«Бриллиантовая рука», «Курочка ряба» и русская мечта - 1
Свободные размышления психиатра по поводу любимого фильма.
«Твоим маленьким пониманиям естественно и надобно, конечно, оседать и откристаллизовываться в некоторые определенные постоянства, по мере того, как они изготовляются в твоей душе. Но это-то и делает из них уже препараты и выделения жизни, а не живую жизнь в ее цельности. Будь уверен, что живая жизнь, из которой они кристаллизуются, шире их, не вмещается в них, никогда не может в них закончиться, и будет приносить все новые содержания, ибо „опыт всегда нов“ - по слову Гете. Итак, надо быть шире своих кристаллизаций! Живая жизнь всегда уходит из сетей твоих пониманий, вырывается из них вперед, растет, влечет тебя, зовет тебя встать выше себя самого». А.А.Ухтомский
Что такое популярное кино? А, может быть, еще сложнее - что такое кино легендарное, культовое… кино, так или иначе, сформировавшее целое поколение?
Сложнейший вопрос. Все, кто когда-нибудь писал о кино, отвечали на него по-своему. Подавляющее большинство тех, кто любит кино, не отвечают на этот вопрос никак. Или отвечают, но как-то уж слишком просто и общо. Если спросить даже искушенного киномана о том, почему ему нравиться «Бриллиантовая рука», он сначала очень удивиться этому самому «почему», а потом ответит, ответит как-нибудь очень просто: «Здорово! Очень смешно!», «Великолепный актерский состав, а музыка-то, какая!», «Очень интересно и очень смешно». И, наконец, два самых мудрых ответа: «Нравиться, потому что нравиться» и «Это про нас».
Вот в этих-то ответах и скрывается великая и неразгаданная никем тайна искусства. Всякому «веду»: кино- , театро- , или вообще искусство- конечно очень хочется ведать что же такое «смешно», что же такое «интересно» или, например, что же такое «про нас». Кто такие «мы», в конце концов? Неизвестно к кому обращены эти вопросы. К искусствоведу, психологу или, может быть, ко мне, психиатру? Ведь преступники из детектива, с точки зрения общества существующего в пространстве экрана, типы, вне всякого сомнения, патологические.
К счастью, никто и никогда не смог и, как я надеюсь, никогда не сможет ответить на эти вопросы абсолютно точно. Окончательно ответить на вопрос о том, что и почему человеку интересно, значит получить абсолютный инструмент для манипуляции нашими душами. Экспансия рекламы непрерывно стремится к этому, но никогда не достигает абсолютных результатов, даже приблизительно сравнимых с теми, которых достигла «Бриллиантовая рука».
Цель недостижима, однако, любое приближение к тайне интересного или увлекательного так же интересно как приближение к тайне того, что же такое сам человек. Вполне возможно, что человек, в сущности, и есть то, что ему интересно или то, чем он увлечен.
Насколько мне известно, психологи и психопатологи специально не занимались феноменом «интересного». Может быть, именно по указанным выше причинам.
Однако, как мне недавно объяснили профессионалы, искусствоведение - это дисциплина столь же творческая, как и само искусство. А искусство - это прихотливая игра ассоциаций творческой личности. Стало быть, для того, чтобы понять само искусство, его исследователь может пользоваться своим собственным ассоциативным рядом, который, порой, бывает не менее прихотливым, чем у самого художника.
И так, объект : фильм «Бриллиантовая рука». Год - 1968. Страна на экране - СССР. Режиссер - Леонид Гайдай. Сценарий - Морис Слободской, Яков Костюковский, Леонид Гайдай. Оператор - Игорь Черных. Композитор - Александр Зацепин. Жанр - криминальная комедия, комедийный детектив. Сюжет - в южном приморском городке орудует шайка валютчиков, возглавляемая Шефом и его помощником Графом. Граф (в обычной жизни Гена Козодоев) по заданию Шефа едет в туристическую поездку за рубеж и попадает в компанию тихого и скромного экономиста Семен Семеныча Горбункова. Далее, в результате путаницы, на руке Семен Семеныча оказывается гипс с контрабандой, и если Граф расстанется с новым знакомым, он может потерять свободу и драгоценности. Поэтому Граф и бандит контрабандист Лелик непрерывно «пасут» Горбункова, чтобы «незаметно» снять с него гипс. В основе сюжета - прочитанная Яковом Костюковским газетная заметка о задержании на итальянской границе преступника, перевозившего «золото и бриллианты» в гипсе.
Блестящий актерский состав, удивительная музыка, один из лучших советских режиссеров-комедиографов, сумевший создать из всего этого материала удивительное единство. Достаточно ли всего этого для того, чтобы фильм достиг той степени популярности, которую достигла «Бриллиантовая рука»? Достаточно ли талантливого литературного сценария для того, чтобы список выражений, список фраз и диалогов из фильма, ставших пословицами, вошедших в повседневную речь достигал трех густо исписанных машинописных страниц?
Мне кажется, нет.
Все выше перечисленные признаки можно найти, например, в последней комедии Леонида Гайдая «На Дерибасовской хорошая погода, на Брайтон-бич опять идут дожди». Вплоть до того, что по форме это тоже комедийный детектив, только детектив шпионский. И каскад шуток здесь не меньше, и сценарий гораздо более интригующий, и созвездия актеров, каждая в своем поколении вполне сравнимы, но… нет! Даже близко похожей популярности этот фильм у нас не имел. Многие скажут: «Это было другое время, слишком велика была конкуренция с голливудским кино».
Это верно… Но тоже не вполне. Конкурировала же «Бриллиантовая рука» с бешено популярными у нас французскими «Фантомасами» или первым полнометражным мультфильмом, который мы увидели, японским «Котом в сапогах». Да и в уличный фольклор вошли разве что смех Фантомаса и одна фраза из японского мультфильма.
Так просто не объяснить популярность неприхотливого сюжета. Тайна популярности заключена, скорее всего, в том самом привычном и удивительном ответе зрителя: «Это фильм про нас». Для того, чтобы быть популярным, фильм должен быть «про нас». Фильм и зритель должны подойти друг к другу как замок и ключ.
В этом есть даже что-то сексуальное. Оно, ведь есть во всем, что доставляет нам удовольствие. Но стоит ли, обсуждая комедию, слишком глубоко погружаться в секреты либидо по Фрейду? Наверное, нет. Благодаря Фрейду, мы сегодня знаем главное: объект нашей сексуальной страсти мы выбираем, исходя из скрытых в глубине бессознательного потребностей, образов и ощущений, возникающих в раннем детстве и забываемых, («вытесняемых») в ходе взросления. Для того чтобы фильм стал чем-то вроде объекта сексуального влечения, т.е. принес нам те самые чувства удовольствия, радости, увлеченности, и т.д. он должен ответить на какую-то таящуюся в глубине нашей души потребность.
Как отвечает на нее женский силуэт, который мы встречаем один раз в жизни. «Вот она», - говорит мужчина. «Вот этот фильм», - говорит зритель.
Обсуждая «Бриллиантовую руку» в радиоэфире (у меня есть такая возможность), я сталкивался с рассказами о том, как на этот фильм реагировали зрители из стран «ближайшего окружения» СССР. Удивительно, но зрителям в Польше, Венгрии и даже Болгарии («курица не птица - Болгария не заграница») фильм казался несмешным, зрители выходили, удивленно пожимая плечами - «чему так радуются русские в этой глупости?».
Мы сталкиваемся с чем-то, с какой-то тайной мотивацией или неосознаваемой потребностью, которая, действительно, есть только «у нас».
Тем интереснее. Фильмы подобные «Бриллиантовой руке» как-то должны помочь ответить на вопрос - Кто же все-таки такие «мы»?
В отличие от понятия «интересное» в психологической литературе, посвященной потребностям и влечениям, может заблудиться даже профессионал, занимающийся только этими вопросами. Поэтому мне хочется здесь термин потребности «перевести» на привычный бытовой язык. Что такое «потребность в сексуальном объекте» у мужчины? Это его мечта - мечта о женщине рядом. И не так важно, что эта мечта чаще всего оказывается несбыточной. Важно, что она существует. Что такое фильм?
Стало общим местом пользоваться сравнением кино и сновидения, но видимо, его не избежать. Популярное кино это сон, который сниться огромному количеству людей одновременно. Что такое сновидение? Это «ночное удовлетворение несбывшихся дневных мечтаний» (Зигмунд Фрейд). Хорошее кино удовлетворяет нас, как сон, удовлетворяя наши несбыточные мечты и желания. Кино, правда, создано не нами, а другими людьми - это чужое сновидение. Существует опасность, что оно попытается залезть в нашу душу, подменить своими образами наши собственные… но, впрочем, я увлекся, эта тема уже для другой статьи.
