МИФ О СОВМЕСТНОМ ПАРАДЕ. ЧАСТЬ 2
Начало читать здесь:
http://skaramanga-1972.livejournal.com/175247.html
Таким образом, закончив, наконец, с мемуарами Кривошеина и Гудериана, мы переходим к воспоминаниям свидетелей «парада», опубликованным в книге Василия Сарычева «В поисках утраченного» (Кн.2., Брест, 2007г.)
Кстати, а что это за автор? Можно ли ему верить? Поиск информации о нем дал мне много разных ссылок, в частности, и вот эту:
http://vb.by/sarychev/content/74/main.php
В самом начале (по ссылке) я прочитал следующее:
«Время многое затирает в памяти, особенно если тому способствовать. Послевоенные поколения Бреста о совместном параде советских и немецких войск 39-го года в большинстве не знали, а если кто слышал от стариков, то не очень-то верил. Школа, армия, институт вбивали конкретную систему понятий - этакий шлюз для всего, чего не может быть, «потому что не может быть никогда».
Интересно, а что «вбивает» в головы своих читателей сам Сарычев?
Прочитав написанное, я сразу же отметил для себя те документы, которые он упоминал, как доказательство «совместного парада». Чтобы ответить на вопрос о том, был в Бресте 22 сентября 1939 года совместный парад или была самая обычная процедура передачи города с торжественным маршем, этих документов достаточно, особенно если их читать так, как там написано, а не заниматься «вольной трактовкой», действуя по принципу: «Если доказательство не укладывается в теорию, тем хуже для доказательства».
Сарычев пишет:
«21 сентября 1939 года вопрос передачи города обсудили с немецкой стороной прибывшие в штаб корпуса Гудериана представители танковой бригады Кривошеина капитан Губанов и комиссар батальона Панов, и была достигнута договоренность относительно действий следующего дня.
«1. Немецкие подразделения покидают Брест-Литовск до 14.00 22 сентября. Детальный расклад:
8.00 - прибытие советского батальона с целью принятия крепости и недвижимости г. Брест-Литовска.
10.00 - встреча смешанной комиссии: с советской стороны - капитан Губанов, батальонный комиссар Панов, с немецкой стороны - комендант города подполковник Холм, переводчик подполковник Соммер.
14.00 - начало совместного парада немецких и советских подразделений. Во время смены флага оркестры играют гимны обоих государств»
Думаю, понятно какой именно документ «цитирует» автор? Это хорошо всем известная "Договоренность о передаче города....» (http://kamen-jahr.livejournal.com/191347.html), подписанная капитаном Губановым (с советской стороны) и полковником Нерингом (с немецкой). Обратите внимание, как Сарычев «цитирует» фрагмент, касающийся 14.00. А вот как он выглядит в оригинале:
Его перевод:
«14:00 Начало прохождения торжественным маршем русских и немецких войск перед командующими с обеих сторон со сменой флага в заключении. Во время смены флага играет музыка национальных гимнов»
Кто не силен в языках, может проверить: перевод немецкого слова Vorbeimarsch - "прохождение в строю торжественным маршем (мимо чего-л.); прохождение торжественным маршем". Обычный on-line переводчик дает «Прохождение маршем». Слово "парад" в немецком языке другое - "Truppenparade" или просто "Parade".
Далее Сарычев вскользь пересказывает «мемуарную встречу» Кривошеина и Гудериана с определением порядка проведения «парада», и упоминает «военный дневник 19-го корпуса вермахта», который, на самом деле, называется «Журнал боевых действий XIX моторизованного корпуса». Документ, конечно же, он не цитирует, но дает достаточно точный его пересказ, правда с одним «но». Он опять подсовывает читателям то, чего там нет - слово «парад» (правда не «совместный»):
«22 сентября парад открыли немецкие подразделения - два дивизиона артиллерии, усиленный полк 20-й моторизованной дивизии и в качестве замыкающего разведывательный батальон. Любопытно, что испытывали в душе взращенные на погромах солдаты и офицеры вермахта, вынужденные чеканить шаг перед принимавшим парад советским евреем Семеном Моисеевичем Кривошеиным? Когда последний немецкий транспорт проехал перед трибуной, настало время коротких речей. Генерал Гудериан объявил о передаче советской стороне «российской крепости Брест». В 16.45 под звуки государственного гимна Германии был спущен немецкий флаг. Затем несколько фраз произнес комбриг, оркестр, в роли которого выступал обученный игре на духовых инструментах взвод регулировщиков, заиграл советский гимн, и на том же флагштоке был поднят красный флаг.
На этом акт передачи завершился. Попрощавшись с советскими офицерами, командир корпуса генерал Гудериан и начальник штаба отбыли на запад. Для урегулирования деталей в Бресте остались сложивший полномочия немецкий комендант города и переводчик».
Источник: http://vb.by/sarychev/content/74/main.php
Ба, подумал я! Порядок проведения «совместного парада» описан абсолютно точно и соответствует изложенному в «Журнале боевых действий XIX моторизованного корпуса»! Вот только там нет, как и в приведенном описании, ни строчки, ни буковки о участии в этом «параде» частей комбрига Кривошеина. Это есть факт, на который Сарычев просто решил не обращать внимание. «Совместный парад» ограничился прохождением только немецких частей и завершился после этого прохождения, спуском немецкого флага и подъемом советского. Далее были краткие речи с обеих сторон, после которых Гудериан попросту укатил из города. Именно поэтому не существует в природе ни единого фотографического снимка, где бы наши танки, вступавшие в город, проходили мимо трибуны, где в этот момент стояли Гудериан и Кривошеин. А подобные фото, но с немецкой техникой, имеются в достаточном количестве. Два из них приводит и Сарычев. Вот они:
А, вот, с проходом советской техники у Сарычева очередной прокол:
Куда-то «подевался» помост с Гудерианом и Кривошеиным, напротив трибуны вместо «массовки» из наших и немецких танкистов, «почему-то», стоит немецкий автобус, немецкие мотоциклисты и несколько зевак из числа гражданских. На флагштоке, «почему-то» развевается немецкий флаг… В общем, «картина маслом» и фото никак не соответствует тому, что происходило во время «совместного парада». А если кому плохо видно, что там на фотографии, я очень скоро выложу им ее в более крупное виде. Дойду до фотографического разбора парада, о котором я говорил в самом начале этой темы, и выложу, с подробными комментариями.
Вот и думайте теперь, друзья и коллеги, можно ли верить автору «В поисках утраченного» (Кн.2., Брест, 2007г.) Василию Сарычеву?
Ну да ладно, давайте же, наконец, приступим и к свидетельским показаниям участников «парада», опубликованным в его книге.
