозлило, что я зло заорал на него: «Fuck you. Fucking irish. I need to drink somethink, оr I die. You are fucking dirty pigs». Они даже не стали меня бить. Из бара ломанулась толпа вместе с охранником, ирландские свиньи подхватили меня под руки, перетащили на другую сторону дороги и швырнули на мостовую. Потом лысый крикнул мне, чтобы я не переходил эту черту, указав на дорогу, или же я очень об этом пожалею. Я сунул руку подмышку, но понял, что забыл пистолет дома. Зато складной ножик всегда был при мне. «Пырнуть бы его в живот», - мелькнула мысль. Но тут же меня так замутило, что потемнело в глазах. К тому же, меня уже кто-то осторожно приподнимал под руки. Я обернулся и увидел, что это два гея - оба в футболках с радужной символикой, а один в розовых джинсах и с кудрявой, явно накрученной на бигуди, прической. Он схватил меня за руку и повел за собой. И я послушно за ним потащился. Спохватился только минут через пять… так плохо было с головой. Вырвал руку. И тут же увидел перед собой маленький магазинчик, торгующий алкоголем. Геи улыбались, глядя на меня.
- Сенкс э лот! - выдавил я и ворвался в винную лавку.
Продавец очень возмущался, когда я присосался к бутылке прямо возле холодильника.
- Hey, guy, - закричал он, - what’s about money?!
Я, не оглядываясь, сунул ему скомканную десятку. Поставил бутылку на пол, пол качнулся. Достал из холодильника вторую, отвинтил крышку и снова принялся жадно пить. Затем - взялся за алкогольный коктейль. Продавец снова нарисовался. И стал отчитывать меня, говоря, что здесь не бар, а пьют обычно в барах и пабах.
- Ирландцы, - ответил я ему по-английски, с трудом переводя дыхание, - они ведут себя, как настоящие фашисты.
- Ирланды-фашисты? - удивился он.
- Ну да. Прикинь, парень, они не пустили меня в свой бар только потому, что я еврей. У них вход только для ирландцев. Как будто они какие-то особенные. Фашисты.
- У них вечеринка для своих. Они имеют право. Причем тут фашисты?
- Ты тоже, что ли, ирландец?! - зло спросил я, откупоривая третью бутылку.
- Мои предки прибыли из Ирландии. Вот почему я похож на ирландца. А ты на еврея, кстати, совсем не похож.
- Это потому, - меня уже начинало разбирать, и настроение стремительно поправлялось, - что все евреи разные, - назидательно сказал я. - Я знаю одну еврейскую девушку, она коп, она такая красавица, какую и в кино не увидишь. А, вообще-то, парень, насчет еврея я соврал. Я русский.
- Так я и подумал, - сказала эта наглая морда, - с тебя еще восемь долларов тридцать центов, Иван.
- Меня Степаном зовут, - я полез в карман, достал несколько двадцаток, одну сунул ему, зацепил здоровенную кегу с вином на пять литров. - Этого хватит?
Он кивнул. Я вышел на улицу. И увидел с пяток ирландцев из бара. Они дожидались меня, причем, явно не с самыми добрыми намерениями. Все-таки решили поколотить наглеца. Я бы испугался, наверное, но во мне уже плескалось достаточно спирта, чтобы страх ушел полностью. Я спокойно поставил кегу, достал из кармана ножик, разложил его и уставился на них.
Ирландцы не только фанатики и забияки, они еще и настоящие трусы. Ворча, как стайка шакалов, они потрусили к своему пабу «Только для ирландских морд».
А я уселся на скамейку, таинственным образом оказавшись в обществе тех же гомиков, которые проводили меня до магазина, распечатал вино - и принялся жадно его глотать.
Геи при этом что-то щебетали, но я не мог разобрать ни слова, кроме того, что распивать на улице запрещено, и что лучше делать это дома.
В Америке - стукач на стукаче, так вблизи выглядит гражданское общество, как будто все отличники из моего школьного класса перебрались на постоянное место жительства в США. Поэтому, когда вскоре приехала полиция, я даже не удивился. Для начала они проверили мои права. Удивительно, но несхожесть моей и Шустрого физиономии их нисколько не удивила.
- Сэр, - сказал один из полицейских, - вы нарушаете закон.
- Это все ирландцы, - посетовал я, - они обозвали меня евреем и выгнали из своего бара.
Тут их лица сделались строги. Нарушение общественного порядка в Штатах - куда меньшее преступление, чем оскорбление по национальному признаку.
- Вы готовы подтвердить свои слова?
- Лук, - обратился я к ним. - Они даже повесили над дверью своего заведения плакат: «Вход только для ирландцев». А мне сказали: «Фак аут, дёрти джувиш!» Мэйби, зей ар скинхэдс, - предположил я. - Ор энозер радикал нацистс групп…
Тут подключились гомики, принялись наперебой рассказывать, как меня оттащили от бара и швырнули через дорогу. Я подумал, что быть евреем в Америке не так уж плохо. Все тебя защищают, пока ты лакаешь вино, связываются по рации со специальным подразделением… Стоп, сказал я себе, а вот это уже хреново. Похоже, я заварил настоящую кашу.