Выводы из этих простейших утверждений можно сделать прямо-таки потрясающие:
Если фильм «понравился», увлек, удовлетворил практически все население страны, значит, в этом фильме отразились какие то «несбывшиеся мечты…» всего народа.
Значит с его помощью можно сформулировать что-то, наподобие давным-давно сформулированной американской мечты…
Российскую мечту?
Скорее всего, нет, то была мечта другого народа, жившего совсем в другое время... Правильнее, наверное, будет говорить о том, что с помощью «Бриллиантовой руки» мы можем попытаться сформулировать мечту советскую.
Вне всякого сомнения, эта мечта, в свою очередь, является, лишь, иссохшим плодом той самой русской мечты, мечты, которая существовала задолго до объявленности «советского народа» и «советского человека». Наверное, русская мечта будет просвечивать, угадываться где-то на дне (в бессознательной сфере) мечты советской.
Тезис понятен, но, только вот, как к нему подступиться? Вопросов здесь гораздо больше, чем ответов. Давайте посмотрим на фильм «Бриллиантовая рука» непривычным взглядом, тем самым взглядом, которым мы рассматриваем собственное сновидение, если, разумеется, помним его. Что вспоминается в первую очередь?
Конечно, сюжет. Внешняя форма. Упаковка, в которую спрятана наша мечта.
Почему этой внешней формой сюжета так часто оказывается детектив? Почему детектив интересен? Чем он увлекает, увлекает всех, и тех, кто считает его разновидностью искусства, и тех, кто относится к детективу как к «отбросам жанра»?
В конце концов, почему-то, что нам сниться, так часто напоминает детектив?
Кроме всего прочего, детективы (как и все остальное искусство) бывают «про нас» и «не про нас». Некоторые увлекаются первыми, кто-то, принципиально, смотрит и читает только вторые. Почти никого лишь не обходит сама страсть к детективам. На бумаге или в кино, принципиального значения не имеет. Однако, как мы уже выяснили, «Бриллиантовая рука» детектив принципиально «про нас».
В поисках мечты нам нужно найти корни - происхождение этого самого «нашего» детектива или, по крайней мере, проследить, как возникает потребность в нем. И, вот тут-то, возникает необходимость в прихотливых ассоциациях. У меня, когда я смотрел фильм как «сновидение советской души» возникли следующие:
Ассоциация 1: Курочка Ряба.
Наверное, в результате, у меня получится материал, состоящий из одних вопросов. «Курочка Ряба», которую мы учим в детском саду и читаем в первом классе школы, довольно давно считается самой загадочной русской сказкой.
Это единственная сказка, аналога которой нет в сказках европейских. Это единственная русская сказка, о которой писали, и которую анализировали такие отцы мировой психологии и психоанализа, как Вильгельм Вундт, Зигмунд Фрейд и Жак Лакан. И это если не перечислять отечественных этнографов, психологов и философов. Разрешите напомнить вам ее текст, в том виде, в котором он приведен в сборнике моего коллеги, врача А.В.Афанасьева.
«Жил-был старик со старушкою, у них была курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком: пестро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко разбилось. Старик плачет, старуха возрыдает, в печи пылает, в верхней избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась. Идет просвирня, спрашивает: „Что они так плачут?“ Старики пересказывают: „Как нам не плакать? Есть у нас курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком: пестро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко и разбилось! Я, старик, плачу, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась“. Просвирня как услыхала - все просфиры изломала и побросала. Подходит дьячок и спрашивает у просвирни: „Зачем она просфиры побросала?“
Она пересказала ему все горе; дьячок побежал на колокольню и перебил все колокола. Идет поп, спрашивает у дьячка: „Зачем колокола перебил?“ Дьячок пересказал все горе попу, а поп побежал, все книги изорвал».
Ну, как, уважаемый читатель,
«Сеня, ты уже дошел до кондиции?
- До какой?
- До нужной…»
Берегись читатель, потому что дальше тоже следуют сплошные вопросы:
Что вообще случилось? Отчего удавилась девочка-внучка? Почему на новость о разбившемся яичке так реагируют просвирня, дьячок и тем более, поп?
Может быть, что-то сможет нам прояснить более короткий и, более привычный, вариант сказки, то самое ее прочтение, которое мы учим в детстве:
"Жили-были дед да баба, и была у них курочка Ряба. Снесла курочка яичко: яичко непростое - золотое. Дед бил, бил - не разбил; баба били, била - не разбила. Мышка бежала, хвостиком махнула: Яичко упало и разбилось. Дед и баба плачут; курочка кудахчет: «Не плачь, дед, не плачь, баба. Я снесу вам яичко другое, не золотое - простое».
Тоже одни загадки. Почему это у деда и бабы не хватило сил разбить золотое яичко, а крошечная мышка легко его разбила? Почему они тогда начали плакать, ведь мышка сделала именно то, что никак не получалось у них? В чем, в конце концов, утешение оттого, что курочка снесет им простое яйцо? Ведь, их радость была связана, с чудом появления именно золотого яйца… И уж совсем непонятным тогда становиться «продолжение» этой сказки из варианта Афанасьева. При чем тут трагическая гибель внучки и разрывание священных книг?
Я цитирую здесь эти сказки целиком для того, чтобы читатель смог почувствовать: современному мышлению в них чего-то не хватает, они какие-то незаконченные, что ли. Интересно, к стати говоря, что подавляющему большинству наших детей, точно так же, как и нам с вами в детстве эти сказки не нравятся. Они чем-то глухо раздражают, но это раздражение одновременно показывает, что эти сказки чем-то чрезвычайно значимы для нас. Мы смутно понимаем, что с ними связано что-то важное.
Сегодня, будучи взрослыми, давайте, попробуем почувствовать, что-то, что раздражает и то, чего в этих сказках недостает, скорее всего, одно и то же.
Попробовали почувствовать?
Вот мой, сугубо личный, ответ: в этой сказке мне мучительно не хватает… детектива. Я, в данном случае, имею в виду личность - сыщика - а не сюжетную линию. Сюжет сказки точно такой же как у «Бриллиантовой руки». Это детектив. В нем есть загадочная смерть внучки, разбитые колокола и порванные священные книги.
Мучительно не хватает личности… «Шерлока Холмса», человека, который придет со своей трубочкой, зажатой в уголке, рта и разъяснит, что же все-таки случилось,
«шьерт побьери».
А случилось, похоже, именно это - «шьерт», таки, «побрал»…
Сказке нужен персонаж, который исправит ситуацию - фея крестная или «мудрый Гудвин», которые добьются того, чтобы внучки перестали погибать, а колокола и священные книги снова оказались на своем месте. Каждой сказке нужен спаситель, чтобы явился успокаивающий нашу душу «хеппи энд». Иначе сказка, как бы уже и не сказка вовсе, а быль и именно этим вызывает глухое раздражение - в воображении продолжают бесконечной чередой лезть в петлю внучки, бьются колокола, рвутся и жгутся священные книги, в холодных избах валяются по полу никому больше не нужные просвиры… бабушки с дедушками едят в деревнях с голодухи своих очаровательных колобков…
Продолжать?
- Нет?
- Страшно? Чувствуете, как в сказку неумолимо и точно заползает реальность, будущая реальность, которой там быть не должно?
Быть может, «Курочка Ряба» единственная на свете сказка, в которой (или от которой) спасения нет. Чтобы не было так страшно, придется автору взять роль детектива на себя.
Курочка Ряба, она же курочка-татарушка - это курочка не такая как все - курочка чуждая этому миру («хуже татарина» уже ничего быть не может).
В русском фольклоре «рябое» или «пестрое» интимно связано с миром смерти - Иным миром. «Пестрота птицы, - пишет Т.А. Михайлова, - признак, который относит ее к классификаторам с негативным смыслом. Например, в литовских поверьях считается, что если вокруг дома летал зяблик - дом сгорит, а рябая кукушка вообще предстает как вестница из Иного мира, оповещающая о близкой смерти, … знаменитая курочка Ряба из русской сказки - образ, по сути, не только загадочный, но и страшный, осмысляемый как постоянная связь с потусторонним миром мрака».
Именно из этого мира приходит в традиционный мир крестьянской общины - яйцо - древнейший символ начала - символ возникновения нового мира и вселенной.
Когда мы дарим друг другу пасхальные яйца, мы преподносим в дар свою веру в то, что в этом скорбном мире зародилась Благая Весть - весть о возможности бессмертия и добра. Когда эта Весть проклюнется из яйца, обещаем мы друг другу -
мир измениться. То, что было яйцом - станет Царем реальности. Мы красим яйца, стремясь показать друг другу, какой красивой и яркой будет эта новая вселенная любви.
Яйцо это обещание изменения мира - его обновления. Пародию на этот древний сакральный жест наше поколение слышало почти каждый день:
«Мы наш мы новый мир построим.