На что я сразу обратил внимание, прочитав их, так это на то, что они не содержат подробной информации, расплывчатые и не точные. Оно, в принципе, и понятно, учитывая через сколько десятилетий, после произошедших 22 августа 1939 года в Бресте событий, эти свидетели «заговорили». Итак:
«Светозар Николаевич СИНКЕВИЧ (1924 г. р.):
«На Шоссейной улице показались первые советские танки. С чувством величайшего любопытства и совершенно ошеломленный, я побежал смотреть. Ведь это наши, русские! На небольших грузовых машинах сидели солдаты в странных остроконечных шлемах. Поперек грузовика были положены сосновые доски, служившие сиденьем для бойцов, как тогда называли солдат. Лица у них были серые, небритые, шинели и короткие ватные куртки как будто с чужого плеча, голенища сапог из материала вроде брезента. Я подошел к одной из машин и попробовал поговорить с солдатами. Однако все находившиеся там молча глядели в сторону. Наконец один из них в форменной фуражке со звездой на рукаве заявил, что партия и правительство по просьбе местного населения прислали Красную армию, чтобы освободить нас от польских панов и капиталистов. Я был очень удивлен убогим видом и странной необщительностью соплеменников... В это время меня подозвал другой военный и спросил, правильная ли это дорога к крепости. Дорога была одна: еще километра два вперед, - и колонна медленно двинулась дальше.
Потом я был свидетелем передачи Бреста немецкими военными властями. У здания бывшего воеводского управления стояли ряды германских солдат и военный оркестр. На флагштоке развевался флаг со свастикой. Невдалеке от флагштока стояли какие-то люди в кепках, несколько военных и толпа зевак. После того как сыграли немецкий гимн, флаг со свастикой спустили. Сборный оркестр нестройно сыграл «Интернационал», и кто-то из группы незнакомых мне людей стал поднимать красный флаг с серпом и молотом. После этого немцы быстро покинули город».
Что следует из этого свидетельства? Во-первых, свидетель не употребляет слово «парад». Дословно: «я был свидетелем передачи Бреста немецкими военными властями». Во-вторых, абсолютно точно сказано: «После того как сыграли немецкий гимн, флаг со свастикой спустили», подняли «красный флаг с серпом и молотом», после этого «немцы быстро покинули город». Упущено лишь - прохождение немецких частей до момента спуска немецкого флага, а также «передача» Гудерианом Кривошеину Бреста. Упомянутые в самом начале советские танки (вот откуда они могли быть на немецких фотографиях !) и грузовики с красноармейцами шли к Брестской крепости.
Следующее свидетельство:
«Петр Онуфриевич КОЗИК (1928 г. р.):
«22 сентября 1939 года отец повел меня на площадь. По городу только и разговоров было, что о приближении русских. По дороге со Шпитальной (Интернациональной) в сторону Унии Любельской (нынешняя ул. Ленина - прим.) повернул оркестр из местных - судя по красным повязкам с серпом и молотом, членов КПЗБ. А по Ягеллонской (Машерова) шла танковая колонна русских. Башни танков имели с боков приваренную длинную скобу, чтобы держаться десанту.
Солдатики-пехотинцы всё какие-то заморенные. Помню, как они курили. Достанет боец мешочек с табаком, из обрывка газеты смастерит самокрутку, долго высекает искру кресивом о кусок напильника, раздует фитилек, прикурит… А у немца хитрый портсигар: заложит бумажку, крутнет - и готово.
Колонна вермахта уже стояла наизготовку. Перед воеводством, теперешним облисполкомом, - небольшой деревянный помост (трибуна) и флагшток с германским флагом. Русские повернули с Ягеллонской на Унии и остановились. Немецкий чин в шинели с красной генеральской подкладкой и русский комбриг пожали руки. Прошли подразделения, два командира сказали речи. Потом опустили немецкий флаг, подняли советский. Последняя немецкая колонна, печатая шаг, двинула в сторону Граевского моста, повернула влево на Каштановую (Героев Обороны), в сторону крепости, а дальше за Буг. КПЗБовцы стали выкрикивать: «Да здравствует советская власть!»
Что следует из этого свидетельства? Во-первых, этот свидетель, как и предыдущий, не употребляет слово «парад». Во-вторых, 22 сентября 1939 года еще до начала «парада» «советские танки» (как указывает свидетель) уже входили в город, а «колонна вермахта уже стояла наизготовку» для прохождения торжественным маршем и ухода из города. Все это подтверждается фотографиями, которые я вам представлю, когда дойду до фотографического разбора парада. В-третьих, нет никакой информации о прохождении танков Кривошеина во время «парада» перед трибуной с Гудерианом и Кривошеиным.
Следующее свидетельство:
«Раиса Андреевна ШИРНЮК (1919 г. р.) и Ярослав Захарович ШИРНЮК (1914 г. р.):
«Мы стояли в толпе на площади, примерно напротив костела. Брестчан собралось много. О параде никто официально не объявлял, но «каблучная почта» сработала безотказно: уже с утра все в городе знали, что по площади пойдут маршем войска. Видели, как немцы спешно сооружали у воеводства трибуну.
Колонны двигались от Ягеллонской (сейчас пр-т Машерова - прим. мое) в сторону вокзала. Сначала шли немцы. Их техника и основные силы ушли раньше - теперь печатала шаг оставленная для парада колонна, вышколенная, подготовленная. После съема флага игравший на площади военный оркестр выстроился в голове последней колонны.
Немцы шли начищенные, бравые, ладные. Офицер командовал: «Лянгзам, лянгзам, абэрдойтлих!» («Не спешить, не спешить, четче!»)
Показавшиеся следом красноармейцы смотрелись на этом фоне невыгодно. Грязные сапоги, запыленные шинели, щетина на лицах. Выстроившиеся вдоль обочин брестчане в большинстве были настроены к красноармейцам радушно. И тут казус: к крайнему в колонне солдату из толпы подскочила женщина, твердившая сквозь слезы: «Родненькие… соколики…» - а тот пихнул: «Отойди, тетка!» Все опешили. По-видимому, накануне политруки хорошо поработали с личным составом.
При движении танкистов в толпе слева раздались испуганные крики: на перекрестке с улицей Костюшко (Гоголя), где Унии Любельской дает излом, рассказывали, разогнавшийся танк чуть не съехал в придорожную канаву. Водитель не учел коварного характера скользкой плитки-трилинки».