- Оставайтесь на месте, сэр, - сказал один из копов, тот, что говорил в рацию.
Второй тем временем направился в ирландский паб.
Эти дебильные ирландцы даже пить нормально не могут. Я и предположить не мог, что они нападут на копа. Но кто-то из этих кретинов съездил ему по физиономии, я только увидел, как под фонарем пролетела его фуражка. Второй, на ходу засовывая в карман рацию и извлекая пистолет, бросился на подмогу напарнику. А я, схватив подмышку кегу с вином, со всех ног ринулся в другую сторону. Геи при этом бежали следом и кричали: «Не так быстро, милый, подожди и нас тоже»…
С этими милашками мы скоро пили вино, сидя Центральном парке, в темном уголке, прямо на траве. Тот, у которого были розовые джинсы, не переживал, что на них останутся следы от зелени. И очень зря…
Когда они прикладывались к моей кеге, я думал: «А вдруг у этих ребятишек СПИД или гепатит или какая-нибудь другая зараза. Они, конечно, молодцы, и очень меня выручили. Но ведь они же занимаются черт знает чем друг с другом, а возможно, и с кучей других парней».
Подумав об этом, я опять ощутил, как участился пульс, и пока меня не свалил приступ паники, принялся глушить его, наплевав на болячки. Вина, к счастью, было много. Жаль, оно не забирало, как водка или вискарь Jeam Beam, который я искренне полюбил, но, по крайней мере, лечебный эффект чувствовался.
Никому не посоветую так лечить проблемы с нервами, как это делал я. На самом деле, я все глубже и глубже загонял себя в яму. Но пока что этого не осознавал.
Телефон снова зазвонил. И поскольку мне казалось (именно - казалось), что голова моя - яснее ясного, я снял трубку. Звонил Закидон.
- Ты куда пропал? - спросил он.
- Я же сказал, болею.
- Три недели? Ты болеешь уже три недели?!
- Ну да, у меня сильный грипп. Температура…
Юра помолчал.
- А по голосу ты бухой.
- Да ты чего, Закидон? Я, в натуре, заболел.
- Хорошо, когда ты появишься? Ты мне нужен.
- Ну, мне бы еще дня два-три… - Я подумал, что завтра опохмелюсь, и больше никакого алкоголя, приму успокоительное, аптечные капли. И поеду «на работу».
- Дьявол, Калита, я тебя перестал понимать…
Я промолчал.
- В пятницу, чтобы был. С утра. Жду тебя у себя на хазе. Там и обговорим твою болезнь.
Он отключился. Я выругался.
- Проблемы на работе? - спросил один из голубков.
- А тебе, что за дело?! - накинулся я на него. - Чего вы вообще ко мне пристали?! - Сгреб кегу в охапку и, покачиваясь, побрел прочь. Когда я обернулся на ходу, они спорили -стоит за мной идти или нет. Поэтому я прибавил шагу и спрятался в кустах. Вскоре мимо прошелестели шаги - геи направились восвояси…
Я еще выпил вина, и еще немного… И не заметил, как заснул.
Проснулся я только утром. От страха. Меня снова трясло. И я задыхался. Рядом валялась полупустая кега. Я приложился к ней. Выпил ее до донышка. Опрокинул остатки в рот. Последние капли спасительного лекарства упали в глотку. Выбрался из кустов и пошел по улице.
Добрел до родного бара. На сей раз внутри было пусто. И как раз начинались Happy Hours. Достав из кармана очередную двадцатку, я подумал, что деньги скоро кончатся. И тогда я не смогу пить. А если я не смогу пить - то вернутся панические атаки, страх смерти, состояние такое жуткое, что лучше действительно умереть, чем его испытывать. Дома оставалось долларов пятьдесят. И за квартиру за следующий месяц я пока не заплатил лендлорду. А он заявится через несколько дней. Даже если я не пущу его в дом, он учует запах перегара от меня. А он хорошо знаком с Закидоном, и обязательно ему доложит, что я пью, а не болею. И потом, как я в пятницу поеду на встречу с Юрой? А ехать надо обязательно! Тупик… Какое-то безвыходное состояние. От безысходности я так нажрался, что еле смог выбраться из-за стола, едва не уснул в баре. Добрался до дома и завалился спать… Когда проснулся ночью, меня опять трясло… И выпить не было. Я достал пистолет, приложил его к виску. Нажать - мозги на стенку, и все проблемы разом решатся. Но так поступают только слабаки. А я мужик… настоящий мужик… Так я всегда говорил себе в самые сложные жизненные моменты. И всегда это помогало.
Тут в дверь отчетливо постучали. Посреди ночи. Я чуть с ума не сошел от этого стука. Забился в угол кровати, сидел и дрожал. Стук повторился.