Кто был ничем - тот станет всем!»
Если бы сакрального, тайного обещания не существовало в Христианской культуре - сама песенка эта не имела бы своего ошеломляющего воздействия…
Яйца бывают разные.
Об этом сказка.
Пересказать ее смысл становиться очень просто:
В результате каких то неправильных действий старика и старухи… Рискну предположить, в результате колдовства или «неправильной», не Благой молитвы… случается чудо - говорящая курица приносит яйцо. Фрейд, привычно, предполагал, что просили они ребенка, в неподходящем для этого возрасте, но сути дела это не меняет. Молиться о себе нельзя. В молитве нужно благодарить Бога, а не просить о чуде только для себя. Эгоистическая молитва превращается в колдовство - достигает ушей не Бога, но его антипода.
Старик и старуха хотят разбить яйцо - ведь там скрывается, то о чем они мечтали - ребенок (!?). Но они - чистые души, они совершили свой грех не по злу, а по недомыслию, «уж очень хотелось» - чисто русский способ грешить («грешники» «Бриллиантовой руки» будут именно такими - «чертовски милыми»). Хорошие люди - только «бес попутал». В общем:
«Не виноватая я! Он сам пришел!»,
Разбить дьявольское яйцо может только создание равное ему по природе, то есть существо инфернальное, хтоническое. Таким существом в крестьянской мифологии, несомненно, и являлась зловредная мышь (главный и незаметный, как сам черт, враг зерна - плода всей жизни крестьянина). Мышь разбивает яйцо…
И из него в Мир традиционной крестьянской общины, напевая песенку «мы наш мы новый мир построим» (творческая специальность киноведение… или нет?) проникает дух зла.
Это «антипасхальное» яйцо - яйцо «наоборот», яйцо уродливое («пестро, востро, костяно, мудрено…»). Из него уродство неминуемо проникнет в реальность и попытается стать его царем. Гармония общинного уклада сменится хаосом. В этом хаосе больше не нужны будут не просвиры, ни колокола, ни священные книги...
Может быть, иногда, порвать священные книги - означает спасти их от чего-то худшего, чем просто смерть? Возможно, от этого спасается и внучка?
Спасения от подобной измены мира нет. Нет, просто потому, что явление яйца в реальность это ответ. Ответ на желание человека - Образа и Подобия Божьего и другого ответа не будет! Если ответ уже получен, то теперь придется жить с тем, чего хотели и что получили…
Что будет, если в привычный космос украдкой вползет что-то принципиально, сущностное, экзистенциально Иное? В наше время это ожидание вируса, который проникнет в беззащитный мир и разрушит его, наш тайный страх нарушения целостности ощутимой вселенной более всего ощутим в мифологии «летающих тарелок» - и на экране, и в жизни.
Страх проникновения - нарушения целостности - один из самых древних и тайных кошмаров человечества. До тех пор, пока целостность девственницы не нарушена проникновением косной грубой материи, она остается такой, какой ее замыслил Господь. Только он властвует над ее душой и телом, только он может, как Девой Марией, овладеть ее существом.
Проникновение непоправимо меняет девственницу. Для наших, совсем еще недалеких, предков это ее изменение было и не плохим, и не хорошим. Оно приводило к неопределенности.
В нарушенную целостность мог проникнуть сатана. Об этом многие русские «отреченные» - старообрядческие книги: знаменитая книга «О девстве», «Голубиная книга».
Мы говорим о связи между девственностью - «цельностью» - и святостью. В древних культурах эта связь была хорошо известна. Ее легко проследить, например, в английском языке: «holy» - святой сходно по звучанию с «whole» - целый. То же самое и по-гречески (самый важный для православной страны иностранный язык): «холос» - значит и святой и «целый».
Для того, чтобы проникнуть в новую целостность, образовавшуюся после разрушения девственности, мог только Бог, она тоже должна была обрести священные черты. Возникали законы и правила - иерогамии - священного брака.
Семья - это ведь тоже оболочка, защищающая нас от проникновения Иных влияний. Для того, чтобы ни одна священная семья, но все семьи были защищены от подобного проникновения, возникали законы и правила существования общины как священной целостности следующего - социального - уровня. Физическая (физиологическая) девственность, расширяясь через законы священного брака, дает человеку девственность психологическую. Девственность семей, расширяясь через священные законы общества, придает девственность Миру (что бы мы не имели в виду, под этим знаменитым русским словом - «мир», как крестьянскую общину или «мир», как вселенную).
Воскрешая это старообрядческую мечту о девственности мира, философ Владимир Соловьев описывал новую социальную общность словом «Богочеловечество». Он считал главной задачей религии объединение всего мира в одно живое тело, в некий абсолютно целостный, духовный и совершенный организм богочеловечества, единичной клеточкой которого являются отдельные люди, а органами и системами - племена и народы.
Большевики изучали русские старообрядческие движения. Ленин считал их «первейшими» союзниками коммунизма. Да и что такое "новая социальная формация - советское общество, если не злая пародия на девственное Богочеловечество?
Как известно любой девственности и женской и старообрядческой и советской повсюду мнятся враги, завидующие девственности и желающие любой ценой ее нарушить…
У другого замечательного и забытого нашего мыслителя - славянофила А.С. Хомякова есть странная статья, называется она «Письмо в Петербург по поводу железной дороги». В середине 19 века философ пытается предупредить, что проникновение на территорию России железных дорог необратимо изменит традиционное русское мышление:
«Иные начала Западной Европы, - пишет Хомяков, - иные наши. …там все возникло из завоевания и вековой борьбы, незаметной, но беспрестанной между победителем и побежденным… из этого вечного колебания возникла жизнь вполне условная, жизнь контакта или договора, подчиненная законам логического… расчета. Правильная алгебраическая формула была действительно тем идеалом, к которому бессознательно стремилась вся жизнь европейских народов. Иное дело Россия - в ней не было ни борьбы, ни завоевания, ни вечной войны… она не есть создание условия, но произведение органического живого развития; она не построена, а выросла. …трудно и почти невозможно определить наперед перемены, которые должно произвести введение новой составной части в тело живое, и какие новые явления произойдут в целости организма. Железная дорога представляет… две или четыре полосы, положенные от места до места; но человеческое изобретение не то, что простое создание природы. В этих полосах железа есть жизнь, мысль человеческая. Страна, придумавшая их употребление, положила на них печать своего развития, вложила в них часть своей жизни. Они созданы усиленною движимостью, они пробуждают потребность усиленной движимости. Всякое творение человека или народа передается другому человеку или другому народу не как простое механическое орудие, но как оболочка мысли, как мысль вызывающая новую деятельность на пользу или вред, на добро или зло». Вот так. Бывает физика железной дороги, а бывает ее метафизика. Изменяя внешнее пространство - геометрию страны, она будет неминуемо изменять и пространство внутреннее, изменять сам способ мышления… Именно в вагонах-теплушках железной дороги - прямой дорогой - поедут крестьянские дети на бойню первой мировой войны.
В статье Хомякова, как в сказке о Курочке Рябе - предчувствие результатов проникновения Иного. Если прав Фрейд, то проникновение дьявольского яйца в мир христианской общины стало возможным только лишь потому, что дед и бабка страстно желали ребенка в «неправильном», как бы мы сказали сейчас, не детородном возрасте. Их страстные мольбы вызвали из небытия золотое яйцо, но это золотое яйцо принадлежит Иному - не соответствует Промыслу Божьему о человеке.
Поэтому, если бы в сказке появился Спаситель или «детектив», то он непременно должен был быть хорошим семьянином, т.е. человеком, который имел бы моральное право разъяснить «деду и бабке» их ошибку.
По мере усложнения мира священный закон должен был бы охватывать все большие и большие фрагменты бытия. Но препятствием на пути стала человеческая свобода. Люди не смогли найти общего для себя священного закона. Пока они дрались за то, чей закон самый священный, наш мир незаметно стал очень маленьким.
Всеобщим, в отсутствии закона, стал страх - мы не знаем, но смутно чувствуем, раз между нами нет гармонии, и каждый из нас молит Бога о чем-то своем, (что, само по себе, является противоестественным для сакральных традиций), в этот мир может проникнуть кошмарное яйцо Иного. В учении еврейской Каббалы, которую большинство специалистов считают основным источником европейского мистицизма и оккультизма, есть описание инфернальных миров «клипы». Слово «клипа» переводится с иврита буквально как «скорлупа».
Эта скорлупа и отделяет нижние миры от нашего - мира действия. Стоит разбить скорлупу, и нижний мир, как желток разольется в нашем, инфицируя его изнутри.
Есть источники, которые считают, что многие русские сказки восходят к еврейским преданиям, что, впрочем, не удивительно: наша религия, а следовательно, и культура, как известно, официально считает Тору - Ветхий Завет одной из главных основ своего происхождения.