Что следует из этого свидетельства? Во-первых, мне непонятно, с чего эти свидетели решили, что если «по площади пойдут маршем войска», то это «парад», тем более, что: «О параде никто официально не объявлял». Во-вторых, что касается фразы: «Их техника и основные силы ушли раньше - теперь печатала шаг оставленная для парада колонна…». Для участия в «параде» была оставлена не «колонна», а следующие немецкие подразделения: 90-й моторизованный полк, штаб 56-го артиллерийского полка, 1-й дивизион этого полка и 2-й дивизион 20-го артиллерийского полка. Более того, немецкая техника также присутствовала во время «парада». Посмотрите, хотя бы, на те фотографии, которые я приводил выше. Я приведу и другие. Там есть и артиллерия, и бронетранспортеры, грузовые автомобили, мотоциклы, тягачи. Но, судя по рассказам этих свидетелей, ничего этого они не видели. Странно, да? Более того, я не видел ни единой фотографии «парада», где бы, на фоне трибуны с Гудерианом и Кривошеиным, маршировала немецкая пехота.
Читавшие мемуары Семена Кривошеина мне могут возразить, дескать, он указывал (дословно): «За пехотой пошла моторизованная артиллерия, потом танки» (стр. 261), далее были «десятка два самолетов», «потом опять пошла пехота на машинах». Из всего этого, к сожалению, не понятно, был ли пеший проход немецкой пехоты, или в начале, и в конце «парада», «пошла пехота на машинах». И еще. Кривошеин говорит о участии в «параде» немецких танков, но фотографий этих, также почему-то, нет. В-третьих, после прохода немецких частей, была процедура спуска немецкого флага и подъема флага советского, краткие речи Гудериана и Кривошеина, но, судя по словам свидетелей, практически сразу за проходом последние немецких частей, шли «показавшиеся следом красноармейцы». Кстати, внешний вид этих красноармейцев, судя по описанию, был отнюдь не парадным: «Грязные сапоги, запыленные шинели, щетина на лицах».
Попутно хочу остановиться на вопросе о том, можно ли считать парадом прохождение войск маршем. Обычно, в таких случаях, многие сразу же начинают приводить различные словари, доказывая, что прохождение войск торжественным маршем и парад - одно и тоже. Такой подход к вопросу слишком упрощенный. Во-первых, парады бывают разные, например: парады физкультурников, парады детских художественных коллективов, парады цирковых артистов, гейпарады (прости Господи) и т.д. Нельзя эти «парады» ставить рядом с военными парадами только лишь потому, что в словаре есть такое слово - парад! Во-вторых, торжественным маршем войска проходят не только во время парадов.
«Торжественный марш - прохождение воинских частей (подразделений) под музыку в установленных строях на парадах, строевых смотрах, при вручении Боевых Знамён, орденов, Вымпелов министра обороны СССР за мужество и воинскую доблесть, при возложении венков к памятникам и на могилы воинов, павших в боях за свободу и независимость Советской Родины, и в других случаях. Торжественный марш в пешем строю совершается строевым шагом, на машинах - с ограниченной скоростью. Для обозначения линии прохождения войск выделяются линейные. Порядок проведения торжественных маршей регламентируется Строевым уставом Вооруженных Сил СССР и приказами командиров (начальников)».
http://военная-энциклопедия.рф/%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F-%D0%B2%D0%BE%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D1%8F-%D1%8D%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%BA%D0%BB%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%8F/%D0%A2/%D0%A2%D0%BE%D1%80%D0%B6%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B9-%D0%BC%D0%B0%D1%80%D1%88
Внимание! Обратите внимание на фразу: «Порядок проведения торжественных маршей регламентируется Строевым уставом Вооруженных Сил СССР и приказами командиров (начальников)». Это ключевая фраза! При этом еще раз хочу подчеркнуть то, что в результате переговоров предложил Кривошеин - было компромиссным решением: части немецкого корпуса в походной колонне покидали город, а части бригады Кривошеина, также в походной колонне, вступали в него («Междубурье», Воронеж, 1964г., стр. 258). Город передавался «из рук в руки». А если вспомнить только что цитируемых свидетелей про «грязные сапоги, запыленные шинели, щетину на лицах» солдат РККА, то от «торжественности» того, что происходило в Бресте 22 сентября 1939 года, не останется и следа, хотя немцы, со своей стороны, действительно, старались, чтобы все выглядело, именно так.
На остальных свидетелях, приведенных Сарычевым (http://vb.by/sarychev/content/75/main.php), подробно останавливаться не буду, поскольку их показания ничего нового по сути рассматриваемого вопроса не дают. Более того, некоторые свидетельские показания о «параде» вообще никакого отношения к нему не имеют, что заставляет задуматься о том, свидетелем чего, все-таки, были их авторы (имеются ввиду показания Владимира Николаевича ГУБЕНКО (1932 г. р.) и Ромуальда БУЛЯСА (1922 г. р.).
Но, перед тем, как закрыть вопрос по свидетелям, и обобщить все рассмотренные свидетельские показания, остановлюсь еще на свидетельстве некоего Зигмунта Квека, опубликованном вот здесь:
http://nicodim-from.livejournal.com/93938.html
Приведу только самое интересное:
«- Парад был проведен на улице Люблинской унии, перед зданием в котором еще несколько дней назад размещались власти Полесского воеводства, - пишет Зыгмунт. Перед входом была установлена трибуна, на которой стояли командиры немецких и советских войск, во главе с генералом Гейнцем Гудерианом и комбригом Семеном Кривошеиным. Немцы выглядели блестяще. Бравые, в начищенных до блеска сапогах и сверкающими медалями. Русские на их фоне выглядели, как бедные родственники. Гимнастерки висели на них, как мешки от картошки. Не было у них погон со знаками различия.
Перед трибуной ехали немецкие танки, противотанковые орудия, машины с пехотой. Проехал даже моторизованный полевой госпиталь! В конце, на малой высоте, пролетели истребители и бомбардировщики.
- Русские были представлены гораздо скромнее, говорит Зыгмунт Квек. - Прошло только четыре танка и несколько машин с солдатами. Танков должно было быть больше, но они вышли из строя по пути в Брест. Встало их там целых семнадцать!»