- Калита! - крикнули из-за двери. - Открывай, это Сом.
Я подбежал к двери, распахнул ее, на пороге стоял Сом с бутылкой «Смирнов». Неужели бог есть, подумал я. Вырвал у него бутылку, трясущимися руками открутил крышку и стал вливать водку в глотку. Он смотрел на меня с сочувствием, но не мешал.
- Запой у тебя? - спросил сочувственно.
- Да так, - отрываясь от бутылки, сказал я, - нервишки шалят.
- Я думал, мы вместе выпьем, поговорим… - Сом хмыкнул. - Меня, вообще-то, Закидон прислал. Он так и сказал - запой у тебя.
- А я ему говорил, что заболел, - расстроился я.
- Да ты не переживай, Закидон он такой… всё понимает. У тебя чего, умер кто?
И тут я соврал так, что мне стыдно за эту ложь до сих пор.
- Мать… - сказал я. - Умерла в России.
- О… Ну это понятно тогда, сочувствую. Ты бы Закидону сказал, что ли…
- А как такое скажешь?!
- Ну, хочешь, я скажу?
- Давай.
Сом положил мне руку на плечо, не зная, как выразить сочувствие, потоптался еще немного и уехал докладывать Юре про мой запой. Бутылку оставил.
Я присел за стол, налил рюмку, выпил. Затем другую. И третью… Кое-как добрался до постели. И уснул. Спал я уже довольно долгое время без сновидений. Но, судя по тому, как я просыпался, я просто не помнил сны, а всю ночь меня мучили жуткие кошмары.
Закидона я увидел на следующий день. Он стоял у двери в мою квартиру, а я тащил в берлогу «66» купленные на последние деньги пять галлонов водки в пакетах. Посмотрев на меня, Юра подошел и сказал:
- Обычно я так не делаю. Но ты уходишь в отпуск. Позвонишь, когда отпустит. Не отпустит - лучше не звони. Но если ты не позвонишь - я очень расстроюсь. И для тебя все печально может выйти. Сам понимаешь. За выход денег не прошу, потому что ты не соскочил никуда.
- Мне бы денег одолжить, - пробормотал я.
- С деньгами сам разбирайся! - Резко сказал Закидон. - Теперь это твое дело.
И ушел. Я заметил, что на руках у него черные замшевые перчатки. Это в летнюю-то жару. В таких обычно киллеры спускают курок, чтобы выбросить потом ствол в одном месте, а перчатки в другом. Но убивать он меня, похоже, не собирался. Загадка.
Я думал об этом, пока пил водку. К отчаянию примешивалось чувство - как же мне хорошо. К осознанию, что жизнь катится в тартарары - а и пусть катится. Душевная боль воспринималась, как нечто должное, и с мазохистским удовольствием я ее смаковал.
Кто-то, наверное, на моем месте почувствовал бы благодарность Закидону. Только не я. С его стороны этот отпуск - вовсе не благотворительность, он и не собирался отпускать меня с крючка. К тому же, шла война, а у него каждый боец был на счету. Особенно, такой, кто, не раздумывая, жмет на курок, выполняя его приказ, и распиливает трупы, если придется.
Проснувшись к вечеру, я взял бутылку водки, пистолет и пошел грабить магазин.
Конечно, я был не настолько пьяным идиотом, чтобы ограбить какой-нибудь маркет в своем районе. Хотя и мелькнула глупейшая идея - обнести Liquor Store, и вынести оттуда столько бухла, чтобы мне надолго хватило. Я поехал на окраину на сабвее. Башка, отравленная спиртом, все-таки еще немного соображала. Вышел на первой попавшейся станции и пошел по незнакомой улице. Это был маленький продуктовый магазинчик, который держали трудолюбивые китайцы. На входе я остановился, обмотал голову льняным шарфом, оставив только глаза, допил водку, и вошел внутрь. Первым выстрелом я снес камеру, ее, как будто мишень, повесили аккурат над стойкой, вторым разнес витрину - чтобы продавец понял - со мной шутки плохи. Он открыл кассу, принялся выгребать деньги. Я забрал, сколько было, запихнул их в карман - и побежал прочь, на ходу пряча пистолет в кобуру. Благо, подземка была рядом, и я вскоре уже ехал в электричке.
Грабить магазины мне не понравилось. Прибыль небольшая - сто сорок пять долларов - а риск огромный. К тому же, для нервов это очень и очень плохо. Надо было придумать что-нибудь такое, что принесло бы много денег, и не слишком меня взволновало. Но преступления - такая дурная стезя, они всегда отражаются на твоей нервной системе.
