ВОИТЕЛЬНИЦА (11 глава)
Виктория Ванюшкина. 19 июня 2010 г.
Фигура умолчания
Новый мiр рождается только благодаря жертвоприношению.
Леон ДЕГРЕЛЬ
Существовала и еще одна проблема. В своих размышлениях об «Ином пути» В. Ванюшкина об этом молчит, но не знать о ней не может, поскольку о том же предмете в свое время думал Ю. Эвола (в одной из работ, которую она перевела). Именно ей, наконец, была посвящена значительная часть книги Леона Дегреля.
Это Объединенная Европа: тогда под эгидой Гитлера, ныне - под ядерным зонтиком США.
Молчание Виктории красноречивее любых самых подробных объяснений свидетельствует о том, что идея эта чем-то ей не нравилась. На этот раз даже любимый ее барон Эвола, идеи которого, будучи весьма далекими от реальной практики, носили исключительно теоретический характер, не подвиг Викторию принять эту мысль.
Ей, думаю, было достаточно и того, что зримо, в довольно грубой форме, описал переведенный ею Леон Дегрель:
«Европа солдат была создана. [...] …Спустя два года совместных сражений, общих страданий и общих побед, наши предрассудки рассеялись, завязались дружеские отношения, выяснилась идейная близость наших политических взглядов. После войны молодежь заставила бы старых ретроградов принять своё, фронтовое видение европейского единства […] На Восточном фронте действительно существовала Европа. […] …Это была Европа солдат, Европа молодых идеалистов, спаянных совместно пережитыми испытаниями и достигших единства своих политических убеждений и общности своих представлений о будущем. Сплочённые фронтовым братством в Европе, созданной руками молодых солдат-победителей, мы сохранили бы наше фронтовое равенство и солидарность и выбросили бы за борт некогда всесильных старцев, ставших заложниками собственного прошлого. […]
Могли ли мы перед лицом этого величайшего - и, безусловно, рискованного - творения, этого воплощения высочайшей мечты, предпочесть возврат к прежней Европе мелкобуржуазных режимов, вечно грызущихся между собой, не знавших ни великих пороков, ни великих добродетелей, под властью которых разрозненная Европа в лучшем случае, как и до войны, продолжала бы прозябать в посредственности?»
Всё это в общем-то старые мысли, имеющие свою историю: Европа Карла Великого, Австро-Венгерская Империя, где, между прочим, и появился на свет Гитлер, от каких-то отрицательных сторон которой он отталкивался, но всё же сформировался он именно в том пространстве.
Но гораздо более близок проекту Гитлера и современного Евросоюза Наполеоновский.
«Гитлер, - писал Дегрель, - объединил Европу силой, это неоспоримо. […] Та же наполеоновская империя объединяла европейцев, не испрашивая на то их согласия. […] Жаль, что в XIX веке Наполеон потерпел неудачу. […] Точно также жаль, что в XX веке неудачу потерпел Гитлер».
Есть всем этим проектам и русская альтернатива, в свое время озвученная Ф.И. Тютчевым и, что очень важно, - в связи с бисмарковским планом объединения Германии:
«Единство, - возвестил оракул наших дней, -
Быть может спаяно железом лишь и кровью…»
Но мы попробуем спаять его любовью, -
А там увидим, что прочней…
Итак, как мы уже отмечали, на все эти настойчивые, проходившие через всю книгу излияния Л. Дегреля, которого она переводила, Виктория ответила молчанием. Ни в одной статье или комментарии о проекте единой Европы, как пригодном для Русского будущего векторе развития, она ни разу не упомянула.
Виктория Ванюшкина. Москва. 19 июля 2009 г.
Олицетворением Новой Европы для Дегреля были толпы беженцев после поражения Франции в 1940 г.: «Растерянные и изнурённые они бросали за собой груды чемоданов, каракулевых шуб и умерших от изнеможения стариков, чьи трупы разлагались на солнце среди почерневших туш лошадей и коров. Они были живым, - а точнее агонизирующим - образом старого одряхлевшего мiра, который поглощал новый мiр, новый телом и новый духом. Это было не просто поражение, это были похороны Европы, Европы отцов, дедов и прадедов, это было вторжение нового поколения, взирающего на мiр чистыми глазами, как в начале Творения. Молодые немцы также могли оказаться в один день поверженными - и так оно и произошло. Но они совершили необратимое, они уничтожили целую эпоху…»
Если Дегрель так говорил о близких ему французах, то что же оставалось на долю русских?..