Что следует из этого свидетельства? Во-первых, что касается фразы: «Парад был проведен на улице Люблинской унии, перед зданием в котором еще несколько дней назад размещались власти Полесского воеводства». Свидетель говорит неправду. Известно, что город Брест немцы заняли 14 сентября, а так называемый «парад» проводился 22 сентября 1939 года, уж никак не через «несколько дней». Во-вторых, касательно фразы: «Не было у них погон со знаками различия». Погоны в Красной Армии были введены только в январе 1943 года, поэтому, естественно, в сентябре 1939 года их и не могло быть на бойцах и командирах. В-третьих, проход перед трибуной немецких танков не подтверждается другими свидетельскими показаниями (http://vb.by/sarychev/content/75/main.php), а также фотографическими снимками и кинохроникой, что очень странно, но подтверждается словами Кривошеина. В-четвертых, вызывает сомнение, и не подтверждается другими свидетелями, фраза свидетеля о участии в «параде» «моторизованого полевого госпиталя». В-пятых, также вызывается сомнение и не находит полноценного подтверждения фраза о участии в «параде» «четырех танков и нескольких машин с солдатами». В данном случае, есть отдельные упоминания о «танковой колонне русских», шедшей в тот день по Ягеллонской, но, непонятно, поворачивавшей на Унии Любельской для участия в «параде» или нет (Петр Онуфриевич КОЗИК (1928 г. р.), и о участии трех танков в общем потоке проходившей техники («За советской артиллерией ехали гусеничные тракторы, которые тянули орудия более крупного калибра, а за ними двигались три танка» Станислав МИРЕЦКИ (1921 г. р.). Что касается участия с нашей стороны «нескольких машин с солдатами», то эти показания опровергаются показаниями Раисы Андреевны ШИРНЮК (1919 г. р.) и Ярослава Захаровича ШИРНЮКА (1914 г. р.), свидетельствовавших о прохождении красноармейцев в пешей колонне, а также Станислава МИРЕЦКИ (1921 г. р.): «Красноармейцы шли вслед за немцами. Они совершенно не были на них похожи: шли тише и не печатали шаг коваными сапогами, так как были обуты в брезентовые ботинки. Ремни у них были также брезентовые, а не кожаные, как у немцев»). В-шестых, ради интереса, попробуйте как-то объяснить, откуда свидетель мог знать, что для участия в «параде»: «Танков должно было быть больше, но они вышли из строя по пути в Брест. Встало их там целых семнадцать!». Не иначе свидетель, каким-то чудесным образом, узнал о численном составе танков в запланированном Кривошеиным для парада «четвертом батальоне», отследил весь путь передвижения этого батальона и посчитал лично сколько танков батальона вышло по дороге из строя? Вопрос, думается мне, риторический…
А теперь давайте подытожим свидетельские показания, которые мы имеем. Во-первых, по совокупности, все свидетельские показания не полные, противоречивые и разнятся в деталях. Например, Раиса Андреевна ШИРНЮК (1919 г. р.) и Ярослав Захарович ШИРНЮК (1914 г. р.) утверждали, что немецкая «техника и основные силы ушли раньше» «парада», и участие принимала «оставленная для парада колонна». Это опровергается имеющимися у нас фотографическими снимками, подтверждающими участие немецкой техники во время «парада» (снимки будут представлены позже). И вообще, кроме Зигмунта Квека, никто из свидетелей ничего не сказал о участии в «параде» немецкой техники: «Перед трибуной ехали немецкие танки, противотанковые орудия, машины с пехотой. Проехал даже моторизованный полевой госпиталь! В конце, на малой высоте, пролетели истребители и бомбардировщики». Про участие техники и солдат РККА данные тоже противоречивы. Свидетель Станислав МИРЕЦКИ (1921 г. р.) утверждал, что пехота шла в пешем строю, а из техники: «ехали гусеничные тракторы, которые тянули орудия более крупного калибра, а за ними двигались три танка». Это противоречит показаниям Зигмунта Квека, который утверждал, что: «Прошло только четыре танка и несколько машин с солдатами». Согласитесь, спутать идущих в пешем строю солдат и «несколько машин с солдатами» невозможно в принципе.
Объяснить такую противоречивость показаний свидетелей, на мой взгляд, можно тем, что каждый из них видел только то, что видел, и мог легко принять вступившие в Брест до начала «парада» 22 сентября 1939 года (либо после него) танки, артиллерию и пехоту РККА за сам «парад». К слову, показания Светозара Николаевича СИНКЕВИЧА (1924 г. р.) как раз и свидетельствуют, что еще до начала «парада» через город двигались танки РККА и пехота на машинах по направлению к Брестской крепости. Плюс (и возможно это главное), нужно обязательно учитывать, через сколько десятилетий, после произошедших 22 августа 1939 года в Бресте событий, эти свидетели «заговорили». Если Кривошеин, по прошествии двадцати с лишним лет от описанного, в мемуарах, перепутал всех своих подчиненных, которых упомянул, время событий и даже Гудериан, с его слов, вдруг стал «маленьким и сухоньким», то про свидетелей, приведенных Сарычевым и говорить не стоит. Во-вторых, описанные некоторыми свидетелями красноармейцы, вступившие в Брест, мягко выражаясь, не блистали парадностью: «Грязные сапоги, запыленные шинели, щетина на лицах» (Раиса Андреевна ШИРНЮК (1919 г. р.) и Ярослав Захарович ШИРНЮК (1914 г. р.), «пехота поразила бедностью и неопрятностью» (Борис Трофимович АКИМОВ (1912 г. р.), «Русские на их фоне (на фоне немцев - прим.) выглядели, как бедные родственники. Гимнастерки висели на них, как мешки от картошки.» (Зыгмунт Kвек), «не печатали шаг коваными сапогами, так как были обуты в брезентовые ботинки» (Станислав МИРЕЦКИ (1921 г. р.). У вас повернется язык, после таких описаний, сказать, что это «торжественный марш», а тем белее «парад»? В-третьих, не все свидетели употребляют в своих воспоминаниях слово «парад». Тот же Светозар Николаевич СИНКЕВИЧ (1924 г. р.) абсолютно справедливо отметил: «я был свидетелем передачи Бреста немецкими военными властями». Это свидетельство нужно обязательно отметить, как и то, что им же было сказано, что после спуска немецкого и подъема советского флагов: «немцы быстро покинули город». Его показания очень близки к показаниям Петра Онуфриевича КОЗИКА (1928 г. р.), который также засвидетельствовал, что после спуска немецкого и подъема советского флагов: «Последняя немецкая колонна, печатая шаг, двинула в сторону Граевского моста … а дальше за Буг». Почему я на этом акцентирую Ваше внимание? А потому, что согласно «Журнала боевых действий XIX моторизованного корпуса» (документ этот будет еще рассмотрен далее), после завершения прохождения немецких частей, спуска немецкого и подъема советского флагов, процедура передачи города Бреста была завершена (так сказано в этом документе (!) и генерал Гудериан со своим начальником штаба уехали к новому месту расположения штаба корпуса. Именно поэтому свидетели парада никак не могли видеть проход частей бригады Кривошеина на фоне трибуны с Гудерианом и Кривошеиным, и именно поэтому подобные фотографические снимки отсутствуют, как и соответствующие кадры немецкой кинохроники. После ухода немцев свидетели видели (или могли видеть) уже не «совместный парад» (Гудериан-то уже уехал !), а самое обычное, даже не торжественное (судя по описаниям приведенным выше) «вступление» наших частей в город. Теперь это можно считать доказанным.