Я побродил в окрестностях ирландского паба, зашел к нему в тыл. Как я и ожидал, паб имел черный вход. Наверх вела железная лестница. Дверь оказалась не заперта. И я, не совсем еще решив, что собираюсь делать, зашел в светлый коридор. Издалека слышна была ирландская музыка. С некоторых пор все эти сиплые напевы под гитарку я ненавидел. Направо вела дверь. Заперто. Я выстрелил в замок. Распахнул ее ударом ноги. И сразу увидел разложенные на столе аккуратными кучками купюры. Их расфасовали по достоинству, но вывезти не успели. Я заправил рубашку в штаны и принялся пихать за воротник сотенные и пятидесятки. Выстрел не могли не услышать. На выходе я столкнулся с молодым пареньком с растерянной физиономией - и прострелил ему ногу. Он, ахнув, упал. Я перепрыгнул через него. Из глубины коридора ко мне бежал лысый охранник и еще несколько крепких мужиков. Лысому я всадил пулю в живот - заслужил, падла, не любит русских алкоголиков. Он упал, и остальные полетели через него. Я выбежал из черного входа, захлопнул дверь и сбежал с грохотом по лестнице. Затем одним резким броском я лестницу поднял - и побежал прочь. Ох уж эти нью-йоркские пожарные лестницы. Некоторые из них можно спустить только снизу. Ирландские крепыши толкались на железном балконе и бешено орали, но добраться до земли не могли, было слишком высоко, чтобы прыгать.
А я тормознул такси и поехал домой, в Бэй Ридж. Расплатился с водилой. Заскочил домой, вывалил все богатство на кровать, взял пару сотенных, и буквально бегом помчался в Liquor Store. Но завернул по дороге в любимый бар - шесть шотов и три бокала пива. Доза росла. Но меня это не волновало. Я же лечился.
Начало:
1. http://sociopat-dairy.livejournal.com/92805.html
2. http://sociopat-dairy.livejournal.com/93324.html
3. http://sociopat-dairy.livejournal.com/93812.html
4. http://sociopat-dairy.livejournal.com/94904.html
5. http://sociopat-dairy.livejournal.com/95169.html
6. http://sociopat-dairy.livejournal.com/95437.html
7. http://sociopat-dairy.livejournal.com/95591.html
8. http://sociopat-dairy.livejournal.com/95888.html
9. http://sociopat-dairy.livejournal.com/96199.html
10. http://sociopat-dairy.livejournal.com/96639.html
11. http://sociopat-dairy.livejournal.com/97380.html
12. http://sociopat-dairy.livejournal.com/97574.html
13. http://sociopat-dairy.livejournal.com/98072.html
14. http://sociopat-dairy.livejournal.com/98452.html
А меня с некоторых пор интересовали, прежде всего, бары и Liquer Store - шопы. В них я брал поначалу вино в бутылках или в кегах, но оно не помогало. Тогда я перешел на пластиковые галлоны с дешевой водкой по 10 баксов за штуку. Happy Hour (или «счастливые часы») в местных барах сделали как будто специально для меня. Поначалу я выпивал несколько шотов, а потом заглатывал пинту пива. Сразу становилось хорошо, переставали дрожать руки. Алкоголь - коварная штука, которая подбирается к тебе постепенно. Если у тебя большие проблемы с нервами, он берется за тебя всерьез. В местной аптеке я прикупил успокоительные капли. Их продавали без рецепта. И высаживал сразу по полпузырька. Вместе с водкой эффект был оглушительный. Я чувствовал, что мне никакие панические атаки не страшны. Но среди ночи просыпался, весь дрожа от страха. И тогда хватал пластиковую бутыль, она всегда стояла наготове возле кровати, - и жадно глотал отвратительную жидкость, от которой воротило и тянуло блевать, но мне становилось лучше. Закидону я сказал по телефону, что приболел.
- Ну, выздоравливай… - в голосе прозвучало сомнение. И за это сомнение я его ненавидел.
Сом жил по соседству, и я очень боялся с ним столкнуться, когда часов в восемь-девять утра, в зависимости от того, во сколько проснусь, выбирался из своей заваленной бутылками квартиры, и направлялся в ближайшей бар. Там как раз начинались «счастливые часы». До обеда я мог нажраться с тридцатипроцентной скидкой - не только выгодно, но и полезно для съезжающей крыши. При этом если остальные обитатели бара, были натуральными синяками, я себя таковым не осознавал - я лечился, приводил в порядок свою нервную систему. Меня переставало трясти от страха, и мысли о смерти отпускали, только тогда, когда алкоголь сжирал страх на корню. И мое сознание делалось ясным. И я мог думать. Я понимал, конечно, что загнан в ловушку. Что меня подвела моя нервная система. И что работать на Закидона я, скорее всего, больше не смогу. Но я всеми силами старался выкарабкаться из этой безвыходной ситуации. Иного решения я попросту не видел. Да его и не было. Хотя плохое решение всегда есть. Застрелиться, например. Или сдаться властям, чтобы меня депортировали в Россию - и там посадили в психушку, на галоперидол, авось, поможет.
