May 04, 2010 14:45
- А я тебе гармошку сменял, - Леонтий закинул футляр на заднее сидение. И добавил:
- Исключительную.
- Хон-нер, - удовлетворённо погладил матерчатую крышку Ефимов, перегнувшись с водительского места. - Понимааешь. Это, брат, вещь. Это же тебе спасибо от всей моей души. Играть вот некому.
- Так ты же и... А-а-а, - хлопнул себя по лбу Семён и сморщился.
Леонтий посмотрел на него. Не укоризненно, просто посмотрел.
- Не срослось что ли, Сень? - спросил Ефимов. - Ты бы пересел, она на поворотах как раз по левой тебя бить будет, дурында эта. Или давай ты сиди, я сам её двину.
Виллис шёл честные сорок. Ближе к реке Ефимов сбавил ещё: встречные шли.
- Нам тоже скоро. А пока Одер, или по-ихнему - "или". Приехали!
- Река Или. Чего только у них тут не бывает, - Семён осмотрелся.
- Ну да. А твоё Чёрное море по-немецки будет дасшварцезмеер! - сказал Ефимов.
- Ото ж, змеер чёрный. Лаянка какая-то, не язык.
- Не, Леонтий. Песни красивые. Шшшенк мир дайн херц ун дайн я. Рррооооо...
- Да ты хоть гармошку достань! Обновим.
Обновили в три голоса. Семён, как мог, выбивал по футляру ритм правой.
- И каждый вечер провожать. Это как же у тебя сложится дома теперь, - завёл своё Леонтий.
- А где сложится, там и дом. Что немец сломал, я починю.
- Так не ждёт никто. А то ко мне, может? Дом под Москвой, по можайской дороге. Варвара писала, домов теперь много пустых. Устроим, запишем, я там зря ли сельсовет...
- Тут как правительство скажет, я тут при чём.
- Не скажи. Мастер как ты, такой всем нужен. Утвердительно говорю! - поднял палец Леонтий.
- Ахтунг. В смысле кстати. Сеня, глаза закрой. Леонтий, у тебя?
- А как же! Всю дорогу в кармане.
- Надевай, пристёгивай. Только осторожно, болит же ему. Тикают, Семён?
- Тикают. Громко, хорошо.
- А теперь открывай. И читай, вслух. С выражением.
"Береги руку, Сеня. На добрую память С.С. Горбункову от твоих фронтовых товарищей. Май 45, Савва, Леонтий".