Может быть, здесь таится и ответ на загадку русского антисемитизма. Услышав историю о пространствах «клипы», неискушенное в метафизике сознание российского жителя перенесло сюжет мифа на его источник. Отгороженный, замкнутый на себя, «живущий в своей скорлупе», еврейский мир стал восприниматься как угрожающий русской реальности мир клипы.
Как много летающих тарелок похоже на летающие яйца! Сколько яйцеобразных машин в «Звездных войнах» или в «Войне миров»?
Страх утраты привычного мира. Ужас, связанный с возможностью проникновения в привычный уклад жизни неконтролируемых сил зла должен был из тайного, стать явным. Он породил сказку о курочке рябее, но отнюдь не только ее…
Он породил самые популярные литературные жанры - детектив и фантастику - те же жанры принесли коммерческий успех и кинематографу.
Пользуясь «методом курочки рябы» мы с Вами можем даже дать единое название жанру, который будет объединять в себе большую часть детективов, фильмов хорор, триллеров, боевиков и фантастики. Такой жанр у нас с Вами получил бы название: «кино проникновения».
Все эти фильмы отвечают на потаенные вопросы зрителя: Как опознать признаки проникновения? Как защититься от проникновения Зла в нашу реальность? Кто сможет нас защитить? Какой он - спаситель? - Все это, может быть, и так, - скажет читатель. Да только вот причем тут замечательный советский комедийный фильм?
Как это причем?
Советское общество - это псевдо сакральное общество, в котором действуют общественные законы, основанные на единой «вере».
Комедия - смех - лучшее лекарство от мучающего общество страха. Вполне возможно, что многие читатели об этом уже догадались. Фильм имеет непосредственное отношение ко второму, короткому варианту сказки.
В нем в реальность проникает не абстрактное зло, а вполне конкретное.
В этом варианте сказки яйцо не чудовищное, а «просто» золотое.
Золото, деньги, богатство - вот что силится проникнуть в сакральный мир сказки. Вполне возможно, что дед и бабка просили ребенка, а золото появляется вместо желанного дитяти. Противоестественная просьба порождает противоестественный ответ: Вы хотели ребенка? - Пойдите и купите (что хотите)… Золото может подменить собой все - у него бесконечное количество лиц.
Может быть, недаром настоящие золотые яйца - пасхальные яйца мастерской Карла Фаберже стали почти навязчиво встречаться в кинематографе последнего времени (я обещал вам прихотливые ассоциации - терпите)?
Именно золото в этом варианте сказки становится угрозой гармонии традиционного сельского Мира. Золото становится тем «яйцом ада», которое способно разрушить общину, подменяя собой привычную и устоявшуюся систему ценностей...
Именно это с нами и произошло, не правда ли, читатель?
И спасения не было…
В России все всегда, как в сказке….
В «сказке» про «бриллиантовую руку», в сущности, происходит то же самое:
В привычный уклад традиционного советского мира пытаются контрабандой проникнуть «золото, бриллианты». Более того, они проникают в этот мир в гипсе - в чем-то чрезвычайно напоминающем яйцо из сказки. Даже по химическому составу(!) они схожи...
Да и, по сути… Сломанную руку помещают в гипс, чтобы кость там - вне наших глаз, уберегаемая от сотрясений внешнего мира, таинственным образом срослась - приобрела новую жизнь.
Кошмар этого «золотого яйца», внедряющегося в привычный мир, чуждого тогда - в 1969 - даже мышлению самого персонажа - жулика можно отчетливо увидеть в знаменитой сцене сновидения Графа про отрезанную руку.
Рука с гипсом, чуждая и летающая, как летающая тарелка норовит задушить «честного советского жулика» - Графа.
«Золото, бриллианты» внедряются в спокойную и гармоничную советскую реальность из Иного мира, во вполне прямом, в тогдашние времена для советского человека, смысле - из враждебной и абстрактной «заграницы».
Для того, чтобы получить гипс оттуда, нужно, к стати говоря, совершить почти магические действия - вспомните сцену с паролем «шьерт побьери».
Сам «советский мир» из пространства фильма не терпит и боится всего непривычного: "А эта странная фраза: «Собака- друг человека» -
- странная, если не сказать больше… ! "
Говорит эти слова «управдом», человек, в отсутствии жреца или священника, присвоивший себе функции соглядатая за раз и навсегда разлинованной (как в крестьянском Миру) общественной нравственностью. Эх! «Свято место пусто не бывает»…
«Не знаю, как у них на Западе, у нас управдом - друг человека!»
Даже если этот «выдвиженец» совершит ошибку - его вовремя поправят более компетентные и знающие, назначенные следить за той же нравственностью, товарищи:
«Вы это крепко повесили?
… - А теперь, снимите!»
Больше всего этот мир боится того же, что и сказка - денег и, следующих плотно за ними, перемен. Ведь всем известно:
«Наши люди в булочную на такси не ездят!»
Через двадцать лет число людей, которые будут ездить в булочную «на такси» начнет измеряться сотнями тысяч.
В гениальную сказку Гайдая точно также как в гениальную народную сказку или в статью Хомякова заползает будущая реальность.
Именно реальность… ведь «Гайдаевская» черная троица, спустя два десятилетия, необратимо изменит наш мир: Шеф, который в фильме почти «невидим», в недалеком будущем станет олигархом, который не любит показывать своего лица.
Лелик - превратиться в славного «братка» с «галдой» на шее… Мне все время кажется, что «братки» из реальной жизни, не осознавая этого, скопировали, гениально почувствованный Папановым, образ во всем, вплоть до знаменитого бритого затылка.
Ну, а привлекательный «обаяшка» Граф - «обходительный и с манерами» - засядет в офисе, в качестве ничего не решающего «менеджера» - внешнего «лица фирмы» или, на худой конец, руководителя «Пи-ар» службы при «Шефе».
Даже его постыдная (недостойное занятие и для христианина и для советского человека - выставлять себя на показ) в 60-х «мирская» профессия Графа - профессия модели - станет одной из самых престижных и знаковых профессий нового времени - всего 25 лет спустя.
«Легким движением руки брюки превращаются… брюки превращаются…
превращаются брюки… в элегантные шорты».
Они так легко узнаваемы и поэтому до сих пор смешны. Это «черная троица», бизнеса, продвигающаяся в патриархальный советский мирок следом за «яйцом» бриллиантовой руки.
Чего они добиваются?
Для того чтобы драгоценности вошли в реальность, гипс надо снять - то есть разрезать - разбить, как яйцо.
В сказке о Курочке Рябе есть еще одна загадка. Дед с бабкой тратят множество усилий, для того чтобы разбить яйцо, но они не в состоянии этого сделать. То, что не получается у них, легко получается у мышки, яйцо разбивается, а дед с бабкой принимаются плакать… плакать над тем, чего сами только что хотели добиться.
Но разбить «яйцо с драгоценностями» может только равная ему инфернальная (адская) сила. В сказке это мышь. В фильме - милиция. Черная троица - «мышка» - хочет выпустить «вирус» драгоценностей в мир, но ошибается. Вспомните голливудскую «Миссия невыполнима - 2» - схема событий абсолютно та же… Спаситель - другой.
«Спаситель» может носить на себе в пространстве фильма только девственно чистый гипс - «пасхальное яйцо». Гипс, полный заразы золота может ведь, разбиться и случайно. Тогда «вирус» золота все равно попадет в мирок советского города - пространство фильма.
«Драгоценности сразу сняли… В милиции… А откуда Вы знаете, что они там были? ... Шеф!»
Гипс девственно чист. Угроза исходит только от «зараженных» золотом и потому опасных членов «черной троицы». Это от их приближающейся власти зрителю, смотревшему фильм в 60-х, хотелось защиты. От угрозы их смутно ощущаемого приближения нужен был спаситель.
Схема обычная для голливудского кино. Нет спасения (от насилия, дьявольского наваждения, семейной лжи, пришельцев, продажных политиков и т.д.) нет и кассового успеха.
Спасители в кино бывают разные: Очень умные (Шерлок Холмс), Очень ловкие (Брюс Ли), Очень сильные (Губернатор Калифорнии) и т.д. до бесконечности…
Но только в советском кинематографе в образе спасителя смог выступить… порядочный недоумок. Эх! «Семен Семеныч…».
2. Ассоциация вторая: Спаситель.
Нет, не надейся читатель, это слово вынесено в подзаголовок не случайно.
Спаситель советского кино не мог не нести в себе черт народного - старорусского восприятия образа Христа.
Если герой Юрия Никулина не советский «христос» (напомним, что это слово именно так и переводится - «спаситель»), то, по крайней мере, он советский «святой».
Не даром, наверное, сам Юрий Владимирович говорил: «Комедия - дело серьезное».