Однажды новый бармен вдруг спросил у меня ID (Identity Card, если вдруг кто-то не знает, что это такое). Я просто опешил. Я что, похож на человека, которому еще нет 21 года?! Но я не стал с ним спорить, просто сунул в нос водительское удостоверение Vladimir Glotov. Он кивнул. И только после этого налил мне шот и пиво. Я посмотрел на водку, и понял, что проглотить ее не смогу - иначе меня вывернет наизнанку, прямо на стойку бара. Поэтому шот я утопил в бокале. Бульк… Он опустился на дно. Бармен наблюдал за моими действиями с интересом. Я припал к бокалу. Стал пить. Сначала осторожно, потом все жаднее и жаднее…
- Энозер ван… ту шотс… Энд пайнт оф бир, - сказал я.
Он кивнул.
Сейчас расскажу, почему еще ирланды вызывали у меня такое отторжение. Однажды я вышел из дома, чтобы пополнить запасы алкоголя, меня трясло, в глотке было сухо, и мне казалось, что все прохожие, как один, смотрят на меня с осуждением. Нужно было срочно что-то предпринять, пока не началась очередная паника. К тому же, мне снова казалось, я вот-вот умру, если не волью в себя дозу спиртного. Так, продираясь через колючие взгляды и острые углы зданий, я то и дело натыкался на них, глядя, по большей части в асфальт или поверх голов, и добрался с немалым трудом до Liquer Store, врезался в стеклянные двери, они не открылись, хотя обычно гостеприимно распахивались. Только тут мутным взглядом я уловил белый квадратик послания: «Сlosed»… Они закрылись на ремонт. К счастью, на один день.
- Вот же суки, - пробормотал я и поплелся по улице к бару. Но там праздновали какое-то мероприятие, и было не протолкнуться - я даже побоялся туда заходить, столько там было народу. Только тут я заметил, что весь город украшен огнями и шариками. А между тем, уже смеркалось. Мятущимся, как зверь в клетке, сознанием я смог припомнить, что на одной из улиц есть ирландский паб. Как-то раз, давным-давно, я проходил мимо. И я устремился туда, почти побежал, меня подталкивала в спину паника. Трезвонил телефон, но я не подходил к нему вот уже несколько дней. Лишь бы успеть, только бы придти в себя…
Паб был открыт. Я ломанулся внутрь. И тут же наткнулся на лысого здоровенного охранника, который выволок меня наружу и указал на вывеску: «Only for Irish» (Только, мать их, для ирландцев). Меня так это разозлило, что я зло заорал на него: «Fuck you. Fucking irish. I need to drink somethink, оr I die. You are fucking dirty pigs». Они даже не стали меня бить. Из бара ломанулась толпа вместе с охранником, ирландские свиньи подхватили меня под руки, перетащили на другую сторону дороги и швырнули на мостовую. Потом лысый крикнул мне, чтобы я не переходил эту черту, указав на дорогу, или же я очень об этом пожалею. Я сунул руку подмышку, но понял, что забыл пистолет дома. Зато складной ножик всегда был при мне. «Пырнуть бы его в живот», - мелькнула мысль. Но тут же меня так замутило, что потемнело в глазах. К тому же, меня уже кто-то осторожно приподнимал под руки. Я обернулся и увидел, что это два гея - оба в футболках с радужной символикой, а один в розовых джинсах и с кудрявой, явно накрученной на бигуди, прической. Он схватил меня за руку и повел за собой. И я послушно за ним потащился. Спохватился только минут через пять… так плохо было с головой. Вырвал руку. И тут же увидел перед собой маленький магазинчик, торгующий алкоголем. Геи улыбались, глядя на меня.
- Сенкс э лот! - выдавил я и ворвался в винную лавку.
Продавец очень возмущался, когда я присосался к бутылке прямо возле холодильника.
- Hey, guy, - закричал он, - what’s about money?!
Я, не оглядываясь, сунул ему скомканную десятку. Поставил бутылку на пол, пол качнулся. Достал из холодильника вторую, отвинтил крышку и снова принялся жадно пить. Затем - взялся за алкогольный коктейль. Продавец снова нарисовался. И стал отчитывать меня, говоря, что здесь не бар, а пьют обычно в барах и пабах.
- Ирландцы, - ответил я ему по-английски, с трудом переводя дыхание, - они ведут себя, как настоящие фашисты.
- Ирланды-фашисты? - удивился он.
- Ну да. Прикинь, парень, они не пустили меня в свой бар только потому, что я еврей. У них вход только для ирландцев. Как будто они какие-то особенные. Фашисты.
- У них вечеринка для своих. Они имеют право. Причем тут фашисты?
- Ты тоже, что ли, ирландец?! - зло спросил я, откупоривая третью бутылку.
- Мои предки прибыли из Ирландии. Вот почему я похож на ирландца. А ты на еврея, кстати, совсем не похож.