(Продолжение следует...)
http://skaramanga-1972.livejournal.com/175247.html
Таким образом, закончив, наконец, с мемуарами Кривошеина и Гудериана, мы переходим к воспоминаниям свидетелей «парада», опубликованным в книге Василия Сарычева «В поисках утраченного» (Кн.2., Брест, 2007г.)
Кстати, а что это за автор? Можно ли ему верить? Поиск информации о нем дал мне много разных ссылок, в частности, и вот эту:
http://vb.by/sarychev/content/74/main.php
В самом начале (по ссылке) я прочитал следующее:
«Время многое затирает в памяти, особенно если тому способствовать. Послевоенные поколения Бреста о совместном параде советских и немецких войск 39-го года в большинстве не знали, а если кто слышал от стариков, то не очень-то верил. Школа, армия, институт вбивали конкретную систему понятий - этакий шлюз для всего, чего не может быть, «потому что не может быть никогда».
Интересно, а что «вбивает» в головы своих читателей сам Сарычев?
Прочитав написанное, я сразу же отметил для себя те документы, которые он упоминал, как доказательство «совместного парада». Чтобы ответить на вопрос о том, был в Бресте 22 сентября 1939 года совместный парад или была самая обычная процедура передачи города с торжественным маршем, этих документов достаточно, особенно если их читать так, как там написано, а не заниматься «вольной трактовкой», действуя по принципу: «Если доказательство не укладывается в теорию, тем хуже для доказательства».
Сарычев пишет:
«21 сентября 1939 года вопрос передачи города обсудили с немецкой стороной прибывшие в штаб корпуса Гудериана представители танковой бригады Кривошеина капитан Губанов и комиссар батальона Панов, и была достигнута договоренность относительно действий следующего дня.
«1. Немецкие подразделения покидают Брест-Литовск до 14.00 22 сентября. Детальный расклад:
8.00 - прибытие советского батальона с целью принятия крепости и недвижимости г. Брест-Литовска.
10.00 - встреча смешанной комиссии: с советской стороны - капитан Губанов, батальонный комиссар Панов, с немецкой стороны - комендант города подполковник Холм, переводчик подполковник Соммер.
14.00 - начало совместного парада немецких и советских подразделений. Во время смены флага оркестры играют гимны обоих государств»
Думаю, понятно какой именно документ «цитирует» автор? Это хорошо всем известная "Договоренность о передаче города....» (http://kamen-jahr.livejournal.com/191347.html), подписанная капитаном Губановым (с советской стороны) и полковником Нерингом (с немецкой). Обратите внимание, как Сарычев «цитирует» фрагмент, касающийся 14.00. А вот как он выглядит в оригинале:
Его перевод:
«14:00 Начало прохождения торжественным маршем русских и немецких войск перед командующими с обеих сторон со сменой флага в заключении. Во время смены флага играет музыка национальных гимнов»
Кто не силен в языках, может проверить: перевод немецкого слова Vorbeimarsch - "прохождение в строю торжественным маршем (мимо чего-л.); прохождение торжественным маршем". Обычный on-line переводчик дает «Прохождение маршем». Слово "парад" в немецком языке другое - "Truppenparade" или просто "Parade".
Далее Сарычев вскользь пересказывает «мемуарную встречу» Кривошеина и Гудериана с определением порядка проведения «парада», и упоминает «военный дневник 19-го корпуса вермахта», который, на самом деле, называется «Журнал боевых действий XIX моторизованного корпуса». Документ, конечно же, он не цитирует, но дает достаточно точный его пересказ, правда с одним «но». Он опять подсовывает читателям то, чего там нет - слово «парад» (правда не «совместный»):
«22 сентября парад открыли немецкие подразделения - два дивизиона артиллерии, усиленный полк 20-й моторизованной дивизии и в качестве замыкающего разведывательный батальон. Любопытно, что испытывали в душе взращенные на погромах солдаты и офицеры вермахта, вынужденные чеканить шаг перед принимавшим парад советским евреем Семеном Моисеевичем Кривошеиным? Когда последний немецкий транспорт проехал перед трибуной, настало время коротких речей. Генерал Гудериан объявил о передаче советской стороне «российской крепости Брест». В 16.45 под звуки государственного гимна Германии был спущен немецкий флаг. Затем несколько фраз произнес комбриг, оркестр, в роли которого выступал обученный игре на духовых инструментах взвод регулировщиков, заиграл советский гимн, и на том же флагштоке был поднят красный флаг.
На этом акт передачи завершился. Попрощавшись с советскими офицерами, командир корпуса генерал Гудериан и начальник штаба отбыли на запад. Для урегулирования деталей в Бресте остались сложивший полномочия немецкий комендант города и переводчик».
Источник: http://vb.by/sarychev/content/74/main.php
Ба, подумал я! Порядок проведения «совместного парада» описан абсолютно точно и соответствует изложенному в «Журнале боевых действий XIX моторизованного корпуса»! Вот только там нет, как и в приведенном описании, ни строчки, ни буковки о участии в этом «параде» частей комбрига Кривошеина. Это есть факт, на который Сарычев просто решил не обращать внимание. «Совместный парад» ограничился прохождением только немецких частей и завершился после этого прохождения, спуском немецкого флага и подъемом советского. Далее были краткие речи с обеих сторон, после которых Гудериан попросту укатил из города. Именно поэтому не существует в природе ни единого фотографического снимка, где бы наши танки, вступавшие в город, проходили мимо трибуны, где в этот момент стояли Гудериан и Кривошеин. А подобные фото, но с немецкой техникой, имеются в достаточном количестве. Два из них приводит и Сарычев. Вот они:
А, вот, с проходом советской техники у Сарычева очередной прокол:
Куда-то «подевался» помост с Гудерианом и Кривошеиным, напротив трибуны вместо «массовки» из наших и немецких танкистов, «почему-то», стоит немецкий автобус, немецкие мотоциклисты и несколько зевак из числа гражданских. На флагштоке, «почему-то» развевается немецкий флаг… В общем, «картина маслом» и фото никак не соответствует тому, что происходило во время «совместного парада». А если кому плохо видно, что там на фотографии, я очень скоро выложу им ее в более крупное виде. Дойду до фотографического разбора парада, о котором я говорил в самом начале этой темы, и выложу, с подробными комментариями.
Вот и думайте теперь, друзья и коллеги, можно ли верить автору «В поисках утраченного» (Кн.2., Брест, 2007г.) Василию Сарычеву?
Ну да ладно, давайте же, наконец, приступим и к свидетельским показаниям участников «парада», опубликованным в его книге.