Продолжение следует...
«Твоим маленьким пониманиям естественно и надобно, конечно, оседать и откристаллизовываться в некоторые определенные постоянства, по мере того, как они изготовляются в твоей душе. Но это-то и делает из них уже препараты и выделения жизни, а не живую жизнь в ее цельности. Будь уверен, что живая жизнь, из которой они кристаллизуются, шире их, не вмещается в них, никогда не может в них закончиться, и будет приносить все новые содержания, ибо „опыт всегда нов“ - по слову Гете. Итак, надо быть шире своих кристаллизаций! Живая жизнь всегда уходит из сетей твоих пониманий, вырывается из них вперед, растет, влечет тебя, зовет тебя встать выше себя самого». А.А.Ухтомский
Что такое популярное кино? А, может быть, еще сложнее - что такое кино легендарное, культовое… кино, так или иначе, сформировавшее целое поколение?
Сложнейший вопрос. Все, кто когда-нибудь писал о кино, отвечали на него по-своему. Подавляющее большинство тех, кто любит кино, не отвечают на этот вопрос никак. Или отвечают, но как-то уж слишком просто и общо. Если спросить даже искушенного киномана о том, почему ему нравиться «Бриллиантовая рука», он сначала очень удивиться этому самому «почему», а потом ответит, ответит как-нибудь очень просто: «Здорово! Очень смешно!», «Великолепный актерский состав, а музыка-то, какая!», «Очень интересно и очень смешно». И, наконец, два самых мудрых ответа: «Нравиться, потому что нравиться» и «Это про нас».
Вот в этих-то ответах и скрывается великая и неразгаданная никем тайна искусства. Всякому «веду»: кино- , театро- , или вообще искусство- конечно очень хочется ведать что же такое «смешно», что же такое «интересно» или, например, что же такое «про нас». Кто такие «мы», в конце концов? Неизвестно к кому обращены эти вопросы. К искусствоведу, психологу или, может быть, ко мне, психиатру? Ведь преступники из детектива, с точки зрения общества существующего в пространстве экрана, типы, вне всякого сомнения, патологические.
К счастью, никто и никогда не смог и, как я надеюсь, никогда не сможет ответить на эти вопросы абсолютно точно. Окончательно ответить на вопрос о том, что и почему человеку интересно, значит получить абсолютный инструмент для манипуляции нашими душами. Экспансия рекламы непрерывно стремится к этому, но никогда не достигает абсолютных результатов, даже приблизительно сравнимых с теми, которых достигла «Бриллиантовая рука».
Цель недостижима, однако, любое приближение к тайне интересного или увлекательного так же интересно как приближение к тайне того, что же такое сам человек. Вполне возможно, что человек, в сущности, и есть то, что ему интересно или то, чем он увлечен.
Насколько мне известно, психологи и психопатологи специально не занимались феноменом «интересного». Может быть, именно по указанным выше причинам.
Однако, как мне недавно объяснили профессионалы, искусствоведение - это дисциплина столь же творческая, как и само искусство. А искусство - это прихотливая игра ассоциаций творческой личности. Стало быть, для того, чтобы понять само искусство, его исследователь может пользоваться своим собственным ассоциативным рядом, который, порой, бывает не менее прихотливым, чем у самого художника.
И так, объект : фильм «Бриллиантовая рука». Год - 1968. Страна на экране - СССР. Режиссер - Леонид Гайдай. Сценарий - Морис Слободской, Яков Костюковский, Леонид Гайдай. Оператор - Игорь Черных. Композитор - Александр Зацепин. Жанр - криминальная комедия, комедийный детектив. Сюжет - в южном приморском городке орудует шайка валютчиков, возглавляемая Шефом и его помощником Графом. Граф (в обычной жизни Гена Козодоев) по заданию Шефа едет в туристическую поездку за рубеж и попадает в компанию тихого и скромного экономиста Семен Семеныча Горбункова. Далее, в результате путаницы, на руке Семен Семеныча оказывается гипс с контрабандой, и если Граф расстанется с новым знакомым, он может потерять свободу и драгоценности. Поэтому Граф и бандит контрабандист Лелик непрерывно «пасут» Горбункова, чтобы «незаметно» снять с него гипс. В основе сюжета - прочитанная Яковом Костюковским газетная заметка о задержании на итальянской границе преступника, перевозившего «золото и бриллианты» в гипсе.
Блестящий актерский состав, удивительная музыка, один из лучших советских режиссеров-комедиографов, сумевший создать из всего этого материала удивительное единство. Достаточно ли всего этого для того, чтобы фильм достиг той степени популярности, которую достигла «Бриллиантовая рука»? Достаточно ли талантливого литературного сценария для того, чтобы список выражений, список фраз и диалогов из фильма, ставших пословицами, вошедших в повседневную речь достигал трех густо исписанных машинописных страниц?
Мне кажется, нет.
Все выше перечисленные признаки можно найти, например, в последней комедии Леонида Гайдая «На Дерибасовской хорошая погода, на Брайтон-бич опять идут дожди». Вплоть до того, что по форме это тоже комедийный детектив, только детектив шпионский. И каскад шуток здесь не меньше, и сценарий гораздо более интригующий, и созвездия актеров, каждая в своем поколении вполне сравнимы, но… нет! Даже близко похожей популярности этот фильм у нас не имел. Многие скажут: «Это было другое время, слишком велика была конкуренция с голливудским кино».
Это верно… Но тоже не вполне. Конкурировала же «Бриллиантовая рука» с бешено популярными у нас французскими «Фантомасами» или первым полнометражным мультфильмом, который мы увидели, японским «Котом в сапогах». Да и в уличный фольклор вошли разве что смех Фантомаса и одна фраза из японского мультфильма.
Так просто не объяснить популярность неприхотливого сюжета. Тайна популярности заключена, скорее всего, в том самом привычном и удивительном ответе зрителя: «Это фильм про нас». Для того, чтобы быть популярным, фильм должен быть «про нас». Фильм и зритель должны подойти друг к другу как замок и ключ.
В этом есть даже что-то сексуальное. Оно, ведь есть во всем, что доставляет нам удовольствие. Но стоит ли, обсуждая комедию, слишком глубоко погружаться в секреты либидо по Фрейду? Наверное, нет. Благодаря Фрейду, мы сегодня знаем главное: объект нашей сексуальной страсти мы выбираем, исходя из скрытых в глубине бессознательного потребностей, образов и ощущений, возникающих в раннем детстве и забываемых, («вытесняемых») в ходе взросления. Для того чтобы фильм стал чем-то вроде объекта сексуального влечения, т.е. принес нам те самые чувства удовольствия, радости, увлеченности, и т.д. он должен ответить на какую-то таящуюся в глубине нашей души потребность.
Как отвечает на нее женский силуэт, который мы встречаем один раз в жизни. «Вот она», - говорит мужчина. «Вот этот фильм», - говорит зритель.
Обсуждая «Бриллиантовую руку» в радиоэфире (у меня есть такая возможность), я сталкивался с рассказами о том, как на этот фильм реагировали зрители из стран «ближайшего окружения» СССР. Удивительно, но зрителям в Польше, Венгрии и даже Болгарии («курица не птица - Болгария не заграница») фильм казался несмешным, зрители выходили, удивленно пожимая плечами - «чему так радуются русские в этой глупости?».
Мы сталкиваемся с чем-то, с какой-то тайной мотивацией или неосознаваемой потребностью, которая, действительно, есть только «у нас».
Тем интереснее. Фильмы подобные «Бриллиантовой руке» как-то должны помочь ответить на вопрос - Кто же все-таки такие «мы»?
В отличие от понятия «интересное» в психологической литературе, посвященной потребностям и влечениям, может заблудиться даже профессионал, занимающийся только этими вопросами. Поэтому мне хочется здесь термин потребности «перевести» на привычный бытовой язык. Что такое «потребность в сексуальном объекте» у мужчины? Это его мечта - мечта о женщине рядом. И не так важно, что эта мечта чаще всего оказывается несбыточной. Важно, что она существует. Что такое фильм?
Стало общим местом пользоваться сравнением кино и сновидения, но видимо, его не избежать. Популярное кино это сон, который сниться огромному количеству людей одновременно. Что такое сновидение? Это «ночное удовлетворение несбывшихся дневных мечтаний» (Зигмунд Фрейд). Хорошее кино удовлетворяет нас, как сон, удовлетворяя наши несбыточные мечты и желания. Кино, правда, создано не нами, а другими людьми - это чужое сновидение. Существует опасность, что оно попытается залезть в нашу душу, подменить своими образами наши собственные… но, впрочем, я увлекся, эта тема уже для другой статьи.