- Это потому, - меня уже начинало разбирать, и настроение стремительно поправлялось, - что все евреи разные, - назидательно сказал я. - Я знаю одну еврейскую девушку, она коп, она такая красавица, какую и в кино не увидишь. А, вообще-то, парень, насчет еврея я соврал. Я русский.
- Так я и подумал, - сказала эта наглая морда, - с тебя еще восемь долларов тридцать центов, Иван.
- Меня Степаном зовут, - я полез в карман, достал несколько двадцаток, одну сунул ему, зацепил здоровенную кегу с вином на пять литров. - Этого хватит?
Он кивнул. Я вышел на улицу. И увидел с пяток ирландцев из бара. Они дожидались меня, причем, явно не с самыми добрыми намерениями. Все-таки решили поколотить наглеца. Я бы испугался, наверное, но во мне уже плескалось достаточно спирта, чтобы страх ушел полностью. Я спокойно поставил кегу, достал из кармана ножик, разложил его и уставился на них.
Ирландцы не только фанатики и забияки, они еще и настоящие трусы. Ворча, как стайка шакалов, они потрусили к своему пабу «Только для ирландских морд».
А я уселся на скамейку, таинственным образом оказавшись в обществе тех же гомиков, которые проводили меня до магазина, распечатал вино - и принялся жадно его глотать.
Геи при этом что-то щебетали, но я не мог разобрать ни слова, кроме того, что распивать на улице запрещено, и что лучше делать это дома.
В Америке - стукач на стукаче, так вблизи выглядит гражданское общество, как будто все отличники из моего школьного класса перебрались на постоянное место жительства в США. Поэтому, когда вскоре приехала полиция, я даже не удивился. Для начала они проверили мои права. Удивительно, но несхожесть моей и Шустрого физиономии их нисколько не удивила.
- Сэр, - сказал один из полицейских, - вы нарушаете закон.
- Это все ирландцы, - посетовал я, - они обозвали меня евреем и выгнали из своего бара.
Тут их лица сделались строги. Нарушение общественного порядка в Штатах - куда меньшее преступление, чем оскорбление по национальному признаку.
- Вы готовы подтвердить свои слова?
- Лук, - обратился я к ним. - Они даже повесили над дверью своего заведения плакат: «Вход только для ирландцев». А мне сказали: «Фак аут, дёрти джувиш!» Мэйби, зей ар скинхэдс, - предположил я. - Ор энозер радикал нацистс групп…
Тут подключились гомики, принялись наперебой рассказывать, как меня оттащили от бара и швырнули через дорогу. Я подумал, что быть евреем в Америке не так уж плохо. Все тебя защищают, пока ты лакаешь вино, связываются по рации со специальным подразделением… Стоп, сказал я себе, а вот это уже хреново. Похоже, я заварил настоящую кашу.
- Оставайтесь на месте, сэр, - сказал один из копов, тот, что говорил в рацию.
Второй тем временем направился в ирландский паб.
Эти дебильные ирландцы даже пить нормально не могут. Я и предположить не мог, что они нападут на копа. Но кто-то из этих кретинов съездил ему по физиономии, я только увидел, как под фонарем пролетела его фуражка. Второй, на ходу засовывая в карман рацию и извлекая пистолет, бросился на подмогу напарнику. А я, схватив подмышку кегу с вином, со всех ног ринулся в другую сторону. Геи при этом бежали следом и кричали: «Не так быстро, милый, подожди и нас тоже»…
С этими милашками мы скоро пили вино, сидя Центральном парке, в темном уголке, прямо на траве. Тот, у которого были розовые джинсы, не переживал, что на них останутся следы от зелени. И очень зря…
Когда они прикладывались к моей кеге, я думал: «А вдруг у этих ребятишек СПИД или гепатит или какая-нибудь другая зараза. Они, конечно, молодцы, и очень меня выручили. Но ведь они же занимаются черт знает чем друг с другом, а возможно, и с кучей других парней».
Подумав об этом, я опять ощутил, как участился пульс, и пока меня не свалил приступ паники, принялся глушить его, наплевав на болячки. Вина, к счастью, было много. Жаль, оно не забирало, как водка или вискарь Jeam Beam, который я искренне полюбил, но, по крайней мере, лечебный эффект чувствовался.
Никому не посоветую так лечить проблемы с нервами, как это делал я. На самом деле, я все глубже и глубже загонял себя в яму. Но пока что этого не осознавал.
Телефон снова зазвонил. И поскольку мне казалось (именно - казалось), что голова моя - яснее ясного, я снял трубку. Звонил Закидон.
- Ты куда пропал? - спросил он.
- Я же сказал, болею.
- Три недели? Ты болеешь уже три недели?!
- Ну да, у меня сильный грипп. Температура…
Юра помолчал.
- А по голосу ты бухой.
- Да ты чего, Закидон? Я, в натуре, заболел.
- Хорошо, когда ты появишься? Ты мне нужен.