На что я сразу обратил внимание, прочитав их, так это на то, что они не содержат подробной информации, расплывчатые и не точные. Оно, в принципе, и понятно, учитывая через сколько десятилетий, после произошедших 22 августа 1939 года в Бресте событий, эти свидетели «заговорили». Итак:
«Светозар Николаевич СИНКЕВИЧ (1924 г. р.):
«На Шоссейной улице показались первые советские танки. С чувством величайшего любопытства и совершенно ошеломленный, я побежал смотреть. Ведь это наши, русские! На небольших грузовых машинах сидели солдаты в странных остроконечных шлемах. Поперек грузовика были положены сосновые доски, служившие сиденьем для бойцов, как тогда называли солдат. Лица у них были серые, небритые, шинели и короткие ватные куртки как будто с чужого плеча, голенища сапог из материала вроде брезента. Я подошел к одной из машин и попробовал поговорить с солдатами. Однако все находившиеся там молча глядели в сторону. Наконец один из них в форменной фуражке со звездой на рукаве заявил, что партия и правительство по просьбе местного населения прислали Красную армию, чтобы освободить нас от польских панов и капиталистов. Я был очень удивлен убогим видом и странной необщительностью соплеменников... В это время меня подозвал другой военный и спросил, правильная ли это дорога к крепости. Дорога была одна: еще километра два вперед, - и колонна медленно двинулась дальше.
Потом я был свидетелем передачи Бреста немецкими военными властями. У здания бывшего воеводского управления стояли ряды германских солдат и военный оркестр. На флагштоке развевался флаг со свастикой. Невдалеке от флагштока стояли какие-то люди в кепках, несколько военных и толпа зевак. После того как сыграли немецкий гимн, флаг со свастикой спустили. Сборный оркестр нестройно сыграл «Интернационал», и кто-то из группы незнакомых мне людей стал поднимать красный флаг с серпом и молотом. После этого немцы быстро покинули город».
Что следует из этого свидетельства? Во-первых, свидетель не употребляет слово «парад». Дословно: «я был свидетелем передачи Бреста немецкими военными властями». Во-вторых, абсолютно точно сказано: «После того как сыграли немецкий гимн, флаг со свастикой спустили», подняли «красный флаг с серпом и молотом», после этого «немцы быстро покинули город». Упущено лишь - прохождение немецких частей до момента спуска немецкого флага, а также «передача» Гудерианом Кривошеину Бреста. Упомянутые в самом начале советские танки (вот откуда они могли быть на немецких фотографиях !) и грузовики с красноармейцами шли к Брестской крепости.
Следующее свидетельство:
«Петр Онуфриевич КОЗИК (1928 г. р.):
«22 сентября 1939 года отец повел меня на площадь. По городу только и разговоров было, что о приближении русских. По дороге со Шпитальной (Интернациональной) в сторону Унии Любельской (нынешняя ул. Ленина - прим.) повернул оркестр из местных - судя по красным повязкам с серпом и молотом, членов КПЗБ. А по Ягеллонской (Машерова) шла танковая колонна русских. Башни танков имели с боков приваренную длинную скобу, чтобы держаться десанту.
Солдатики-пехотинцы всё какие-то заморенные. Помню, как они курили. Достанет боец мешочек с табаком, из обрывка газеты смастерит самокрутку, долго высекает искру кресивом о кусок напильника, раздует фитилек, прикурит… А у немца хитрый портсигар: заложит бумажку, крутнет - и готово.
Колонна вермахта уже стояла наизготовку. Перед воеводством, теперешним облисполкомом, - небольшой деревянный помост (трибуна) и флагшток с германским флагом. Русские повернули с Ягеллонской на Унии и остановились. Немецкий чин в шинели с красной генеральской подкладкой и русский комбриг пожали руки. Прошли подразделения, два командира сказали речи. Потом опустили немецкий флаг, подняли советский. Последняя немецкая колонна, печатая шаг, двинула в сторону Граевского моста, повернула влево на Каштановую (Героев Обороны), в сторону крепости, а дальше за Буг. КПЗБовцы стали выкрикивать: «Да здравствует советская власть!»
Что следует из этого свидетельства? Во-первых, этот свидетель, как и предыдущий, не употребляет слово «парад». Во-вторых, 22 сентября 1939 года еще до начала «парада» «советские танки» (как указывает свидетель) уже входили в город, а «колонна вермахта уже стояла наизготовку» для прохождения торжественным маршем и ухода из города. Все это подтверждается фотографиями, которые я вам представлю, когда дойду до фотографического разбора парада. В-третьих, нет никакой информации о прохождении танков Кривошеина во время «парада» перед трибуной с Гудерианом и Кривошеиным.
Следующее свидетельство:
«Раиса Андреевна ШИРНЮК (1919 г. р.) и Ярослав Захарович ШИРНЮК (1914 г. р.):
«Мы стояли в толпе на площади, примерно напротив костела. Брестчан собралось много. О параде никто официально не объявлял, но «каблучная почта» сработала безотказно: уже с утра все в городе знали, что по площади пойдут маршем войска. Видели, как немцы спешно сооружали у воеводства трибуну.
Колонны двигались от Ягеллонской (сейчас пр-т Машерова - прим. мое) в сторону вокзала. Сначала шли немцы. Их техника и основные силы ушли раньше - теперь печатала шаг оставленная для парада колонна, вышколенная, подготовленная. После съема флага игравший на площади военный оркестр выстроился в голове последней колонны.
Немцы шли начищенные, бравые, ладные. Офицер командовал: «Лянгзам, лянгзам, абэрдойтлих!» («Не спешить, не спешить, четче!»)
Показавшиеся следом красноармейцы смотрелись на этом фоне невыгодно. Грязные сапоги, запыленные шинели, щетина на лицах. Выстроившиеся вдоль обочин брестчане в большинстве были настроены к красноармейцам радушно. И тут казус: к крайнему в колонне солдату из толпы подскочила женщина, твердившая сквозь слезы: «Родненькие… соколики…» - а тот пихнул: «Отойди, тетка!» Все опешили. По-видимому, накануне политруки хорошо поработали с личным составом.
При движении танкистов в толпе слева раздались испуганные крики: на перекрестке с улицей Костюшко (Гоголя), где Унии Любельской дает излом, рассказывали, разогнавшийся танк чуть не съехал в придорожную канаву. Водитель не учел коварного характера скользкой плитки-трилинки».