Выводы из этих простейших утверждений можно сделать прямо-таки потрясающие:
Если фильм «понравился», увлек, удовлетворил практически все население страны, значит, в этом фильме отразились какие то «несбывшиеся мечты…» всего народа.
Значит с его помощью можно сформулировать что-то, наподобие давным-давно сформулированной американской мечты…
Российскую мечту?
Скорее всего, нет, то была мечта другого народа, жившего совсем в другое время... Правильнее, наверное, будет говорить о том, что с помощью «Бриллиантовой руки» мы можем попытаться сформулировать мечту советскую.
Вне всякого сомнения, эта мечта, в свою очередь, является, лишь, иссохшим плодом той самой русской мечты, мечты, которая существовала задолго до объявленности «советского народа» и «советского человека». Наверное, русская мечта будет просвечивать, угадываться где-то на дне (в бессознательной сфере) мечты советской.
Тезис понятен, но, только вот, как к нему подступиться? Вопросов здесь гораздо больше, чем ответов. Давайте посмотрим на фильм «Бриллиантовая рука» непривычным взглядом, тем самым взглядом, которым мы рассматриваем собственное сновидение, если, разумеется, помним его. Что вспоминается в первую очередь?
Конечно, сюжет. Внешняя форма. Упаковка, в которую спрятана наша мечта.
Почему этой внешней формой сюжета так часто оказывается детектив? Почему детектив интересен? Чем он увлекает, увлекает всех, и тех, кто считает его разновидностью искусства, и тех, кто относится к детективу как к «отбросам жанра»?
В конце концов, почему-то, что нам сниться, так часто напоминает детектив?
Кроме всего прочего, детективы (как и все остальное искусство) бывают «про нас» и «не про нас». Некоторые увлекаются первыми, кто-то, принципиально, смотрит и читает только вторые. Почти никого лишь не обходит сама страсть к детективам. На бумаге или в кино, принципиального значения не имеет. Однако, как мы уже выяснили, «Бриллиантовая рука» детектив принципиально «про нас».
В поисках мечты нам нужно найти корни - происхождение этого самого «нашего» детектива или, по крайней мере, проследить, как возникает потребность в нем. И, вот тут-то, возникает необходимость в прихотливых ассоциациях. У меня, когда я смотрел фильм как «сновидение советской души» возникли следующие:
Ассоциация 1: Курочка Ряба.
Наверное, в результате, у меня получится материал, состоящий из одних вопросов. «Курочка Ряба», которую мы учим в детском саду и читаем в первом классе школы, довольно давно считается самой загадочной русской сказкой.
Это единственная сказка, аналога которой нет в сказках европейских. Это единственная русская сказка, о которой писали, и которую анализировали такие отцы мировой психологии и психоанализа, как Вильгельм Вундт, Зигмунд Фрейд и Жак Лакан. И это если не перечислять отечественных этнографов, психологов и философов. Разрешите напомнить вам ее текст, в том виде, в котором он приведен в сборнике моего коллеги, врача А.В.Афанасьева.
«Жил-был старик со старушкою, у них была курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком: пестро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко разбилось. Старик плачет, старуха возрыдает, в печи пылает, в верхней избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась. Идет просвирня, спрашивает: „Что они так плачут?“ Старики пересказывают: „Как нам не плакать? Есть у нас курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком: пестро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко и разбилось! Я, старик, плачу, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась“. Просвирня как услыхала - все просфиры изломала и побросала. Подходит дьячок и спрашивает у просвирни: „Зачем она просфиры побросала?“
Она пересказала ему все горе; дьячок побежал на колокольню и перебил все колокола. Идет поп, спрашивает у дьячка: „Зачем колокола перебил?“ Дьячок пересказал все горе попу, а поп побежал, все книги изорвал».
Ну, как, уважаемый читатель,
«Сеня, ты уже дошел до кондиции?
- До какой?
- До нужной…»
Берегись читатель, потому что дальше тоже следуют сплошные вопросы:
Что вообще случилось? Отчего удавилась девочка-внучка? Почему на новость о разбившемся яичке так реагируют просвирня, дьячок и тем более, поп?
Может быть, что-то сможет нам прояснить более короткий и, более привычный, вариант сказки, то самое ее прочтение, которое мы учим в детстве:
"Жили-были дед да баба, и была у них курочка Ряба. Снесла курочка яичко: яичко непростое - золотое. Дед бил, бил - не разбил; баба били, била - не разбила. Мышка бежала, хвостиком махнула: Яичко упало и разбилось. Дед и баба плачут; курочка кудахчет: «Не плачь, дед, не плачь, баба. Я снесу вам яичко другое, не золотое - простое».
Тоже одни загадки. Почему это у деда и бабы не хватило сил разбить золотое яичко, а крошечная мышка легко его разбила? Почему они тогда начали плакать, ведь мышка сделала именно то, что никак не получалось у них? В чем, в конце концов, утешение оттого, что курочка снесет им простое яйцо? Ведь, их радость была связана, с чудом появления именно золотого яйца… И уж совсем непонятным тогда становиться «продолжение» этой сказки из варианта Афанасьева. При чем тут трагическая гибель внучки и разрывание священных книг?
Я цитирую здесь эти сказки целиком для того, чтобы читатель смог почувствовать: современному мышлению в них чего-то не хватает, они какие-то незаконченные, что ли. Интересно, к стати говоря, что подавляющему большинству наших детей, точно так же, как и нам с вами в детстве эти сказки не нравятся. Они чем-то глухо раздражают, но это раздражение одновременно показывает, что эти сказки чем-то чрезвычайно значимы для нас. Мы смутно понимаем, что с ними связано что-то важное.
Сегодня, будучи взрослыми, давайте, попробуем почувствовать, что-то, что раздражает и то, чего в этих сказках недостает, скорее всего, одно и то же.
Попробовали почувствовать?
Вот мой, сугубо личный, ответ: в этой сказке мне мучительно не хватает… детектива. Я, в данном случае, имею в виду личность - сыщика - а не сюжетную линию. Сюжет сказки точно такой же как у «Бриллиантовой руки». Это детектив. В нем есть загадочная смерть внучки, разбитые колокола и порванные священные книги.
Мучительно не хватает личности… «Шерлока Холмса», человека, который придет со своей трубочкой, зажатой в уголке, рта и разъяснит, что же все-таки случилось,
«шьерт побьери».
А случилось, похоже, именно это - «шьерт», таки, «побрал»…
Сказке нужен персонаж, который исправит ситуацию - фея крестная или «мудрый Гудвин», которые добьются того, чтобы внучки перестали погибать, а колокола и священные книги снова оказались на своем месте. Каждой сказке нужен спаситель, чтобы явился успокаивающий нашу душу «хеппи энд». Иначе сказка, как бы уже и не сказка вовсе, а быль и именно этим вызывает глухое раздражение - в воображении продолжают бесконечной чередой лезть в петлю внучки, бьются колокола, рвутся и жгутся священные книги, в холодных избах валяются по полу никому больше не нужные просвиры… бабушки с дедушками едят в деревнях с голодухи своих очаровательных колобков…
Продолжать?
- Нет?
- Страшно? Чувствуете, как в сказку неумолимо и точно заползает реальность, будущая реальность, которой там быть не должно?
Быть может, «Курочка Ряба» единственная на свете сказка, в которой (или от которой) спасения нет. Чтобы не было так страшно, придется автору взять роль детектива на себя.
Курочка Ряба, она же курочка-татарушка - это курочка не такая как все - курочка чуждая этому миру («хуже татарина» уже ничего быть не может).
В русском фольклоре «рябое» или «пестрое» интимно связано с миром смерти - Иным миром. «Пестрота птицы, - пишет Т.А. Михайлова, - признак, который относит ее к классификаторам с негативным смыслом. Например, в литовских поверьях считается, что если вокруг дома летал зяблик - дом сгорит, а рябая кукушка вообще предстает как вестница из Иного мира, оповещающая о близкой смерти, … знаменитая курочка Ряба из русской сказки - образ, по сути, не только загадочный, но и страшный, осмысляемый как постоянная связь с потусторонним миром мрака».
Именно из этого мира приходит в традиционный мир крестьянской общины - яйцо - древнейший символ начала - символ возникновения нового мира и вселенной.
Когда мы дарим друг другу пасхальные яйца, мы преподносим в дар свою веру в то, что в этом скорбном мире зародилась Благая Весть - весть о возможности бессмертия и добра. Когда эта Весть проклюнется из яйца, обещаем мы друг другу -
мир измениться. То, что было яйцом - станет Царем реальности. Мы красим яйца, стремясь показать друг другу, какой красивой и яркой будет эта новая вселенная любви.
Яйцо это обещание изменения мира - его обновления. Пародию на этот древний сакральный жест наше поколение слышало почти каждый день:
«Мы наш мы новый мир построим.