Вот что, рассуждая далее о будущем Объединенной Европы, писал он о немецком вкладе: «…Гитлер имел в своём распоряжении лучший человеческий материал (серьёзный, дисциплинированный немецкий народ, не слишком склонный требовать объяснений)…»
«Чтобы вдохнуть новый дух в Европу, немцы никогда не обошлись бы без французского гения, как бы некоторым из них этого не хотелось, как бы, как это было в отдельных случаях, они его не презирали. Никогда ничего в Европе не совершалось и не может свершиться без тонкости и изящества, свойственных французскому характеру, живости и ясности французского ума. […] Он легко схватывает, легко усваивает, легко передает другим и осмысляет схваченное. Он - гибок и он - лёгок. Французский вкус - совершенен».
Предполагаемый вклад итальянцев, по Дегрелю, не может не вызвать смешанную с недоумением усмешку: «Они с той же лёгкостью наводнили бы всю огромную гитлеровскую Европу своими безукоризненными ботинками, элегантной модой, автомобилями, несущимися как борзая…»
Еще более невразумительно писал Дегрель о русских, толкуя то об издавна навязшей зубах их «мечтательности», то - совершенно неожиданно - о «математических способностях» или вдруг о том, что они «находили учебники немецкого языка во всех школах» сел и городов, в которые он - вместе с другими эсэсовцами со всего света - врывался.
Но, пожалуй, самым удивительным в устах Дегреля, прекрасно осведомленного о германском изводе расовой идеи, выглядит вот это рассуждение, очевидное по сути, но совершенно невероятное по своим возможным последствиям: «Это выглядело достаточно комично, особенно, если учесть, что Гитлер, как и Гиммлер были среднего роста и тёмно-русыми, Геббельс - коротконогим коротышкой с жгуче чёрными волосами. Зепп Дитрих походил на коренастого содержателя марсельского бара, а Борман горбился, как бывший чемпион по велосипедному спорту, ушедший на покой. Не считая нескольких великанов, подававших аперитивы на террасе в Берхтесгадене, в окружении Гитлера редко можно было встретить бодрых голубоглазых здоровяков, с румянцем во всю щёку.
Каково же было изумление немцев, которые, по мере продвижения вглубь России, постоянно встречали голубоглазых блондинов, воплощающих именно тот тип совершенного арийца, которым их учили восхищаться!»
Но факты эти не трогали германских расологов. Даже Дегрель не мог отрицать, что «нацистские теоретики исповедовали откровенно антиславянские теории». Правда, далее он утверждает, что, по его мнению, «хватило бы менее десятка лет совместного русско-германского проживания, как они развеялись бы в прах». Наверное, превратившись в прах самих русских? Потерпите, ведь это совсем не больно.
В этом смысле современные последователи расовой теории (в германском ее биологическом изводе) похожи на нынешних укров, убеждающих себя самих и окружающих, что их ждут не дождутся в Европе.
Чем же, по мнению валлонца, могла быть ценной для Новой Европы - «от Пиренеев до Урала» - завоеванная Россия? - «Крепкие, великолепно сложенные, прекрасные крестьянки, с глазами цвета небесной лазури, более естественные и более здоровые, чем весь женский состав Гитлерюгенда. Невозможно было представить себе более типично арийской расы, исходя из священного канона гитлеризма! За полгода вся немецкая армия заболела русофилией. Повсюду братались с населением. И особенно с женским населением! Позднее, во время отступления эти прекрасные русские девушки, созданные для любви и семейного счастья, безстрашно последовали сквозь ужасы жестоких сражений за своими Эриками, Вальтерами, Карлами, Вольфганами, с которыми они познакомились в свободное время, убедившись на своём опыте, что волшебная сила любви побеждает даже пришельцев с Запада».
Итак, говоря без сантиментов, это ни что иное, как генный резервуар. Навоз истории. Пусть и в новой, внешне привлекательной упаковке, но это всё же хорошо известные нам со времен средневековья отношения западноевропейцев к славянскому населению на Востоке, предававшемуся огню, мечу и этническому геноциду.