Что следует из этого свидетельства? Во-первых, мне непонятно, с чего эти свидетели решили, что если «по площади пойдут маршем войска», то это «парад», тем более, что: «О параде никто официально не объявлял». Во-вторых, что касается фразы: «Их техника и основные силы ушли раньше - теперь печатала шаг оставленная для парада колонна…». Для участия в «параде» была оставлена не «колонна», а следующие немецкие подразделения: 90-й моторизованный полк, штаб 56-го артиллерийского полка, 1-й дивизион этого полка и 2-й дивизион 20-го артиллерийского полка. Более того, немецкая техника также присутствовала во время «парада». Посмотрите, хотя бы, на те фотографии, которые я приводил выше. Я приведу и другие. Там есть и артиллерия, и бронетранспортеры, грузовые автомобили, мотоциклы, тягачи. Но, судя по рассказам этих свидетелей, ничего этого они не видели. Странно, да? Более того, я не видел ни единой фотографии «парада», где бы, на фоне трибуны с Гудерианом и Кривошеиным, маршировала немецкая пехота.
Читавшие мемуары Семена Кривошеина мне могут возразить, дескать, он указывал (дословно): «За пехотой пошла моторизованная артиллерия, потом танки» (стр. 261), далее были «десятка два самолетов», «потом опять пошла пехота на машинах». Из всего этого, к сожалению, не понятно, был ли пеший проход немецкой пехоты, или в начале, и в конце «парада», «пошла пехота на машинах». И еще. Кривошеин говорит о участии в «параде» немецких танков, но фотографий этих, также почему-то, нет. В-третьих, после прохода немецких частей, была процедура спуска немецкого флага и подъема флага советского, краткие речи Гудериана и Кривошеина, но, судя по словам свидетелей, практически сразу за проходом последние немецких частей, шли «показавшиеся следом красноармейцы». Кстати, внешний вид этих красноармейцев, судя по описанию, был отнюдь не парадным: «Грязные сапоги, запыленные шинели, щетина на лицах».
Попутно хочу остановиться на вопросе о том, можно ли считать парадом прохождение войск маршем. Обычно, в таких случаях, многие сразу же начинают приводить различные словари, доказывая, что прохождение войск торжественным маршем и парад - одно и тоже. Такой подход к вопросу слишком упрощенный. Во-первых, парады бывают разные, например: парады физкультурников, парады детских художественных коллективов, парады цирковых артистов, гейпарады (прости Господи) и т.д. Нельзя эти «парады» ставить рядом с военными парадами только лишь потому, что в словаре есть такое слово - парад! Во-вторых, торжественным маршем войска проходят не только во время парадов.
«Торжественный марш - прохождение воинских частей (подразделений) под музыку в установленных строях на парадах, строевых смотрах, при вручении Боевых Знамён, орденов, Вымпелов министра обороны СССР за мужество и воинскую доблесть, при возложении венков к памятникам и на могилы воинов, павших в боях за свободу и независимость Советской Родины, и в других случаях. Торжественный марш в пешем строю совершается строевым шагом, на машинах - с ограниченной скоростью. Для обозначения линии прохождения войск выделяются линейные. Порядок проведения торжественных маршей регламентируется Строевым уставом Вооруженных Сил СССР и приказами командиров (начальников)».
http://военная-энциклопедия.рф/%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F-%D0%B2%D0%BE%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D1%8F-%D1%8D%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%BA%D0%BB%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%8F/%D0%A2/%D0%A2%D0%BE%D1%80%D0%B6%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B9-%D0%BC%D0%B0%D1%80%D1%88
Внимание! Обратите внимание на фразу: «Порядок проведения торжественных маршей регламентируется Строевым уставом Вооруженных Сил СССР и приказами командиров (начальников)». Это ключевая фраза! При этом еще раз хочу подчеркнуть то, что в результате переговоров предложил Кривошеин - было компромиссным решением: части немецкого корпуса в походной колонне покидали город, а части бригады Кривошеина, также в походной колонне, вступали в него («Междубурье», Воронеж, 1964г., стр. 258). Город передавался «из рук в руки». А если вспомнить только что цитируемых свидетелей про «грязные сапоги, запыленные шинели, щетину на лицах» солдат РККА, то от «торжественности» того, что происходило в Бресте 22 сентября 1939 года, не останется и следа, хотя немцы, со своей стороны, действительно, старались, чтобы все выглядело, именно так.
На остальных свидетелях, приведенных Сарычевым (http://vb.by/sarychev/content/75/main.php), подробно останавливаться не буду, поскольку их показания ничего нового по сути рассматриваемого вопроса не дают. Более того, некоторые свидетельские показания о «параде» вообще никакого отношения к нему не имеют, что заставляет задуматься о том, свидетелем чего, все-таки, были их авторы (имеются ввиду показания Владимира Николаевича ГУБЕНКО (1932 г. р.) и Ромуальда БУЛЯСА (1922 г. р.).
Но, перед тем, как закрыть вопрос по свидетелям, и обобщить все рассмотренные свидетельские показания, остановлюсь еще на свидетельстве некоего Зигмунта Квека, опубликованном вот здесь:
http://nicodim-from.livejournal.com/93938.html
Приведу только самое интересное:
«- Парад был проведен на улице Люблинской унии, перед зданием в котором еще несколько дней назад размещались власти Полесского воеводства, - пишет Зыгмунт. Перед входом была установлена трибуна, на которой стояли командиры немецких и советских войск, во главе с генералом Гейнцем Гудерианом и комбригом Семеном Кривошеиным. Немцы выглядели блестяще. Бравые, в начищенных до блеска сапогах и сверкающими медалями. Русские на их фоне выглядели, как бедные родственники. Гимнастерки висели на них, как мешки от картошки. Не было у них погон со знаками различия.
Перед трибуной ехали немецкие танки, противотанковые орудия, машины с пехотой. Проехал даже моторизованный полевой госпиталь! В конце, на малой высоте, пролетели истребители и бомбардировщики.
- Русские были представлены гораздо скромнее, говорит Зыгмунт Квек. - Прошло только четыре танка и несколько машин с солдатами. Танков должно было быть больше, но они вышли из строя по пути в Брест. Встало их там целых семнадцать!»