Кто был ничем - тот станет всем!»
Если бы сакрального, тайного обещания не существовало в Христианской культуре - сама песенка эта не имела бы своего ошеломляющего воздействия…
Яйца бывают разные.
Об этом сказка.
Пересказать ее смысл становиться очень просто:
В результате каких то неправильных действий старика и старухи… Рискну предположить, в результате колдовства или «неправильной», не Благой молитвы… случается чудо - говорящая курица приносит яйцо. Фрейд, привычно, предполагал, что просили они ребенка, в неподходящем для этого возрасте, но сути дела это не меняет. Молиться о себе нельзя. В молитве нужно благодарить Бога, а не просить о чуде только для себя. Эгоистическая молитва превращается в колдовство - достигает ушей не Бога, но его антипода.
Старик и старуха хотят разбить яйцо - ведь там скрывается, то о чем они мечтали - ребенок (!?). Но они - чистые души, они совершили свой грех не по злу, а по недомыслию, «уж очень хотелось» - чисто русский способ грешить («грешники» «Бриллиантовой руки» будут именно такими - «чертовски милыми»). Хорошие люди - только «бес попутал». В общем:
«Не виноватая я! Он сам пришел!»,
Разбить дьявольское яйцо может только создание равное ему по природе, то есть существо инфернальное, хтоническое. Таким существом в крестьянской мифологии, несомненно, и являлась зловредная мышь (главный и незаметный, как сам черт, враг зерна - плода всей жизни крестьянина). Мышь разбивает яйцо…
И из него в Мир традиционной крестьянской общины, напевая песенку «мы наш мы новый мир построим» (творческая специальность киноведение… или нет?) проникает дух зла.
Это «антипасхальное» яйцо - яйцо «наоборот», яйцо уродливое («пестро, востро, костяно, мудрено…»). Из него уродство неминуемо проникнет в реальность и попытается стать его царем. Гармония общинного уклада сменится хаосом. В этом хаосе больше не нужны будут не просвиры, ни колокола, ни священные книги...
Может быть, иногда, порвать священные книги - означает спасти их от чего-то худшего, чем просто смерть? Возможно, от этого спасается и внучка?
Спасения от подобной измены мира нет. Нет, просто потому, что явление яйца в реальность это ответ. Ответ на желание человека - Образа и Подобия Божьего и другого ответа не будет! Если ответ уже получен, то теперь придется жить с тем, чего хотели и что получили…
Что будет, если в привычный космос украдкой вползет что-то принципиально, сущностное, экзистенциально Иное? В наше время это ожидание вируса, который проникнет в беззащитный мир и разрушит его, наш тайный страх нарушения целостности ощутимой вселенной более всего ощутим в мифологии «летающих тарелок» - и на экране, и в жизни.
Страх проникновения - нарушения целостности - один из самых древних и тайных кошмаров человечества. До тех пор, пока целостность девственницы не нарушена проникновением косной грубой материи, она остается такой, какой ее замыслил Господь. Только он властвует над ее душой и телом, только он может, как Девой Марией, овладеть ее существом.
Проникновение непоправимо меняет девственницу. Для наших, совсем еще недалеких, предков это ее изменение было и не плохим, и не хорошим. Оно приводило к неопределенности.
В нарушенную целостность мог проникнуть сатана. Об этом многие русские «отреченные» - старообрядческие книги: знаменитая книга «О девстве», «Голубиная книга».
Мы говорим о связи между девственностью - «цельностью» - и святостью. В древних культурах эта связь была хорошо известна. Ее легко проследить, например, в английском языке: «holy» - святой сходно по звучанию с «whole» - целый. То же самое и по-гречески (самый важный для православной страны иностранный язык): «холос» - значит и святой и «целый».
Для того, чтобы проникнуть в новую целостность, образовавшуюся после разрушения девственности, мог только Бог, она тоже должна была обрести священные черты. Возникали законы и правила - иерогамии - священного брака.
Семья - это ведь тоже оболочка, защищающая нас от проникновения Иных влияний. Для того, чтобы ни одна священная семья, но все семьи были защищены от подобного проникновения, возникали законы и правила существования общины как священной целостности следующего - социального - уровня. Физическая (физиологическая) девственность, расширяясь через законы священного брака, дает человеку девственность психологическую. Девственность семей, расширяясь через священные законы общества, придает девственность Миру (что бы мы не имели в виду, под этим знаменитым русским словом - «мир», как крестьянскую общину или «мир», как вселенную).
Воскрешая это старообрядческую мечту о девственности мира, философ Владимир Соловьев описывал новую социальную общность словом «Богочеловечество». Он считал главной задачей религии объединение всего мира в одно живое тело, в некий абсолютно целостный, духовный и совершенный организм богочеловечества, единичной клеточкой которого являются отдельные люди, а органами и системами - племена и народы.
Большевики изучали русские старообрядческие движения. Ленин считал их «первейшими» союзниками коммунизма. Да и что такое "новая социальная формация - советское общество, если не злая пародия на девственное Богочеловечество?
Как известно любой девственности и женской и старообрядческой и советской повсюду мнятся враги, завидующие девственности и желающие любой ценой ее нарушить…
У другого замечательного и забытого нашего мыслителя - славянофила А.С. Хомякова есть странная статья, называется она «Письмо в Петербург по поводу железной дороги». В середине 19 века философ пытается предупредить, что проникновение на территорию России железных дорог необратимо изменит традиционное русское мышление:
«Иные начала Западной Европы, - пишет Хомяков, - иные наши. …там все возникло из завоевания и вековой борьбы, незаметной, но беспрестанной между победителем и побежденным… из этого вечного колебания возникла жизнь вполне условная, жизнь контакта или договора, подчиненная законам логического… расчета. Правильная алгебраическая формула была действительно тем идеалом, к которому бессознательно стремилась вся жизнь европейских народов. Иное дело Россия - в ней не было ни борьбы, ни завоевания, ни вечной войны… она не есть создание условия, но произведение органического живого развития; она не построена, а выросла. …трудно и почти невозможно определить наперед перемены, которые должно произвести введение новой составной части в тело живое, и какие новые явления произойдут в целости организма. Железная дорога представляет… две или четыре полосы, положенные от места до места; но человеческое изобретение не то, что простое создание природы. В этих полосах железа есть жизнь, мысль человеческая. Страна, придумавшая их употребление, положила на них печать своего развития, вложила в них часть своей жизни. Они созданы усиленною движимостью, они пробуждают потребность усиленной движимости. Всякое творение человека или народа передается другому человеку или другому народу не как простое механическое орудие, но как оболочка мысли, как мысль вызывающая новую деятельность на пользу или вред, на добро или зло». Вот так. Бывает физика железной дороги, а бывает ее метафизика. Изменяя внешнее пространство - геометрию страны, она будет неминуемо изменять и пространство внутреннее, изменять сам способ мышления… Именно в вагонах-теплушках железной дороги - прямой дорогой - поедут крестьянские дети на бойню первой мировой войны.
В статье Хомякова, как в сказке о Курочке Рябе - предчувствие результатов проникновения Иного. Если прав Фрейд, то проникновение дьявольского яйца в мир христианской общины стало возможным только лишь потому, что дед и бабка страстно желали ребенка в «неправильном», как бы мы сказали сейчас, не детородном возрасте. Их страстные мольбы вызвали из небытия золотое яйцо, но это золотое яйцо принадлежит Иному - не соответствует Промыслу Божьему о человеке.
Поэтому, если бы в сказке появился Спаситель или «детектив», то он непременно должен был быть хорошим семьянином, т.е. человеком, который имел бы моральное право разъяснить «деду и бабке» их ошибку.
По мере усложнения мира священный закон должен был бы охватывать все большие и большие фрагменты бытия. Но препятствием на пути стала человеческая свобода. Люди не смогли найти общего для себя священного закона. Пока они дрались за то, чей закон самый священный, наш мир незаметно стал очень маленьким.
Всеобщим, в отсутствии закона, стал страх - мы не знаем, но смутно чувствуем, раз между нами нет гармонии, и каждый из нас молит Бога о чем-то своем, (что, само по себе, является противоестественным для сакральных традиций), в этот мир может проникнуть кошмарное яйцо Иного. В учении еврейской Каббалы, которую большинство специалистов считают основным источником европейского мистицизма и оккультизма, есть описание инфернальных миров «клипы». Слово «клипа» переводится с иврита буквально как «скорлупа».
Эта скорлупа и отделяет нижние миры от нашего - мира действия. Стоит разбить скорлупу, и нижний мир, как желток разольется в нашем, инфицируя его изнутри.
Есть источники, которые считают, что многие русские сказки восходят к еврейским преданиям, что, впрочем, не удивительно: наша религия, а следовательно, и культура, как известно, официально считает Тору - Ветхий Завет одной из главных основ своего происхождения.