- Ну, мне бы еще дня два-три… - Я подумал, что завтра опохмелюсь, и больше никакого алкоголя, приму успокоительное, аптечные капли. И поеду «на работу».
- Дьявол, Калита, я тебя перестал понимать…
Я промолчал.
- В пятницу, чтобы был. С утра. Жду тебя у себя на хазе. Там и обговорим твою болезнь.
Он отключился. Я выругался.
- Проблемы на работе? - спросил один из голубков.
- А тебе, что за дело?! - накинулся я на него. - Чего вы вообще ко мне пристали?! - Сгреб кегу в охапку и, покачиваясь, побрел прочь. Когда я обернулся на ходу, они спорили -стоит за мной идти или нет. Поэтому я прибавил шагу и спрятался в кустах. Вскоре мимо прошелестели шаги - геи направились восвояси…
Я еще выпил вина, и еще немного… И не заметил, как заснул.
Проснулся я только утром. От страха. Меня снова трясло. И я задыхался. Рядом валялась полупустая кега. Я приложился к ней. Выпил ее до донышка. Опрокинул остатки в рот. Последние капли спасительного лекарства упали в глотку. Выбрался из кустов и пошел по улице.
Добрел до родного бара. На сей раз внутри было пусто. И как раз начинались Happy Hours. Достав из кармана очередную двадцатку, я подумал, что деньги скоро кончатся. И тогда я не смогу пить. А если я не смогу пить - то вернутся панические атаки, страх смерти, состояние такое жуткое, что лучше действительно умереть, чем его испытывать. Дома оставалось долларов пятьдесят. И за квартиру за следующий месяц я пока не заплатил лендлорду. А он заявится через несколько дней. Даже если я не пущу его в дом, он учует запах перегара от меня. А он хорошо знаком с Закидоном, и обязательно ему доложит, что я пью, а не болею. И потом, как я в пятницу поеду на встречу с Юрой? А ехать надо обязательно! Тупик… Какое-то безвыходное состояние. От безысходности я так нажрался, что еле смог выбраться из-за стола, едва не уснул в баре. Добрался до дома и завалился спать… Когда проснулся ночью, меня опять трясло… И выпить не было. Я достал пистолет, приложил его к виску. Нажать - мозги на стенку, и все проблемы разом решатся. Но так поступают только слабаки. А я мужик… настоящий мужик… Так я всегда говорил себе в самые сложные жизненные моменты. И всегда это помогало.
Тут в дверь отчетливо постучали. Посреди ночи. Я чуть с ума не сошел от этого стука. Забился в угол кровати, сидел и дрожал. Стук повторился.
- Калита! - крикнули из-за двери. - Открывай, это Сом.
Я подбежал к двери, распахнул ее, на пороге стоял Сом с бутылкой «Смирнов». Неужели бог есть, подумал я. Вырвал у него бутылку, трясущимися руками открутил крышку и стал вливать водку в глотку. Он смотрел на меня с сочувствием, но не мешал.
- Запой у тебя? - спросил сочувственно.
- Да так, - отрываясь от бутылки, сказал я, - нервишки шалят.
- Я думал, мы вместе выпьем, поговорим… - Сом хмыкнул. - Меня, вообще-то, Закидон прислал. Он так и сказал - запой у тебя.
- А я ему говорил, что заболел, - расстроился я.
- Да ты не переживай, Закидон он такой… всё понимает. У тебя чего, умер кто?
И тут я соврал так, что мне стыдно за эту ложь до сих пор.
- Мать… - сказал я. - Умерла в России.
- О… Ну это понятно тогда, сочувствую. Ты бы Закидону сказал, что ли…
- А как такое скажешь?!
- Ну, хочешь, я скажу?
- Давай.
Сом положил мне руку на плечо, не зная, как выразить сочувствие, потоптался еще немного и уехал докладывать Юре про мой запой. Бутылку оставил.
Я присел за стол, налил рюмку, выпил. Затем другую. И третью… Кое-как добрался до постели. И уснул. Спал я уже довольно долгое время без сновидений. Но, судя по тому, как я просыпался, я просто не помнил сны, а всю ночь меня мучили жуткие кошмары.
Закидона я увидел на следующий день. Он стоял у двери в мою квартиру, а я тащил в берлогу «66» купленные на последние деньги пять галлонов водки в пакетах. Посмотрев на меня, Юра подошел и сказал:
- Обычно я так не делаю. Но ты уходишь в отпуск. Позвонишь, когда отпустит. Не отпустит - лучше не звони. Но если ты не позвонишь - я очень расстроюсь. И для тебя все печально может выйти. Сам понимаешь. За выход денег не прошу, потому что ты не соскочил никуда.
- Мне бы денег одолжить, - пробормотал я.
- С деньгами сам разбирайся! - Резко сказал Закидон. - Теперь это твое дело.
И ушел. Я заметил, что на руках у него черные замшевые перчатки. Это в летнюю-то жару. В таких обычно киллеры спускают курок, чтобы выбросить потом ствол в одном месте, а перчатки в другом. Но убивать он меня, похоже, не собирался. Загадка.