Что следует из этого свидетельства? Во-первых, что касается фразы: «Парад был проведен на улице Люблинской унии, перед зданием в котором еще несколько дней назад размещались власти Полесского воеводства». Свидетель говорит неправду. Известно, что город Брест немцы заняли 14 сентября, а так называемый «парад» проводился 22 сентября 1939 года, уж никак не через «несколько дней». Во-вторых, касательно фразы: «Не было у них погон со знаками различия». Погоны в Красной Армии были введены только в январе 1943 года, поэтому, естественно, в сентябре 1939 года их и не могло быть на бойцах и командирах. В-третьих, проход перед трибуной немецких танков не подтверждается другими свидетельскими показаниями (http://vb.by/sarychev/content/75/main.php), а также фотографическими снимками и кинохроникой, что очень странно, но подтверждается словами Кривошеина. В-четвертых, вызывает сомнение, и не подтверждается другими свидетелями, фраза свидетеля о участии в «параде» «моторизованого полевого госпиталя». В-пятых, также вызывается сомнение и не находит полноценного подтверждения фраза о участии в «параде» «четырех танков и нескольких машин с солдатами». В данном случае, есть отдельные упоминания о «танковой колонне русских», шедшей в тот день по Ягеллонской, но, непонятно, поворачивавшей на Унии Любельской для участия в «параде» или нет (Петр Онуфриевич КОЗИК (1928 г. р.), и о участии трех танков в общем потоке проходившей техники («За советской артиллерией ехали гусеничные тракторы, которые тянули орудия более крупного калибра, а за ними двигались три танка» Станислав МИРЕЦКИ (1921 г. р.). Что касается участия с нашей стороны «нескольких машин с солдатами», то эти показания опровергаются показаниями Раисы Андреевны ШИРНЮК (1919 г. р.) и Ярослава Захаровича ШИРНЮКА (1914 г. р.), свидетельствовавших о прохождении красноармейцев в пешей колонне, а также Станислава МИРЕЦКИ (1921 г. р.): «Красноармейцы шли вслед за немцами. Они совершенно не были на них похожи: шли тише и не печатали шаг коваными сапогами, так как были обуты в брезентовые ботинки. Ремни у них были также брезентовые, а не кожаные, как у немцев»). В-шестых, ради интереса, попробуйте как-то объяснить, откуда свидетель мог знать, что для участия в «параде»: «Танков должно было быть больше, но они вышли из строя по пути в Брест. Встало их там целых семнадцать!». Не иначе свидетель, каким-то чудесным образом, узнал о численном составе танков в запланированном Кривошеиным для парада «четвертом батальоне», отследил весь путь передвижения этого батальона и посчитал лично сколько танков батальона вышло по дороге из строя? Вопрос, думается мне, риторический…
А теперь давайте подытожим свидетельские показания, которые мы имеем. Во-первых, по совокупности, все свидетельские показания не полные, противоречивые и разнятся в деталях. Например, Раиса Андреевна ШИРНЮК (1919 г. р.) и Ярослав Захарович ШИРНЮК (1914 г. р.) утверждали, что немецкая «техника и основные силы ушли раньше» «парада», и участие принимала «оставленная для парада колонна». Это опровергается имеющимися у нас фотографическими снимками, подтверждающими участие немецкой техники во время «парада» (снимки будут представлены позже). И вообще, кроме Зигмунта Квека, никто из свидетелей ничего не сказал о участии в «параде» немецкой техники: «Перед трибуной ехали немецкие танки, противотанковые орудия, машины с пехотой. Проехал даже моторизованный полевой госпиталь! В конце, на малой высоте, пролетели истребители и бомбардировщики». Про участие техники и солдат РККА данные тоже противоречивы. Свидетель Станислав МИРЕЦКИ (1921 г. р.) утверждал, что пехота шла в пешем строю, а из техники: «ехали гусеничные тракторы, которые тянули орудия более крупного калибра, а за ними двигались три танка». Это противоречит показаниям Зигмунта Квека, который утверждал, что: «Прошло только четыре танка и несколько машин с солдатами». Согласитесь, спутать идущих в пешем строю солдат и «несколько машин с солдатами» невозможно в принципе.
Объяснить такую противоречивость показаний свидетелей, на мой взгляд, можно тем, что каждый из них видел только то, что видел, и мог легко принять вступившие в Брест до начала «парада» 22 сентября 1939 года (либо после него) танки, артиллерию и пехоту РККА за сам «парад». К слову, показания Светозара Николаевича СИНКЕВИЧА (1924 г. р.) как раз и свидетельствуют, что еще до начала «парада» через город двигались танки РККА и пехота на машинах по направлению к Брестской крепости. Плюс (и возможно это главное), нужно обязательно учитывать, через сколько десятилетий, после произошедших 22 августа 1939 года в Бресте событий, эти свидетели «заговорили». Если Кривошеин, по прошествии двадцати с лишним лет от описанного, в мемуарах, перепутал всех своих подчиненных, которых упомянул, время событий и даже Гудериан, с его слов, вдруг стал «маленьким и сухоньким», то про свидетелей, приведенных Сарычевым и говорить не стоит. Во-вторых, описанные некоторыми свидетелями красноармейцы, вступившие в Брест, мягко выражаясь, не блистали парадностью: «Грязные сапоги, запыленные шинели, щетина на лицах» (Раиса Андреевна ШИРНЮК (1919 г. р.) и Ярослав Захарович ШИРНЮК (1914 г. р.), «пехота поразила бедностью и неопрятностью» (Борис Трофимович АКИМОВ (1912 г. р.), «Русские на их фоне (на фоне немцев - прим.) выглядели, как бедные родственники. Гимнастерки висели на них, как мешки от картошки.» (Зыгмунт Kвек), «не печатали шаг коваными сапогами, так как были обуты в брезентовые ботинки» (Станислав МИРЕЦКИ (1921 г. р.). У вас повернется язык, после таких описаний, сказать, что это «торжественный марш», а тем белее «парад»? В-третьих, не все свидетели употребляют в своих воспоминаниях слово «парад». Тот же Светозар Николаевич СИНКЕВИЧ (1924 г. р.) абсолютно справедливо отметил: «я был свидетелем передачи Бреста немецкими военными властями». Это свидетельство нужно обязательно отметить, как и то, что им же было сказано, что после спуска немецкого и подъема советского флагов: «немцы быстро покинули город». Его показания очень близки к показаниям Петра Онуфриевича КОЗИКА (1928 г. р.), который также засвидетельствовал, что после спуска немецкого и подъема советского флагов: «Последняя немецкая колонна, печатая шаг, двинула в сторону Граевского моста … а дальше за Буг». Почему я на этом акцентирую Ваше внимание? А потому, что согласно «Журнала боевых действий XIX моторизованного корпуса» (документ этот будет еще рассмотрен далее), после завершения прохождения немецких частей, спуска немецкого и подъема советского флагов, процедура передачи города Бреста была завершена (так сказано в этом документе (!) и генерал Гудериан со своим начальником штаба уехали к новому месту расположения штаба корпуса. Именно поэтому свидетели парада никак не могли видеть проход частей бригады Кривошеина на фоне трибуны с Гудерианом и Кривошеиным, и именно поэтому подобные фотографические снимки отсутствуют, как и соответствующие кадры немецкой кинохроники. После ухода немцев свидетели видели (или могли видеть) уже не «совместный парад» (Гудериан-то уже уехал !), а самое обычное, даже не торжественное (судя по описаниям приведенным выше) «вступление» наших частей в город. Теперь это можно считать доказанным.
(Продолжение следует...)