Поговорив о «крови», Дегрель переходил к «почве». Он с подъемом писал о «безкрайней восточной территории, на которой вчерашние солдаты налаживали бы сельское хозяйство и возводили бы самые современные заводы в мiре».
«Вместо того, чтобы прозябать в своих забытых Богом краях, торгуя до старости копчёной селёдкой и мочеными яблоками, миллионы юношей и девушек должны были отправиться осваивать безкрайние восточные земли. Там они смогли бы начать новую, достойную жизнь, став организаторами, творцами, вождями! Вся Европа пришла бы в движение, благодаря этому потоку юной энергии. […] За ними последовали бы и старики».
Итак, вся эта Новая Европа от Пиренеев до Урала должна была быть построена за счет России: ее людей, ее земель и недр.
С сожалением следует признать, что это давние и излюбленные идеи Запада, и не только европейского истеблишмента, но и многих «простых» европейцев. Отсюда популярность в недавнем прошлом идеи «нейтронной бомбы» (взорвать так, чтобы всё, кроме людей, было цело), а в настоящее время - проектов «энергетической безопасности» и «справедливого» (в противовес Божественному Промыслу) распределения ресурсов.
Нынешние «новые правые», с которыми еще недавно носился А.Г. Дугин, существенно расширили наши представления о «Новое Европе». Согласно их взглядам она уже перешагнула Урал, простираясь от Дублина до Владивостока.
Европа от Магриба до Лондона.
Нужно ли сотрудничать нам с этими людьми? - Наверное, да. В Венгрии, например, новые правые решительно выступают за национальные приоритеты против современного европейского колхоза. А вот со сторонниками европейского интернационала, пусть и в правой упаковке, - вряд ли. В «пролетарском» варианте мы это уже проходили. Да и от «европейского общежития» в 1812 г. и в 1940-х еле отбились. Во главе угла должны стоять наши национальные интересы. Разумный эгоизм должен стать нашим кредо.
Неоднократно цитировавшийся нами генерал Б.А. Хольмстон-Смысловский, будучи прекрасно осведомленным в планах Запада по отношению к России (в 1948-1955 гг. он был консультантом аргентинского президента Перона, а в 1966-1973 гг. - советником Генерального штаба Бундесвера), предупреждал:
«Русским надо быть очень осторожными при столкновении с западной антисоветской, вернее, антикоммунистической пропагандой и стараться глубоко проникнуть во всю ее сущность и правду. Надо хорошо проанализировать, где кончается антикоммунистическая пропаганда и где начинается столкновение экономических интересов и ненависть к русскому народу» (Генерал Хольмстон-Смысловский. Избранные статьи и речи. С. 26).
«Мы ничего не требуем от народов Запада, как только справедливого отношения к нам. Мерьте ценность нашей жизни той же мерой, какой вы измеряете ценность своей крови. …Не собирайтесь в поход со стопроцентной программой Розенберга. Не повторяйте ошибок Германии. Не подготовляйте хирургической операции над государственным телом России, ибо нам хирургов не надо. […] Если не знаете, что делать, спросите нас, но будьте моральны, а если и этого не хотите, то, по крайней мере, будьте умно эгоистичны. История последних столетий должна была вас научить, что без Великой Единой и Неделимой России нет и не может быть справедливого и прочного мира, не может быть политического равновесия и экономического благополучия. Россия не государство, а континент. Здоровая и счастливая, она принесет пользу и вам. Больная - она заразит и вас. Падая в пропасть, она потянет и вас за собою» (Генерал Хольмстон-Смысловский. Избранные статьи и речи. С. 75-76).
***
Примечание 2019 г.: Всё это, конечно, справедливо, но при одном условии: действительной свободе, суверенитете и независимости страны, реальной возможности народа влиять на судьбоносные государственные решения. На деле же всё решает узкая корпорация людей, благодаря которой (не без личной выгоды для них) всеми богатствами страны (по вполне устраивающим их ценам) обладают и Евросоюз и Соединенные Штаты и Китайская народная республика, не неся при этом трат, как того требовала бы классическая оккупация, ни на содержание своего контингента, ни для поддержания более или менее сносного уровня жизни (а он сегодня вырос намного по сравнению с серединой прошлого века) для местных жителей.
Продолжение следует.