Может быть, здесь таится и ответ на загадку русского антисемитизма. Услышав историю о пространствах «клипы», неискушенное в метафизике сознание российского жителя перенесло сюжет мифа на его источник. Отгороженный, замкнутый на себя, «живущий в своей скорлупе», еврейский мир стал восприниматься как угрожающий русской реальности мир клипы.
Как много летающих тарелок похоже на летающие яйца! Сколько яйцеобразных машин в «Звездных войнах» или в «Войне миров»?
Страх утраты привычного мира. Ужас, связанный с возможностью проникновения в привычный уклад жизни неконтролируемых сил зла должен был из тайного, стать явным. Он породил сказку о курочке рябее, но отнюдь не только ее…
Он породил самые популярные литературные жанры - детектив и фантастику - те же жанры принесли коммерческий успех и кинематографу.
Пользуясь «методом курочки рябы» мы с Вами можем даже дать единое название жанру, который будет объединять в себе большую часть детективов, фильмов хорор, триллеров, боевиков и фантастики. Такой жанр у нас с Вами получил бы название: «кино проникновения».
Все эти фильмы отвечают на потаенные вопросы зрителя: Как опознать признаки проникновения? Как защититься от проникновения Зла в нашу реальность? Кто сможет нас защитить? Какой он - спаситель? - Все это, может быть, и так, - скажет читатель. Да только вот причем тут замечательный советский комедийный фильм?
Как это причем?
Советское общество - это псевдо сакральное общество, в котором действуют общественные законы, основанные на единой «вере».
Комедия - смех - лучшее лекарство от мучающего общество страха. Вполне возможно, что многие читатели об этом уже догадались. Фильм имеет непосредственное отношение ко второму, короткому варианту сказки.
В нем в реальность проникает не абстрактное зло, а вполне конкретное.
В этом варианте сказки яйцо не чудовищное, а «просто» золотое.
Золото, деньги, богатство - вот что силится проникнуть в сакральный мир сказки. Вполне возможно, что дед и бабка просили ребенка, а золото появляется вместо желанного дитяти. Противоестественная просьба порождает противоестественный ответ: Вы хотели ребенка? - Пойдите и купите (что хотите)… Золото может подменить собой все - у него бесконечное количество лиц.
Может быть, недаром настоящие золотые яйца - пасхальные яйца мастерской Карла Фаберже стали почти навязчиво встречаться в кинематографе последнего времени (я обещал вам прихотливые ассоциации - терпите)?
Именно золото в этом варианте сказки становится угрозой гармонии традиционного сельского Мира. Золото становится тем «яйцом ада», которое способно разрушить общину, подменяя собой привычную и устоявшуюся систему ценностей...
Именно это с нами и произошло, не правда ли, читатель?
И спасения не было…
В России все всегда, как в сказке….
В «сказке» про «бриллиантовую руку», в сущности, происходит то же самое:
В привычный уклад традиционного советского мира пытаются контрабандой проникнуть «золото, бриллианты». Более того, они проникают в этот мир в гипсе - в чем-то чрезвычайно напоминающем яйцо из сказки. Даже по химическому составу(!) они схожи...
Да и, по сути… Сломанную руку помещают в гипс, чтобы кость там - вне наших глаз, уберегаемая от сотрясений внешнего мира, таинственным образом срослась - приобрела новую жизнь.
Кошмар этого «золотого яйца», внедряющегося в привычный мир, чуждого тогда - в 1969 - даже мышлению самого персонажа - жулика можно отчетливо увидеть в знаменитой сцене сновидения Графа про отрезанную руку.
Рука с гипсом, чуждая и летающая, как летающая тарелка норовит задушить «честного советского жулика» - Графа.
«Золото, бриллианты» внедряются в спокойную и гармоничную советскую реальность из Иного мира, во вполне прямом, в тогдашние времена для советского человека, смысле - из враждебной и абстрактной «заграницы».
Для того, чтобы получить гипс оттуда, нужно, к стати говоря, совершить почти магические действия - вспомните сцену с паролем «шьерт побьери».
Сам «советский мир» из пространства фильма не терпит и боится всего непривычного: "А эта странная фраза: «Собака- друг человека» -
- странная, если не сказать больше… ! "
Говорит эти слова «управдом», человек, в отсутствии жреца или священника, присвоивший себе функции соглядатая за раз и навсегда разлинованной (как в крестьянском Миру) общественной нравственностью. Эх! «Свято место пусто не бывает»…
«Не знаю, как у них на Западе, у нас управдом - друг человека!»
Даже если этот «выдвиженец» совершит ошибку - его вовремя поправят более компетентные и знающие, назначенные следить за той же нравственностью, товарищи:
«Вы это крепко повесили?
… - А теперь, снимите!»
Больше всего этот мир боится того же, что и сказка - денег и, следующих плотно за ними, перемен. Ведь всем известно:
«Наши люди в булочную на такси не ездят!»
Через двадцать лет число людей, которые будут ездить в булочную «на такси» начнет измеряться сотнями тысяч.
В гениальную сказку Гайдая точно также как в гениальную народную сказку или в статью Хомякова заползает будущая реальность.
Именно реальность… ведь «Гайдаевская» черная троица, спустя два десятилетия, необратимо изменит наш мир: Шеф, который в фильме почти «невидим», в недалеком будущем станет олигархом, который не любит показывать своего лица.
Лелик - превратиться в славного «братка» с «галдой» на шее… Мне все время кажется, что «братки» из реальной жизни, не осознавая этого, скопировали, гениально почувствованный Папановым, образ во всем, вплоть до знаменитого бритого затылка.
Ну, а привлекательный «обаяшка» Граф - «обходительный и с манерами» - засядет в офисе, в качестве ничего не решающего «менеджера» - внешнего «лица фирмы» или, на худой конец, руководителя «Пи-ар» службы при «Шефе».
Даже его постыдная (недостойное занятие и для христианина и для советского человека - выставлять себя на показ) в 60-х «мирская» профессия Графа - профессия модели - станет одной из самых престижных и знаковых профессий нового времени - всего 25 лет спустя.
«Легким движением руки брюки превращаются… брюки превращаются…
превращаются брюки… в элегантные шорты».
Они так легко узнаваемы и поэтому до сих пор смешны. Это «черная троица», бизнеса, продвигающаяся в патриархальный советский мирок следом за «яйцом» бриллиантовой руки.
Чего они добиваются?
Для того чтобы драгоценности вошли в реальность, гипс надо снять - то есть разрезать - разбить, как яйцо.
В сказке о Курочке Рябе есть еще одна загадка. Дед с бабкой тратят множество усилий, для того чтобы разбить яйцо, но они не в состоянии этого сделать. То, что не получается у них, легко получается у мышки, яйцо разбивается, а дед с бабкой принимаются плакать… плакать над тем, чего сами только что хотели добиться.
Но разбить «яйцо с драгоценностями» может только равная ему инфернальная (адская) сила. В сказке это мышь. В фильме - милиция. Черная троица - «мышка» - хочет выпустить «вирус» драгоценностей в мир, но ошибается. Вспомните голливудскую «Миссия невыполнима - 2» - схема событий абсолютно та же… Спаситель - другой.
«Спаситель» может носить на себе в пространстве фильма только девственно чистый гипс - «пасхальное яйцо». Гипс, полный заразы золота может ведь, разбиться и случайно. Тогда «вирус» золота все равно попадет в мирок советского города - пространство фильма.
«Драгоценности сразу сняли… В милиции… А откуда Вы знаете, что они там были? ... Шеф!»
Гипс девственно чист. Угроза исходит только от «зараженных» золотом и потому опасных членов «черной троицы». Это от их приближающейся власти зрителю, смотревшему фильм в 60-х, хотелось защиты. От угрозы их смутно ощущаемого приближения нужен был спаситель.
Схема обычная для голливудского кино. Нет спасения (от насилия, дьявольского наваждения, семейной лжи, пришельцев, продажных политиков и т.д.) нет и кассового успеха.
Спасители в кино бывают разные: Очень умные (Шерлок Холмс), Очень ловкие (Брюс Ли), Очень сильные (Губернатор Калифорнии) и т.д. до бесконечности…
Но только в советском кинематографе в образе спасителя смог выступить… порядочный недоумок. Эх! «Семен Семеныч…».
2. Ассоциация вторая: Спаситель.
Нет, не надейся читатель, это слово вынесено в подзаголовок не случайно.
Спаситель советского кино не мог не нести в себе черт народного - старорусского восприятия образа Христа.
Если герой Юрия Никулина не советский «христос» (напомним, что это слово именно так и переводится - «спаситель»), то, по крайней мере, он советский «святой».
Не даром, наверное, сам Юрий Владимирович говорил: «Комедия - дело серьезное».
Продолжение следует...