Я думал об этом, пока пил водку. К отчаянию примешивалось чувство - как же мне хорошо. К осознанию, что жизнь катится в тартарары - а и пусть катится. Душевная боль воспринималась, как нечто должное, и с мазохистским удовольствием я ее смаковал.
Кто-то, наверное, на моем месте почувствовал бы благодарность Закидону. Только не я. С его стороны этот отпуск - вовсе не благотворительность, он и не собирался отпускать меня с крючка. К тому же, шла война, а у него каждый боец был на счету. Особенно, такой, кто, не раздумывая, жмет на курок, выполняя его приказ, и распиливает трупы, если придется.
Проснувшись к вечеру, я взял бутылку водки, пистолет и пошел грабить магазин.
Конечно, я был не настолько пьяным идиотом, чтобы ограбить какой-нибудь маркет в своем районе. Хотя и мелькнула глупейшая идея - обнести Liquor Store, и вынести оттуда столько бухла, чтобы мне надолго хватило. Я поехал на окраину на сабвее. Башка, отравленная спиртом, все-таки еще немного соображала. Вышел на первой попавшейся станции и пошел по незнакомой улице. Это был маленький продуктовый магазинчик, который держали трудолюбивые китайцы. На входе я остановился, обмотал голову льняным шарфом, оставив только глаза, допил водку, и вошел внутрь. Первым выстрелом я снес камеру, ее, как будто мишень, повесили аккурат над стойкой, вторым разнес витрину - чтобы продавец понял - со мной шутки плохи. Он открыл кассу, принялся выгребать деньги. Я забрал, сколько было, запихнул их в карман - и побежал прочь, на ходу пряча пистолет в кобуру. Благо, подземка была рядом, и я вскоре уже ехал в электричке.
Грабить магазины мне не понравилось. Прибыль небольшая - сто сорок пять долларов - а риск огромный. К тому же, для нервов это очень и очень плохо. Надо было придумать что-нибудь такое, что принесло бы много денег, и не слишком меня взволновало. Но преступления - такая дурная стезя, они всегда отражаются на твоей нервной системе.
Я побродил в окрестностях ирландского паба, зашел к нему в тыл. Как я и ожидал, паб имел черный вход. Наверх вела железная лестница. Дверь оказалась не заперта. И я, не совсем еще решив, что собираюсь делать, зашел в светлый коридор. Издалека слышна была ирландская музыка. С некоторых пор все эти сиплые напевы под гитарку я ненавидел. Направо вела дверь. Заперто. Я выстрелил в замок. Распахнул ее ударом ноги. И сразу увидел разложенные на столе аккуратными кучками купюры. Их расфасовали по достоинству, но вывезти не успели. Я заправил рубашку в штаны и принялся пихать за воротник сотенные и пятидесятки. Выстрел не могли не услышать. На выходе я столкнулся с молодым пареньком с растерянной физиономией - и прострелил ему ногу. Он, ахнув, упал. Я перепрыгнул через него. Из глубины коридора ко мне бежал лысый охранник и еще несколько крепких мужиков. Лысому я всадил пулю в живот - заслужил, падла, не любит русских алкоголиков. Он упал, и остальные полетели через него. Я выбежал из черного входа, захлопнул дверь и сбежал с грохотом по лестнице. Затем одним резким броском я лестницу поднял - и побежал прочь. Ох уж эти нью-йоркские пожарные лестницы. Некоторые из них можно спустить только снизу. Ирландские крепыши толкались на железном балконе и бешено орали, но добраться до земли не могли, было слишком высоко, чтобы прыгать.
А я тормознул такси и поехал домой, в Бэй Ридж. Расплатился с водилой. Заскочил домой, вывалил все богатство на кровать, взял пару сотенных, и буквально бегом помчался в Liquor Store. Но завернул по дороге в любимый бар - шесть шотов и три бокала пива. Доза росла. Но меня это не волновало. Я же лечился.
Начало:
1. http://sociopat-dairy.livejournal.com/92805.html
2. http://sociopat-dairy.livejournal.com/93324.html
3. http://sociopat-dairy.livejournal.com/93812.html
4. http://sociopat-dairy.livejournal.com/94904.html
5. http://sociopat-dairy.livejournal.com/95169.html
6. http://sociopat-dairy.livejournal.com/95437.html
7. http://sociopat-dairy.livejournal.com/95591.html
8. http://sociopat-dairy.livejournal.com/95888.html
9. http://sociopat-dairy.livejournal.com/96199.html
10. http://sociopat-dairy.livejournal.com/96639.html
11. http://sociopat-dairy.livejournal.com/97380.html
12. http://sociopat-dairy.livejournal.com/97574.html
13. http://sociopat-dairy.livejournal.com/98072.html
14. http://sociopat-dairy.livejournal.com/98452.html